Obsessed

Don't you slip away from me I'm vulnerable to your love

Эйно нервно протянул билет стоящему на входе охраннику; тот посмотрел на него и кивнул: — Проходите. Виолончелист нервно осмотрелся — народу было еще не так много. Он подошел к сцене, припоминая последний концерт, на котором он присутствовал в качестве зрителя. Вспомнить не вышло, и Эйно грустно вздохнул. Сердце бешено колотилось при одной только мысли, что буквально через пару минут он снова увидит Макса после десяти лет разлуки; лоб покрылся холодной испариной. Эйкка чувствовал себя влюбленным малолетним подростком, который робеет при каждом упоминании о своей любви. Вскоре толпа набежала, и музыканты вышли на сцену. Лилья уже по привычке окинул взглядом зрителей, в порыве еще не угаснувшей надежды ища среди них Эйно... и впервые за все эти годы вздрогнул, когда их взгляды пересеклись. Эйкка смущенно отвел взгляд, пытаясь унять еще больше разбушевавшееся сердце. Весь концерт Макс не сводил с него взгляда, а перед самым завершением подошел к вокалисту и, прошептав что-то тому на ухо, скрылся за кулисами. Топпинен вздохнул — вот и закончилась та самая встреча. Он все еще любил, но едва ли Макс разделял его чувства по сей день. Внезапно Эйкка почувствовал чьи-то сильные руки на своей талии. Дыхание оборвалось; сердце замерло, рухнув куда-то вниз от нереального волнения. Он резко обернулся и, как ни странно, почему-то совершенно не удивился, видя перед собой Лилью. Будто бы так и должно было быть. — Макс... — тихо выдохнул Эйкка, с улыбкой положив голову на плечо мужчины. Лилья поцеловал Эйно в макушку, негласно выразив все свои чувства по отношению к нему; как ни странно, они оба словно забыли о том, что находятся в огромной толпе. — Я ждал тебя все эти годы, — прошептал Макс, не желая привлекать излишнего внимания к приватной беседе, — Почему ты пришел только сейчас? Эйно прильнул к нему, впервые за долгое время чувствуя себя комфортно. — Боялся, что ты не простишь, — честно признался он, виновато улыбнувшись, — Все эти годы я хотел, чтобы ты был рядом. Но так не хотелось рисковать тем образом, что по-прежнему жив в моей памяти! Лилья вздохнул, обняв Топпинена еще сильнее. — Ты ни капли не изменился, — заметил он с грустной улыбкой, — Все тот же неуверенный и робкий Эйкка, как и во время нашей первой встречи. Все такой же, каким я полюбил тебя раз и навсегда. Эйно смущенно взглянул на него, впрочем, признавая — Макс был прав. — Я тебя люблю, — тихо произнес он, пытаясь впервые в жизни сказать эти важные слова первым, — Прости меня. Я действительно был виноват. И должен был исправить все. Но мне не хватало решимости. — Что же, думаю, этой разлуки длиной в десять лет нам хватит на целую жизнь вперед, — усмехнулся Лилья; Эйкка недоверчиво, боясь поверить окончательно, переспросил: — Ты больше не уйдешь? — Я больше не выдержу этого постоянного ожидания встречи, — Макс осторожно поцеловал его в шею, совсем как раньше, до той дурацкой ссоры. Эйно прикрыл глаза и с волнением попросил: — Поцелуй меня. Лилья покорно притянул покрасневшего музыканта к себе, с жадностью вовлекая его в первый после долгой разлуки поцелуй. Эйно отвечал со всей страстью, которая накопилась за это время. Они целовались так страстно, будто и не было той ссоры, не было этого перерыва в десять лет. Будто они как пара существовали всегда, без перерывов — и так и должно было быть. — Я тоже тебя люблю, — Макс поцеловал Эйкку в макушку, восстанавливая сбившееся дыхание, — И больше хватит с нас разлук, хорошо? Я тебя все равно никуда не пущу. И ты меня не пускай. — Глупый... куда же я без тебя? — тихо рассмеялся Топпинен, накрыв его руки, мягко обхватившие хрупкую талию, своими. Впервые за все это время он был счастлив; любовь Макса заполнила собой ту пустоту внутри. Эйкка снова чувствовал себя восемнадцатилетним и полным любви. Осколки сердца склеились вновь, образуя цельную картину. И пусть им обоим было уже далеко не восемнадцать — какая разница? Вдвоем они были вечно молодыми и счастливыми.