***
Осень в Барселоне это яркий калейдоскоп из красок и новых встреч. И чистой радости им хватает на двоих. Так странно, но привычно уже. Он заворожен ей, а она им. Обоюдно, страстно, трепетно, нежно… Они научились любить и доверять.***
На пальце, одно за другим, два кольца. И это самое важное, что случилось с ней в этот год.***
Ланчия улыбается коротко, почти незаметно. Он с затаенным восторгом наблюдает за ней. Это Небо только его. Ее улыбки и задорный, мелодичный смех. И лукавые искры в карих глазах. Непослушные пряди медово-янтарных волос. — Как тебе Париж? Или Нью-Йорк? — Берлин! Он ловит ее, приобнимает легко. Скользит руками по ее бокам, вдыхает аромат духов. И закрывая глаза, произносит: — Моя. Щемящее сердце в груди, яснее других слов говорит о любви. Ее прерывистый волнительный вздох, ради которого он научился заново жить.***
Лето Они меняют имена, словно в игре, где можно сбежать от всего, при этом всегда оставаясь собой. Ему все равно. Донна Франческа, мисс Джеверли или фрау Штейн. Он идет вслед за ней. Потому что это она, а не кто-то еще. Сквозь чужие личины и имена, он видит одно. Мое Небо светит только для меня одного.***
Их маленький мир это квартира, где занавески Ланчия выбирал сам, мебель собирали в четыре руки, а обои красились также вдвоем под звонкий смех.***
Это аромат овсянки и тостов по утрам. И небрежный каштановый хвост, который Ланчия, подходя к Тсуне, всегда расплетал сам.***
Это документы, в которых каждый, не дрогнув рукой, расписывался одинаково. И в графе семейное положение у обоих стоит «женат» и «замужем».***
Это искры Пламени на губах, которые Тсуна любила собирать языком, смотря Ланчии прямо в глаза.***
Это сон. Возможность спокойно заснуть в уже не чужих руках.***
Это кровь, которую бережно стираешь с родного лица. И тихий шепот «Ничего, все будет хорошо».***
Это неясная тень, где-то позади. Мафия так и не отпустила их до конца. И им не сбежать. — Мое счастье — это ты рядом со мной. Уткнувшись в его плечо, она позволяет ему укачивать себя. Это лето — самый трудный выбор из всех. — Bersaglieri. Так мы назовем семью.***
Зима Она изменилась. В ней нет ничего от Вонголы Джудайме, как называли ее когда-то давно. Она для Вонголы никто. Всего лишь новое лицо. — Сеньора Берсальери? Рад нашей встрече. — Сеньор Реборн. Наслышана о вас. Вежливая улыбка и больше ничего. Ни бывший Наставник, ни бывшие друзья не узнали ее. Савада Тсунаеши исчезла, растворилась в прошедших годах. Она красива. Ее элегантный стан, затянутый в бардовый шелк неизменно волнует мысли мужчин. Но взгляд этой женщины устремлен лишь к одному. — Сеньор Примо Берсальери, не хотите потанцевать? Темно-серые, грозовые глаза — это все, что связывало того и этого Ланчию. Больше ничего. Ведь и его никто не узнал. Он принимает ее руку и склонившись, бережно прижимается губами к ней, выражая все восхищение и любовь. Это признательность мужчины перед женщиной. За поддержку, за веру, за любовь. За все. Непозволительно дерзкая, бестрашная демонстрация чувств.***
Танец любви, танец огня и белоснежная изморозь под ногами у них. Ее пламя - его. И искры чистого янтаря, под которыми вспыхивает пол. И длинные, извилистые тени танцуют хоровод вокруг этих двоих. Так танцуют только они. Босс семьи Берсальери и его жена. Не Небо? Ну и что? Я буду твоим Пламенем. Всегда.***
— Бьякуран Джессо? Наклонив голову к плечу, она слушала. О чужом восхищении к ней. О планах захватить мафиозный мир. Слушала все, что ей сказал этот человек. — Так что? Неужели вам не хочется им отомстить? Не выдержав, она рассмеялась ему прямо в лицо. — А зачем? Это не моя семья. Нет или есть она — мне все равно. Босс Мельфиоре стоял перед ней, словно растерянный пылкий юнец, впервые получивший отказ. — … Вы потрясающая женщина, Савада-сан. — Нет, — она мягко улыбнулась ему. — Не Савада уже. И очень давно. И я надеюсь, что вы сохраните мой секрет.***
Союз семьи Берсальери и Мельфиоре — негласный, но прочный как шелк. Он сокрыт, как и правда о том, кто настоящий Босс. Вас за глаза называют Теневой Королевой. Многие восхищаются вашей проницательностью и умом и сожалеют о том, что вы не обладаете пламенем. Если бы знали они о том, кто вы… Вы Небо, что сокрыто от глаз чужих.***
Его рука в ее руке. И пламя, что дышит в один такт последние десять лет. Ее крики, его стиснутые зубы и волнение на лице. Затенный страх и слезы в карих глазах. И в снежное тринадцатое января… — Спасибо тебе за все. Поцелуй в макушку под плач новорожденных детей. Эти дети унаследуют все. И в первую очередь любовь матери и гордость отца.