Сейчас

Тело каждого человека цельно, душа — нет. Герман Гессе. Степной волк.

Место: тут. Контроль: неудовлетворительный. Задача: убеждение. Отличительная особенность: идиоты. Блокировка. — Ты должен спрятаться. — Заткнись. — Ты должен его убить. — И ты иди к черту. — Ты должен убить их всех и себя. — А тебя вообще никто не спрашивал. — Так ты все испортишь. Если хочешь, я тебя сменю, пока ты не натворил глупостей. Но лучше просто убей его, и эти сны закончатся. Поверь, так будет проще. Парень в черном костюме задумчиво грызет ноготь и отвечает после паузы: — Нет. — Я тебя предупредил. — Ты меня предупредил. — Если он опять отрубится, можно я? — Сопля, я еще тут. — Ненадолго. — А ты сиди дальше в своем углу и молчи в тряпочку, я знаю, что у тебя на уме. Еще раз попытаешься нас угрохать, посадим рядом с Этим. — Я же сказал, больше не буду. Зеро мне отлично объяснил. Но ты все равно должен их убить. И Максвелла в первую очередь. — Тут он прав. — Зеро. Даже не думай. Убьешь его – выпущу Этого. — И все испортишь. — И все испорчу. Я тебя предупредил. — Ты меня предупредил. — ДА ВОЗЬМИ И ОТТРАХАЙ ТЫ ЕГО, ЕСЛИ НЕ ХОЧЕШЬ УБИВАТЬ, ДАЖЕ МЕНЯ УЖЕ ДОСТАЛ ЭТОТ ЦИРК!!! РАЗРУШЬ ЕГО, СЛОМАЙ, УНИЧТОЖЬ!!! — О, черт. — У него просто намордник сполз. — Откуда ты знаешь? — Мы же живы. Место: Милфорд, общежитие университета. Контроль: отсутствует. Задача: восстановление задачи. Отличительная особенность: клац. Дуо больше не спрашивает, где его носило всю ночь. Он сидит, забравшись с ногами в кресло на колесиках, угрюмо стучит по клавиатуре, и клацанье усиливает тупую боль в висках. Клац. Здравствуй, Дуо, я пришел домой. Клац, клац, клац. Да, я — чертов придурок. Клац, клац, клац, клац, клац, клац. Мог бы и поздороваться. Клац. Давно хотел сказать – напрасно ты мне не веришь. Это я убил её. Клац, клац. Не поворачивайся, я знаю, ты меня сейчас внимательно слушаешь. Клац. Ты меня не осуждаешь, просто боишься, что у меня поехала крыша. Клац, клац, клац, клац, клац, клац! Так она и правда поехала. Клац, клац, клац. Между прочим, вашими же стараниями. Это – не обвинение. Просто, хочу, чтобы ты знал. Клац… Я сделал её сильной, она – превратила меня в тряпку. Это был единственный способ снова стать собой. Я это понял, пока лежал в дурке. Клац.… Ну, да, я был в дурке. Клац, клац, клац. Ты не можешь ни одобрять моих действий, ни осуждать их. Ты – Шинигами, а Смерть должна быть беспристрастна. Клац. Кстати, хреновый ты Шинигами, если так волнуешься из-за меня. Раньше ты просто обозвал бы меня идиотом, если бы мне вздумалось умереть. Клац, клац… Ты не хочешь признаваться себе кое в чем. Я тоже. Клац, клац, клац, клац, клац!!! Потому что это неправильно, так хотеть жить, только приходя умирать. Клац. А еще неправильно видеть тебя каждую ночь во сне. Но тут уж ничего не поделаешь, меня просто не долечили. … Дуо, ты ведь и, правда, меня слышишь? Поворот кресла, твои огромные беспощадные глазищи, от взгляда которых мне так хочется сдохнуть. — Если будешь весь день стоять в дверях и сверлить взглядом мою спину, будет дырка. Не скрываешь своего раздражения, и это хорошо. — Дуо, я хочу тебя с того момента, как первый раз увидел. Ты мне веришь? – Мои губы сами кривятся в гадкой ухмылке. Твое лицо вспыхивает, а тело замирает в напряженной позе. Сейчас ты – пружина, приводящая в действие смертоносный механизм. На секунду мне кажется, что ты рванешься ко мне, я чувствую исходящую от тебя угрозу и ту самую ярость Максвелла. Как же давно это было… — У них получилось. Растерянность, непонимание, настороженность. Меня всегда поражала наивная и обезоруживающая откровенность твоего лица. — Они создали совершенного человека. Боэ как будто кто-то постоянно предупреждал. Я так до него и не добрался. Понимаю, в это сложно поверить. Но кто сказал, что чудес не бывает? Все мы пятеро этому живое доказательство. — Хиро, ты уверен? — Пожалуйста, верь мне, Дуо. Говорю, и тут же