Место встречи изменить нельзя

Сначала не было ничего - лишь пустота и тьма. Однако в этой пустоте что-то было, ведь он чувствовал под собой какую-то поверхность. Наверное, каменную, так как место, на котором он лежал, было твердым и шероховатым. Но видно было только тьму. «Все потому, что мои глаза закрыты», - подумал тогда он. И постарался их открыть. Далось это на удивление легко, потому что вокруг был только свет. Белый чистый свет, который даже не резал глаза, и туман. Пространство было затянуто облачной дымкой. И когда стали прорисовываться первые детали, Сириус увидел прямо перед собой огромный прозрачный купол, раскинувшийся над его головой на огромной высоте. Он казался таким далеким, большим, и через него, его стекла, лился тот белый свет, заполняющий собой все вокруг. Сириус не чувствовал усталости, но и не чувствовал себя полным сил. В своей правой руке, в кулаке, он что-то сжимал, а когда расцепил онемевшие пальцы и посмотрел на них, то увидел волшебную палочку. Но больше его удивила рука. Она была словно не его, гораздо моложе, кожа была совсем другой. Тогда Сириус еще раз пошевелил ею и убедился, что она принадлежит ему. «Так странно». Но то было лишь начало странных вещей. Когда он сел, то обнаружил, что совсем нагой, и, стоило подумать о неудобстве, как рядом появилась одежда. Придирчиво осмотрев ее, Блэк с усмешкой подумал, что она будет ему мала, но каково же было его удивление, когда наряд пришелся совсем в пору. Спрятав палочку в карман штанов, Сириус оглядел свои руки, ноги и даже пощупал лицо, но без отражения он не мог сказать точно, насколько помолодел, и помолодел ли вообще. Стоило оглядеться. Само помещение, в котором Сириус находился, показалось огромным и лишенным всякого смысла. Это место было похоже на большой пустой вокзал. Только вот на вокзале всегда есть люди и поезда. «Что ж, один человек здесь есть. Это я», - подумал Сириус. Однако, прислушавшись, он понял, что оказался не совсем прав. Откуда-то справа, из-за белоснежной колонны, доносился мотив далеко знакомой песни, которую кто-то мычал. Кажется, это был мужской голос, и он мычал то громче, то тише. Сириус пошел на звук. Когда он приблизился к тому месту и выглянул из-за колонны, то его взгляду предстала удивительная картина: на одной из каменных белоснежных скамеек сидел молодой человек, держа перед собой зеркало, и проводил по нему бритвой, счищая с поверхности пену. При этом сам юноша был гладко выбрит, а его волосы торчком лезли в разные стороны, на нос были водружены круглые очки, но без стёкол. Лицо в профиль было очень знакомым. Даже если Сириус не видел его многие годы. Даже если этот юноша был таким много лет назад, перед тем, как умер. Это лицо Блэк не мог забыть, оно являлось почти каждую ночь ему во снах, в воспоминаниях. - Джеймс? - Не веря своим глазам, произнес гораздо громче, чем хотел, он. Тогда юноша повернулся. Его глаза, заключенные в круглые, уже бесполезные, очки, расширились, а бритва выпала из рук; рот раскрылся, как если бы юноша не мог поверить, кто перед ним стоит. А потом он вскрикнул: «Сириус!» - бросил бритье зеркала и отложил его на скамью, тут же кинувшись на друга и заключив его в объятия. - С ума сойти, Сириус! - Кричал, без сомнений, Джеймс. - Джеймс, но ты же... ты... - Умер? - Подсказал юноша, освобождая его от объятий, и поправил на своем носу очки. - Конечно. Безусловно! А ты? - Наверное... - Неуверенно произнес Сириус, хмурясь. - Да, пожалуй, раз я здесь. Кстати, где это - здесь? - Где мы? Мне кажется, что на вокзале, как думаешь? Довольно символично, ведь наша жизнь