Зависимость

Мать всегда говорила, что хорошим это не закончится. Прикусывала губами фильтр самокрутки и чуть шепеляво повторяла: - Не связывайся с этим дерьмом, Чондун. Лучше пей как твой папаша. Дерьмом она называла перетертый в почти невесомую пыль белый порошок, который Чондун тщательно дробил на ровные кучки старой неработающей кредиткой, прежде чем вдохнуть и унестись в свой собственный мир, где его в отличии от этого, ждали с нетерпением. Здесь у него была только мать, которая то и дело выгоняла его из дома, когда у нее случались приступы паранойи, пара друзей, если так можно назвать дилеров его волшебного снадобья, и отец, которого он никогда не знал, но мать постоянно говорила про него. И, кажется, на этой почве почти сошла с ума. Когда трава перестала работать, один из ребят предложил попробовать порошок. Как точно зовется эта смесь Чондун не знал, да и не слишком-то хотел. Запоминать название наркотиков, которые ты употребляешь - ну что за глупость. Вот сорта вин он помнил - от них его рвало так, что сложно было представить, что его не пытались отравить. А вот наркотики и сигареты никаких видимых последствий не оставляли. Поэтому пить как папаша Чондун при всем желании бы не смог. Мать говорила, что желудок у него был бездонный. И пол ведра соджу для него были только разминкой. Мысли об этом вызывали у Чондуна дрожь и желание затянуться крепкой сигаретой, чтобы прогнать тошноту. Первая проба порошка не принесла ничего, кроме дикого желания спать. А во сне Чондун видел фиолетовые небеса и голые скалы, то и дело поблескивающие отполированными боками в свете разрезающих небо молний. Он бродил по этому унылому пейзажу, не понимая, что происходит, но почему-то наслаждался открывшейся ему картиной и прохладным ветерком. Утром он проснулся с больной головой и жутким желанием пить. А после тяжелого рабочего дня, с некоторым сомнением, но все же принялся толочь следующую дозу порошка. На этот раз он был под фиолетовыми небесами не один. На краю скалы стояла высокая худощавая фигура. При ближайшем рассмотрении оказавшейся парнем с огромными испуганными глазами. - Ты кто? - спросил Чондун, но голос его потонул в громком раскате от очередной прорезавшей небосвод молнии. - Гром, - одними губами ответил незнакомец, указывая пальцем куда-то в пространство. - Это я слышу, - огрызнулся Чондун. - Ты-то кто? Парень долго смотрел на него, изредка моргая, а потом тихим, низким голосом ответил, склонив голову так, будто его спросили что-то настолько очевидное, что он даже сначала не понял, что это вопрос, поэтому так долго не отвечал: - Дракон. - Ты не похож на дракона. Парень пожал плечами и пошел вперед, абсолютно игнорируя то, что стоял на краю уступа. - Эй! - Чондун в ужасе бросился за ним, хватая за локоть. - Ты что делаешь?! Дракон повернулся, снова непонимающе хлопая глазами, но потом улыбнулся увидев ладонь на своей руке. Чондун почувствовал как у него вдруг запылали уши и отвел взгляд, опуская голову. И понял, что скала под его ногами закончилась, и теперь они вдвоем стоят прямо в воздухе. Где-то в середине сверкающего молниями фиолетового неба. Парень, увидев его панику, заливисто рассмеялся, запрокинув голову и погладил ладонь Чондуна, сжимающую его локоть. - Пойдем, Гром, - позвал он. И Чондун пошел. Забыв о страхах, неуверенности и обо всем остальном мире. За этим человеком он почему-то был готов идти куда угодно. Проснулся он совершенно разбитым. Голова болела так, будто там взорвалась бомба. Спину ломило от неудобной позы, в которой он уснул, а горло драло от сухости. Мужественно пережив это, Чондун собрался и отправился на работу. Чтобы вечером купить порошка уже не на пробу, а взять с запасом. Хотелось еще раз погулять по небу с этим очаровательным драконом. - Ты не каждый день, надеюсь? - спросил его барыга, нервно огладываясь и перекладывая в чужой карман несколько граммов белой пудры. - Да нет, - неуверенно ответил Чондун, пальцами ощупывая в кармане заветный пакетик. - Берешь просто