Если гора не идет

- Ох, - говорит Хакутаку, - прекрати. Прекрати, - повторяет он слабым голосом, а потом начинает орать. Ходзуки не может его утихомирить, он для этого слишком занят, одной рукой удерживая бедра, другой - сжимая ступню с нежной кожей между пальцами, небом ощущая скольжение чужого члена. - Ты издеваешься, - ноет Хакутаку, - бессердечный ублюдок. Даже так. А потом он кончает. Давится воздухом и кусает себя за запястье. Несмотря ни на что, его сперма сладкая, как персики бессмертия. Когда Ходзуки отирает губы, Хакутаку смотрит широко раскрытыми глазами. В сущности, некоторые вещи очень просты, если относиться к ним просто. Часом ранее Ходзуки говорит: - Я все понимаю. Быкам-производителям нужно соблюдать определенный рацион и режим, чтобы не оказаться бесполезными раньше срока. - Я. Тебя. Ненавижу, - ласково говорит Хакутаку. - А уж я тебя, - отвечает Хозуки и перекладывает рукоять палицы из одной ладони в другую. Хакутаку прячет руки в карманах, перебирает пальцами от напряжения, ему хочется, чтобы Ходзуки быстрее ушел, но нельзя этого показывать слишком явно - тогда он останется. - Мой визит служит общественным интересам, - говорит Ходзуки. - Я не хочу, чтобы ты разнес квартал красных фонарей, когда тебя оттуда выставят. - У тебя есть конкретные предложения? - интересуется Хакутаку. - Лучше, чем обычно? Вот то рогатое, с копытами и выменем не подходит. Ходзуки делает вид, что очень огорчен, хотя наверняка прекрасно знал, что Хакутаку скажет первым делом. - Есть. Двадцатью минутами позже Хакутаку объявляет, стуча по полу: - Ну нет, я так не могу. Чем я вообще думал, когда сказал "почему бы и нет"? Или ты дашь мне выпить, или ничего не получится. Не делай вид, что тут можно только тебе, "чтобы побороть брезгливость", - кривится он. - Думаешь, мне приятней? По размышлении Ходзуки соглашается. - Я буду контролировать. Он берет Хакутаку за челюсть, отпивает из кувшина сам и изо рта вливает сакэ в рот Хакутаку. - Ты меня поцеловал, - говорит тот, откашлявшись. - Нет. - Я говорю, да. Не увиливай. - Нет. Это чтобы рассчитать дозировку. После третьей дозы Хакутаку садится совсем вплотную к нему и трогает кончиками пальцев его горькие мокрые губы. Ходзуки дергает головой. Часа четыре назад, утром, Энма говорит: - У Хакутаку плохое настроение. - И еще долго будет, - подтверждает Широ. - Он, похоже, спустил последние деньги у кицунэ, - говорит Энма. - Бывает же, не везет. - Момотаро рассказывает, теперь его девушки вообще избегают. Забирают лекарства - и сразу наутек, - делится Широ. - Бедный малый, - вздыхает Энма. - Кто бы на его месте не нервничал. - Я, - говорит Ходзуки, поднимая голову от записки о расходах питомника трусовых тигров, - знаю, чем помочь. Заберем его в ад воплей и дело с концом. - Как... бессердечно, Ходзуки, - огорчается Энма. - Придумай что-нибудь еще. Поговори с ним хотя бы. Ходзуки выразительно смотрит на Энму, так что тот меняется в лице: - Ну, чтобы привести его в Раураву, тебе все равно придется за ним сходить. Ходзуки не покидает ощущение, что им наконец научились манипулировать. Не проходит и трех с половиной часов, как Хакутаку отрывается от порозовевшего соска Ходзуки и поднимает голову. Он смотрит пьяным, очень пьяным взглядом. Челка у него на лбу топорщится, Хакутаку нетерпеливо отводит волосы - теперь на Ходзуки уставились три его глаза. - Я не завидую твоим женщинам, - говорит Ходзуки. - Тебе случалось превращаться в зверя прямо на них? - Нет, - отвечает Хакутаку. Два его глаза медленно моргают, а третий остается неподвижным, как будто неживым. Ходзуки принимается стягивать чужую одежду - теперь ему хочется взглянуть на остальные три. Они идут в ряд вдоль хребта, едва проступают сквозь красные татуировки. Ходзуки осторожно касается ресниц, придерживая Хакутаку за бок, чтобы не дергался. Тот подозрительно, коварно тих. Ходзуки, забывшись, гладит веки, нажимает там, где должны быть рога, и острия прорывают кожу. Ходзуки с силой проводит вдоль позвоночника, и едва заметные рожки вырастают, царапая его пальцы. Хакутаку прижимается теснее, судорожно вдыхает - и вцепляется Ходзуки в горло. Всей своей огромной пастью. Наваливается бычьим телом. Копытами