началась тоже с вокзала. Сириус посмотрел на друга. Ему совершенно не верилось, что перед ним стоит сам Джеймс Поттер. Да еще молодой, словно он до сих пор учится в школе магии и волшебства Хогвартс, на седьмом курсе, и является влюбленным в Лилиан Эванс дураком. - Джеймс… - Выдохнул Сириус и снова обнял друга, словно желая удостовериться, что тот не соткан из белого тумана, а самый что ни на есть настоящий Джеймс Поттер. Но тут же Блэк отстранился. Держа друга за плечи, он спросил: - Но почему ты такой молодой? - Молодой? - Поттер рассмеялся. - Мой друг, посмотри на себя, ты такой же. Он взял в руки маленькое зеркальце и поднес его к лицу Сириуса. И тогда он увидел в отражении. Увидел и не узнал, отшатнулся и схватился за свое лицо, снова его ощупывая. - Но как..? – Лишь смог выговорить он. Джеймс пожал плечами. - Думаю, это место делает нас такими. Сириус все не мог оторвать своего взгляда от зеркала. Он выглядел, как в свои студенческие годы – такой же молодой, статный и с блеском в глазах, какой бывает у людей, уверенных в себе и завтрашнем дне. Все это было настолько необычно, неописуемо и волнующе. Да, Сириус волновался, гораздо больше из-за встречи с Джеймсом, чем из-за своей новой старой внешности. Блэк часто разговаривал с Джеймсом после его смерти, обещал, что они встретятся, все обсудят, обо всем поговорят, но сам Сириус оказался не готов к этой встрече. - Неужели нет никакого... рая или ада, как нам говорили? - Опомнившись, произнес он. - Думаю, есть, - Джеймс почесал затылок. - Просто сейчас мы на перепутье. Здесь выбирают свою дорогу те, за кого не в праве решать. - Почему же ты еще ничего не решил? Почему ты здесь? Джеймс замолчал. Его взгляд блуждал по пространству, будто в поисках ответа среди колонн. Затем Поттер медленно опустился обратно на скамейку, на которой сидел до этого, и Сириус сел рядом по его приглашению. - Я не был хорошим человеком, Сириус, - наконец, задумчиво произнес юноша. - Но ты не был и плохим, - возразил тот. - Не был, - согласился Джеймс. - Поэтому я решил остаться здесь и дождаться тебя, чтобы ты решил, в какую нам сторону - направо или налево! - Его лицо снова озарила улыбка. Такая улыбка, словно сейчас Джеймс выдал самую гениальную идею на всем белом свете, и Сириус обязательно должен ее оценить и похвалить друга за это. Даже смерть не могла изменить Джеймса Поттера. - Поезда, должно быть, скоро приедут, - тут же добавил он и кивнул куда-то наверх. Сириус поднял голову и увидел огромный циферблат часов, какие висели на Кингс-Кросс, но стрелки часов застыли неподвижно и говорили, что сейчас ровно полдень. И тогда он задался вопросом, сколько же стоят на месте эти часы, и почему поезда должны скоро приехать, если время стоит на месте. - Поезда? - Да, поезда. Их два. К сожалению, я не знаю точно, как они ходят, потому что видел их всего пару раз. Один везет к хорошим парням, второй - к плохим. Ну, я так думаю. Они приходят где-то в полдень. Сириус снова посмотрел на друга, который все так же, задрав голову, смотрел на часы. И ему почему-то не захотелось его огорчать, что часы не ходят. Джеймс казался рассеянным, словно его застали врасплох. Впрочем, может, так оно и было. Сколько он пробыл здесь совсем один? - А где Лилиан? - Спросил тогда Бродяга. Джим нахмурился. - Она уже уехала в поезде. Правом поезде. В голове у Сириуса возникло сразу несколько вопросов. Что же это за правый поезд, и почему они должны выбирать между ним и, видимо, левым поездом, раз Лилиан уехала в правом? Он внимательно посмотрел на Джеймса. Может быть, он уже успел сойти с ума, пока