Пепел на твоих губах

Гудение мотора, на удивление, успокаивает, но все же накатывает неимоверную усталость. Веки слипаются, от чего становится еще труднее неотрывно следить за дорогой. Да и погода располагает к отдыху. Хоть и на дворе по календарю самый разгар лета, но, видимо, ливень так не считает. С самого утра на дворе ужасная слякоть. Радует только то, что я уже на пути домой. Конечно же, я люблю свою работу, но и проводить всю свою жизнь на студии невозможно. Как там говорится, секс, наркотики, рок-н-ролл? Так вот, жизнь музыканта намного сложнее, если он намерен добиться чего-нибудь. Развлечения тоже уместны, в пределах разумного, разумеется. Хотя и такой отдых меня не особо привлекает. То ли я стал слишком старым, то ли так углубился в свое «темное» творчество, что оно стало неотъемной частью моей жизни или же самой жизнью. Мне все больше хочется покоя и тишины, зашиться в укромном местечке, чтобы тебя вообще не трогали и не выносили мозги. Хотя, о чем это я? С моим образом жизни это считается чем-то сверхъестественным. Да и привык я уже. Понемногу начал сгущаться вечерний сумрак. На душе, почему-то, точно такая же погода, но и развеять тучи грусти будет некому. Семьи у меня нет, хоть и была возможность ее завести. Ко мне долгие годы клеилась Вики. Да что грех таить, мы даже переспали несколько раз, но и это не несло мне желаемого удовлетворения, а спутницей жизни я ее уж никак не видел. Констанс более сдержанная, недоступная. Есть в ней какая-то изюминка, аристократичность, что ли. Хорошие манеры, красота, притягательность. Но… и это мне не по душе. Многих я женщин повстречал, но увы… Что-то я окончательно раскис. У Гордона будет повод для психотерапии и очередной пьянки, а-ля «день граненого стакана». Он не упустит возможности поднять мне боевой настрой, и в сотый раз будет уверять меня, что я не страшный как испанская инквизиция, а даже наоборот – повелитель секса и разврата. Друг, что еще сказать?! Видимо, мы с ним так сблизились, что день-другой друг без друга нам кажется вечностью. Или это только для меня так? С этим человеком я искренен во всем, так же, как и он со мной. Мы сто лет знакомы, через многое прошли бок о бок. Столько всего повидали, и нищету, и славу… Неужели я, старый холостой пень, влюбился в своего лучшего друга? Бред. Даже становится смешно от этой мысли. От усталости начинают слипаться глаза, и следить за дорогой становится сложнее. Непроизвольно зеваю… Блять… резко торможу, чем немного смягчаю удар. Ударяюсь лбом о руль. Наутро непременно будет огромная шишка, что вызовет кучу вопросов. Как можно было не заметить столб?! Оклемавшись от пляшущих перед глазами звездочек, выхожу из машины. Что-то мне нехорошо. Видимо, сильно ударился. Подхожу к капоту, оцениваю масштабы трагедии. Да ебать вас… Чего и следовало ожидать: фары - в дребезги, бампер – в гармошку. Ну и не идиот ли я? Так, все! Немедленно еду к Гордону, и мы вместе уходим в запой!!! Через полчаса эвакуатор увез мою машину, а я на такси отправился к моему другу. Надеюсь, он сейчас не развлекается с очередным мальчиком или девочкой? Я очень на это надеюсь... А вот и его апартаменты – нехиленький домик в спальном районе. Барабаню в дверь, конечно же, можно было бы воспользоваться дверным звонком, но меня это чудо техники категорически не привлекает. Гордон, как всегда с негромким матом открыл дверь. Немножко растрепанный, в несуразных домашних штанах, без рубашки, с привычным хаосом на голове. Конечно же, он удивился, увидев меня поздним вечером, без предупреждения, да еще в таком виде. - Поль, твою-то мать, - никогда бы не мог подумать, что его лицо может принимать такие черты, - ты где был? - Ехал домой, чуть не уснул за рулем и разбил машину! И вообще, жизнь – дерьмо, и меня все достало… Выпить есть? - Да, конечно