Артур и приближение бури (v. 1.0 "альфа")

      Ранним утром 38 отряд начал погрузку снаряжения на транспортные корабли. Бертран Фриман решил вылетать в десять часов утра. Республиканцы готовились навсегда покинуть своё убежище, где они скрывались уже который год, и либо получить в своё распоряжение целый дредноут, на котором они будут бороздить просторы космоса, скрываясь от флота империи, либо погибнуть все до единого.       Перед посадкой Бертран Фриман, распорядившись с погрузкой оружия и припасов, надел старый бронированный костюм из алтоферита со встроенным экззосклетом, до этого стоявший в его землянке подобно музейному экспонату. В таком виде лидер республиканцев и подошёл к Артуру, Десятому и Борису Взломскому, чтобы сообщить:        – Вам придётся разделиться. Я буду только на одном судне, а транспортников у нас двадцать. На каждом корабле должен быть тот, кто сможет воодушевить людей, повести их в бой. Вы – хранители жизни и народные герои. За вами пойдут даже на смерть.        – Но я никогда не командовал таким количеством людей, – удивлённо ответил Артур. Юноша знал, что на каждом судне будет по меньшей мере двести пятьдесят человек.        – Они верят в тебя, и это главное, – ответил Бертран Фриман, – а что касается недостатка опыта в командовании, тут нужно просто запомнить одну вещь. Командир – это всегда пример для своих воинов, и от его поступков зависит то, как поведут себя остальные. Желаю тебе удачи, ибо она никогда не бывает лишней.       Ровно в десять утра, переломав ветки деревьев, в небо поднялись двадцать транспортных кораблей. К счастью, суда республиканцев были очень быстроходными, поэтому покрыть расстояние до «Святого Георгия» им удалось всего за сутки.       Артур снова увидел огромный силуэт дредноута. Орудия корабля были приведены в боевую готовность, и подлетать к «Святому Георгию» с бортов, кормы или носа (иначе говоря, со всех сторон), было самоубийством, если бы не одно «но»: республиканцы предварительно нанесли на свои суда символику флота империи (правда, многие делали это с нескрываемым отвращением, хоть и прекрасно понимали необходимость подобного обмана).       Когда сканеры показали, что транспортники вошли в астероидное поле (хотя этих самых астероидов никто толком не увидел: лишь несколько еле заметных камушков на одиннадцати, трёх и девяти часах), Артур услышал по изолированному от империи каналу надпространственной связи голос Бертрана Фримана. Лидер республиканцев произносил речь перед битвой:        – Рабочие, крестьяне, солдаты – все те, кто решился сражаться во имя справедливости! Пробил час великой битвы! Да, враг, с которым нам сегодня суждено столкнуться, гораздо сильнее нас. Но скажите мне, разве правда с тем, чья власть построена на силе, страхе и ненависти? Разве мы должны покориться воле диктатора? Определённо, нет! Мы все родились свободными людьми, и умрём свободными, если так распорядится судьба! Пришло время напомнить тирану, что мы – республиканцы, что нам не ведом страх, что мы – карающий меч правосудия, мы – голос народа! Мы бьёмся во имя свободы и равенства, и поэтому правда с нами, а не с ними! Пусть мы погибнем все до единого, но наш подвиг не забудут! Народные массы всколыхнутся и поднимутся на борьбу с жестоким режимом, и, рано или поздно, кровавая империя Харальда Кайзера рухнет! Настало время сделать шаг вперёд, навстречу судьбе, навстречу светлому будущему для всего мира! И сегодня мы выйдем на эту судьбоносную битву плечом к плечу, все как один! Vive la République!* – затем Бертран Фриман сделал небольшую паузу и добавил, – Пришло время развернуть знамёна.       Республиканцы на транспортном корабле, где находился Артур, вытащили откуда-то обёрнутый серой тканью свёрток длиной около трёх с половиной метров. Один из стоявших рядом с преемником людей распаковал знамя. Это был штандарт, по конструкции в чём-то схожий с древнеримской аквилой, только роль навершия выполняла не фигурка орла, а наконечник копья. Полотнище представляло собой изображение золотой буквы «R», которую пересекало по вертикали лезвие меча, по диагонали слева направо – серп, а по диагонали справа налево – разводной ключ, на красном фоне. Внизу на латыни было выгравировано «Свобода. Равенство. Братство».       