был здесь в одиночестве? А, может быть, всему виной его невнимательность? Или это он уже сходит с ума? - Но как же... - Это не имеет значения, - тут же одернул его Поттер. - Она сказала, что будет ждать нас, какой бы поезд ни выбрали. Мы все равно ее встретим. Смысл всего этого терялся совсем, словно его заволакивало белым туманом. Но что было сейчас важно? Какой-то смысл, или воссоединение с другом? Смотря на Джеймса, Сириусу хотелось скулить и выть, как если бы собачья натура брала верх над человеческой. - Нам нужно будет сделать остановку, чтобы забрать и Лунатика, - протянул Джим, забираясь с ногами на скамейку и поджимая их под себя. Глаза Сириуса расширились, и он посмотрел испуганно на друга. - Римус? - Заскулил Блэк. - Он... Джеймс многозначительно посмотрел на него и вздохнул. - Еще нет, но скоро. Совсем скоро. Признаться, я думал, что и тебя ждать мне придется намного дольше, - и он снова улыбнулся и похлопал его по плечу. - Да, пожалуй... - Согласился Сириус. - Но с тех пор, как ты ушел, я не мог жить, Джеймс. Жизнь казалась мне адом. Ты мне как брат, Джеймс, всегда им был. - Ты славно поработал, Бродяга. Оказал мне большую услугу: был настоящим крестным моего сына и защитил его. - Нет, - покачал головой он. - Если бы я его защитил, то не был здесь... Сириус попытался вспомнить, как умер. Странно, что он не попытался сделать этого раньше. Ему даже не пришлось напрягаться, потому что Блэк отчетливо помнил, как его поразило заклинание Беллатрисы Лестрейндж, как с ним сражался бок о бок Гарри, как он – Сириус, не смог защитить его. Но что с Гарри теперь? - Он жив, Сириус. Он жив. Иначе, мы бы ждали и его. Конечно, мы будем ждать, но гораздо дольше, - Джеймс словно читал мысли друга. Его глаза лучились искренней радостью, Джеймс действительно знал, что говорил и верил в это. Так странно – разговаривать с семикурсником, у которого есть сын, годящийся по возрасту ему в братья. Но внешность бывает обманчива, и, как бы они оба не выглядели, они пережили то, что им было предначертано, преодолели большие трудности, а с какими-то справиться не смогли… - А Петтигрю? Он мертв? Где этот мерзавец?! – Воскликнул Сириус. Он лично хотел посмотреть предателю в глаза. Ах, как жаль, что он не убил его, как жаль, что этой крысе удалось сбежать! - Хвостик... - Джеймс снова нахмурился. - Ах да, он тоже уже уехал. Давно, наверное. Здесь сложно следить за временем. Он был такой напуганный. Наверное, действительно сложно следить за временем со сломанными часами. - Джеймс, он же предал вас, как ты можешь говорить так о нем? - Хвостик был тоже ни хорошим, ни плохим. Он был предан нам. Наивно предан. Как домовой эльф, знаешь? - Он посмотрел Сириусу в глаза. - В любом случае, я его простил. - Простил?! – Взвыл Блэк и вскочил с места. Он начал маячить, заложив руки за спину. - Простил! Я бы никогда не простил этого мерзавца, Джеймс! Он причинил столько боли тебе, Лилиан и Гарри, его друзьям! - Когда мы встретились, он упал передо мной на колени и просил прощения. Что мне еще оставалось сделать? – Сириус остановился, и его взгляд встретился с взглядом Поттера. - Конечно, если бы у меня была моя волшебная палочка, Сириус, то я бы научил его кое-чему. Я вижу, твоя при тебе. Бродяга похлопал себя по карману, желая удостовериться, что так оно и есть и палочка на месте. Он посмотрел на друга и нахмурился. Кажется, вот оно в чем дело. Когда умер Сохатый, при нем не было палочки, Сириус же погиб, сражаясь с оружием в руках. - Сириус, мы почти все уже здесь. Мы умерли, - печально произнес Джеймс. - Зачем кому-то мстить и