Сенат и граждане Рима

Я вертела в руках пластиковую чашку, до затертого серую, полупустую, с холодным кофе, который и горячим не был очень-то приятен, прислонившись спиной к ледяной стене, бездумно и бесцельно. Я нарочно прятала взгляд, отводила его от противоположной стороны, где по-прежнему лежал без движения претор, прокручивая в голове события последних часов снова и снова. Меня никто не выгонял из принципии. Ни у кого бы язык не повернулся… Меня, выходящую отсюда, могли бы видеть, а, значит, обязательно набросились бы с расспросами. А сказать?.. Сказать было нечего. Да и я не хотела бы видеть легионеров в таком состоянии. Неприятные воспоминания о падении дома Цирцеи всплывали тут же. Тогда со мной была Хилла, ее извечное «не будь трусихой», которого мне так остро не хватало сейчас. Потому я осталась, надеясь быть полезной и хотя бы капельку защищенной. Я взяла на себя смелость вымыть претора и переодеть его в чистую футболку и тогу, благо в захламленных комнатах позади главного зала нашлось и то, и другое. Дакота и Джейсон держали его на весу, пачкая руки в липкой крови, потом вытирая ее по растерянности прямо о штанины, пока я дрожащими пальцами убирала ее сомнительно белой тряпочкой, смоченной холодной водой. От воды этой сводило пальцы, от раны на груди мешался ум. Голова кружилась, я была на грани обморока, но заставляла себя делать это. Безостановочно крутились мысли, белки в колесе, что эта ночь перевернет все. Центурионы выходили на улицу к толпе, говорить бессмысленные, тяжелые речи, обреченные на провал, и тяжелая дверь принципии хлопала, унося теплоту ночи и голоса легионеров множество раз. Хилла в ту ночь тоже пробовала успокоить пиратов словами… Заваривали чай и кофе в полном молчании, разбавленном парой дежурных фраз. Потом неожиданно принимались решать вопросы о том, что делать с мертвым. Сначала римляне посматривали на меня косо, а потом, в пылу, расходились, забывая обо всем. - Вы понимаете, что если мы не примем меры, мы все здесь трупы! – кричал Октавиан. - Какие, к чертовой матери, меры! - Н-наказания! - заикался авгур. - Против кого? – простонал центурион четвертой Когорты. - Против них! - Это могло быть случайностью… - пробормотал Дакота. - Случайно ножом заколоть?! – фыркнул Майкл. - Может, он узнал что-то?.. – спросил Джейсон. - Он тебе не верил! - прошипел авгур. - Я даже догадываюсь, что, - невесело подвел черту Майкл. - Я знаю! – взорвался сын Юпитера. Он вскочил со стула, раскрасневшийся. Центурион третьей когорты оттолкнул сына Юпитера назад, стукнув ему кулаком по плечу, заставив принять прежнее положение. Я поморщилась. - Прекратите, - медленно проговорил претор. Я старалась вслушиваться в разговоры, но слова пролетали мимо, не задерживаясь, видясь мне изначально чем-то страшным. Мертвого решено было, как все уляжется, перенести в лазарет и связаться с его смертным родителем. От слов «забрать тело», оброненных кем-то, что-то щемило внутри, дыхание перехватывало. - Рейна, будешь еще кофе? – спросил центурион третьей когорты. Он вскипятил чайник в десятый раз за бесконечную ночь. Нахмурившись, я перевела на него затуманенный взгляд. - Нет, спасибо, - пробормотала я, отставляя стакан на пол подле ступней. Мне отчего-то было жарко, словно бы температура поднялась, свет плыл перед глазами, оформляясь в оледеневшую взвесь. Этот контраст морозной ночи и чего-то теплого, растопленного в груди особенно ощущался на коже. Поежившись, я закрыла глаза. *** - Удвоим патруль, - тихо перечислял претор, - с вечера, сейчас вряд ли можно чего-то добиться. Закроем Лабиринт. Построим всех завтра, пересчитаем поименно. Скажи, чтобы поспрашивали, кого не было на празднике, кроме Джейсона и Рейны. Я дернулась, принимая удобное положение и открещиваясь от сна. Шея болела страшно, затекшая. Нос не