***
Войдя в дом, они сразу же развязали галстуки и положили томик Библии на комод у двери. – Я хотел сделать гамбургеров на обед. Будешь? – остановил сына Берт, когда тот уже поднимался по лестнице. – Нет, спасибо. Я просто вздремну, – Курт пожал плечами и продолжил движение. – Интересная сегодня была проповедь, тебе так не кажется? – он оттянул большими пальцами подтяжки. – Очень насыщенная. Юноша напрягся и медленно кивнул. – Ты, как мне показалось, был немного сбит с толку, – Берт поднялся на пятую ступеньку, где стоял его сын с намотанным на кулак галстуком. – Пап, я хочу немного поспать, окей? – его голос слегка дрогнул. – Курт... Насколько ты близок с Блейном? Он быстро взглянул на него. – Мы друзья, пап, и ты знаешь, что- – Ты можешь рассказать мне. В последнее время ты много чудил…. По утрам тебя нет дома… Ты ночуешь у Блейна без моего ведома… – Папа, перестань. – Просто скажи мне, в чем дело! – вскрикнул Берт, но его сын даже не дрогнул. – Что ты скрываешь от меня? Такое чувство, что ты уже не тот человек, которого я знал- Курт что-то зарычал, и широкими шагами вернулся в гостиную, еще крепче стиснув галстук в руке; Берт вздохнул и последовал за ним. Он не хотел говорить. Он еще не готов. Это все по-прежнему было настолько странным. – Извини, что накричал. Я волнуюсь, Курт- – За меня или мою душу? – он посмотрел на своего отца влажными глазами. – Ты боишься, что я буду гореть в Аду? Будешь, как и все, называть меня педиком? – юноша шмыгнул носом и вытер глаза тыльной стороной ладони. Сердце Берта разрывалось между чувством гнева и отвращения за то, что сын солгал и согрешил за его спиной, но ведь Курт... всего-навсего Курт. – Давай, пап, – он подошел ближе, – назови меня грязным пидором, что должен сгнить. – Я... Курт... – Ну же! – сказал он менее сердито, с легкой ноткой страха в голосе. – Я не знаю, кто я, пап, но если любовь к Блейну делает меня пидором... то это тот, кем я являюсь. Берт вздохнул и сел на стул за кухонным столом, положив голову на сложенные руки. – Я пойду, – быстро протараторил Курт, убежав наверх после кивка Берта. Оказавшись в своей комнате, от захлопнул дверь и бессильно скатился вниз, поджав колени к груди. Он потерялся в этом мире. Именно таким и должно быть вечное наказание за грехи? Он сидел перед дверью, стараясь сдержать всхлипы, и, спустя почти что час, ему удалось подняться и добраться до кровати. Он так и не уснул. Он смотрел, как заходящее солнце окрашивало небо в розовый цвет, когда раздался стук. – Курт, – послышался голос Берта, - иди ужинать. Курт уже хотел крикнуть, что не голоден, но решил, что лучше смириться и потерпеть, чтобы скорее отвязаться от отца. Он только успел выйти из комнаты, как Берт сгреб его в охапку, уткнувшись носом в плечо. – Мне все равно, Курт… Все равно, что ты гомосексуалист… Ты по-прежнему мой сынок… Облегчение накрыло Курта. Он выдохнул. Он не знал, как долго они обнимали друг друга, выпуская из себя все слезы, извинения и боль, совершенно позабыв об ужине.***
– М-м-м, я люблю твои губы, – Блейн поцеловал Курта в уголок рта. – Это всего лишь губы, – хихикнул юноша. Они лежали на берегу реки, под покровом ночи и тени старого дерева. Две недели. Две недели они вместе сбегали по ночам, как только засыпали их родители. – Да, но твои мне очень нравятся, – Блейн усмехнулся и провел подушечкой большого пальца по нижней губе Курта. Курт игриво укусил его, от чего Андерсон ойкнул и после со вздохом упал на одеяло, которое они принесли с собой, наблюдая, как Курт звонко смеялся. – Боже, – он лег рядом, как только успокоился, – ты можешь представить, насколько это легко? Я имею в виду «нас». Блейн повернул голову и увидел аккуратный профиль в свете Луны. – Это так же просто как дышать, правда? – улыбнулся он. У Курта сбилось дыхание, как и всегда, когда парень говорил ему подобное. И он был прав. Хотя Курт пока что не мог произнести вслух, что желал быть с Блейном всем своим существом. С каждым вдохом он все больше и больше любил его. С каждый вдохом и выдохом. Блейн, повернувшись на бок, приподнялся на локте, не отрывая взгляда от Курта, словно он был самой большой драгоценностью. – Я хочу сказать тебе кое-что. Курт согласно кивнул. – Помнишь, той ночью, когда ты ко мне