Через пять минут корабль Артура приземлился на одной из палуб. Юноша сделал несколько шагов и встал прямо перед входом, впереди республиканцев, дожидаясь момента, когда же трап опустится. Преемник оглядел своих товарищей по оружию: многие из них нервничали, а некоторые и вовсе боялись. Хранитель жизни понял: от того, что он сейчас сделает, того, что он скажет, зависит судьба всех этих людей, и это его даже немного испугало. Тем не менее, Артур не показывал своего страха, понимая, что этим он обречёт республиканцев на гибель. В этот момент преемник был командиром, и поэтому не имел права на страх.       Вскоре трап опустился, и Артур увидел батальон элитных солдат империи. Они успели приготовиться к бою, и их строй теперь представлял собой сплошную стену щитов, дополнительно укреплённую частоколом из четырёхметровых пик с плазмой на наконечниках, за которыми выстроились стрелки.       Настал решающий момент. Защищённое только военной рубашкой сердце юноши билось громко и отчётливо. К счастью, его стук слышал только сам преемник. Артур обнажил Вайзем, сделал несколько неуверенных шагов вперёд, затем его поступь стала более твёрдой, а ещё через несколько мгновений он уже бежал плечом вперёд, держа оружие наизготовку. Республиканцы рванули за своим предводителем, а страх и неуверенность с их лиц словно ветром сдуло. Теперь они были полны решимости. Стрелки империи попытались сделать залп в наступающих, однако все их винтовки по неизвестной причине одновременно дали осечку.       Артур первый вклинился в ряды врага. Преемник сумел избежать смертоносных «пик», одним ударом отправил на тот свет пехотинца прикрытия, а затем начал крушить вражеские ряды. Каждый удар достигал своей цели, каждый взмах Вайзема сеял среди солдат империи замешательство, а республиканцев воодушевлял на продолжение битвы. Стена щитов не смогла выдержать натиска, и распалась практически сразу. И в итоге, через несколько минут элитные бойцы Харальда Кайзера не выдержали, побросали оружие и обратились в бегство. Артур вместе с республиканцами пустился в погоню. Однако не успел преемник пробежать и сотни метров, как передатчик запищал, сообщая о входящем вызове. Юноша вытащил устройство и нажал на нужную кнопку.        – Я нашёл Барахлюша, – сообщил Левин Швайцер.        – Он в порядке?        – Относительно здоров. Сейчас передам ему коммуникатор.       Левину Швайцеру повезло больше, чем Артуру: солдаты империи не ожидали, что на борту именно этого корабля окажутся республиканцы, поэтому не успели сформировать боевой порядок. Воспользовавшись моментом, офицер повёл войска в наступление, и большинство противников сдались или разбежались практически сразу, будучи сильно потрясёнными этим внезапным ударом. Затем полковник обследовал ангар и обнаружил, что помимо корабля республиканцев там находится ещё одно судно. И это самое судно оказалось транспортником, на котором войска империи доставили на флагман Селению и Барахлюша.       Принц был рад тому, что его наконец-то освободили. Он чувствовал себя далеко не самым лучшим образом: у хранителя жизни сильно болела и кружилась голова, из-за чего концентрироваться на чём-либо стало весьма проблематично. Тем не менее, Барахлюш взял у Левина Швайцера передатчик и, опираясь на борт тюремного судна, чтобы не упасть, начал разговор с Артуром:        – Рад тебя слышать! Знаю, ты меня сейчас спросишь, где находится Селения. Точно сказать ничего не могу, но мне кажется, что Селения сейчас в комнате допросов, но долго она там не пробудет.        – Харальд Кайзер не вытянет из Селении ни слова, это я знаю точно, – ответил Артур, – и допрос окажется неудачным. В твоём ножике ведь есть сканер.        – Секунду… – ответил Барахлюш и с помощью необходимой комбинации запустил сканер, который достаточно быстро создал голографическую карту дредноута. Затем принц спросил Артура:        – Какой из отсеков тебе нужен?       Артур обречённо вздохнул и с искренней надеждой на то, что Селения находится где угодно, но только не там, ответил:        – Ближайшая к комнате допросов пыточная камера.        – Понял, сейчас всё будет, – сообщил Барахлюш и, составив на голографической карте необходимый маршрут, переслал карту Артуру. Необходимая дорога в лабиринте тоннелей красной нитью показала путь. Хранитель жизни поблагодарил принца, а затем помчался к этому отсеку, по пути разбираясь с охранниками.       