Падающая звезда

      Каково это — выспаться? Просто выспаться, когда тебе никто не мешает, никто не входит в твою дверь и не начинает донимать тебя чем-то, а лишь приятные лучики солнца играют на твоём лице, и птички поют свою идеалистическую симфонию. Так знаете, каково это — выспаться? Нет? Я вот тоже не знаю.       Я лежала в кровати, закрыв глаза, и никакого желания их открывать не было. Внезапно внизу послышался какой-то шум: что-то упало, ударившись об пол. Потом послышались шаги по лестнице. Дверь легко заскрипела, а человек, видимо, не вошёл. Я всё также мирно «спала» и ждала. Просто ждала. — Рафичка, — специально сделав в моём имени ошибку, продолжила гостья: — Ты спишь? — ответа, конечно, не последовало. — Вот и отлично! — в голосе сквозила неприкрытая радость. Девочка вошла.       Спустя несколько минут я почувствовала на себе пристальный взгляд. Еще через некоторое время на моё лицо опустилось что-то до боли липкое, неприятное и сильно раздражающее кожу. Я тут же раскрыла глаза. Не успев толком ничего сообразить, я спрыгнула с кровати с громким визгом. — От-т… куда это у тебя? — я с боязнью посмотрела на Анастасию. — Да так, в саду нашла… — пожала плечами девочка, а с кровати послышалось «ква». — С каких пор в саду у нас водятся лягушки? — ткнув пальцам в земноводное, спросила я. Какой ужас, эту лягушку она посадила на моё лицо! После осознания этого мне стало ещё хуже. — Подумаешь, лягушка, для кожи очень даже полезно. — И с какой это стороны полезно? — показываю ей своё лицо, мой голос звучит крайне возмутительно. — Скажи «спасибо», а то я хотела ящериц тебе подсунуть, — пропустив мой вопрос и показав язык, ответила сестрица. Да что ж такое! Она уже животных в мою постель тащит. А дальше что, эксперименты на мне будет ставить? Конечно же, мысль я свою не озвучила: мало ли что, может она и вправду так поступит. Как же меня раздражает эта мелкая. — Чего вылупилась? Или ещё хочешь? — злобно ухмыляясь и держа в руках лягушку, произнесла она.       Внезапно произошло что-то непредвиденное и очень быстрое. Лягушка выпрыгнула из рук Анастасии и начала скакать по всей комнате. С кровати на тумбочку, потом на пол и снова на кровать. — Чего стоишь? Лови её! — крикнула я загипнотизированной девочке. А то та стояла, как вкопанная.       Я и Анастасия пустились за этой проклятой лягушкой. Она спрыгнула с кровати и прыгнула на шкаф. — И как нам её оттуда достать? — спросила я. — Не знаю. — Неси метлу, — приказным тоном ответила я. — Что? Серьёзно? — девочка выпучила глаза. — Да. Живо.       После моих слов зеленоглазая стремглав побежала вниз и вскоре вернулась, вся запыхавшаяся.       Не успели мы толкнуть лягушку веником, как она быстро спрыгнула, а позже… прыгнула… на лицо Анастасии. — А-а-а-а, уберите, уберите, уберите! — завопила девочка, махая руками. Я, оперевшись на метлу, не могла сдержать смех. Прям картина маслом. — А мне каково было, м? — Раф, не время тебе вспоминать старые обиды. Что было, то прошло. Помоги мне наконец! — крикнула она. — Да какие старые, это было буквально десять минут назад. — Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — заумоляла сестрица. — Ну как тут не помочь?! — с видом героя я подошла к Анастасии. На удивление лягушка крепко держалась и лапками цеплялась за нос девочки. Бэ, гадость! — Ну и долго ты будешь разглядывать?! Давай, снимай уже. — Окей, — я взяла метлу и стала целиться. — Эй-эй, ты чё, прям этим? — испуганно округлив глаза, спросила Анастасия. — А чем же? — Ну-у, руками… — Ага, сейчас! — с сарказмом произнесла я. — Потерпи, больно… будет.       