пришел... когда ты сказал, что хочешь быть со мной? Ты спросил о... ну, ты знаешь, – после этих неловкий слов они оба жутко покраснели. – Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? – тихо спросил юноша. – Если ты хочешь. Курт, сглотнув, потянулся вперед и страстно поцеловал Блейна. Тот издал тихий стон и откинулся назад, утягивая за собой парня. Они прижимались друг к другу грудью, и после этого ночь уже не казалась такой холодной, как была раньше. – Курт, – взвизгнул Блейн, хватаясь за футболку Хаммела, который уже успел скатиться чуть ниже и теперь оставлял засосы чуть ли не на всей поверхности шеи, – Боже, как хорошо. Курт издал смешок напротив кадыка Блейна. Его руки опустились к подолу футболки; через несколько поцелуев он решил продолжать, пробравшись под ее ткань. Он осторожно сжал сосок между пальцев, заставив Андерсона выгнуться. – Ты такой чувствительный, – с улыбкой прошептал он на ушко. – Мне нравится, – Блейн зарылся пальцами в короткие каштановые волосы на затылке Курта, – сделай уже что-нибудь. – Хорошо, хорошо, – усмехнулся Курт. Он был так взволновал, что буквально дрожал, не зная, что надо делать. Он замедлил свои нежные поцелуи и дотронулся пальцами до пуговицы джинс. Блейн, кажется, тоже очень нервничал. – Мы не обязаны, ты же знаешь. – Я хочу... хочу с тобой, – Блейн провел пальцем по его щеке, немного успокоив. Курт кивнул, и, расстегнув ширинку, провел рукой по выпирающему бугорку. Блейн издал звук, который Курт так долго слышал в своих фантазиях – стон, перемешенный с облегчением и удовольствием. Курт провел ладонью по горячему твердому члену Блейна, привыкая к новым ощущениям. Некоторое время спустя, его движения стали более уверенными. Он сел на бедра парня, наклоняясь для поцелуя, в то же время стягивая джинсы. – Т-ты тоже можешь ко мне прикоснуться, – произнес Хаммел, стянув брифы Блейна вниз. Новая волна возбуждения пробежалась по его телу. Они и раньше видели друг друга обнаженными, но никогда не было ничего подобного. Особенно в этот раз, когда они делились друг с другом чем-то настолько личным и интимным, что сносило крышу. – Ты уверен? Курт ухмыльнулся и расстегнул пуговичку на своих джинсах. Он снова поцеловал Блейна, подведя его руку к своему члену. Они оба ахнули, когда Андерсон взял его, медленно поглаживая по всей длине. Блейн откинул голову назад, растворяясь в ощущениях чужих рук и губ, скользящих по шее. В момент этого удовольствия, в их головы совсем не пришла мысль, что они были на том самом берегу реки, куда с ними ходила Элла; что они все еще были в этом городке, проклинающем их на вечные адские мучения. – Я скоро... – Все нормально, – Курт тяжело дышал над ухом Блейна. Спустя несколько движений, усиливающих тепло между ними, на руку и рубашку Блейна попало что-то липкое. Мир вокруг них вновь стал обретать привычные очертания. Теперь наряду с их тяжелым дыханием слышалась трель цикад. – Боже мой, – пробубнил Курт, приподнимаясь на локте, чтобы взглянуть на парня. – Да... вау, – они встретились взглядами, – впечатляюще. – Идеально. Они лениво целовались, стараясь не вспоминать, что скоро должны будут разойтись по домам, напоследок поцеловавшись на гаражом дома Блейна. Но это будет потом – а сейчас они здесь, прикованные друг к другу взглядами и сердцами.***
– Ты издеваешься надо мной, Джен? Как ты могла скрывать от меня это?! Где он?! Сидя в своей машине с опущенными окнами, юноши боязливо наблюдали за разворачивающейся картиной. – Как думаешь, что на этот раз? – подал голос Курт. Блейн пожал плечами. – Кто знает... Наверное, тебе лучше вернуться домой. – Я не уйду, пока он не успокоится, – он переплел их пальцы. Когда Джон напивался и начинал орать, Блейн всегда попадался ему под горячую руку, что заканчивалось не особо хорошо. – Я не хочу, чтобы ты пострадал. Джон и Джанетт продолжали громко спорить. Звук разбивающейся бутылки заставил их вздрогнуть. Дверь распахнулась, и Джон, шатаясь, вывалился на улицу, а за ним полетела его одежда. – Убирайся! Я больше никогда не хочу видеть тебя! – Пошла ты нахуй, Джанетт! Ты и твой маленький педик! – он бросил еще одну бутылку прямо в дверь, но женщина успела ее захлопнуть. Блейн сжал ладонь Курта, жестом приказывая ему опуститься вниз. – Он