дышал: холод сделал свое дело. Я гадала, как долго проспала, зевая от души и потягиваясь, широко раскинув руки по старой привычке. Боковым зрением я заметила кого-то справа от себя на скамье, в тени. Я едва удержалась от вскрика. Сердце успело сбежать в пятки за мгновение. Я медленно повернула голову вправо, напрягшись внутренне, сжавшись в комок. Мне понадобилось около минуты, чтобы прийти в себя, чтобы узнать ее. Спокойный, холодный взгляд, неприятно-уверенная улыбка, завершенная ямочкой-точкой. Юнона. Новый приступ паники начался незамедлительно. Я взглянула на претора, он сидел, устало облокотившись на стул, и выглядел не то что не презентабельным – убитым. Тихо, словно бы мученически он отдавал приказания моему центуриону, тот кивал молча. Я обвела глазами принципию. Тишина. Никого, кроме их и мертвеца больше не было. Неуверенно, не до конца понимая, насколько сильно я выпала из жизни, я подалась вперед. Перед глазами поплыло. Мне показалось на мгновение, что между мной и миром возникла стена, из плотного пупырчатого стекла. Я хотела облокотиться вновь на холодную стену, чувствуя головокружение и бешеную усталость. Ото сна только хуже. - Не заставляй меня думать, что я в тебе ошиблась, - с улыбкой в голосе произнесла богиня. Я замерла. - Они не знают, что Вы здесь? – для убедительности я указала пальцем в пол. - Верно. - Но как? – изумилась я не слишком-то яро. - Во-первых, они слишком устали. Во-вторых, я этого не хочу, - объяснила женщина. Я ухмыльнулась. - А ты молодец, Рейна, спасла Джейсона от этих пираний, - произнесла Юнона. - Спасибо, - растеряно пробормотала я, думая о том, что боги обычно не являются только для того, чтобы поблагодарить героя. - Ему нужна помощь, нужен кто-то, кто видел и знает больше, чем остальные. - Вы хотите сказать?.. – начала я и замолкла. - Не лги хотя бы себе, дитя. Ты выжила между Сциллой и Харибдой, смыслишь кое-что в переменных ветрах. Помнишь, как погибла Цирцея? Я задумалась. - Та девочка оказалась умнее ее. - Вот именно. Всегда найдется кто-то, кто умнее нас. Он, - она кивнула в сторону мертвого претора, - так этого и понял. Его обыграли, обхитрили, понимаешь? - Да. Кто-то тут всех водит за нос. Меня трясло, трясло от ее слов. Я не знала, в чем был предмет спора центурионов, но желание обвинить Джейсона в убийстве показалось мне диким по своей сути с самого начала, особенно если это желание возникло у его друзей… - Не дай сделать этого с ним. Я вздрогнула, представив Джейсона с ножом в груди. Это все походило на чертов кошмар! - Я могу на тебя надеяться? Я в бессилии помотала головой, недоумевая, как я могу помочь Джейсону, как я вообще могу сделать что-либо в этой ситуации. - Я не сомневалась в тебе, Рейна, - хмыкнула Юнона. Она поднялась со скамьи, оправляя подол длинного платья, волнами спускающегося на пол. - Ах да, совсем забыла. Держи! Неизвестно откуда женщина выудила сложенную в несколько раз лист писчей бумаги, смятый. - Что это? – спросила я, забирая у нее из рук записку. - Моя плата за твою помощь. Я все же богиня семьи. С этими словами она исчезла, растворилась в воздухе, разрезав его будто бы золотой молнией, от которой зарябило в глазах. Я зажмурилась, сжимая листок меж пальцев, а когда открыла глаза, то с ужасом поняла, что что-то изменилось вокруг, что-то неуловимое в пространстве произошло. Стекло, которое мне казалось тягостным миражом, следом дремоты, а то и вовсе игрой разума, рассыпалось, мелкими осколками оно лежало около моих ног. Уши заложило, слово после громкого хлопка. Я забыла, как дышать. Зачарованная, потянулась к полу, подняла с него один из осколков. Острый, он уколол палец. Я не видела ничего подобного со времен жизни у Цирцеи… Я не сводила глаз со стекла. Оно таяло, медленно, сжимаясь по краям, у меня в руке. Материя растворялась, не