держит руки, ломая запястья. Ходзуки дрожит от злости, у него не получается вырваться. - Я приберег это для тебя, - говорит Хакутаку, на зубах у него кровь Ходзуки, куски мяса Ходзуки. - Извини за это, - говорит он и облизывается. - Я боялся, что от потрясения ты сразу убежишь. Ходзуки не может говорить. Он ощущает, насколько Хакутаку возбужден - горячий гладкий член лежит на его бедре и касается живота головкой. В аду зверей есть такое место - с жеребцами, быками, медведями, боровами... Один слон желал поучаствовать, но Ходзуки выразил опасение, что у них не найдется достаточно крупных грешников. Разве что Энма заинтересуется. - Не нравится, да? - Хакутаку ерзает, притираясь ближе. Он огромный, он пышет жаром и тычется хитрой мордой Ходзуки в ухо. - Ну как знаешь, - говорит он. - Зачем тогда пришел? Он сползает ниже и лижет грудь Ходзуки шершавым языком, почти сдирая кожу. - Я думал, ты больше, - хрипит тот и раскидывает в стороны освобожденные поломанные руки. - Вот такой. - На мне все равно даже не покатаешься, - утешает его Хакутаку немного позже. - Рога. Он тяжело поднимается и сплевывает на пол кровью. - Как знал, что ничего хорошего не выйдет. Хакутаку удаляется быстрым нетвердым шагом. Он захлопывает за собой дверь, проходит мимо окна и исчезает из виду. Ходзуки выжидает три секунды - ровно столько нужно, чтобы окончательно срослось запястье - и бросается за ним. Догнать его несложно. Двумя минутами раньше Хакутаку говорит: - Могу и больше. Только зачем. Думаю, ты нагляделся. В его голосе слышно разочарование. Он снова становится человеком - растрепанным, полураздетым, пьяным, с измазанными красным губами. Ходзуки тянется к нему, Хакутаку в удивлении замирает, и этого мгновения оказывается достаточно, чтобы повалить на пол - на этот раз его самого. Хакутаку смеется и трогает лицо Хозуки. - Если бы я был телочкой, - говорит он, - может быть, и мечтал бы о том, чтобы ты выебал меня этим своим рогом. Жалко, что я не телочка, - бормочет он сначала себе, а потом спрашивает: - А тебе жалко? Конечно, тебе жалко. И Ходзуки понимает, что целоваться ему хотелось слишком сильно. Лучше было честно сказать. Хакутаку сначала пытается вывернуться, а потом бьет Ходзуки - в лицо, в горло, по переломам, так что раны снова вскрываются. Не похоже, чтобы Хакутаку нравилось, в его действиях Ходзуки не видит ничего, кроме расчета оказаться как можно дальше в момент, когда Ходзуки снова сможет держать свою палицу. Но догнать Хакутаку все равно несложно. - Я обещал, - говорит Ходзуки. - Что еще? Ты ничего мне не обещал. - Я же не идиот обещать тебе что-то, - огрызается Ходзуки. - Я обещал помочь тебе не тебе. В смысле не помочь не тебе, а обещал не тебе. Помочь тебе. Помочь тебе добраться до ада воплей, но я видеть тебя там не желаю. Поэтому у меня нет выбора. Пока Хакутаку соображает, Ходзуки аккуратно приваливает его к дереву. Вынырнувший из травы кролик с любопытством нюхает воздух и тут же скрывается снова. - Веди себя хорошо, - предупреждает Ходзуки и опускается на колени. - Ты понимаешь, о чем я. - О чем ты... - откликается Хакутаку и замолкает, когда Ходзуки, спустив с него штаны, обхватывает его член губами. - Ходзуки, - говорит Хакутаку жалобно, - пусти, я же на ногах не удержусь. Он вмиг становится послушным-послушным. Ходзуки о таком и не мечтал - или мечтал, но очень тайно. Хакутаку сползает по стволу дерева вниз и позволяет уложить себя на землю и раздеть. Ходзуки гладит его бедра, щекочет ступни, перебирает мягкие пальцы. Хакутаку не перестает кричать. Несмотря ни на что, его сперма сладкая, как персики жизни. - Я никому не скажу, - говорит Хакутаку, все еще не вынимая рук из-под полы кимоно Ходзуки. - Ты и так всем сказал, - мстительно отвечает Ходзуки, млея от собственной гнусности. - Только не то, что хотел. - Осторожнее, - предупреждает Хакутаку, все так же ласково улыбается и сжимает кулак. Ходзуки целует его в лоб, губам становится щекотно от касания несуществующих ресниц. Хакутаку отворачивается. - Привел? - опасливо спрашивает Энма вечером того же дня. - Я тут решил, - отвечает Ходзуки, - что нам стоит подумать о сервисе доставки ада на дом. Первые опыты прошли успешно.