'Кровь может быть гуще, чем вода, но не гуще, чем кетчуп. Она также хорошо пойдет с французским картофелем.' Джарод Кинц
POV Эвелин
— Джо, — я плачу, когда, хромая, огибаю многоэтажный дом. Моя рука прижата к бедру, я пытаюсь остановить кровь. Щеки мокрые из-за слез, скатывающихся из моих глаз. Я напугана, и мне слишком больно. — Дж-джо, — боль в бедре становится слишком сильной, и я неуклюжо падаю на землю. Я поворачиваюсь на спину и смотрю на голубое небо надо мной. Как правило, голубое небо означает счастливый день. Почему мой день несчастливый? На меня напал Луи, и я никогда этого не забуду. Я это знаю. Черные. Его глаза были черными. Как такое вообще возможно? Это нереально. Это просто не может быть реальностью! Глазное яблоко не может быть целиком черным. Это просто... Это не имеет никакого смысла. Я начинаю снова плакать. Я слишком растеряна и испугана. Я до сих пор чувствую боль, а кровотечение не остановилось. Часть моих джинсов окрашена в красный цвет от крови. Мне придется их выбросить, когда я вернусь домой. — Эвелин! — я пытаюсь сесть и замечаю Джо, который бежит ко мне. — Черт возьми, Эв! — я ложусь на траву, а Джо встает на колени рядом со мной. Он кладет свою руку поверх моей, заставляя убрать её с раны на бедре. Его глаза расширяются при виде крови, и он быстро стаскивает с себя футболку. Скручивает её так, чтобы завязать мое бедро. Я шиплю от боли, но не жалуюсь. Я знаю, что он помогает мне. — Я думал, ты сказала, что он не причинит тебе боль. — Я была неправа, — он поднимает меня на руки, и я опускаю голову на его плечо. — Ты никогда сюда не вернешься, — шипит он. — Одно я знаю точно. Я собираюсь отправить в ад этого ублюдка. Скажи мне, что это он тебя ранил, и он мой. Я буду бить его до тех пор, пока он не попросит пощады. — Он ничего не сделал, — качаю головой. — Тогда... — он останавливается посреди стоянки. — Что случилось после того, как кто-то захлопул передо мной дверь? — Я разбила окно и попыталась убежать, — объясняю я, изо всех сил пытаясь игнорировать пульсирующую боль в бедре. — Я почти вылезла, когда он втащил меня обратно. Поэтому я и порезала бедро. Но я в порядке. — Я отвезу тебя в больницу, — говорит он и несет меня к машине. Я качаю головой. Я не хочу ехать в больницу, потому что там Найл. Теперь я знаю, что с ним случилось, и не хочу видеть его. Когда я думаю о нем, то представляю себе Луи, теряющего над собой контроль, который бьет Найла, который даже не сопротивляется. От этой мысли меня тошнит, и я снова начинаю плакать. Но я не хочу. Я все стерплю. — Ты должна поехать в больницу, Эвелин. — Нет, — скулю я. — Порез выглядит слишком глубоким. Может быть, тебе потребуется наложить несколько швов, — объясняет он и кладет меня на заднее сиденье машины. Он аккуратно проделывает все это, а я нервно закусываю нижнюю губу. Джо пристегивает ремень безопасности и громко хлопает дверью. Он злится, и я не могу винить его. Джо все равно не смог бы ничего там сделать. Он попытался войти в квартиру, но дверь захлопнулась. Но как? Никого не было возле двери, и я помнила, что не закрывала её. Джо садится в машину и заводит двигатель. Я прижимаю лбом к стеклу, игнорируя боль. — Ты в порядке? — Да, — я ложусь. Мы проезжаем лежачий полицейский, отчего боль в моем бедре лишь усиливается. Закрыв глаза, я даю себе обещание, что никогда не вернусь в квартиру Луи, никогда не буду видеть его и говорить с ним. Я внимательно смотрю за деревьями, которые мы проезжаем. Я могла бы позвонить в полицию и сообщить все, что знаю о Луи и Найле. Но я слишком боюсь взять свой телефон. Я вообще боюсь делать что-либо сейчас. — Мы будем в больнице через несколько минут. Через несколько дней боль утихнет. — Ты имел в виду недель? — бормочу я, прижимаясь к спине сидения. Я смеюсь, качая головой, и слеза машинально капает из моего глаза. Я думала, что смогу помочь Луи. Я думала, что я была другой, и могла помочь ему. Найл был прав. Я не смогу ему помочь. Никто не сможет. 