часто, - барыга затянулся сигаретой. - Мне-то хорошо, платишь ты исправно, но мы как-никак в одну школу ходили. Не от такой дряни ты должен загнуться, Чондун. Завязывай что ли. Странно было слышать такие слова от дилера. Как будто вдруг мать одела поношенную толстовку и кепку с большим козырьком. "Не связывайся с этим дерьмом, Чондун". Но Чондун уже связался и не собирался прекращать. Дракон всегда ждал его. Сидел на уступе скалы и улыбался, когда Чондун подходил и обнимал его со спины. Они почти не говорили, но и того что было - хватало с лихвой. Ощущение нужности, важности и приятной нежности, которое исходило от Дракона захлестывало Чондуна с головой. Он увеличивал дозы, чтобы сны были длиннее. Но наутро расплачивался опухшим сухим языком во рту, черными точками перед глазами и головокружением. Кофе уже не спасало - просто не получалось налить его с первого раза, так как руки тряслись. А когда пальцы снова начинали слушаться - самочувствие было лучше. Когда "друг" отказался продать ему дозу, мотивируя это тем, что только вчера Чондун купил у него вес на неделю, тот вышел из себя и чуть не набил ему морду. Но сдержался. Дома он попытался просто уснуть. Но ему снились красные кляксы, а никак не драконы. На следующий день Чондун принес барыге в два раза больше денег - достал припасы, на которые хотел поехать к морю будущим летом. Но поехать к своим фиолетовым небесам будущей ночью было сейчас важнее. Снова отказ, и в надежде на хоть какую-то справедливость Чондун напился. Мать была бы рада. Как у папаши у него не получилось, но соображал Чондун мало, а выпил много. На утро он не пошел на работу, потому что его рвало и хотелось сдохнуть. Но он не мог. Он уже два дня не видел Дракона. И начинал сходить с ума, когда пошел пятидесятый час без этих вечно удивленных глаз и осторожно касающихся его рук. Найти другого барыгу было не сложно. Найти другого барыгу с порошком оказалось более сложной задачей. Но еще через пятьдесят часов он сделал это. Вдохнул первую дозу, чувствуя, как неприятно щиплет в носу, но тут же затянулся второй, не обращая на это внимание. Что-то поменялось. За эту сотню часов небо из фиолетового стало огненным. Яркие всполохи молний, казалось, поджигали его. В воздухе пахло гарью и было серо от пепла. Дракон был там же, где и всегда. Стоял, закрывая ладонью рот и нос, смотря в полыхающее небо. Чондун подлетел к нему, хватая за локти и разворачивая к себе. Но тот только покачал головой и глухо, через ладонь прошептал: - Не приходи больше, Гром. Нельзя. - Что ты такое говоришь? - Чондун обнял его и потерся щекой о щеку. - Я так соскучился. - Больше нельзя. - Дракон не пытался обнять в ответ. Он пытался отстраниться. - Не смей! - взревел Чондун, до синяков на чужой коже сжимая пальцы. Дракон замер. А потом, вздохнул. - Сегодня последний, - и обнял в ответ. На утро Чондун не смог встать с кровати. Болью прошивало спину, ноги, голова казалось была разбита на осколки. Руки не слушались, а потолок кружился в бесконечном танце. Потребовался час, чтобы хоть как-то прийти в себя. Но даже к вечеру голова полностью не перестала болеть. - Простудился? - спросила мать, увидев, как его мелко трясет. - Похоже, - кивнул Чондун. Он налил чаю и поднялся к себе. Дракон должно быть соскучился. На этот раз небо пылало уже не яркими прожилками, а полностью горело, заставляя задыхаться от удушающего жара. Молний не было, но то и дело громыхали обращающиеся скалы. - Дракон! - позвал Чондун. - Дракон! Расслышать что-то в таком шуме было невозможно и пришлось отправиться на поиски. Но его нигде не было. - Уходи, - раздался голос в голове Чондуна. - Уходи или умрешь. - Где ты? Игнорируя странные предупреждения Чондун упорно шел вперед, уворачиваясь от кусков гранита, летящих ему на голову. И его упорность была вознаграждена - Дракон появился. - Зачем ты? - начал он, но Чондун не дал ему договорить, прерывая его слова единственно возможным способом - поцелуем. Дракон в его руках дернулся, замер от неожиданности, но