знает... Боже, откуда он узнал? – Ш-ш-ш, все будет хорошо, только успокойся, – прошептал он запаниковавшему Блейну. Джон метался по лужайке, постоянно оглядываясь на дом и чертыхаясь. Когда шаркающие шаги начали доноситься уже у пассажирского сиденья, Блейн дернул руку Курта и сказал «беги!» как раз перед тем, как Джон яростно распахнул дверь. Курт был недостаточно быстр - Андерсон-старший схватил его за грудки и повалил на землю. – Ты... Ты, чертов грязный педик, – он пнул юношу под дых. – Прекрати! – вскрикнул Блейн, оттаскивая отбивающегося отца от парня. Джон успел резко развернуться и сомкнуть пальцы на шее сына. – Это он заразил тебя, да? – он тяжело дышал перегаром Блейну в лицо, из-за чего закружилась голова. – Он больной! Я догадался, что он педик, когда ты во второй раз привел его домой! Тираду прервал удар коленом в пах. От неожиданности Джон ослабил хватку достаточно, чтобы Блейн успел освободиться и подбежать к Курту, который тем временем пытался встать. – Уходи, Курт, пожалуйста, – он пытался помочь Хаммелу, в то время как сам ужасно дрожал от страха. – Не уйду, – уверенно ответил он. Джанетт закричала Блейну, что Джон позади него. Ему хватило сил и скорости только на то, чтобы оттолкнуть Курта в сторону матери и безрезультатно замахнуться кулаком на Джона, и после этого он оказался прижатым к траве. – Джен, если ты сделаешь хоть один шаг, я прикончу его, – Джон достал из заднего кармана охотничий нож, приставляя его к горлу сына. Курт вскочил с глухим рычанием, но Джанетт успела удержать его, безудержно бормоча «нет, не надо, не делай этого…». – Ты – маленький сукин сын, – зашил Джон, скользнув лезвием в паре миллиметров от пульсирующей артерии, – и лучше бы ты сдох, как и твой дружок-педик... Понимаешь, у меня буду проблемы, если я сам убью тебя. Помни, Блейни, мальчик, – он наклонился к его уху, – даже думать не смей рассказать об этом хоть одной живой душе. Если ты сделаешь это – тогда я заставлю тебя смотреть на то, как я лично перережу глотку Курту, а потом раскромсаю его на мелкие кусочки и выброшу в реку. Педики не заслуживают лучшего. Грудь Блейна разрывалась от ненависти и страха, парализовав все тело. Джон уронил нож на землю и, встав, поднял глаза на жену. – Я уйду, Джен. Но ты останешься на месте, пока я не закончу. Джон, приподняв сына, начал избивать его по лицу. Он бил, снова и снова, и со стороны юноши не было никакой реакции. Курт был напуган, что нож может вонзиться в левое ухо Блейна; Джанетт звала на помощь, что было бесполезно – в эту ночь все соседи спали мирным сном. Блейн обмяк в руках Джона, и тот бесцеремонно швырнул его вниз. Он подошел к Курту, сжав в руках его воротник. – Скоро ты пожалеешь обо всем, Педик... Достаточно скоро. Плюнув в лицо парню, Андерсон кое-как подобрал валящиеся вещи, запрыгнул в машину и скрылся в темноте улицы. Отойдя от шока, Курт в несколько шагов преодолел расстояние между ним и окровавленным Блейном. – Блейн, милый, скажи что-нибудь, – Джанетт осторожно взяла его за руку, – умоляю, скажи что-нибудь... – Не... не рассказывай, – прохрипел он. Курт, подложив ладонь под затылок, слегка приподнял его голову. – Не рассказывать что? – Не говори, что это был... он. Блейн потерял сознания, уронив голову. – Что он сказал тебе, Курт? – встряхнула его Джанетт. – Что он сказал тебе?! – Миссис Андерсон, мы должны отвезти его в больницу, – произнес Курт, взяв парня на руки, – откройте дверь, довезем его на моей машине. Она судорожно начала выполнять его указания. Вскоре они аккуратно положили бессознательное тело на заднее сидение, удостоверившись, что во время движения оно не будет ударяться. Когда они уже мчались по дороге, явно превышая положенную скорость, Курт наконец подал голос: – Скажем, что подрался с кем-нибудь из школы. – Но ведь... – Он попросил не рассказывать, что это был его отец... Вернее, мистер Андерсон заставил его. Очевидно, он чем-то угрожал Блейну – чем-то страшным. Но сейчас нам нужно только спасти его. Джанетт выглядела запутавшейся, но отражение избитого сына в зеркале салона привело ее в чувство, подсказывая, что Курт прав. Что бы там ни произошло, это останется между Блейном и сбежавшим Джоном. И это точно не та история, про которую стоит говорить.