Когда Артуру оставалось полпути до «пункта назначения», в коридорах начала раздаваться музыка. Преемник практически сразу узнал композицию: это оказалась «Марсельеза». Юноша понял: теперь корабль в руках республиканцев, а «Святой Георгий» больше никогда не станет служить тёмным делам Харальда Кайзера и его империи. Мысли хранителя жизни подтвердили и несколько улетавших спасательных капсул, которые Артур боковым зрением заметил через иллюминатор. Однако останавливаться было нельзя, и поэтому хранитель жизни побежал дальше, ещё больше ускорив свой шаг.       Игорь Иванович Гирин вместе со своим отрядом пошёл в атаку ещё до того, как трап полностью опустился, из-за чего республиканцы сумели одним прыжком перемахнуть через стену щитов и сразу получить значительное преимущество над противником. Офицер вместе с несколькими своими подопечными сумел прорваться к центру связи. Но сама диспетчерская оказалась пуста: связисты покинули её, едва в ангаре началась битва. Полковник знал, что делать: он запустил интернет и через несколько секунд нашёл инструментальную запись «Марсельезы». После этого Гирин выбрал в списке опций функцию «транслировать через все динамики» и запустил композицию...       Полковник Гирин до недавнего времени был убеждённым монархистом. Но узурпация власти Харальдом Кайзером и реорганизация Конфедерации в ксенофобскую империю людей, а затем и арест самого Игоря Ивановича по подозрению в содействии антиправительственным организациям заставили офицера изменить свои взгляды. И хотя он никогда не мог целиком проникнуться социалистическими идеями, которые провозглашали республиканцы, полковник решил, что правда всё-таки остаётся именно с этими достаточно благородными и весьма безрассудными революционерами.       Он знал, какой эффект произведёт «песнь революции»: солдаты империи впали в замешательство, а республиканцы воспрянули духом. И вскоре войска Кайзера в этом ангаре были наголову разбиты. Теперь офицеру предстояло двинуться дальше, на помощь своим товарищам по оружию.       Артуру оставалось до пункта назначения каких-то два метра, когда его путь преградила стена из алтоферита. Юноша обнажил Вайзем, вырезал дыру достаточных размеров, затем с помощью навыков управления материей отодвинул получившийся кусок в сторону и вошёл внутрь…       Десятый посадил свой корабль неподалёку от комнаты допросов. Инструктор приказал республиканцам приготовиться к бою и вступать в сражение только по приказу проводника. Сам же хранитель жизни, переполненный неизвестно откуда взявшейся силой и энергией, прыгнул вперёд, перелетел через стену щитов и приземлился, телкинезом разбросав стороны всех находившихся рядом противников. Затем глаза у проводника неожиданно загорелись ярко-фиолетовым светом. Десятый поднял в воздух сразу весь батальон и с лёгкостью разбросал солдат империи в стороны, словно это был пух на ветру, а не лучшие бойцы Харальда Кайзера. И через секунду фиолетовые огни в глазах инструктора потухли. Только тогда преемник отдал республиканцам приказ вступать в бой.       С лёгкостью одолев противников в ангаре, Десятый сразу интуитивно определил местонахождение Селении и помчался к той самой злополучной камере пыток. Хранитель жизни не обращал внимания на противников, которые встречались на его пути. Он мчался так быстро, как никогда ещё в своей жизни не бегал. Он должен был успеть, должен был спасти принцессу минипутов любой ценой.       И он сделал это. Он успел. Открыв дверь в пыточную камеру, Десятый сразу же вытащил пистолет, в котором всегда находилось два патрона, быстро прицелился и выстрелил. Сгусток плазмы убил обоих палачей наповал прежде, чем их мозг успел даже среагировать на боль от попадания.       В этот самый момент Артур закончил вырезать в стене дыру и ворвался в камеру. Оба хранителя жизни переглянулись. Затем Десятый молча отошёл в сторону, а Артур убрал трупы в сторону и подошёл к Селении.       Принцесса минипутов была в порядке. Палачи не успели начать своё ужасное дело. Хранительницу жизни приковали к расположенной горизонтально железой пластине. Девушка лежала на спине в одном нижнем белье: вся остальная одежда, небрежно разрезанная и сваленная палачами в кучу, лежала неподалёку. Десятый понял, что эти двое собирались сделать с преемницей и пожалел, что направил сгусток плазмы в голову, а не в шею: смерть за подобное преступление получилась, по его мнению, слишком лёгкой.       