потом стал вырываться. - Уходи! Уходи, пожалуйста! - со слезами на глазах просил он, цепляясь за его запястья. - Уходи или умрешь. - Нет. Я никуда не уйду без тебя. Чондун прижал Дракона к себе и просто стоял рядом. До самого утра. Он стоял бы и дольше, но доза кончилась, и он проснулся. Во рту было вязко и ощущался привкус метала. Чондуну потребовалось несколько минут, чтобы понять, что это кровь. И что он в комнате не один, рядом суетиться мать, причитая и бранясь одновременно. Тело не слушалось, но с чужой помощью он смог сесть и даже сделать несколько глотков воды. Было ощущение, что он действительно умер и его собрали по кусочкам - до того болело тело. Мать была дома весь день. Гремела посудой на кухне и разговаривала с его папашей, причитая, что сын совсем повернулся на "этом дерьме", и лучше бы он пил, как и все порядочные мужики. А когда она ушла на работу, Чондун скатился с кровати и негнущимися руками обыскал свою куртку, доставая последние крохи порошка. Втер в кровоточащие десны, старательно втягивал воздух из полиэтилена, надеясь, что ему хватит. И ему хватило. Неба не было. Скал тоже. Только огонь и грохот. Тело свело судорогой, но Чондун упорно шел вперед, разгоняя руками жгучий дым. Кричать сил не было, поэтому он только мысленно звал, но никто не отвечал ему. А потом Чондун стал задыхаться. Он увидел белый свет, потянулся к нему, открывая глаза. Было так хорошо. Легко. Боль отступила, и он мог дышать свободно. Но только....Над ним склонилось чье-то лицо и Чондун отпрянул, часто-часто моргая, пока лицо не обрело очертания - Дракон, - хрипло прошептал он, не узнавая свой голос. - Дракон. - Пришли в себя? Хорошо, - голос у Дракона был другой. Более звонкий, осязаемый и теплый. Лицо стало удаляться. - Постой! Не уходи! - Чондун в ужасе схватил его за руку. - Для умирающего у вас слишком сильная хватка. - Дракон усмехнулся, но остался на месте. - Вы чуть не умерли. - Я знаю, ты говорил мне, - до Чондуна стало медленно доходить где он. Зрение полностью вернулось, давая осмотреть множество пищащих приборов вокруг и белизну постельного белья. - Я? - парень удивленно захлопал глазами. - Да, ты приходил в мои сны. - Неожиданное заявление. Простите, но я не помню. Он так мило улыбнулся, что Чондуну показалось, что умирает он именно в этот момент - так быстро забилось его сердце. - Ты был Драконом. А я Громом. - А теперь вы пациент, а я медбрат. И отпустите мою руку. Чондун послушно разжал пальцы и пробормотал что-то похожее на "извините". Медбрат прокашлялся и взял в руки его карту, висящую на поставке. Пробежал глазами по строкам, и снова заулыбался. - Чондун, - едва слышно произнес он, и от звуков своего имени у Чондуна побежали мурашки по загривку. - И правда Гром. Он повесил карточку и снова подошел ближе, списывая показания с приборов. - А я Ён, - произнес он как бы между делом. - Дракон, - расплываясь в улыбке, прошептал себе под нос Чондун. Парень ответил такой же улыбкой, хоть и пытался как-то скрыть ее. - Ты предупреждал меня во сне, что я могу умереть. - Значит плохо предупреждал, раз Вы здесь, - Ён закусил губу. - Ты предупреждал меня там. Ты спас меня здесь, - ободряюще сказал Чондун, снова касаясь пальцами не скрытого халатом запястья. Ён вспыхнул и промямлил невразумительно - Это не я. Это врач. - Нет, это ты. - уверенно прервал его Чондун. - Что ты делаешь сегодня вечером? Несколько секунд медбрат растерянно хлопал глазами, а потом рассмеялся. - Дежурю. - Я могу надеяться на встречу? Ён сделал вид, что задумался. - Думаю, да, - а потом наклонился и почти на ухо прошептал загадочным тоном. - Я зайду после ужина....с уткой. Мать всегда говорила, что хорошим это не закончится. Теперь так говорил Ён. - Завязывай с этим, Чондун! - ворчал он, убирая со стола тарелки. - Это просто леденцы, Ён... - капризно тянул Чондун в ответ. - Ты ешь их слишком много. Кажется, у тебя снова зависимость. - У меня зависимость только от одного. От драконов. На это у Ёна никогда не находилось аргументов.