начинаю сам себя ненавидеть за эту унизительную просьбу, потому что ты снова смотришь на меня как на психа. Место: китайская граница. Отличительная особенность: снова Аскель. Вынужденная блокировка. Лежащие в неестественных позах, с лицами искаженными изумлением и болью, окровавленные, разделанные, опаленные, скрюченные, с пустыми, стеклянным глазами, его встречали мертвецы. Его приветствовал старый добрый ночной кошмар, безумие сразу приветливо распахнуло дверь в свой уютный уголок. Он опоздал, непростительно опоздал на пару тысяч жизней из-за своей проклятой нерешительности. Кватре чувствовал, как по венам заструилась желчь, как лицо исказилось в гримасе отвращения, как кончик языка пробежал по верхней губе. Тем проще. Тем легче. Тем удобней. Спокойный голос Аскеля в передатчике: — Я их найду. Он отвечает отстраненно, приходя к какому-то внутреннему согласию: — Да, сделай это. Найди и перебей. Место: ад. Вынужденная блокировка. Кажется, в этой жизни он до Хиро так и не доберется, рассеянно думает Чанг, прикрываясь от пуль уже окоченевшим телом. Прощай, Натаку, я не смогу попасть к тебе на небеса. Прощай, глупая женщина, которая так и не стала сильной. Прощай, проклятая неродная планета. До встречи в аду, братья-убийцы. Я буду первым. И я буду ждать. Смерть старикашки была напрасной, и все из-за каких-то уродов, у которых, кажется, как у кошки, у каждого по девять жизней. Его преступление против самого себя было напрасным. Сегодня сильные они. Сегодня правы они. Но Натаку бы не сдался, не опустил бы руки несмотря ни на что. Натаку был идеалистом, но он, Чанг Ву Фей, реалист. Лежа среди груды мертвых тел, неприятно холодных и равнодушных, вытирая липкие руки об одежду, чтобы не скользили, чувствуя тяжелые шаги смерти и её смердящее дыхание, очень тяжело быть реалистом. Но – их слишком много, а палаш уже затупился. На его рукояти, ладонях, лице, шее уже подсыхает бурая корка. Его они так просто не возьмут, он утащит как можно больше этих тварей в свой персональный ад, в его личное пекло. Встать, расправить плечи, почувствовать на себе удивленные взгляды нечеловечески зорких глаз. Сделать приглашающее движение рукой, по-звериному оскалиться. Ну, налетайте, вот он я, последний теплый человек! И удивиться самому, когда нелюди будут выходить ему навстречу, на ходу отбрасывая ставшие ненужными железяки, потом изумленно уставиться на чистую протянутую ладонь, напороться на печальный, сочувствующий взгляд и понять: этот – не такой, как остальные безмозглые отродья. Этот – еще опаснее. А потом, почувствовав опасность, рухнуть в объятья сырой, равнодушной земли, и ощутить, как килограммы свинца над головой разрезают краткую тишину. Место: Западная Республика. — Сегодня я хочу, чтобы вольные люди открыли глаза и отбросили стереотипы. Я обращаюсь не к рабам Конгломерата, а к тем, кто уже сделал первый глоток свободы. Два года мы шли на поводу у ложных принципов и лживых людей. Два года мы были связаны лицемерными обещаниями вечного мира. Два годы мы были слепы, но теперь настало время прозреть, взглянуть правде в глаза. Нам надоело быть рабами, мы вышли из состава разжиревшего от безделья государства, обреченного деградировать из-за собственного безразличия. Мы жаждем жить дальше, как полноценные, самостоятельные, разумные люди. Нам не нужен поводырь, не нужна нянька! Наша нянька боится своих крепких, подрастающих деток, смеющих заявлять о собственной воле. Западной Республике была объявлена война, и все остальные пока находятся в стороне. Я, Ян Боэ, последний конгрессмен Западной Республики, спрашиваю вас, свободные люди, уверенны ли вы в том, что сможете оставаться в стороне и дальше? Если вы думаете, что происходящее вас не касается, вы заблуждаетесь. После того, как Республика падет, Конгломерат обратит свой вечно голодный взгляд в вашу сторону. Свободные, зрячие люди, я призываю вас объединить силы! Настал момент избавиться от