Insanus

Темнота рассеивается не сразу, звуки доходят словно через пелену воды. Уже знакомый стойкий запах крови. Пробуждение выдалось не из приятных. Почти сразу Апшер сообразил, где он находится, воспоминания медленно вплывали обратно в голову. Сквозь щели дверцы шкафчика пробивался свет, можно было разглядеть нечто ярко-алое впереди. Это оказался окровавленный стол с угрожающе выступающей из него циркулярной пилой. Однозначно, самое экстравагантное “приветствие”. Снаружи было тихо, но, ежу понятно, сейчас вылезать слишком рискованно. Майлз продолжал вглядываться в узкие щелки. Кажется, неподалеку был расплывчатый силуэт. Постепенно он приобрел очертания жестокого "жениха", недовольного своими невестами. Выскочить из шкафчика не вариант, но, если он откроет дверь и увидит, что журналист пришел в себя, расправы не избежать. Ведь место на столе было пусто. Так в голове и родился лучший на данный момент план: Апшер осел на пол тесного убежища и сомкнул веки. Авось, пронесет, на большее рассчитывать он сейчас не мог. Сумасшедший и вправду подошел к шкафчику. Вероятно, задумавшись, он не сразу открыл дверцу. Страшно до чертиков. Вот он, убийца, стоит прямо перед тобой. Журналист действительно чувствовал на себе его пытливый взгляд, по спине пробежал холод. - Скорее бы ты пришла в себя, дорогая. Нам нужно еще столько всего успеть, - вкрадчиво сказал он куда-то в пустоту и, господи, закрыл дверцу обратно. Это было чудом, но план сработал. Кто знает, почему женишок решил поступить именно так, но это было только на руку его пленнику. Апшер снова выжидал. Шаги стихли. Сидеть еще дольше - только с ума сходить, поэтому он потихоньку открыл дверь. Та ужасно заскрипела. Этого предательского звука не было и минутой ранее, но иного выхода не было. И вот он уже на цыпочках выходит из укрытия, видит знакомый проход. В темноте можно спрятаться и обдумать дальнейшие действия. Но, как назло, буквально за пару шагов до спасения Майлз вспомнил о своей камере. Бросить ее - значит бросить все, за что корпорация "Меркоф" должна поплатиться. Жизнь ценнее сведений? Возможно, но не здесь и не сейчас. Он оглянулся по сторонам и довольно быстро нашел ее глазами. Видеокамера валялась на полу, не видно было, цела ли она сейчас. На цыпочках добрался до нее, схватил. И в этот же момент из того самого спасительного прохода показалась уже прекрасно знакомая фигура. "Жених" смотрел в другую сторону, за какие-то мгновения Апшер просто успел нырнуть под стол. Тот самый, с пилой. Сердце колотится, словно после быстрого бега, когда он видел чужие ноги в опасной близости от себя. Больной расхаживал по своим владениям, не находя себе дела, в ожидании пробуждения "возлюбленной". Вдруг до репортера донеслись слова, кажется, сумасшедший пел. - Когда я был ребенком, мать часто говорила мне: "Женись, сынок, и ты увидишь, каким счастливым можешь быть". Забавно, кажется, эта песня играла на какой-то волне радио, когда Апшер ехал сюда с наглой коллегой. Интересно, где же она сейчас. Хотя, лучше и не думать. Простой мотив, который звучал совсем рядом, мог бы даже располагать к спокойной и расслабленной обстановке. Но, естественно, Майлз только сильнее напряг все органы чувств и не шевелился. - Прости, я должен разбудить тебя, - с этими словами сумасшедший резко изменил направление и, проходя мимо стола, что-то швырнул на него. Журналист вздрогнул. Но все подозрительно быстро стихло. Неужели, ушел? Страшно даже обернуться, чтобы проверить, и репортер оставался неподвижным. Затем снова послышался мерзкий скрип ржавых петель. - Почему ты убегаешь от меня, любимая? Я найду тебя, а после сделаю честной женщиной. Все тот же ненавязчивый тон, теперь уже немного раздраженный. Слух все еще резало явное обращение к девушке. Шаги стихли. Самое трудное только начиналось. "Никогда не мог подумать, что буду убегать с собственной свадьбы", – вдруг невесело усмехнулся про себя Апшер.