Артур освободил Селению, осторожно разбив оковы Вайземом. Принцесса была рада прибытию юноши как никогда ранее. Девушка практически сразу обняла преемника и прижалась к нему. Через несколько секунд она посмотрела Артуру в глаза и негромко сказала:        – Ты был прав, когда говорил, что в моменты опасности всегда будешь рядом со мной.        – Нет, Селения, – ответил Артур, – это ты была права, когда сказала, что мы всегда будем вместе, даже если нас разделяют огромные расстояния.        – Да, – сказала принцесса, – это точно.       После этих слов Артур и Селения поцеловались. Казалось, что они могли бы стоять так вечно, забывшие обо всём остальном мире и переполненные безграничной радостью встречи. Десятый не смотрел на преемников, хоть и стоял к ним лицом. На самом деле инструктор был с головой погружён в свои мысли.       «Итак, моя задача выполнена: Она спасена и счастлива. Но меня почему-то не покидает чувство, что я достоин большего. Она ведь даже не обратила на меня внимания. Хотя, о чём я вообще думаю? Главное, что Она счастлива, и Её гораздо счастье важнее моего. Пусть Селения делает что хочет. Я не буду Её осуждать»       Только установившийся идиллический покой неожиданно нарушил протяжный предупреждающий сигнал и произнесённая электронным голосом системы оповещения фраза:        – Внимание! На судне запущен механизм самоуничтожения! До детонации 3 минуты! Просьба всем покинуть корабль! Повторяю, запущен механизм самоуничтожения! До детонации две минуты пятьдесят секунд! Просьба всем покинуть корабль!       Бертран Фриман и Мэтью Бредфорд приземлились в одном ангаре, неподалёку от капитанского мостика. Им без труда удалось одолеть войска империи, у которых по какой-то загадочной причине все патроны оказались бракованными, стрелковое оружие постоянно давало осечки, а плазменные клинки – спонтанно отключались прямо во время боя. Если же кому-то и удавалось выстрелить, то сгусток плазмы летел куда угодно, но только не в республиканцев. В итоге через пять минут республиканцы уже готовились к штурму мостика. Контроль над этим отсеком фактически означал контроль над всем дредноутом, и лидер республиканцев это прекрасно понимал. Поэтому удар следовало нанести быстро и решительно.       Взорвав дверь с помощь фугасной гранаты, Бертран Фриман вместе со своими людьми ввалился внутрь капитанского отсека. Однако там было пусто. Мэтью Бредфорд удивлённо спросил:        – А где все?        – Не знаю, но в бортовом журнале должна была остаться запись, – ответил Бертран Фриман и подошёл к главному компьютеру. Едва он его включил, как на мостике появилась голограмма императора.        – Бертран Фриман, – обратился к лидеру республиканцев Харальд Кайзер, – тебе и твоему сброду в кои-то веки удалось захватить этот корабль. Поздравляю. Неужели ты думал, что я просто отдам тебе такое судно как «Святой Георгий»? Этот дредноут станет вашей погибелью. У тебя осталось три минуты десять секунд.       Тут же голограмма пропала, и на её месте появился голографический таймер, отсчитывающий время до активации механизма самоуничтожения. Мэтью Бредфорд проверил наличие спасательных капсул: все они были запущены.        – Проклятье! – воскликнул Бертран Фриман, – я должен был это предугадать! Через этот компьютер можно отменить детонацию?        – К сожалению, нет, – ответил Мэтт, – надо идти к главному реактору и отключать самоуничтожение там.        – Есть кто-нибудь рядом с ним?        – Да, сэр. Есть один отряд. Его возглавляет Борис Взломский.       Тем временем Артур, Селения и Десятый побежали к спасательным капсулам, надеясь покинуть корабль до взрыва. Однако когда хранители жизни добрались до нужного отсека, выяснилось, что все капсулы уже отделились от судна. Артур тяжело опустился на пол, не в силах что-либо сделать. Юноша понял: вот и настало время его смерти. Он не боялся умереть, вовсе нет, преемника больше терзало то, что он не выполнил своего долга, что ему не удалось победить Харальда Кайзера. Но, тем не менее, хранитель жизни понимал, что он должен был быть здесь. Он поступил так, как должен: он не оставил Селению в беде и принял абсолютно правильное решение.        – Десять, девять, восемь, семь, – электронный голос системы оповещения отсчитывал последние секунды жизни 38 отряда и всех, кто находился на борту, – шесть, пять, четыре, три, две…       Неожиданно голосовой таймер остановился, гравитация пропала, а отсек погрузился во тьму. Артур даже не сразу понял, жив он или нет. Однако, благодаря Десятому, который парил рядом и с помощью плазменного клинка освещал небольшой участок коридора «Святого Георгия», преемник понял, что он всё-таки жив.       Едва Борис Взломский услышал о запуске механизма самоуничтожения, как он сразу же помчался к главному реактору. Хакер догадывался, что система, предназначенная для отмены детонации, находилась именно там. Сообщение Бертрана Фримана только подтвердило догадки хранителя жизни.       Когда до взрыва оставалось полторы минуты, Борис Взломский вбежал в центр управления главным реактором. С помощью одного из находившихся там компьютеров хакер попытался отыскать программу управления механизмом самоуничтожения. Хранителю жизни удалось найти подходящую папку, но она оказалась пустой. Взломский открыл «корзину»: все файлы находились там, но на их восстановление уходило слишком много времени.       Тогда хранитель жизни заметил небольшой рубильник, находящийся в двадцати метрах от него и предназначенный для аварийного отключения электричества. До взрыва оставалось десять секунд. Взломский резко вскочил со стула, стремительным рывком добрался до рычага и успел повернуть его за две секунды до взрыва.       Тут же «Святой Георгий» погрузился во мрак. Искусственная гравитация пропала, поскольку компенсаторы прекратили свою работу, свет и подача кислорода – тем более. Борис Взломский активировал плазменный клинок и подлетел к панели управления. Хакер знал, что алгоритмы, ответственные за самоуничтожение корабля, не сохранились в памяти компьютеров. Поэтому хранитель жизни собирался восстановить питание, самостоятельно включив главный реактор.       Через тридцать секунд после пропажи света Артур, Селения и Десятый неожиданно для себя перестали левитировать под потолком и упали на металлический пол дредноута: начали свою работу компенсаторы. Через секунду загорелся свет, и преемник понял: взрыва вообще не будет.       На капитанском мостике, однако, дела шли не так хорошо: сразу после восстановления питания Мэтт просканировал космос рядом со «Святым Георгием». И то, что он обнаружил, было далеко не самой лучшей новостью.        – Сэр, к нам движется флот империи, – доложил Бредфорд лидеру республиканцев, – восемь крейсеров, четыре эсминца и две канонерки на шесть часов, корабль-носитель, два крейсера, три эсминца и семь торпедных фрегатов «Викинг» на десять часов и пять канонерок, два эсминца, три легковооружённых фрегата и тяжёлый крейсер на один час. Последний является кораблём класса «Фафнир» и имеет в своём арсенале систему запуска термоядерных боеголовок.        – Проклятье! Мэтт, пора уходить отсюда! – сказал в ответ Бертран Фриман, – приготовься к переходу в надпространство, и к чёрту пояс астероидов. А пока надо усложнить этому крейсеру его задачу.        – Повернуть дредноут по горизонтальной оси налево на тридцать градусов! – командовал Мэтью Бредфорд. – Выкатить орудия по правому борту! Приготовиться к бою! Перенести энергию на щиты! Запустить все модули надпространственного перемещения! Начать переход в надпространство!        – Куда перемещаться? – ошарашено спросил один из специалистов, быстро занявший бортовой компьютер.        – В открытый космос, – пояснил Мэтт.       Артур, Селения и Десятый в этот время как раз находились рядом с несколькими орудиями. Хранители жизни заняли позиции и приготовились открыть огонь. Система подачи снарядов была полностью автоматизирована, а стрельба - упрощена до нажатия на нужную кнопку, поэтому для управления каждым орудием оказалось достаточно только наводчика (и, по совместительству, стрелка).       Артур занял гаубицу, предназначенную для уничтожения крупных кораблей противника и стреляющую снарядами на антиматерии. Десятый получил под свой контроль шахту самонаводящихся ракет, основной целью которой было уничтожение судов средних размеров. Селения же заняла скорострельную плазменную пушку для ведения огня по истребителям и бомбардировщикам противника. Хранители жизни были готовы к бою.       