После моих слов она сильно зажмурила глаза, готовясь к удару. Я замахнулась, чтобы нанести удар… и вот я уже ударяю… но лягушка мгновенно отскакивает, а я, не успев остановиться, ударяю нос Анастасии. Та, не удержавшись, падает на пол, потянув меня за собой. — Ну и что это такое? — недовольно бубнит она, показывая на покрасневший нос. — Ну, тебя клоуны с радостью примут, — усмехнулась я. — Это не смешно! — заколотила своими маленькими кулачками Анастасия.       Недолго мне пришлось смеяться: на мою голову село что-то липкое. А по выражению зеленоглазой можно было понять, что это. — Боже… — это было последнее моё слово, после чего я понеслась с визгом. Лягушка спрыгнула и направилась в ванную. Мы остановились у двери и думали, что же предпринять. — Что будем делать? — шёпотом спросила я. — Откуда мне знать?! Оставим её, пусть преспокойно принимает ванную, — также шёпотом ответила она. — Лягушки умеют принимать ванную? — Что? — Что? — Не время чтокать, пора в бой. Вот план: мы заходим, я её отвлекаю, а ты берешь её руками. — А почему это я? — возмутилась рыжеволосая. — Ну, так кто ещё? А на лицо кто мне её садил, или вообще по чьей вине всё так обернулось?! — Ладно, я поняла.       Мы вошли в ванную и огляделись. — Ну и где она? — спросила сестра.       Я хорошо осмотрелась и, найдя её, тыкнула на полку, где располагались ванные принадлежности. — На счёт три, — сказала я и на пальцах начала показывать отсчёт. — Один! — после моего крика Анастасия рванула вперёд и, разгромив всю полку, схватила лягушку, при этом упав на пол. — Ура, получилось! — обрадовалась она, распластавшись на холодном кафеле. Но счастье длилось недолго, и лягушка, выскользнув из её рук, выпрыгнула из ванной. — Я сдаюсь! — помахав белым полотенцем, как флагом, уныло произнесла девочка. — Не время сдаваться! — Раф, ты так говоришь, как будто ты какой-то там богатырь. — Как знать? Может, во мне течёт богатырская кровь? — с улыбкой произнесла я. — Пф-ф, — рассмеялась Анастасия. — Ой, чего это я? — Ну, в бой, мой верный оруженосец! — я подала руку зеленоглазой, та поднялась. — А теперь мы в древнем Риме? — усмехнулась Ася. — Оруженосцы были практически везде. — Тогда после того, как мы это всё закончим, я предам тебя так же, как и Брут! — с усмешкой ответила девочка. — Жребий брошен, нет пути назад! — героически произнесла я. Анастасия в недоумении посмотрела на меня. — А теперь ты кто? Юлий Цезарь? — улыбаясь, спросила она. — Да. — Окей, а я, значит, Брут и потом предам тебя. — Проехали, пошли уже за лягушкой.       Девочка кивнула, и мы, выйдя из ванной комнаты, начали искать мерзкую лягушку. Бр-р, кошмар какой-то. — Ну и кто тебя вообще просил эту лягушку нести сюда? — злобно проворчала я на сестру. — А то не ясно?! Это же так весело, особенно доставать тебя — великое наслаждение. — Ха-ха, прям героиня! Спасибо за чистосердечное признание. — Не стоит благодарностей.        И наглая мисс наигранно и самодовольно поклонилась. — Не переигрывай! — пробурчала я.       Мы хорошенько огляделись по сторонам, но от этого проку не было. Склизкая лягушка всё не попадалась на глаза. А мне уже так хотелось искупаться и нормально позавтракать. Хоть раз выдалось бы нормальное утро! Нет же, мисс Анастасии будет скучно. — Смотри! Вот она! — шёпотом, но почти что пища и указывая на лягушку, говорила зеленоглазая.       Я обратила внимание на ее указательный палец. Лягушка была на балконе и мирно и как-то монотонно квакала. М-да.       