докучающей опеки раз и навсегда, во имя будущего. Место: китайская граница. Отличительная особенность: избавление. Вынужденная блокировка. Топтать уже мертвые тела тяжелой беспощадной стопой, превращая захватчиков и оборонявшихся в единое месиво, даруя вечный покой, уравнивая противников смертью – вот он, подлинный Абсолютный Мир! Хватать редкие шевелящиеся фигурки, мягкие и беспомощные, выжимать из них сок жизни и выбрасывать, как старые игрушки. Он нужен этому миру, он – судья, он – кара и он же – избавление! Гнев ушел, сменившись восторгом. Он, и только он нужен! Он знает, что делать, чтобы люди больше не хотели убивать друг друга. Словно из прошлой жизни приходит понимание, что он и раньше это знал. Вечный мир, вечный покой, он в силах даровать его каждому! От того, как эти букашки цепляются за свои ничтожные жизни, его могущество пьянит Аскеля еще сильнее. Одумались, надо же! Поздно, братцы, поздно!!! Нелепая, жуткая, безумная смерть – именно то, что вы заслуживаете! Из груды мертвых тел выбирается грязный, бледный человек, делает неловкий шаг ему навстречу и выставляет перед собой побуревший от крови палаш. Место: Милфорд, общежитие университета. Контроль: по-прежнему отсутствует. Задача: выждать. Отличительная особенность: удушье. Частичная вынужденная блокировка. В комнате душно, но они не открывают окно. Хиро наплевать, а у него слишком болит нога, чтобы тянуться через стол. Спертый, сухой воздух давит в глотке любое лишнее слово. Да и говорить особо не о чем, они вместе смотрели трансляцию. Фигура, очень обязанная им своим возвышением, никто иной, как Ян Боэ. Они не удивились, просто приняли к сведению. Хиро лежит на кровати и равнодушно наблюдает за ленивой и окончательно потерявшей страх мухой, которая деловито ползает вокруг клавиатуры, выискивая остатки пиццы. Максвелл сидит в кресле и злобно шипит, накладывая новую повязку. Тишина становится невыносимой, удушающей, и, чтобы не попасть в вязкую ловушку полуденного сна, он отрывается от своего занятия и поворачивается к Хиро: — Когда поедем к Трове? Хиро переводит скучающий взгляд с мухи на него: — Один день калеке на релаксацию. Едем завтра. Против собственной воли, он снова закипает. Максвелл готов поспорить на бессмертие своей души, что этого зануду, несмотря на его показное безразличие, это крайне веселит. — Прости меня немощного, но ты мог и сам сигать с крыши, тем более что ты в этом деле большой специалист. Я вообще подозреваю, что у тебя какой-то противоударный корпус, Хиро. Иначе бы не миновал ты пары-тройки контузий. — Мы могли бы поменяться, но я решил, что в роли идиота, застигнутого врасплох, ты будешь смотреться убедительнее. Умиротворенно прикрывает глаза, а Максвелл чувствует раздражение и досаду. Как же бесит… Он быстро закончил с перевязкой и растянулся рядом с ним на кровати. Почувствовав, как Хиро напрягся, расплылся в довольной улыбке. Повернулся к нему лицом, подпер щеку рукой и заглянул в его настороженные глаза. — Кажется, я начинаю понимать, что творится в твоей неспокойной головушке, Хиро, — протянуть покровительственно, так, чтобы задеть, разозлить. Но, как всегда, не пробиться через его защитный покров. — И что же ты понял? – Сдержанно, но, не скрывая интереса к разговору. Максвелл снисходительно хмыкает: — Ты – безумен, Хиро. Одержим злобным и коварным демоном, который каждую ночь является тебе в эротических кошмарах. Он держит тебя за ниточки, как кукловод, и заставляет совершать один нелепый поступок за другим. Еще у этого демона самая сексуальная на свете задница, и его зовут Дуо Максвелл. Хиро не засмеялся. — Дуо. — М? – Максвелл сам не понимает, зачем начал этот разговор, который теперь движется к чему-то странному. Взгляд Хиро становится жестким и требовательным. — Думай, прежде чем что-то сказать. Опять Мистер-Холодильник во всей красе. Дуо не успевает разозлиться, потому что ладонь Хиро ложится на его щеку. Два удара