'Но Гарри не хочет, чтобы вы уходили.' Я вдзрагиваю, когда вспоминаю эти слова. Джо выключает кондиционер, думая, что мне холодно, но я не признаюсь. Гарри — всего лишь воображаемый друг. Не более. Зачем Луи нападать на меня из-за воображаемого друга? Я не могу этого понять. Все это не имеет смысла. Я продолжаю смотреть в окно, и мои брови вздымаются вверх. Зачем Луи наживать себе столько неприятностей из-за воображаемого друга? Неужели Гарри... реален? Я качаю головой. Конечно, нет. Даже если глаза Луи превратились в черные. Всякое ведь может быть. Гарри не реален, поэтому должно быть есть логическое объяснение черным глазам Луи. Возможно, он решил надеть линзы, чтобы напугать меня. Мои глаза широко раскрыты. Мне кажется, что это не так. — Мы приехали, — говорит Джо. Я расстегиваю ремень безопасности, игнорируя пульсирующую боль в бедре при каждом новом движении. Джо останавливает машину прямо у входа, и я искренне надеюсь, что ему не выпишут штраф. Я открываю дверь машины в момент, когда парень уже выходит. В одно мгновение он оказывается рядом со мной, помогая мне покинуть машину. — Я отнесу тебя внутрь. — Хорошо, — говорю я, потому что знаю, что спорить бесполезно. Он легко поднимает мои руки, и моя голова машинально снова ложится ему на грудь. Мы входим в больницу, и прежде чем я все осознаю, врачи, окружившие нас, помещают меня на носилки. Джо убирает волосы с моего лица, мягко целуя в лоб. — Я должен припарковать машину. Но я вернусь, ладно? — я киваю, и врачи увозят меня. Я смотрю на потолок, а затем осматриваю каждого доктора. Ни один из них не смотрит на меня. Все смотрят вперед, куда-то спеша. Почему они спешат? Это ведь просто порез. Избавившись от мыслей, я снова смотрю в потолок. Яркие огни ослепляют меня, но это не волнует. Мы входим в палату, и меня перемещают на кровать. Один из врачей тянется ко мне, тянется к футболке, завязанной на моем бедре. Он останавливается и смотрит на меня. — Можно? — я смотрю на его бейджик и тихо повторяю про себя его имя: "Лиам Пейн". Киваю, и он начинает снимать футболку. Я шиплю от боли, а он бросает окровавленную футболку в мусорное ведро. — Я не могу рассмотреть весь порез. Нужно снять с нее штаны. — Ч-что? — заикаюсь я. — Не волнуйтесь. Как вас зовут, мисс? — он мягко смотрит на меня, улыбаясь. — Эвелин, — выдыхаю я. — Эвелин Фостер. — Нет необходимости беспокоиться, мисс Фостер. Все будет в порядке, — говорит врач. — Мне нужно добраться до пореза, поэтому вам нужно снять штаны. На них слишком много крови, поэтому я не могу все рассмотреть. — А вы не можете просто вырезать нужную часть? — я осматриваю всех врачей, возвращаясь к Лиаму. — Полагаю, что могу, — бормочет он. — Если я сделаю это, то раздражу рану, — я киваю, призывая его приступить к работе. Он надевает перчатки, как и другие врачи. Его рука тянется к ножницям, и он начинает делать отверствие в штанах. Я хватаюсь за край кровати, когда лезвие ножниц несколько