Мы направились на балкон. Пора уже покончить со всей этой дребеденью. — Насчет «три» кидаемся на неё… раз, два, три…       Не успели мы толком ничего сделать, как лягушка прыгнула на перила балкона и спрыгнула вниз… в сад… — Как это она… сделала? — прерывисто проговаривала Анастасия. — Лягушка же… — Надо её поймать, давай в сад! — крикнула она, и мы тут же помчались по направлению к двери. Но по воле случая мы споткнулись об вещи, валявшиеся на полу, — плед, одеяло, большой плюшевый мишка — и с грохотом свалились на пол. — Ая-яй, больно. Анастасия, убери с меня свою ногу. — Да если б я могла. Я ничего не вижу, твои дурацкие волосы закрывают мне обзор. Ф-фу, — она подула, пытаясь хоть как-то убрать мои волосы со своего лица. — Тьфу ты… они мне в рот лезут. Бэ! — Не «бэкай», ты не овца, хотя… кто знает… — Слезь уже с меня… — Встаем и ловим лягушку…       Не успели мы разобраться во всём этом кошмаре, как послышался мужской голос: — Раф, Анастасия, что за шум у вас там наверху? Спускайтесь завтракать. — Всё хорошо, просто стул упал. Мы сейчас спустимся… — ответила сестрица. — Ну, чего лежишь, как на пляже, вставай уже, мне больно, вообще-то! — ворчливо произнесла Анастасия, обращаясь уже ко мне.       Через восемь минут тяжких мучений нам всё же удалось распутать себя. Правда, кости немного побаливали. — Так, а почему папа дома? Он разве не должен быть на работе? — спросила я. — Нет, он взял выходной. Сегодня придут гости, они празднуют какое-то событие, он же говорил. Забыла, что ли? — самодовольно произнесла Анастасия и ухмыльнулась. Ах, да, теперь всё понятно. И я опустила руки. — Я пойду, император недоделанный… а то я проголодалась, а животик заставлять ждать нельзя. — Девочка похлопала себя по животу и вышла из комнаты. — Фух, теперь можно и одеться… — с облегчением произнесла я. — Кстати, Раф, лови, — в дверях снова появилась Анастасия. Я не успела отреагировать, и в моё лицо впечатался кремовый кекс. — И ещё вот это… — после чего в меня полетели кусочки холодных льдинок. Было больно и холодно.       Не обращая внимания на очередную глупость сестры, я дошла до двери и, прогнав монстра, закрыла дверь и скатилась по ней. Гости, значит…       Приняв водные процедуры, я чуть расслабилась от такого бурного утра. Настанет ли день, когда я смогу выспаться и всякие «обезьянки» не будут больше вбегать в мою комнату? Одевшись и собрав волосы, я спустилась вниз, где уже так непривычно чувствовался приятный аромат чего-то вкусного.       Это слегка удивляет… даже пугает. Белла готовит! И никакую-то там простую стряпню, а нормальный завтрак. Ключевое слово — «нормальный». Я не сплю, нет? Если это сон, вытащите меня отсюда. Если же нет, я согласна побыть здесь еще некоторое время и попробовать свежеиспечённый пирог, который так и манил к себе ароматом. — Просто восхитительно! — произнёс папа, уплетая кусок лакомства.       От этого мой живот бессознательно заурчал. Белла с улыбкой положила мне кусочек пирога с вишенкой, и я, не задумываясь ни о чём (и о возможном яде внутри), начала уплетать его.       Тем более, утро выдалось сегодня очень «весёлым». Аж завидую нормальным семьям. Как же они так живут? Единственные дети в семье, как же они живут? Никто их не достаёт, лягушек в кровать не кидает, не режет футболки. Бедные люди, не испытывают на себе такого счастья! Наверное, мучаются. Я бы с удовольствием подарила им Анастасию.       Хотя… я посмотрела на сестру, поедающую пирог.       Заметив на себе мой взгляд, она остановилась, но показав мне язык и сморщив злую рожицу, продолжила есть. М-да… Да её за даром не взяли бы. Чудище… — Какие планы на вечер, Раф? — обратился ко мне отец. — Эм… вроде, никаких… — Вот и отлично. Ты должна быть дома к ужину. — Зачем? — Как зачем? Придут гости, ты должна будешь помочь Белле. — Она, кажется, и сама не плохо справится,  — безразлично ответила я, уже откладывая тарелку и вилку от себя. Не очень-то и хотелось проводить больше времени с Беллой и ее гостями. Я посмотрела в телефон, посмотрев на число. Проглотив до конца пищу, я произнесла: — Прости, но, скорее всего, меня не будет к ужину. И ничего страшного, я не буду голодна. Пойду к домику на море и буду готовиться к экзаменам… так что… — не успела я договорить, как папа сильно ударил по столу, отчего я вздрогнула. — Хватит придумывать себе отговорки! Ты будешь дома к ужину и точка! А к экзаменам сможешь и потом подготовиться, один день тебе ничего не решит. Понятно? — строго произнёс отец. — Да… — тихо и удручённо прошептала я.       