проходи. Следую за моим другом в дом, в просторную гостиную. - Ты того... подожди, а я сейчас соображу чего-нибудь поесть и выпивку. Ты голоден? - Нет. Но закуску бери. – отвечаю и устало опускаюсь на диван. Ну почему в моей жизни постоянно твориться какая-то фигня? Черные полосы, то и дело, идут одна за другой. Вечные неудачи, монотонность, работа, гастроли, снова работа… Осточертело так, что ни словом выразить, ни матом сформулировать. Пора бы отдохнуть от этого всего. Но покой я получу, наверное, уже в могиле, и то не факт. Фанаты решат, что я им был страшно дорог, и будут топтать мою могилу, как рыночную площадь. Так, что даже в гробу мне не будет покоя! А если серьезно, сколько я не был в отпуске? Лет семь, не меньше. А пора бы уже. Да и я не мальчик уже, чтобы горным козлом носиться по студии и сцене. Мой монолог посвященный мне любимому прервал Мокзнай, вошедший в комнату с кучей тарелок и бутылок. - Вот, все, что нашел в холодильнике, а выпивки если не хватит, то в баре есть еще. – в мгновение журнальный столик был заставлен различной закуской и дорогой выпивкой. Разливаю по рюмкам виски. - Ну, рассказывай, что у тебя произошло? И тут я поведал всю длиннющую историю о своих соплях и прочей ереси, что касалось моей жизни. Гордон внимательно слушал, изредка задавая вопросы. - И вот такая вот, детки, фигня! – положив в рот кусок колбасы, заканчиваю жаловаться на жизнь. Собственно к этому моменту неисчерпаемый запас нашего алкоголя был опустошен на треть. - М-да, печально. - заключил друг. – Слышь, Поль, а может, мы бы с тобой на отдых поехали? Ну пальмы там, море, песочек, закат, романтика... И отдохнем заодно. И тут мне вспомнилось, что я до охурмения устал и мне действительно это бы не помешало. - Так надо путевки. – рад, что я еще адекватен и могу нормально соображать. - Айн момент. – друг куда-то убежал, а через минуту вернулся с ноутбуком. – Подвинься. - Жене своей на кровати будешь так говорить. – язвлю, но все же слушаюсь и освобождаю место рядом с собой на диване. - У меня ее, к счастью, нет. - Так тем более. - Вот смотри, - начал Гордон, открыв какой-то сайт, - есть горячие путевки в Египет. - Нет, я терпеть не могу фараонов и там воняет верблюдами. - В Скандинавию. - Там холодно, меня медведи сожрут. - Куба! - Фу, там табак. - На северный полюс тебя отправлю! Там нет ни табака, ни фараонов. – в шутку начал ругаться друг. – Хотя я бы посмотрел на табачный пепел на твоих губах. Это должно быть эротично. - Да иди ты. - Ну не обижайся, Крися. Вот смотри, Новая Зеландия, родина Хоббитов, "Властелина колец". Этот фильм, кажется, там снимали? - Понятия не имею, но там сейчас зима, сезон дождей, москиты… - Ты точно так же знаешь географию, как я ядерную физику. Ну хорошо. А как тебе Багамские острова? Белый песочек, чистая водичка, пальмы, бунгало? Смотрю на яркие снимки идеального пляжа, природы, отеля, тех самых бунгало… одним словом, если рай на земле и есть, то он сосредоточен именно на таком кусочке Земли. - Что ж, мне нравится, - озвучиваю свою мысль. Это ведь реально красиво. - Да неужели? – Гордон наигранно удивился. - Только как с работой будет? – взглянув на друга, натыкаюсь на его злобный взгляд. – Ну что? - Ты это сейчас серьезно? Поль, какая может быть работа, когда ты, черт знает сколько времени, не был в отпуске? Да и я тоже. Оставишь все дела на девочек. Я заказываю билеты! - Ааа… - Твое «Ааа» будет только тогда, когда будешь трахаться с молоденькими мулатками. - Я как-то разучился с женщинами ладить. После этой фразы Гордон одарил меня укоризненным, но заинтересованным взглядом с долей радости. - А давай проверим? – сдурел вконец. Прикладываю руку ко лбу музыканта. - Ты часом не заболел? - Ну не, Поль, я серьезно. Я же вроде как би, а ты до сих пор не можешь определиться, вот я и предлагаю