раз касается раны. Но прежде чем я успеваю все осознать, доктор Пейн уже промывает рану. Я задыхаюсь от количества крови на тряпке. — Симпсон, дай мне спирт. — Спирт, — говорит женщина, и в руках у доктора Пейна появляется ужасная бутылочка. Он обмачивает ткань в жидкости и без предупреждения прижимает её к ране. Я закусываю губу, крепко сжимая края кровати, чтобы не закричать от боли. Я чувствую, как зубы врезаются в нежную кожу. Боль слишком сильная, чтобы обращать внимание на мелочи. Лиам Пейн продолжает промывать рану, отчего я лишь сильнее впиваюсь в края кровати. — Надо накладывать швы? — спрашиваю я, переставая кусать губу. Он смеется и бросает кровавую тряпку в мусорное ведро. — Нет, не нужно. Порез не настолько глубокий. Просто ухаживайте за раной и если что, не бойтесь обратиться к нам. Назначу вам обезбаливающее и крем, который нужно использовать дважды в день, чтобы избежать заражения. Остальное все в порядке? — я киваю, и Лиам снимает перчатки. — Подпишите кое-какие бумаги, когда будете уходить. — Бумаги? — спрашиваю я, а он кивает, передавая мне папку. — Это для того, чтобы доказать, что мы вам помогли, — объясняет врач и протягивает мне ручку. Я быстро черкаю свою подпись, а один из врачей подходит ко мне с бинтом. Она начинает перевязывать мое бедро, а я внимательно смотрю в потолок, чтобы удержать слезы. — Вы в состоянии уйти? — я качаю головой. — Мы увезем вас на инвалидном кресле, — женщина выбегает из палаты, а я опускаю ноги на пол. Я ощущаю онемение в области бедра, но боль прекращается. Раньше я чувствовала, словно меня протыкает тысячами иголок одновременно, сейчас же я ощущаю спасательную прохладу. Женщина возвращается с инвалидным креслом, и доктор Пейн помогает мне сесть в него. Когда я выезжаю из палаты, я ничего не могу с собой поделать, думая о Найле. Он на этом этаже, и по-прежнему страдает из-за травм, полученных от ударов Луи. Мне нужно будет вернуться и навестить Найла, когда у меня будет такой шанс. Я должна показать, что знаю, что с ним произошло. Он должен знать, что я не оставлю это просто так. — Эв, — говорит Джо, поднимаясь со стула, когда я приближаюсь к приемной. — Как ты себя чувствуешь? Все хорошо? — я указываю на ногу, где нет куска ткани джинсов. Он делает странное выражение лица, которое я не могу понять, и смотрит на врача позади меня. — Я могу её забрать? — Да, — отвечает она. — Не забудьте забрать лекарста, мисс Фостер. — Не забуду, — отвечаю я, и Джо помогает мне подняться с инвалидного кресла. Нога онемела, и я почти сразу теряю равновесие, падая вниз. Джо в четвертый раз за сегодня поднимает меня на руки как невесту и благодарит врачей. Мы выходим из больницы и идем к машине. Она по-прежнему стоит перед больницей, и я удивлена, что у него до сих пор нет штрафа. Джо помогает мне сесть в машину. — Ты должна забрать лекарства? — я киваю. — Заберем по дороге домой? — Я просто хочу домой, чтобы отдохнуть, — я качаю головой. — Ладно, — говорит Джо, садясь в машину. — Я заберу их позже. — Спасибо, — бормочу я, прижимаясь лбом к стеклу. Джо заводит машину, и мы едем домой. Я уже не могу ждать, безумно желая оказаться в своей кровати. Я хочу забыть все, что произошло сегодня. Я хочу забыть о ране на бедре. Я хочу забыть о борьбе за свою жизнь. Я хочу забыть о поездке в больницу. Я хочу забыть о Луи. Джо включает радио и тихонько подпевает. Наверное, он чувствует себя неловко, потому что никто из нас не говорит. Я не виню