You don't know what you give me

Том не видел Сержа вот уже несколько дней, и очень соскучился. Скорей бы в тур, куда-нибудь подальше и подольше! Снова проводить все свободное время вместе, гулять по городам, где никто их не знает, баловать друг друга милыми мелочами, окружать заботой, создавать уют... Он поправил воротник белой рубашки, и решил оставить две верхние пуговицы не застегнутыми - так было легче дышать, да и выглядело сексуальнее, Серж оценит. Кэб домчал его до кинотеатра за какие-то 15 минут, но за это время радостное предчувствие, предвкушение от встречи заставило руки Тома подрагивать, а сердце биться чаще. Расплатившись, он вошел в здание с черного хода, и расплылся в улыбке, увидев сутулую спину в такой же белоснежной рубашке, как и у самого Тома. "Будто новобрачные" - подумал он, и улыбнулся еще шире, а затем обвил со спины что-то воодушевленно рассказывающего Сержа, и прижался губами к выступающей лопатке. Серж развернулся, и заключил Тома в свои объятия. На эти секунды мир вокруг перестал существовать, но парни не обижались, они привыкли, что свою долю приветствий получают после этой милой сцены, да они и сами любили такие моменты единения, в такие моменты все они были спутниками, вращающимися вокруг горящего ядра их группы, и пока в них есть это пламя - они лучшие! Менеджер подозвал их к себе, когда с приветствием было покончено, и они вышли на крыльцо, чтобы попозировать многочисленным фотографам, но Тому совсем не хотелось работать, он еще не удовлетворил свою жажду Сержа, и потому, меняя позы, уткнулся в Сержа носом, и принялся о него тереться. Серж, как обычно, опешил от такого проявления нежности, и будто стал на пару градусов горячее - адреналин бурлил в крови вперемешку с эндорфинами, и только лицо оставалось спокойным - выдержка, которой он учился долгие годы, сейчас выручала. Чтобы растормошить его еще больше, Том прошептал: "Мне нравились твои прежние рубашки, которые ты бесстыдно расстегивал настолько, что я забывал, как говорить". Эффект был, что надо - Серж легонько сжал его пальцы за спиной, и прошептал в ответ: "Ты с ума сошел! Если я сейчас покраснею и буду на фото, как долбанный лобстер, мне придется тебя наказать!". Том довольно улыбнулся, и парни вошли снова внутрь кинотеатра, пора было идти в зал. Но перед премьерой было задумано еще небольшое интервью. Вопросы были скучны и однообразны - снова про Гласто, новый альбом, Лестер, и снова про Гласто. Том не мог сконцентрироваться, и все время отвлекался - то в сотый раз поправлял куртку и отряхивал джинсы от невидимых пылинок, то, открыв рот, разглядывал потолок кинотеатра, то, улыбаясь, пялился на нелепые ботинки Сержа, так глупо сочетающиеся с его хлопковыми штанами. Когда подходила его очередь отвечать, он раз за разом заводил шарманку про "Мы с Сержем вместе с 17 лет", на что Пиццорно поначалу хмыкал, а потом начал понемногу раздражаться - ведь чем дальше Том зайдет в своих признаниях, тем больше ему придется рассказывать о том, какой он охуенный семьянин. На этих словах Том всегда смеялся про себя - вспоминал, как однажды на одном из подобных интервью Серж, перечисляя свои ежедневные занятия, выдал их с Томом шутливый эвфемизм - "отвозить детей в школу", означающий кое-какие любовные утехи. Наконец, пытка однообразием закончилась, Серж сказал небольшую речь, и Том вздохнул с облегчением - теперь можно расслабиться в темноте небольшого зала, спокойно сесть рядом с любимым и посмотреть собственный концерт во всем его великолепии - то, что он был неподражаем, Том ни капли не сомневался. Места для поцелуев им, конечно, никто занять не разрешил, но второй ряд был по-своему тоже неплох: они с Сержем примостились с краю, чтобы тому можно было вытянуть свои бесконечные ноги в проход. Поэтому, когда выключили свет, они оказались в тени - мелькающие огни с экрана на них не попадали. С первых кадров Серж увлекся концертом. В принципе, Том мог его понять - снято было действительно круто, и даже он с удовольствием посмотрел пару первых песен. Но сидеть в темноте рядом с любовью всей его жизни и ничего не предпринимать больше часа? Нет, Том не из таких. Поэтому, когда Серж, улыбаясь и не отрывая взгляда от экрана, на котором Том, выплясывая очередное па, брал очередную ноту, наклонился к его уху и сказал "Ты потрясающий", Том решил брать быка за рога. Разулыбавшись во все тридцать два зуба, Том откинул Сержевы волосы назад и промурлыкал в ответ: "Ты правда так считаешь?", опаляя его ушко горячим дыханием, и как бы