оставляя и следа. Ни горячо, ни холодно. Ничего. Это открытие заставило меня забыть о записке в кулаке, об убийстве лидера, о том, где я. Вакуум, наколдованный этим нелепым чудом, наступил. Мысли разбежались, и я поймала себя на этом, только когда услышала оклик центуриона. Встрепенувшись, покачав головой, я улыбнулась, растеряно. - Что? – переспросила я глупо. – А где все? - Уже шесть часов, Рейна. Все ушли спать, - ответил центурион третьей когорты. Шесть? - Ты бы тоже шла, - сказал претор мягко. – И так всю ночь просидела здесь. - Я не хочу, уже выспалась, - пожала плечами я, смущенно вглядываясь в лица парней. - Может, я могу помочь еще чем-то? Двое переглянулись. - Нет, хватит с тебя на сегодня! – решительно отказал претор. – Со всех нас. Иди, мы тебя позовем, если что понадобится. И ты тоже свободен, - сказал он центуриону. Командир дал мне отмашку. Кивнув, смекнув, что претору нужно было отдохнуть, подумать о том, что делать дальше и что больше мне в принципии делать нечего, я поднялась, аккуратно перешагивая через осколки, добралась до конца зала и потянула за ручку тяжелой двери. Солнечный свет прямоугольником упал на меня, заставив закрыть глаза и невольно отшатнуться. На ватных ногах я шагнула на улицу, где-то на периферии сознания замечая, что у главных дверей не стояло охраны. Майское апельсиновое солнце висело над холмами, птицы летали и ветер шумел отъявленно; на площади – ни человека. О бессонной ночи напоминала разве что почему-то местами мокрая мостовая. Спускаясь по ступеням, я развернула листок желтой бумаги. Он был исписан косыми диагональными строчками размашистым почерком, знакомым настолько, что подпись внизу излишня. Я стала как вкопанная. Счастливая улыбка робко зажигалась во мне. «Привет, сестренка! Я не писала тебе долгое время. Виновата, каюсь. За эти полгода со мной столько всего произошло… В Сиэтле я познакомилась с амазонками. Хорошие девчонки, сильные, смелые. Я нашла с ними общий язык сразу. Не со всеми, правда, но если рассказывать про все эти споры, мне одного письма не хватит, да и посыльного ты выбрала не самого свободного. (Как тебя угораздило связаться с Герой?!) Почти все они имеют римские и греческие корни, полубоги или наследники. У них здесь собственный бизнес, так что есть на что жить. Ты, наверное, не поддержишь меня в этом плане, но феминизм – это не так уж плохо, Рейна. Просто поверь мне. Единственное, что по-настоящему плохо, - амазонки не любят лагерь Юпитера и наше с тобой общение, мягко говоря, не желательно. Не знаю, как еще никто не заметил меня с Герой, но если увидят – не сносить мне головы. Ну да хватит обо мне. Есть кое-что важнее. Я не должна говорить тебе об этом, помогать тебе и, надеюсь, ты сделаешь правильные выводы. Помнишь тех ребят с «Принцессы Андромеды»? Второй месяц нашего плавания. Они приходили к нам неделю назад, говорили о том, что подняли Сатурна из Тартара и собираются возродить титанов, чтобы свергнуть богов, что уже сейчас их армия исчисляется тысячами солдат. Это не преувеличение, я видела их собственными глазами! Хотели, чтобы мы присоединились к ним. В противном случае угрожали убить всех. Однако нам удалось сохранить нейтралитет. Лагерю Юпитера остаться в стороне не получится. Вы, возможно, пока ничего не подозреваете, но Тамалпаис уже кишит монстрами и первая их цель – это вы. Более того, в команде «Принцессы» есть дезертиры, тату SPQR ни с чем не спутаешь. Вы, очевидно, считаете их убитыми. Рейна, я боюсь предположить, во что это выльется. Будь начеку и береги себя! Люблю тебя, Хилла». Смешанные чувства одолевали меня: и радость новостей, и трогательное волнение за сестру, и тревога. Я подняла глаза в небо, слишком сбитая с толку, чтобы что-либо предпринять, желая сбежать отсюда. Вместе с птицами в синеве над лагерем летал Джейсон.