тебе помощь. Тем более, ты мне нравишься. Да и твои недвусмысленные взгляды на мой зад трудно растолковать культурными словами. – а вот последняя фраза заставила меня густо покраснеть. Неужели я так нелепо спалился? - Да ладно тебе. – Мокзнай приблизился к моему лицу на опасное расстояние. Очень даже опасное. – Ты что, серьезно? - Абсолютно. В следующую секунду Гордон присосался ко мне поцелуем, нагло блуждая языком у меня во рту. Конечно же, я и раньше целовался с мужчинами, но это что-то новое даже для меня. Немного помедлив, начинаю отвечать на поцелуй. Должен заметить, мне это нравится. Тело покрывается мурашками, а член потихоньку наливается кровью. Этот чертов соблазнитель откровенно гладит мое бедро, иногда перемещаясь со своими ласками на увеличивающийся бугорок мне в штанах. Не могу сдержать довольного стона, что очень уж понравилось Мокзнаю. - Ну вот. Я же говорю, что хорошо будет. - Ты херов извращенец… - сильнее ласкает через джинсы пах, - ммм… ыыххх… продолжай… - Нравится? - Мммххх… - ответом стал мой очередной стон, и моя футболка сразу же полетела в сторону. Провожу руками по голому торсу Гордона, это совсем другое ощущение. Иначе, если ты гладишь хрупкое женское тело, и совсем по-другому, когда над тобой нависает сильное мужское – это необъяснимо, но должен признать, что это приятно. Неужели, я реально стал предпочитать свою же стать? Плюю на все и начинаю снимать с Гордона штаны, радуюсь, что на них, в отличие от моих, нет ремней, цепей и прочей атрибутики стиля. - Что за хрень ты на себя напялил?! - Ну-ка уйди. – Мокзнай так и не смог стянуть с меня последние предметы гардероба, поэтому я делал это сам. И надо же мне было взять этот «противоугонный» ремень для заядлых девственниц, чтобы теперь с ним так мучиться. Но и с другой стороны, я ведь не знал… Полностью обнаженные заваливаемся на диван, уже не скрывая своей страсти. Гордон почему-то выбрал роль доминанта, и сейчас лежа на мне, откровенно трется членом о мой живот. Вообще меня просто поражает его такая вот наглость или скорее умение подчинять себе. Ну и хрен со всем этим. Плюнув на все, охватываю руками ягодицы Мокзная, мну их, иногда царапаю ногтями, перемещаюсь руками на его спину, ласкаю позвоночник. Он все настойчивее целует меня, прямо-таки насилует мой рот, сжимает руками плечи, царапать-то у него нечем. После этого обязательно будут синяки, и я его потом буду жестоко убивать за это, но мне сейчас слишком хорошо, чтобы думать об этом. - Подожди, я сейчас приду. – Гордон слез с меня и побежал в другую комнату. - Ну, ты, блять, нашел, когда вспомнить. – я прекрасно понимал, куда и зачем он пошел, хотя с другой стороны, повторюсь, что мы не были готовы до такой всепоглощающей страсти. Через минуту Мокзнай вернулся с небольшим тюбиком в руках. - Боюсь, первый раз без нее не обойтись. – выдавливает себе на ладонь прозрачную жидкость с каким-то тонким, приятным запахом. – Ложись на животик. – какой может быть «животик», если я тут умираю от перевозбуждения!!!??? - Не надо меня растягивать, я тебе не неженка какая-нибудь! - Но это адски больно. - Смазка есть, все нормально будет. - Ну как хочешь. Наблюдаю за тем, как Гордон водил ладонью по своему члену, распределяя на нем смазку. Только от зрелища можно было кончить. Затем он еще немного выдавил жидкости себе на пальцы, коленом развел мои ноги и резко ввел в меня два пальца. Черт! Действительно больно. Не удерживаю болезненного стона. - Я же говорил! Потерпи немного она с анестетиком. Вынув пальцы, Мокзнай сразу же пристроился членом к моему заду. Медленно входит. Сначала проталкивает головку, а потом и все свое весьма внушительных размеров достоинство. Больно, блять! Терплю, прикусив губу. Поднимаю взгляд на его лицо - напряжен, видно каждую венку, понимаю, какого ему сейчас. Тянусь