***

Вейлон все не мог до конца понять, как оказался в кресле-каталке, кто и куда его везет и что, собственно, происходит. От сильного удара по голове в глазах до сих пор все мутнело и расплывалось, а виски словно сверлили дрелью. Даже если закрыть глаза, перед ними продолжали плясать непонятные пятна. Ужасно хотелось потерять сознание или вообще умереть, лишь бы все прекратилось. “Транспорт” резко затормозил, стих визгливый скрип колес, и, если бы Парк не был пристегнут к нему за руки, непременно бы свалился. Возможно, если бы он не знал, что его ждет, боялся бы даже больше. "Все те несчастные, которых я видел до этого, были относительно в порядке, если смотреть издалека и прищурившись", - но утешить себя не получалось. Еще бы, пусть конечности были на месте, но пациенты раскачивались из стороны в сторону, говорили с воздухом, так как напрочь лишились осознания происходящего. К тому же, чем ближе к логову Трагера, тем больше увечий на телах больных и больше страха в глазах, если они вообще были на месте. Вейлон потихоньку приходил в себя. Кажется, доктор ушел, но это явно было ненадолго. Накатила слабость, но прождать еще минуту означало смерть. Парк вяло подергал рукой - ремень застегнут неплотно. Высвободить запястье оказалось проще, чем казалось сначала, но со второй рукой такой трюк не прокатил. Вейлон нащупал застежку, которая никак не желала поддаваться. За спиной раздалось шлепанье босых ног о плитку - не успел. - Какой прыткий молодой человек! Я хотел только взять нужный инструмент, а вы собираетесь уйти, - Трагер толкнул коляску вперед, игнорируя частичную свободу своего пациента. Паника нарастала, но даже этот незапланированный выброс адреналина в кровь не помог сейчас высвободиться из плена. - Тсс, спокойнее, мы будем работать без наркоза, - только после этих слов Вейлон заметил, что ножницы в руках Трагера сменились на несколько менее ржавые. Самое время подмечать такие детали, конечно. И окружение исчезло, все заполнила боль и кажущийся ужасно громким хруст костей, отказывающимися ломаться сразу: лезвия тупые. Трагер усердствует, и вскоре половина пальца лишились хозяина. Уже давно привыкнув к истошным крикам, он отвернулся какому-то столу, не поведя и ухом. Этих секунд хватило чтобы не оправившийся еще от шока Парк с силой дернул свободной здоровой рукой за стягивающий запястье ремень и вскочил с кресла. То с грохотом опрокинулось, а Вейлон, едва не упав вслед за ним, буквально вывалился за дверь. Он уже слышал позади гневную ругань и сворачивал в коридорах попросту наугад. Когда в груди все уже горело от быстрого бега, наступила тишина. Безумец избрал иную стратегию. Сейчас Парк решился взглянуть на палец правой руки. Одной фаланги на месте не было точно, кости даже не видно из-за крови. Позади осталась дорожка из редких алых капель. Вейлон распахнул первую попавшуюся дверь и вошел, пытается собраться с мыслями, что, конечно же, не получалось. Но он еще помнил о зловещем рое наночастиц, которого видел еще в самом начале своего побега. О нем тоже стоило подумать, хотя спасти свою шкуру было первостепенно. Где-то точно должна быть панель управления или что-то еще, ибо в сверхъестественное Парк никогда не верил. В одном из попавшихся ему документов, читать которые он попросту не успевал, он успел выхватить фразу о подземной лаборатории. Той, в которой он и сам работал. Выходит, из того, что говорили ему, принимая на работу, правды не было вовсе. Разработки супер-оружия, эксперименты на людях, но никак не изобретение лекарства и прочей лабуды, в которую он не вслушивался. Деньги платили не за это, а знать больше было не положено. И тот пульт, за которым он сидел не ранее как утром и есть один из аппаратов управления. Почти что окрыленный новой идеей, Парк тихо скрипнул дверью и вышел обратно. Цель ясна, остается надеяться, что Лиза и мальчики его дождутся.