Как же мне хотелось сегодня не быть дома. В это число. И, может, это не такое уж и страшное событие, пригласить гостей, но всё же… я не могу перенести человека, который всё это организовывает. Это удручает. Я вздохнула. Встав из-за стола, я направилась в прихожую и стала обувать свои чёрные кеды. — Раф, куда ты? — спросил отец. — Гулять.       Я уже закрывала дверь, как услышала слова: «Чтобы к ужину была дома». После этого дверь сильно захлопнулась, и я побежала изо всех сил, не зная куда и зачем. К чему или к кому я направляюсь — было не так уж важно. Такое чувство, что мои ноги сами вели меня, указывая путь.       Я добежала до парка и остановилась у большого дуба. Подойдя ближе, я чуть не поскользнулась на грязи. Видимо, ночью лил дождь. Но и тут мне не хотелось оставаться долго. Единственное место, которое может меня успокоить, было… не это. Глубоко вздохнув и набрав в лёгкие побольше воздуха, я побежала… побежала так сильно и быстро, будто за мной гонится целая свора злых собак, готовых в любую секунду разорвать меня на кусочки.       Наверное, со стороны это выглядело крайне нелепо. Ведь за мной никто не гнался и сегодня нет школы, куда бы я могла опоздать. Наверное, каждый из прохожих оборачивался, в некоторых я легонько врезалась и извинялась на ходу. Я почти добежала до другого парка, перепрыгивая через лужи и чуть не скользя по грязной земле. Я почти добралась. Оставалось перейти дорогу.       Пешеход. Светофор. Всё отлично. Погнали! И как только загорелся зелёный свет, я опять побежала. На этот раз не хотелось ни в кого врезаться. Я посмотрела вперёд: оставалось мало, и никого не было. Опустив голову и еле дыша, я побежала вперёд, но по воле рока с кем-то так сильно столкнулась, что мне стало немного даже больно. Хотелось начать обвинять этого человека или извиняться — я так и не решила.       Решив, что проблем мне и так хватает, я выбрала второй вариант. Но не успела я поднять голову, как прохожий заговорил знакомым голосом: — И куда это ангелочек так быстро бежит? — не поднимая глаз, я чувствовала его улыбку и довольное лицо. Мы стояли так несколько секунд; я молчала.       Парень уже сам приподнял меня за подбородок, но увидев моё лицо, его улыбка пропала. Мы стояли на дороге и мешали продвижению автомобилей, поэтому многие стали сигналить и кричать.       Брюнет даже не обратил на них никакого внимания, а лишь крепко схватив мою руку и, сказав «Пошли со мной», повёл куда-то. Сил сопротивляться у меня не было после такого бега. Я начала часто дышать и, наконец отдышавшись, подняла взгляд вверх. Он шёл уверенно и даже, можно сказать, был задумчив и не обращал на меня особого внимания. Я снова опустила взгляд и шла за ним. Обида поселилась в моём сердце. Будто я маленький ребёнок, а он какой-то взрослый, держа меня за руку, ведёт куда-то успокоить.       А может, так оно и было? И как не прискорбно это осознавать… я ещё тот ребёнок, который не может смириться с тем, что ему не нравится. Это так глупо… От обиды и от осознания своих ошибок в горле сел комок и хотелось плакать. В глазах уже набрались слёзы, но ни одна из них не скатилась. Я держалась. Я не хочу. Не хочу больше плакать. Я устала. Правда устала.       Почему-то тело стало легким, и меня, как ребёнка, подняли на руки. Я ничего не сказала и не стала возражать (может, это удивило моего сопровождающего, но я, увы, не знаю), в таких крепких руках хотелось даже спать, что я с удовольствием и сделала бы, но меня аккуратно посадили в беседку. Я, как сонная и непонимающая ситуацию пташка, стала оглядываться. — Как ты узнал? — глаза мои мгновенно раскрылись. Сна уже не было ни в одном глазу, будто организм передумал отдыхать. — А разве не ясно? — ухмыльнулся брюнет. — Куда же ты так яростно могла бежать, если не сюда. — Куда угодно, может, я и не собиралась сюда, — обидчиво пробубнила я, стыдясь того, что меня раскрыли. — Не дуйся, Раф! — улыбнулся мне парень и сел рядом.       