Записки на полях

[KITSU]i [SHANERU] no kaori tsukaikonda kishimu [BEDDO] [ABUNOOMARU] sugiru sex (seiheki) temaneki wo suru [VINASU] Oto wo kesareta mabushii TV asa mo yoru mo wakannai Mendoukusai kara kocchi oide ai wo wasureta [MEIKURABU] (Acid Black Cherry - 1954 LOVE/HATE)*

Растёкшаяся по смазливому лицу чёрная подводка выглядела грубой подделкой Пикассо, и Хироши лениво думал, что уж эту позу никто не мог бы назвать искусством, ведь слишком она отдавала мыльным привкусом дешёвого порнофильма. Грубая подделка Пикассо - вот было точное определение неправильного секса, вывернутого наизнанку символа Венеры в бархатном платье и порванных кружевных чулках. Гулявшая по воздуху плеть рисовала на обнажённой спине переплетение ломаных вспухавших на глазах линий, своеобразную колыбель для кошки, и никто не был виноват в том, что шальная Королева любила боль. И никто не был виноват в том, что Хироши её тоже любил, как и это платье. И да, из Хаяши вышла бы потрясающая шлюха, даже сейчас. Грязный взгляд обжёг поцелуем беззащитную поясницу и, верно, следовало бы покончить с игрой и, как святой Валентин, отметить несмываемым брачным клеймом прикованное к кровати тело, но помятые алые простыни будили в нём хищника, и плеть снова и снова выписывала узоры на светлой коже. "Садист на воле", - вот что думал Йошики, хрустя прикованными к кровати запястьями. Но грязный взгляд обжигал поцелуем бедро над кружевной резинкой порванного чулка, и алое бархатное платье кожей диковинной змеи валялось наизнанку где-то в углу. Никто не был виноват в том, что шальная Королева занималась любовью, забыв об изначальном значении этого слова. Никто из них не был виноват в том, что звезда-покровительница слепой животной похоти манила тонкой белой рукой, запертой в тускло блестевшей хирургической стали игрушек из магазина "adult only"**. И следовало бы остановиться и дать передышку, но чёртов Хаяши так и норовил насадиться глубже, бесстыдно портя сбившееся на слишком большой для одного кровати лав-отеля карминно-красное с намёком на девственную кровь шёлковое бельё. И следовало бы остановиться, но садист вырвался на волю, а сломанная пополам чёрная помада ещё до этого растеклась по смазливому лицу в обрамлении золотисто-рыжих мелких локонов. И следовало было бы остановиться и передохнуть хотя бы на пять минут, но богиня любви мягко усмехалась, наблюдая за своими любимыми детьми, и Хироши чувствовал себя святым Валентином, прижигая поцелуем доверчиво открытое плечо. Они занимались безумным сексом уже -день, ночь, сутки, неделю? - наверно, целую вечность, а звезда-покровительница насмешливо мерцала через не до конца задёрнутые шторы. И, верно, стоило бы остановиться и задуматься, но шальная Королева не знала слова "стоп", а её мучителю было мало этого извращённого соития. Как будто в первый и последний раз, как будто прося позволения испортить своей любовью, как будто целуя грязным взглядом, Мориэ кончил прямо в податливое тело, не заморачиваясь по поводу лишних нежностей. И тёмно-красные от пота и спермы простыни разлились волнами густой девственной крови вокруг его идеальной шлюхи, его шальной Королевы... И нет, эту позу - лёжа на кровати и лицом к лицу - никто не назвал бы искусством, но Венера манила закованной в наручники тонкой белой рукой, и они оба не могли никак сдержаться...