Something in the Air

      Доктор изо всех сил старался удержать, как чувство собственного достоинства, так и хихикающую и извивающуюся девушку на своих руках. Его было трудно заставить сказать, что было сложнее. Мужчина был безмерно благодарен, когда смог сесть на кровать девушки – во всяком случае, попробовать. Он попытался положить ее, но Роза изо всех сил старалась ему помешать, что она находила крайне забавным, поэтому ему пришлось продолжить держать ее.       - Вот, давай, Роза, - сказал он, усаживая ее, пытаясь высвободить свою шею от ее рук. – У тебя такая хорошая, большая кровать, тебе будет гораздо лучше утром.       - Я и сейчас себя неплохо чувствую, - пыталась доказать она.       - Я почувствую себя гораздо лучше, когда ты отоспишься.       - Отоспись со мной, - произнесла она неразборчиво, извиваясь, что в ее туманном мозгу, скорее всего, прозвучало двусмысленно.       - Нет.       - Я хочу наружу, - проскулила Роза. – Там так красиво.       - Нет, Роза, - сказал Доктор нежно, но четко. – В воздухе что-то вредное для твоего обмена веществ. – И это была его вина, ведь он всегда пренебрегал проверкой окружающей среды. Он забыл об этом только потому, что его организм мог переработать ничтожно малое количество несвойственных элементов, но это не означало, что Роза так могла. Он благодарил всех существующих богов за то, что это вещество лишь дает эффект безобидного алкогольного опьянения, к счастью без головной боли, и что его ошибка не нанесет длительного вреда его драгоценной девочке.       - У меня болит палец, - сказала Роза, помахивая своей рукой перед его лицом.       - Роза, это был всего лишь крошечный укол, чтобы взять капельку крови для анализа.       - Но он болит, - повторила она, мило надув губки. Смиренно вздохнув, Доктор взял ее руку и прижался поцелуем к обиженному пальцу.       - Вот так. Уже лучше. Теперь иди спать.       - А если что-то еще заболит, ты тоже это поцелуешь?       - Роза.       Она продолжила хихикать, пока он снимал с нее обувь. Оглядев комнату, Доктор понял, что все постельное белье было под его пьяной спутницей, так что он стянул свой кожаный бушлат и завернул девушку в него. Маленькая ручка сразу же обхватила его.       - Ты вернешь его мне завтра утром, Роза Тайлер, - проинформировал Доктор с напускной строгостью, и хотя веки Розы еще дергались, он не был абсолютно уверен, что она его слышала.       Он стоял там, смотря на Розу, пока ее дыхание не успокоилось, потом он просканировал ее еще раз отверткой. Он облегченно выдохнул, удовлетворенный данными. Доктор вонзил ногти в свои ладони, пока смотрел на спящую девушку перед ним. В этот раз ему повезло. Повезло сильнее, чем он заслуживал. Он ласково убрал волосы Розы от ее лица, потом остановился, чтобы поцеловать ее лоб.       Он развернулся, чтобы уйти и легонько погладил стену комнаты.       - Ты же присмотришь за ней, да старушка? – прошептал он. – Дай мне знать, если ей что-то понадобится.       Мужчина услышал быструю серию раздражающих звуков, слышных для него, но недоступных для Розы.       Для него не было шоком, когда дверь отказалась открываться.       - Хорошо. Я присмотрю за ней.       Тардис мягко загудела в согласии и погасила свет. Он не подходил для чтения или починки чего-либо, зато был идеален для человеческого сна.       - Полагаю, я это заслужил, - согласился Доктор, устраиваясь на стуле.       - Доктор?       - Шшшш, Роза. Тебе нужно поспать.       - Я хочу, чтобы ты меня поцеловал…       - Роза! – прошипел Доктор, становясь красным.       - Почему ты не поцелуешь меня, Доктор? – пробормотала она.       Доктор молча молил всех кто, мог услышать, включая упрямый корабль, чтобы тот выпустил его из комнаты Розы и дал ей спокойно выспаться. Затем он насупился и нагнулся ближе, понимая, что девушка все еще спит.       - Принадлежу тебе с тех самых пор, как ты взял мою руку… почему ты не можешь быть моим?       - О, Роза…, - он вздохнул, уронив голову на свои руки. Почему этот сияющий ребенок хотел его? Сломанного солдата, с большей кровью на руках, чем самый ужасный злодей во всей мировой истории? Все, до чего он дотрагивался, превращалось в пепел. Он не мог терпеть мысль о том, что его темнота сможет запятнать ее. Но правда была в том…       - Я твой, Роза. Принадлежу тебе с того момента, как впервые взял тебя за руку. И я не могу терпеть мысль о том, что мне придется отпустить тебя. Он никогда не поднимет голову со своих рук; никогда не увидит облегченный трепет век Розы или мягкую улыбку, в которой изогнулись ее губы.