Я инстинктивно потянулась к нему и сильно обняла его. Он приятно пах, и это успокаивало меня. Правду же говорят: от любимого человека пахнет невероятно «вкусно». — Сульфус… знаешь… Он обнял меня в ответ и стал гладить по волосам. — Что? — поинтересовался юноша. — А ты вкусно пахнешь… — я легонько улыбнулась, а тело парня начало как-то дрожать. Я непонимающе посмотрела на него. — Аха-ха-ха… — он смеялся, что меня даже это нисколько не смутило, сколько стало чуть стыдно и обидно. — Сульфус! — недовольно крикнула я. — Почему ты смеешься? — я начала ударять его от обиды, но тихо. — Хорошо, хорошо, Раф. Не буду, — в мгновенье он успокоился и смахнул подступающую от смеха слезу. — Так почему ты смеялся? — я внимательно посмотрела на него, а он на меня. — Пха-ха-ха… — снова начал смеяться янтороглазый. — Ты видишь своего парня и первое, что ты можешь сказать, это: «Ты так вкусно пахнешь»? Аха-хах. Всё, я больше не могу… — Ну, а что? — взорвалась я и от смущения чуть покраснела, а от обиды отвернулась. — Ну ты чего, Рафи-и-чка? Аха-ха-ха! — Что? Что ты сказал? — удивилась я тому, как он назвал моё имя. — Ну ты чего? — Нет, после. — Рафичка? — немного несмело произнёс он. — Да! Откуда ты это знаешь? М? — Ну… можно сказать, что… — начал тянуть парень. — Сказать что? — настойчиво посмотрев на него, спросила я. — Ну… сегодня утром я «случайно» проезжал мимо твоего дома и услышал, как тебя так назвала Анастасия. Мне понравилось, ну и я решил попробовать… — с глупой улыбкой признался парень. — А «случайно» ты там лягушку не увидел? — внезапно лицо Сульфуса искривилось и выдало непонятное выражение. — Ответ ясен, — кивнув, произнесла я. — Ответ очевиден, она потом мне на лицо прыгнула. Кстати, Раф, не завидую я тебе. Веселые же у тебя дни бывают. — Ты хотел сказать «утра», — поправила я его. — Нет, я уверен, что и дни, и вечера у тебя тоже «весёлые». — Ты меня этим ничуть не успокоил. — Ну уж простите… Вот вам подарок. — Он достал маленькую коробку, и я недоверчиво на неё посмотрела. — Не бойся, оттуда не выскочит лягушка. — Только я открыла коробку, как на мою голову прыгнуло что-то очень противное. Утро повторяется?! — А может и да?! — засмеялся парень. — Сульфус, — протянула я недовольно. — Ну что? Я же не знал, что она выпрыгнет? — и этот идиот опять начал смеяться. Набравшись смелости (терпение моё уже лопнуло), я взяла лягушку и посадила на его голову, после чего он перестал смеяться. — Ха-ха! Очень смешно, Раф.  Я сильно засмеялась. — Аха-ха-ха! Ты бы видел своё лицо! — указывая на него пальцам, хохотала я. — Стой, стой, я должна тебя сфоткать! — я стала доставать телефон и уже хотела сделать снимок, как мои руки быстро схватили (к этому времени лягушка «ускакала» мучить других людей) и, притянув к себе, прошептали: — Пожалуй, я откажусь. — После чего он нежно прикоснулся к моим губам. Это длилось меньше минуты, и я уже чувствовала, что я далеко отсюда. Я позабыла обо всём… о всех проблемах… ведь с Сульфусом мне легко, ведь я его люблю… Позже он отстранился от меня и снова прошептал: — А вот от этого я никогда не откажусь. — И нахальная улыбка вновь засияла на его лице, от чего я волей-неволей смутилась. — Ой, Рафичка в краске… — усмехнулся Сульфус. — Сульфус, перестань! — я начала его ударять, и мы свалились со скамьи. Находились мы, конечно, в крайне смущающем положении: Сульфус лежал на земле, ну, а я — сверху него. — А вот такого положения дел я никак не ожидал. — Парень самодовольно ухмыльнулся. — Ну, делаете со мной, что хотите. — И он развёл руки в стороны, будто он тут какая-то невинная жертва, а я — опасный негодяй. Я смутилась; на что этот дурак намекает?!       