держать злобу? Отпусти прошлое. Нас ждет хорошее будущее. Нас ждут Лилиан, Римус и Питер, если ты его простишь. Мы все станем одной семьей. Снова. - Семьей… - Эхом повторил Бродяга. Он уже успел забыть, что такое семья. Его первая семья вычеркнула его из рода и выжгла портрет на семейном древе. Второй семьей были Джеймс, Лилиан, Римус и Питер. Но Питер их всех предал и перешел на другую сторону, Джеймс и Лили были безжалостно убиты, а Римусу приходилось быть в бесконечных бегах. Как и самому Сириусу. Он был в бегах за то, чего не совершал. Его подставили, как и Лили с Джеймсом. Их всех подставили. И это сделал Петтигрю. Третьей семьей стал единственный луч света – Гарри. Но Сириус не смог его защитить до конца, как бы ни хотел быть рядом с ним все время. - Прости, Джеймс… Прости меня, - он закрыл свое лицо руками и сполз вниз по колонне на белоснежный пол. Его плечи содрогались, как если бы Сириус плакал. Это были слезы и горя, и радости одновременно. Уже нечего было спасать, и прошлое действительно стоило отпустить. Он бы смог это сделать, если не знал, что где-то внизу остался пятнадцатилетний мальчик Гарри, его крестник, которому была бы не лишней его помощь. - За что ты просишь прощения, Бродяга? - Я обещал Гарри, что буду с ним рядом… всегда, когда ему будет ужасно трудно. Грядет война, Джеймс… - Последние слова Блэк сказал шепотом и снова скрыл свое лицо ладонями. Затем он почувствовал, как рядом опустился Джеймс и обнял его за плечи. - Сириус, я верю, что ты сделал все, что было в твоих силах. Это война Гарри, это его бой. И мы должны верить в него. И тогда он выиграет. Ты в него веришь, скажи мне? Веришь или нет? - Верю, - шепотом произнес Бродяга. Он открыл свое лицо, по которому стекали соленые капельки влаги. Глаза Джеймса были ясными, наверное, он уже успел многое обдумать и со многим смириться, пока ждал его столько лет на этой станции. - Я верю, Джеймс. - Повтори еще раз, Бродяга. - Я верю в твоего сына. И он будет самым великим волшебником, какого еще не видел свет. Сильнее самого… Волан-де-Морта. Это имя уже ничего не порождало внутри Сириуса, словно то было обычное имя из тысячи других. Волан-де-Морт не имел здесь никакой власти. Он был никем и ничем, и, сколько бы Даров Смерти у него ни было, он никогда не сможет победить Смерть и овладеть ею. - Знаешь, в чем заключается правда, друг мой? Ты ее знал, но уже успел забыть. Мы не всегда такие, какими бы хотели быть. Бродяга сглотнул. - Это были слова Дамблдора. И Джеймс медленно кивнул. Сириус вытер рукавом лицо и шмыгнул носом. Удивительно, но после слез он словно почувствовал себя свободным, внутри стало легче, как камень с души свалился. - Джеймс, если я выберу правый поезд, то сделаю правильный выбор? - Наверное, да, потому что Лилиан всегда делала хороший выбор. И тогда Сириус кое-что понял. Джеймс всегда доверял Лилиан. И давно уже знал, какой поезд выберет. Он остался здесь, на этой платформе, чтобы дождаться его не просто так, а чтобы поговорить с глазу на глаз. - Как думаешь, нам уже пора? - Спросил Сохатый. - Наверное, пора, - сказал Бродяга. Поезд ездит очень быстро, и невозможно предсказать, когда он появится, потому что все зависит лишь от вашего желания. Он приедет, когда вы будете готовы вступить в свое новое будущее. В свою новую семью. Здесь, на этой платформе, встречаются заблудшие души, ищущие друг друга и свой путь. Некоторые попадают на другие платформы, заблудившись, но все, рано или поздно, встречаются в поезде. Не в правом и не в левом. А в одном единственном, поезде судьбы. И это место встречи изменить нельзя.