его. На его девушку напали, а он не сумел ничего сделать. Я смотрю вниз на бедро, замечая, что повязка начинает краснеть. Чувствую себя глупой, решив убежать в окно. Я должна была выбежать через входную дверь, когда ударила Луи сумкой, которой у меня больше нет. Я оставила её у Луи в спальне. Мы подъезжаем к дому, а я зеваю, желая уснуть прямо сейчас. Джо останавливает машину, помогая мне выйти. Он открывает дверь, и когда мы оказываемся в квартире, я чувствую себя в безопаности. Мои руки обернуты вокруг шеи Джо, и он закрывает за нами дверь. К нам навстречу выбегает Блу, виляя хвостом, но мы его игнорируем, направляясь в спальню. — Я поеду заберу лекарства, ладно? — Хорошо, — говорю я, когда он кладет меня на кровать. — Я скоро вернусь, — он целует меня в лоб, выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. Я натягиваю одеяло к самой шее, довольно закрывая глаза. Я очень рада, что в моей жизни есть Джо. Он лучший... — Эй, — кричит Джо, отчего я резко открываю глаза. — Эй, я с тобой разговариваю! — Джо? — я сажусь на кровати. — Эй, — кричит он, и что-то разбивается. — Джо! — я кричу, но ответа не получаю. Кто-то кричит, кажется, это Джо. Мое сердце начинает бешенно колотиться, и я скидываю с себя одеяло. Я поднимаюсь с кровати и тотчас падаю. Приземляюсь на пол и начинаю ползти к двери. Я по-прежнему слышу крик, в котором сосредоточенно слишком много боли. Блу скулит где-то в квартире. Я хватаюсь за ручку, поворачиваю её и открываю дверь. Снова падаю на пол, ожидая увидеть Джо. Но его нет в коридоре. Крики идут из ванной, и я ползу на звук. Блу закрыт в комнате Джо, и мои глаза расширяются. Кто запер его там? Я шиплю, когда мое бедро начинает жечь. Если Джо в порядке, он заплатит за это. Он еще раз кричит, а затем в квартире воцаряется тишина. Я останавливаюсь перед дверью в ванную. — Джо, ты здесь? — я толкаю дверь, и она отворяется. Мое сердце буквально останавливается. Джо лежит на полу в ванной комнате. Он лежит в луже собственной крови. Его голова повернута под странным углом, словно у него сломана шея. Я чувствую подкатывающуюся тошноту. Его глаза широко раскрыты, и рот открыт, словно он кричал даже тогда, когда умер. Слезы начинают скатываться по моим щекам. Это не могло произойти. Должно быть я сплю. Мой левый глаз дергается, и я отползаю от двери. Я смотрю на унитаз и начинаю кричать от ужаса. Там сидит черная фигура, а её белые глаза внимательно смотрят на меня. Он улыбается, и я замечаю его клыки. С его пальцев капает кровь, и я знаю, что она принадлежит Джо. Я продолжаю кричать и поворачиваюсь на живот. Начинаю ползти по коридору. Мне нужно выбраться отсюда и вызвать полицию. Джо умер. Джо умер. Джо умер. Его больше нет. Чья-то рука хватает меня за лодыжку, и я начинаю кричать громче. — Нет, — темная фигура тащит меня обратно, а я хватаюсь за ковер. — Пожалуйста! — оно начинает тянуть меня сильнее, и я хватаюсь за дверную раму в ванную комнату. Фигура горазде сильнее, чем мне могла показаться. Мои руки отпускают дверной косяк, и меня тащат обратно в спальню. — Драгоценная, — шепчет фигура мне на ухо. — Кто ты? — кричу я, чувствуя невероятную злость. Эта... вещь убила Джо. И теперь, вероятно, собирается убить меня. — У меня много имен, — шипит это. — Пожалуйста, — я начинаю плакать. — О, как я люблю, когда жертва молит о пощаде. — Кто ты? — решительнее повторяю я. — Гарри, — выкрикивает он и начинает смеяться. Я кричу, и дверь спальни захлопывается.