Я чуть встала и села рядом с ним. Звучит так, как будто я успела его убить. Но нет… Я чуть погрустнела, не зная из-за чего. Почему-то мелкие проблемы стали влиять на меня в последнее время куда сильнее, чем раньше. Я совсем раскисла! — Раф, — нежно обратился ко мне Сульфус и притянул к себе. Я была в миллиметре от его горячих губ.       Сердцебиение участилось, и я вздохнула. Атмосфера вокруг резко похолодела, подул ветер. Сверкнула молния, и мгновение спустя полил сильный дождь. Это был не просто дождь, а ужасный ливень. Крупные капли воды с грохотом падали на землю. Через некоторое время всё было мокрым. Сульфус притянул меня к себе ближе и остановился. Внезапно и мой взгляд упал на голубую ленту, которая развивалась на ветру. Я вышла из беседки и обогнула её с другой стороны. Лента была обвязана об беседку. Это же… — Моя лента! — вырвалось у меня, а Сульфус немного не ожидал такого подвоха с моей стороны. Он подошёл сзади и накинул на меня свою куртку. — Намокнешь же… — Уж кто бы говорил, — с улыбкой произнесла я. — Сульфус, посмотри, я тут была раньше, я ведь тебе говорила. Это доказательство! В тот день, когда я нашла это место, я обвязала беседку своей лентой. Это, кажется, было… — Это было в день бала, — договорил он вместо меня. Я удивлённо посмотрела на него. — Откуда ты знаешь? — Потому что после этого пришёл я и увидел эту ленту. — Правда? — Правда.       Я сняла с себя его куртку и, кинув обратно ему, стала резвиться под дождём. — Заболеешь, дура! — крикнул он мне. — А нам всё равно, а нам всё равно… — и будто малый ребёнок, я начала кружиться.       От этого моя голова закружилась, и я, поскользнувшись, чуть не упала, но меня успел словить Сульфус, хотя мы всё же грохнулись на землю. Всё-таки я еще тот ребёнок. Под сильным дождём, мокрая, я сидела на его коленях в голубом платье и в синем жакете. Волосы прилипали то к лицу, то к такой же мокрой одежде.       Волосы Сульфуса тоже намокли. Мы приблизились друг другу, я обхватила его за голову, попутно проникая пальцами в его волосы, играясь с ними. Он немного убрал с меня жакет и нежно поцеловал в шею. Позже добираясь поцелуями выше, он уже был у моих губ. Лбы наши соприкасались друг с другом, но губы ещё играли в таинственное нападение страстей. Кто же мог первым осмелиться поцеловать другого?! — Сульфус… я… — говорила я прерывисто, а дождь лишь усиливался. На моем теле не осталось ни одного сухого места, впрочем, как и у Сульфуса… — Я… — выдыхая пар, я уже хотела договорить, как Сульфус резко впился в мои губы, будто проглатывая в себя те слова, которые были предназначены только для него. — Я люблю тебя, Сульфус! Я люблю тебя! — с глаз моих скатились слёзы, сливаясь со струйками дождя на лице.       Парень нежно поцеловал меня в щёку и крепко обнял. Наши пальцы переплелись, и мы сидели так ещё пару минут. Снова сверкнула молния, и где-то вдалеке ударила гроза. Но мне было всё равно. Я была с ним… я была рядом с любимым, который успокоил меня и не стал донимать своими расспросами, за что я была ему безумно благодарна.       Я положила свою голову на его плечо… Глаза от усталости сами закрылись, и последним, что я услышала, было: — Я знаю, Раф, я знаю… — и нежный поцелуй Сульфуса в лоб окончательно отправил меня в сон…