к его губам за поцелуем – наклоняется ко мне, отвечает. Откровенно ласкает мое тело, гладит пальцами ребра, живот, внутреннюю сторону бедер. Чувствую первое движение, медленное, аккуратное, не особо напористое. Гордон боится причинить мне боль, не спешит. Снова движение… снова… еще одно... Движется все быстрее, глубже. Боль почти прошла, уступая место наслаждению. Хорошо-то как. Кончиком языка касаюсь мочки уха любовника, тяну зубами за колечки, от чего слышу его одобрительный стон. Не могу просто так лежать и бездействовать, хочу тоже доставить ему удовольствие. Настойчиво ласкаю сильное тело на себе. Гордон срывается уже на бешеный темп, в блаженстве прикрывает глаза, дыхание сбитое, охрипший голос. Ему нравится… Да и я сам балансирую на грани удовольствия. Мне слишком хорошо, от новых ощущений мутнеет перед глазами, по спине пробегает многотысячная армия мурашек. Не выдерживаю, рассыпаюсь на осколки, прогибаюсь в позвоночнике и изливаюсь на живот Гордона. Еще несколько резких и глубоких движений, и он сам с громким криком кончает в меня и обессилено падает рядом. Не знаю, сколько мы так пролежали, успокаивая дыхание, но все было понятно без слов. Эта ночь точно не последняя, но я понял главное: этот засранец был прав, и меня действительно привлекают мужчины. Более того, у меня стоит на лучшего друга. - Ну вот, Крися, теперь ты понял свою ориентацию. Я от смущения краснею, прикрываю рукой глаза. - Да иди ты. - Хочешь сказать, что тебе не понравилось?! – друг похотливо смотрит на меня. - Если только с тобой. - Ну это само собой. Мы так и уснули полностью голые на диване, в гостиной, только ночью Гордон заботливо укрыл нас пледом. Самое главное, что нет такого противного чувства на душе, которое иногда бывает после случайных связей. Все происходит так, будто бы оно так и должно быть. Мне хорошо с Гордоном, будь он другом, или, как сегодня ночью, любовником. Он хорош. Чертовски хорош. Я просыпаюсь от настойчивого звонка в дверь. На часах всего восемь утра, но, видимо, кто-то смирился с тем, что он самоубийца, если барабанит в дверь в такую ранищу. Нехотя выбираюсь из объятий Мокзная, собираясь открыть дверь. Бросаю на него мимолетный взгляд. Он такой милый, когда спит. Громко дышит, иногда причмокивая – снится что-то. Пухлые губки слегка приоткрыты, лицо совершенно спокойное, без его вечных гримас, как на фотках, так и в жизни, без всех этих пивных бутылок и размашистых жестикуляций, трехэтажных матов и громкого ржача. Только пирсинги и татушки напоминают, кто он на самом деле. Но сейчас он домашний, красивый… мой… Звонок в дверь повторяется, и я нехотя отрываюсь от разглядывания теперь уже своего чуда. Наспех натягиваю футболку и штаны Гордона и иду открывать дверь. Курьер, мило улыбаясь, протянул мне конверт с путевками. Как у них там все слаженно. Вечером заказали, а уже утром я держу в руках два цветных буклета, которые дают нам право на две недели отправиться в самый настоящий рай на берегу океана. Возвращаюсь в комнату, кладу на журнальный столик путевки. Нежно касаюсь губами щеки Гордона, он недовольно заворочался во сне, но все же открыл глаза, несколько секунд не понимая, что с ним. - Как спалось? – спрашиваю с улыбкой до ушей. - Как в раю. – улыбается. Голос после сна хриплый и сухой. – Ты почему так рано проснулся? - Курьер приходил. - Зачем? - Путевки принес. – показываю Гордону буклеты с красивым тропическим рисунком. – Вылет сегодня вечером, так что вставай паковать чемоданы. - А как же твоя работа? – ехидно спрашивает меня Мокзнай, прищурив глаза. - К черту все… Накрываю его губы поцелуем, беру всю инициативу на себя. Завтра мы уже будем любоваться тропическим закатом, ну а сегодня время пусть остановится. Что ж, если уж не пепел, то соленый ветер на моих губах Гордон ощутит уж точно… The End