Шлейф

Чертов русский опять пьян. Вот бестия - сегодня сеанс с Москвой, а он на ногах еле держится! И как таких только на задания отправляют... - Бароооон!.. - доносится по узкому коридору верхнего этажа. Фон Шлоссер закрывает лицо руками, только что вымытыми, пахнущими лавандой и бергамотом. Придешь на наглый томный зов - обрекаешь себя на выслушивание особенностей приготовления крымского хереса или невиданных красот ржавеющих под августовским солнцем виноградников - зрелище порой приятное, но едва ли подходящее в напряженные дни ожидания ответа из Москвы. - Барооон!.. Фон Шлоссер вздыхает и шагает в комнатку Кригера, на ходу поправляя серый китель. *** Шаги барона Скорин слышит задолго до того, как тот появляется в его комнате, и очередная бутылка дешевого вина опустошается в раковину. Если перестараться с игрой в пьянство, фон Шлоссер опять будет хлестать его по щекам. Это больно, унизительно и желанно - чувствовать, как горит лицо от ударов узкой сухой ладони, ловить её и в горячем исступлении целовать длинные пальцы, и вдыхать всегда присутствующий на них, хоть и едва уловимый, тонкий аромат дорогого мыла - кажется, лаванда и бергамот... Скорин ложится обратно на кровать, навязчивый дурман воображения тяжелым томным дымом витает в голове, мешая сосредоточиться на собственной игре. Дверь отворяется бесшумно. - Лаванда и бергамот, дорогой барон. FIN