***
Гарри сидел на кровати, пытаясь в очередной раз сложить рубашки, но те, словно объявив ему бойкот, отказывались от участи быть сложенными. В конце концов, ему это надоело, и он, скомкав их все воедино, зашвырнул в стоящий рядом сундук. События в Министерстве проносились в голове, подобно хорошо смонтированному кино — кадр за кадром, и всякий раз, когда в нем возникал образ Сириуса, сердце сжималось от боли. Нужно перестать думать и занять чем-то руки, или мысли сведут его с ума. Гарри снова принялся складывать рубашки, вытащив их из сундука. Добравшись до дна, он наткнулся на небольшое зеркальце, лежавшее под одной из его кроссовок. Оно было старым и грязноватым, с нацарапанными на обратной стороне словами. Почерк Гарри узнал сразу — это была рука Сириуса, а слова предназначались ему. Вникнув в их суть, Гарри почувствовал, как сердце забилось сильнее, зажигая в его душе надежду, но, увы… она погасла также стремительно, как и зажглась, лишь Гарри попробовал использовать зеркало по назначению. От разочарования он швырнул его обратно в сундук с такой силой, что оно разбилось. Звук, подобно сухой ветке, треснувшей под тяжестью наступившей на нее ноги, пробудил в Гарри неожиданную мысль, которая заставила его вскочить с кровати, выбежать из спальни, в считанные мгновения преодолеть гостиную, оказаться за пределами гриффиндорской башни и помчаться по коридору в поисках Почти Безголового Ника.***
Ночь оказалась на редкость прохладной, но для Драко, уже миновавшего хижину Хагрида и ступающего в границы Запретного леса, это был ничего нестоящий пустяк, чтобы задумываться об этом. Скоро станет слишком жарко… — Люмос, — проносится в тишине, и луч света прорезает темноту. Последние несколько месяцев были самыми мучительными, ибо он достиг предела, за который не мог перешагнуть. Он был на перепутье. Душу разрывало надвое. Но еще несколько минут и этой дилемме настанет конец: или он обретет сегодня свободу, или расстанется с ней навсегда. Столь удобного случая может больше не подвернуться, и Драко ускорил шаг. Он почти бежал, боясь не успеть, но когда отчетливо услышал голоса, успокоился. Свет, струящийся из кончика его палочки, выхватил из тьмы небольшую лужайку, а на ней три расплывчатые тени, по мере приближения к ним света, обретающие человеческие очертания. Да, он не ошибся! Это была именно она — Гермиона Грейнджер. Она смотрела на него, и в ее глазах читалось… он так и не понял, что это было: страх, испуг, удивление или еще какое неведомое чувство, застывшее в этих ненавистных карих глазах, а может и все вместе. Двух других он заметил не сразу, и то только после того, как гриффиндорка бросила на них свой взгляд. Свет упал на стоящие фигуры, и Драко смог их разглядеть. Ну, конечно — Уизли и Лавгуд, как их там… Джинни и Луна, кажется… Но они его не интересовали. Ими займутся Крэбб, Гойл и Забини, они как раз показались из-за деревьев, чтоб их… Когда они научатся быстро ходить? Нет, ему нужна только она. И где, черт побери, ее палочка? «Странно, что она до сих пор не направила ее на меня. Но это не важно…» Он уже приготовился схватить добычу… — МАЛФОЙ!!! Убери от нее свои грязные руки! Гарри стоял в нескольких шагах и целился палочкой ему в лицо. За спиной Поттера стоял Уизли (как же без него!) и кто-то еще. Драко напряг глаза и разглядел Невилла Долгопупса. Этот-то здесь что забыл? Неужели, тоже возомнил себя героем? Впрочем, после недавних событий в Министерстве… Драко передернуло от такого напоминания. Глаза Гарри были красноречивее слов: одно движение в сторону Гермионы и Малфою несдобровать. Спасибо Невиллу, он вовремя предупредил их. После разговора с Почти Безголовым Ником у Гарри остался неприятный осадок, но Ник был прав, потому его надеждам не суждено осуществиться. Сириус, его единственный близкий человек в этом огромном мире, мертв, и это надо принять и просто жить дальше. Подойдя к портрету Полной Дамы, Гарри заметил Полумну; она развешивала объявления. Кто-то украл у нее все вещи, и теперь она пыталась их найти. Но как показалось