***

      Как я оказалась дома, я даже не помню, но по словам отца, меня принёс мой одноклассник. По СМС-ке Сульфуса я поняла, что он сказал так, потому что хотел, чтобы я сама представила его отцу и чтобы не произошло никаких недопониманий. Он просто не хотел меня беспокоить. Когда придёт время, тогда и скажу всё. А скоро ли оно придёт?       Я лежала у себя на кровати, с мокрыми волосами и сверху накинутым полотенцем. После того, как я очнулась, я сразу же приняла душ и переоделась. Посмотрев на часы, я увидела, что уже было полшестого. Всё ясно. Я обратила внимание на то, что творится за окном. Дождь еще лил, но он уже был мелкий и постепенно прекращался. Небо серое-серое, будто от природы ему был дарован такой оттенок. Лёгкий ветер дул за окном. Погода не «ахти», ну, что поделать. Я вздохнула. — Раф, спускайся! Ужинать! — крикнул отец, и я нехотя спустилась вниз. — Раф, милая, что это с твоими волосами, почему ты их не высушила? — включила мамочку Белла. Я недовольно закатила глаза и собрала волосы в хвост. — Так лучше? — устало, но с долью наглости произнесла я. — Не дерзи, Раф. Она твоя мать, — слова отца, будто нож, пронзили моё сердце. — Она… она не моя мать! — еле выкрикнула я, будто этот разговор забирал у меня силы. — Она стала моей женой, и ты должна это принять. Не будь маленькой, ты уже вполне взрослая! — ну вот опять, опять всё из-за этой Беллы. Что же отец нашёл в ней такого? В ней же ничего нет!       Я уже хотела подняться наверх, как виновница всего этого переполоха вмешалась в разговор. — Давайте не будем ссориться. Да, Раф, я не твоя мать и, наверное, никогда не смогу заменить тебе её… — Да, это ты правильно подметила! — Раф! — с упреком произнёс отец. — Ничего, — остановила его Белла. — Раф, я всё же надеюсь, что когда-нибудь мы станем близки и будем одной семьёй. — А неплохие у тебя розовые мечты, Белла. Увы, им не суждено осуществиться. — А теперь давайте все вместе поужинаем. У меня есть важная новость. — Какая? — встрепенулся отец. — Сюрприз! — с детской улыбкой ответила зеленоглазая. — Ну что, Раф? — женщина обратилась ко мне. Я кивнула и тихо села за стол. — Хорошо, — ответила я. — Всё равно выбора нет… — эти слова я пробубнила, и поэтому меня никто не услышал.       Сначала все сидели, каждый погрузившись в свои мысли. Даже Анастасия была крайне холодна, учитывая её вредный характер. Но позже атмосфера перелилась в более праздничную, и уже где-то час спустя музыка была включена, и отец с Беллой весело танцевали. Анастасия же включала разные песни, а я сидела у стола и внимательно смотрела на бокал с соком. Да уж… Смотря на них, думается, что если б не я, их жизнь была куда спокойнее… это удручает…       Музыка остановилась, и мой отец начал говорить: — Я очень хочу, чтобы в скором будущем мы и вправду пришли к взаимопониманию, и стали бы настоящей семьёй. И надеюсь, что мы проживём с тобой счастливую жизнь! — бэ-э, как же ванильно. Спасите! После этого Белла кинулась ему на шею, и они, конечно же, поцеловались. Уберите меня отсюда, я не подписывалась на эти сопли.       Тот, кто придумывает сценарий моей жизни, явно решил поиздеваться надо мной. А ты с чувством юмора, сценарист. Преклоняюсь перед вами и ломаю вам ноги!       Так все радовались и веселились до двенадцати ночи. Ближе к десяти пришли знакомые и друзья отца и Беллы, после чего я поднялась к себе в комнату, но мне пришлось все же спуститься, так как даже в такой обстановке папа не спускал с меня глаз. К тому времени мне всё же пришлось нормально уложить волосы, так как народу было куча. Ну и шумиха, естественно, тоже была. Как я уже говорила, это продлилось до двенадцати или часу — точно не помню. Когда уже все собирались уходить, Белла внезапно всех остановила и решила сделать какое-то объявление. Правда, взяла она в руки бокал сока, а не шампанского или какого-нибудь другого спиртного, как это принято в таких случаях. — Дорогие мои друзья, я благодарна, что вы все сегодня собрались здесь. Мне правда очень приятно. Я бы хотела объявить вам радостную новость, которая сильно осчастливила меня, и я бы хотела поделиться своим счастьем и с вами! — да что же такое произошло с ней, что она так счастлива? Оскар выиграла? Смешно… — Я… — не томи, говори! — Я беременна! — что? Что она сказала?       