Едва тяжёлый крейсер подошёл на дистанцию поражения, как «Святой Георгий» открыл огонь из всех орудий. Судно империи вяло отстреливалось в ответ, однако другие корабли в это время готовились нанести удар по левому борту дредноута, где у орудий никого не было. Поэтому уничтожить противника надо было быстро.       Через минуту Артур увидел, как «Фафнир», получив значительные повреждения, начал отступать. Однако корабль империи успел выпустить какой-то крупный предмет. Десятый просканировал объект и сообщил:        – Это термоядерная ракета. Сбивать её уже бессмысленно: всё равно накроет.        – Что будем делать? – спросил Артур.        – Молиться, чтобы это огромное летающее корыто из алтоферита успело уйти в надпространство, – ответила Селения, которой в данный момент было явно не до разговоров.       К счастью, когда между «Святым Георгием» и боеголовкой оставалось меньше пяти километров, дредноут переместился в надпространство, не поймав в энергетическую сферу смертоносный снаряд, и через десять секунд уже оказался где-то в открытом космосе. Теперь республиканцы были в полной безопасности. И тогда Бертран Фриман объявил через систему общего оповещения:        – Леди и джентльмены, корабль наш!       Новый экипаж «Святого Георгия» встретил это сообщение с неподдельным ликованием. И 38 отряд, который теперь снова собрался вместе, не был исключением. Артур понял: не всё потеряно, и у свободных народов Земли (да и не только Земли) ещё есть надежда. Конечно же, одного корабля было мало для того, чтобы одолеть весь флот империи. Но это сражение стало первым шагом навстречу свержению тирании Харальда Кайзера.       Тем временем на капитанском мостике Бертран Фриман торжественно подошёл к Мэтью Бредфорду, в это время раздающий указания новым операторам судна, и объявил своему напарнику:        – Поздравляю, капитан Бредфорд!        – Сэр, что Вы имеете в виду?        – Теперь это твой корабль, Мэтт. Уверен, что ты сумеешь использовать его с умом. Я не могу принять командование этим судном. А ты, пожалуй, лучший кандидат на звание капитана «Святого Георгия» из всех здесь присутствующих.       Бертран Фриман вручил новому капитану особую фуражку, аксельбанты, позолоченные карманные часы, капитанские эполеты и плазменный клинок, рукоять которого была дополнена круглой гардой с множеством узоров и покрыта серебряной пылью – всё то, что республиканцы нашли в каюте императора и что, скорее всего, принадлежало предыдущему капитану.       Неожиданно один из республиканцев, который работал за пультом управления, оторвался от работы и спросил:        – Куда взять курс?        – Пока что никуда, – ответил Мэтт, – нужно отсидеться и подождать, пока войска империи не станут искать нас с меньшим энтузиазмом. А через неделю отправимся на пограничные колонии.        – Значит, отдыхаем, – подытожил лидер республиканцев.       Тем временем хранители жизни из 38 отряда зашли в одну из многочисленных кают дредноута. Все пятеро устали, и поэтому обсуждали битву за «Святой Георгий», развалившись на койках.        – Не знаю, как вы, но я за последние три дня проникся идеями, которые провозглашали республиканцы, – сообщил Артур, – свобода, равенство и братство… разве не эти слова характеризуют идеальное общество?        – Идеального общества, к сожалению не существует, – ответил преемнику Десятый, – но социализм, а именно он стал основой идеологии республиканцев – это то, что сейчас нужно человечеству.        – По крайней мере, он хотя бы лучше империи Харальда Кайзера, – добавила Селения, – но одно я могу сказать точно: республиканцы правы. Среди цивилизаций, да и среди нас самих, в принципе, нет первых: есть лишь равные.        – Поживём – увидим, – сказал Борис Взломский, – а пока рано о чём-то судить.       Хранители жизни беседовали ещё около получаса, пока усталость в конце концов не взяла своё, и все пятеро не погрузились в сон. Наконец-то Артуру, Селении, Десятому, Барахлюшу и Борису Взломскому выпала возможность спокойно выспаться: «Святой Георгий» бороздил бескрайние просторы открытого космоса… * Да здравствует республика! (фр.)