***

Клаустрофобия никому не играет на руку. В лифте, как в гробу, пусть нет темноты, но он словно сдавливает внутри себя, вытягивает воздух и нагоняет панику. Эмбер заметила люк наверху, но роста не хватало даже допрыгнуть до него. Кабина не уехала дальше, чем на полтора метра, поэтому наверху в довольно приличной щели был виден этаж. Прошло не более пяти минут. Отсюда были слышны чьи-то крики, очень отдаленно и приглушенно, но лучше от этого не было. Если бы Уильямс знала хоть одну молитву, она бы сейчас уже раз десять ее прочитала и ждала помощи с небес. И помощь приходит откуда-то сверху, но не ясно, действительно ли это подмога и кто этот человек. Эмбер видела только часть ног и одеяния священника. Она едва дотягивается ладонью, но просовывает руку на этаж сквозь решетку и машет ею, привлекая внимание. Голос сел и просто пропал из-за постоянных потрясений. Шедший по коридору замер. Должно быть, он дернул за рычаг, потому что кабина опять пришла в движение, и Эмбер едва успела одернуть кисть. Не понятно, что же заставило лифт тогда остановиться. В последний момент проскакивает мысль о том, что она вполне может сейчас расстаться с жизнью. Но, наверно, это лучше, чем медленно умирать в застрявшем лифте. Священник оказался миролюбивым. - Дитя, иди за мной, будь свидетелем моего перерождения. "Простите, что? - единственный вопрос. - Что за чепуху он сейчас сходу смолол?" - Я хочу выбраться отсюда. Покажи мне выход, - просипела в ответ Уильямс. Прозвучало более чем глупо. Конечно, сейчас расстелится ковровая дорожка, и Эмбер покинет лечебницу под гром аплодисментов. Он вздохнул, молча протянул руку в сторону какого-то прохода. - Иди и расскажи миру об этом. Апостолы прибыли сюда, и они увидят. Апостолы? Господи, что происходит? И вообще, по идее, главный вход находится всего лишь парой этажей ниже. Наверно, он имеет ввиду какой-то черный вход. Тоже вариант, если найдется отпертая дверь или хотя бы окно на нижнем этаже. Была ни была! Священник уходит в глубину коридоров, каких-то проходов, лестниц - Эмбер идет чуть позади. Путь прошел в молчании, но что запомнилось - так это кровавые послания на стенах. Она не вдумывалась в их смысл, да и не везде он был. В конце концов они пришли к месту, напоминающему церковь. При больнице? Должно быть, она и есть, просто Эмбер была в церкви только несколько раз в своем детстве да видела в фильмах. Здесь были люди. Больные, но почему-то тихие и ожидавшие чего-то. Внимания не мог не привлечь большой деревянный крест в центре. Священник заговорил с пациентами. Они даже будто слушали его. И вдруг девушка начала понимать, что здесь сейчас произойдет. В тот момент, когда сумасшедшие помогли ее проводнику оказаться на кресте, она попятилась назад, но где-то, кажется, чиркнула спичка, и пламя медленно разрасталось из одной искры. Наблюдать человеческие страдания едва ли лучше, чем испытывать самому. Она зажмурилась и отошла еще на шаг назад, когда до ушей донеслись неразборчивые вопли больных. Эмбер все же открыла глаза: крест полыхал, творился хаос. Ужасно. Только одно слово. Голова священника уже безвольно висела, наблюдать дальше просто невозможно, Эмбер развернулась и побежала, разве что не крича. Для этого был нужен свидетель? Отец что-то говорил до того, как загорелся. Что-то важное. Но она не слышала. Плевать, нужно уходить, где же этот дурацкий выход? В окнах уже брезжал рассвет, на приличном расстоянии было видно, как ярко пылает церквушка, как вверх поднимаются угольно-черные клубы дыма. Эмбер искала все возможные способы оказаться как можно ближе к выходу, к первому этажу, но, кажется, переборщила. Пусть это место сгорит к черту.

***

На этаже слышны выстрелы. Необъяснимо, но Майлз только что слышал автоматную очередь. Может, какое-то другое оружие, не важно. Выходить опасно. Он еле-еле перебрался из-под ненадежного укрытия, но Глускин, вероятно, бродил поблизости. У кого же могло быть оружие? Куда идти теперь? Со всем записанным материалом можно прямо домой. Машина должна была все еще ждать его снаружи. Точно. Он ведь видел машину спецназа, когда искал вход в здание. Как же он не пересекся с ними раньше? Стрельба еще не утихала. Апшер пошел на звук, но голоса заставили его замереть. Сквозь мутное стекло проглядывали бегущие темные силуэты. - Стреляй во все живое без разбору! - Черт, опять оно! Вслед по воздуху пронеслось нечто черное, в следующие мгновения один из спецназовцев буквально был разорван на части, остальные в панике убегали, безрезультатно стреляя в воздух. Показываться нельзя - без раздумий расстреляют на месте. Появившийся из-за угла больной сначала не привлек внимания Апшера. Тот уже хотел было уйти, но пациент набросился на журналиста. - Он убьет нас! Вальридер! Он услышит, найдет... Майлз вырывался и побежал как можно дальше, но погони не было. Кто этот Вальридер? Неужели, то самое... Привидение? Дух? Бред это все, всему есть логичное объяснение, по крайней мере, должно быть. Недалеко отсюда подземная часть больницы. Может, хотя бы в той стороне будет план здания.