Вся гостиная взорвалась громкими аплодисментами и радостными возгласами. Что? Она… она беременна? У неё будет ребёнок от моего отца? То есть у меня будет брат или сестра? Он или она будет похож на Анастасию? Всё в голове перемешалось. Состояние шока еще не пропало.       Я в немом состоянии наблюдала за всем происходящим. Как отец поднял на руки Беллу и закружил её, поцеловав. Как Анастасия коснулась её живота. Как многие радовались и стали поздравлять их, как в конце прибывшие родственники даже пустили слезу от счастья, и как даже уходя, многие поздравляли и меня.       А я так и стояла. Я просто стояла и не могла понять всего произошедшего, сделанного и сказанного этой женщиной. Я даже не думала о том, что я должна чувствовать в такой момент. А что чувствуют другие люди в такие моменты? Радость? Хах… болезненная улыбка отразилась на моём лице. Моё чувство — далеко не радость. Да оно и близко не стоит ко всему тому, что испытывают окружающие меня люди.       И как вообще такое могло произойти? Хотя… что я несу… какая глупость. Это же естественно.       Все гости разошлись по домам. Было уже два часа ночи. Белла с радостной улыбкой на лице подошла ко мне и ладонью провела по моему лицу. — Правда, это чудесно, Раф?! У тебя будет брат или сестренка. Надеюсь, они вырастут такими же красивыми, как и ты. Раф, милая, ты не рада?! — заметив моё лицо, Белла тут же погрустнела. Что я могла сказать ей в такой ситуации? Что я не рада и еле терплю Анастасию? Что не хочу, чтобы она рожала? Что. Я. Могла. Сделать? Именно! Ничего!       Мои слова не изменили бы того, что она беременна, что она жена моего отца и что… моя мать… мертва… Я просто ничего не могла сделать. Это именно та безысходная ситуация, с которой я столкнулась сегодня и сейчас… Я не хочу… Я проанализировала всё… Что бы стало, если бы я прямо сейчас ответила грубо, то, что я на самом деле думаю и чувствую? Я бы испортила им весь праздник. Всё их счастье. И в итоге виноватой бы оказалась именно я. Я не могу испортить им этот день. Я посмотрела на отца, который со счастливой улыбкой кружил Анастасию. Таким я его никогда не видела, разве что… разве что… только с мамой.       По моим глазам покатились слёзы. Я не ожидала этого от себя. Они катились быстро и сильно, не хотели останавливаться. Ну почему, почему я плачу? Белла смотрела на меня с непониманием и с беспокойством. Она хорошая, наверное. И папа счастлив с ней, а это главное. — Раф, детка, почему ты плачешь? — нежно спросила она. Я быстро начала вытирать слёзы, но они не останавливались. — Прости, прости… — шептала я, как молитву… — За что ты извиняешься? — Просто прости… — слёзы лились с новой силой, и, наверное, со стороны, это выглядело очень глупо. — Раф, ты не в чём не виновата! А если и да, то я прощаю тебя. Почему же ты плачешь? — Я от радости, Белла. От радости… — я натянула улыбку, попутно вытирая слёзы. Внезапно Белла обняла меня крепко, моя одежда немножко промокла. Посмотрев на Беллу, я увидела, что она тоже плачет. Это меня удивило. — Прости, я слишком эмоциональная… — она вытерла слёзы. — Да ничего… — ответила я, и слёзы мои высохли на щеках. — Уже поздно, я наверное, пойду спать… — Да, да! Иди… — начав приходить в себя, ответила зеленоглазая. — Поздравляю тебя, Белла, ты станешь отличной матерью! — и с глупой улыбкой я попрощалась, и пожелав всем спокойной ночи, удалилась в свою комнату. Я сделала то, что от меня требовалось. Я не могу позволить, чтобы из-за моих эмоций мы снова поссорились с отцом, тем более, когда он так счастлив.       Поднявшись к себе и закрыв дверь, я скатилась по ней. Поджав колени под себя, по моим щекам снова покатились слёзы. «Поздравляю тебя, Белла, ты станешь отличной матерью!» Поздравляю?! Хех… как глупо, глупо… глупо…