сердца, и до него доходит истинное значение его требующего взгляда. Еще два удара сердца Хиро ждет, а Дуо начинает казаться, что в нем есть что-то от нарка. — Да, ладно, ладно, — после паузы с деланным безразличием капитулирует Максвелл, и Хиро снова впивается в его губы. В конце концов, это не самая большая цена за излечение от безумия, говорит себе Дуо, когда язык Хиро неловко, но настойчиво проникает в его рот, а руки вытаскивают рубашку из галифе. Это – подачка, твердит себе Максвелл, когда Хиро наваливается на него сверху, жадно исследуя, быстро теряя терпение. Уступка безумцу, убеждает он себя, закрыв глаза и сопротивляясь нарастающему возбуждению. Никогда бы не подумал, каким деятельным может оказаться этот Холодильник в постели, успевает он нервно хохотнуть про себя. Слишком ловкая рука Хиро быстро расправляется с застежкой его ремня, и Дуо охватывает паника. Я ведь сам этого хотел. Я не упускал ни единой возможности, чтобы прикоснуться к нему, делал все возможное, чтобы привлечь его внимание. С того самого момента, когда мы впервые встретились. Я хотел, чтобы Хиро зависел от меня. Меня обижало его равнодушие, и я часто представлял его таким: потерявшим над собой контроль, не отдающим себе отчета в своих действиях, с голодным, затуманенным желанием взглядом. Я хотел увидеть его жалким. Прими поздравления от самого себя, Максвелл – ты победил. Губы Хиро впиваются в его шею, в то время как руки пытаются стянуть с него штаны. Успокоиться и оттолкнуть чужое горячее тело. Почувствовать его животное нетерпение, и ледяным голосом твердо произнести: — Хватит. Сесть рядом на кровати, попытаться застегнуть штаны и рубашку, не глядя в его сторону. И все, чтобы оказаться снова припечатанным к кровати его телом. Почувствовать стальную хватку на своих запястьях, ощутить голодный взгляд и скривить губы в презрительной ухмылке: вот теперь это точно подачка. Место: не известно. Отличительная особенность: её страх. Вынужденная блокировка. Они потерпели неудачу. Все мертвы. Непредвиденный фактор? Очень плохо. Тот парень, который пытался меня убить, как-то с этим связан? Нет, он действовал сам по себе, по собственному желанию. Как были уничтожены пробные версии? Маганак втайне от Конгломерата сохранил Мобильные Доспехи. Что-то еще? Я не смогла прочитать их лидера. Возможно, он безумен. Псих, руководящий армией Мобильных Доспехов. Как будто мало Конгломерата. Убери руки. Мне же надо как-то успокоиться. Место: Милфорд, общежитие университета. Дата: 15 сентября 177г. После Колонизации, 2:02. Блокировка. Открываю глаза: дурацкий потолок в темной комнате, тихое дыхание в абсолютной тишине. Почему-то сразу помню все и понимаю, где и почему нахожусь. Вот же пропасть. Совсем как в тот раз: острый локоть на груди, затекшая от его головы рука, волосы щекочут щеку. Интересно, в этот раз он опять будет делать вид, что не помнит, как на мне оказался? Тьфу, блин, завернул… Противно. Осторожно выбираюсь, босые ноги на голом полу натыкаются на одеяло. Сажусь в кресло, ссутулившись, опираясь локтями на голые колени, смотрю на мирно спящего Хиро. Мудила. И я тоже мудила, даже разозлиться нормально не могу. На сколько меня хватило? Минут на пять? О, молодец, Максвелл, сказочный ты долбоеб! Браво непревзойденному учителю Дуо! Наши аплодисменты великому экспериментатору Дуо! Низкий поклон неутомимому и виртуозному любовнику Дуо! Потрахались вы так замечательно, что теперь не только Хиро непременно захочет, но и ты сам совсем бы не отказался повторить, тем более что у тебя снова стоит. Просто, блин, сказка, вот только ты полдня кувыркался со своим лучшим другом. Гадство. Вместо того чтобы колотить себя по голове, кусаю губы и давлю тупые смешки. Ближе к полуночи я даже научил его нормально целоваться. Я в чем-то лучше, чем наш идеальный Хиро! Только кому этим похвастаться? Трове? Кватре? Лучше всего, Ву Фею, он сразу мне яйца отрежет и будет в чем-то прав.