Гарри, это ее не сильно расстроило. Разговор длился несколько минут, но после него Гарри почувствовал, что камень, лежащий у него на душе, стал намного меньше. Он смотрел вслед убегающей Полумне, и понял, что и сам не прочь отведать пудинга. Долгопупс нашел их, его и Рона, в Большом зале, когда они уже собирались приступить к ужину. Из путаного рассказа друга, Гарри вынес только одно заключение: Гермионе грозила опасность, и опасность, исходящая от Драко Малфоя, которого Невилл, по чистой случайности, повстречал в одном из коридоров замка. Он и его дружки так сильно куда-то спешили, что не заметили гриффиндорца. Они явно были перевозбуждены. Невилл отчетливо слышал, как Драко произнес «грязнокровка», и понял, что речь шла о Гермионе. — Куда они направились? — В Запретный лес. Пожалев, что на территории Хогвартса нельзя трансгрессировать, Гарри побежал так быстро, как только мог. Выбежав из замка, он успел увидеть мелькнувший в темноте леса огонек. Минутой позже, и тот бы растворился во тьме… Гарри держал палочку поднятой, готовый в любой момент бросить заклинание в эту ухмыляющуюся рожу Малфоя. Рон и Невилл держали под прицелом палочек остальных. Гриффиндор и Слизерин. Как обычно… но не в этот раз. Гарри вдруг явственно ощутил нечто, незримое и опасное, вставшее между ним и Малфоем. «Бред», — пронеслось у него в голове. Он смотрит на Драко. Глаза полные презрения, манера держаться, вытянутая рука с палочкой. В нем не было ничего, что могло породить столь нелепые ощущения. Крэбб, Гойл, Забини… тоже ничего. Гермиона… ее глаза, а в них… удивление… злость… Злость! Гермиона злилась?! Но почему? Это «почему» так поразило Гарри, что его рука с палочкой медленно опустилась… и Малфой не преминул этим воспользоваться. Он видел, как Поттер перевел взгляд на Грейнджер, и как его глаза стали расширяться, будто перед ним не она, а одно из чудовищ тупоголового Хагрида. — Остолб… — выкрикнул Драко, но договорить не успел. В воздухе, в нескольких метрах от них, вспыхнуло ослепляющее пятно света. Вращаясь, оно стало увеличиваться, пока не достигло размера с человеческий рост. Крик вывел Гарри из оцепенения. На заклинание времени нет, и он просто отклонился в сторону; это его и спасло, но не от заклинания Малфоя, а от ослепления. А вот Рону и Невиллу не повезло. Драко же успел прикрыть глаза рукой. Другой он держал палочку, направленную на Гарри. Он видел, как отклонился в сторону Поттер, как ослепли Уизли и Долгопупс... Водоворот крутится и пульсирует, не исчезая, словно ждет чего-то; зависнув в сантиметре от земли, он походит на дверь в никуда. И Драко озаряет. Он бросается на Поттера, хватает за рубашку и разворачивает спиной к свету. Гарри вцепляется ему в руки, но Малфой сильнее: водоворот вот-вот поглотит гриффиндорца… Остальные нападают на Рона и Невилла, а те, ослепнув, почти не сопротивляются. Крэбб сильно толкает Невилла, и тот задевает Драко. Гарри видит испуганные глаза Малфоя, чувствует удар и, не удержавшись на ногах, падает в свет. Он тянет за собой и его и Невилла, успевшего вцепиться в пиджак Драко, и Винсента Крэбба, поспешно схватившего Драко за руку, когда увидел собственную оплошность, и Блейза Забини, попытавшегося помочь Крэббу, и Рональда Уизли и Грегори Гойла… потому что были слишком близко… Больно. Тело буквально разрывается, затягиваясь в воронку, перед глазами все плывет и искажается, потом пустота и голос, знакомый до боли голос: — Гарри!!! Гермиона. И еще один, незнакомый, девчачий: — Драко!!! Незнакомый или он его уже где-то слышал? В голове все перепуталось: он не понимает ни где он, ни что с ним происходит. Удар, вспышка света, глухие звуки и вновь темнота…***
За всем молчаливо, со страхом в глазах, наблюдали трое, понимая, что вмешаться и помочь нет никакой возможности. Но был и четвертый наблюдатель. Он подошел позже, но видел достаточно, чтобы понять ужас того, что произошло. Это была Пэнси Паркинсон. — Гарри!!! — Драко!!! Их голоса прозвучали почти одновременно, а глаза на мгновение встретились, но все было понятно без слов.