ненароком слегка задев его губой. Серж со смешком качнул головой, поправляя волосы обратно: "Да, взгляни сам. Только внимательно, не отвлекаясь". Том вздохнул, и послушно повернулся назад к экрану. Однако он никогда не сдавался так легко, и уже через полминуты его пальцы лежали у Сержа на коленке. Тот, казалось, ничего не замечал, увлеченный вертолетной съемкой беснующейся толпы. Том, казалось, тоже заинтересовался происходящим на экране, и даже притопывал ногой и подпевал в пол голоса, однако ладонь продолжала свой незамысловатый путь наверх по бедру. Серж не выдержал: - Том, тут куча наших фанатов. - Тогда пойдем туда, где никого нет. - Это неприлично. - Неприлично быть таким красивым. Сержиоооооо, - пропел Том на мотив звучащей из колонок Stevie, добираясь ладонью уже до святая святых. - Том, прекрати, - Серж остановил его руку своей и положил на подлокотник. Второй раунд снова был проигран, но Том не сомневался в своей конечной победе. Зазвучали аккорды Take Aim. Экранный Том ушел, оставив огромную толпу Пиццорно. Мейган невольно залюбовался - худенькая фигурка в глупой футболке, шапка волос, бесконечные ноги, великолепнейший голос и невыносимо прекрасная песня, каждый раз пробирающая до костей. Том подумал, что он поступает очень умно, что уходит в этот момент со сцены - иначе эмоции разрывали бы его каждый раз на части. Он даже забыл про все планы насчет Сержевой ширинки - сейчас хотелось просто прижаться поближе, и замереть так навечно. И он так и сделал - придвинувшись так близко, что подлокотник кресла вдавился ему в бок, Том положил голову на плечо Сержа и, выудив его ладонь из-под ноги (Тома всегда умиляла эта его детская манера прятать руки), сжал ее в своих. Мейган побоялся, что Серж снова его шугнет, как надоедливого щенка, но тот затих и не шевелился. Незаметно от него Серж глянул на зал - все зрители были точно так же заворожены происходящим на экране, и никто не обращал на них внимания. Он улыбнулся, одними губами пропел вместе с собой экранным "love take me ooooover", и положил подбородок на томову макушку. Долго находиться в такой уютной, домашней, интимной позе было опасно - в зале было полно друзей и поклонников, больше смотревших на их макушки, чем на экран, потому Серж пригнулся, насколько это было возможно, встал, и потянул Тома за собой. В темноте легко было споткнуться, и потому Серж так и не разнял рук, и так они и покинули зал со сцепленными в замок ладонями. Увидев, что на них смотрят сотрудники кинотеатра, Том сам одернул руку, и поспешил скрыться за первой же доступной дверью. В помещении было прохладно, повсюду черный мрамор и неяркая подсветка, Том с облегчением открыл кран на раковине и, набрав полные ладони воды, хорошенько умылся, чтобы остудить голову. Глядя, как вода стекает по щетине, претендующей на звание бороды, Том увидел за своей спиной знакомую фигуру. - Ты зачем за мной в туалет пошел, нас же видели! - Не трусь, все будут заняты еще минут 40, а мне не нужно так много времени, - сказал Серж, и закрыл двери на защелку. Он подошел вплотную к Тому и положил руки ему на бедра, а губами принялся оставлять невесомые поцелуи по всему лицу, слизывая капельки воды. Том расслабился и закрыл глаза, а Серж подхватил его под бедра и усадил на мраморную поверхность возле раковины. Тому ничего не оставалось, кроме как обвить его шею руками и перебирать пальцами густые волосы. Губы Сержа переместились к вырезу рубашки, он расстегнул еще одну пуговицу, чтобы удобнее было целовать ключицы, прихватывая нежную кожу зубами, спускаясь к груди, оттягивая волоски губами. Том растворился в этих ласках, а руки Сержа уже нашли его соски сквозь тонкую ткань рубашки, и теперь терли их, заставляя Тома застонать. Собственный голос, казалось, привел его в чувство, и он перехватил инициативу, отстегнул галстук, больше напоминавший штуку из секс-шопа (видимо, Труп любил все эти бдсм штучки, раз сшил такое), и расстегнул все пуговицы, обнажив грудь, спустил ее до локтей, провел ладонями по плечам, с тоской посмотрел на запонки и снова накинул рубашку на плечи Сержио. И так сойдет. Найдя губы любимого, Том утянул его в долгий страстный поцелуй, лаская язык своим языком, покусывая распухшие губы Сержа, пока они не стали неприлично красными, и, любуясь на свою работу, довольно хмыкнул. Серж поймал взглядом свое отражение в зеркале, неодобрительно цокнул, и вернулся к томовым ключицам, выцеловывая их более страстно, и лишь услышав звонкий звук Том понял, что Серж оставил ему засос. Ах так! Томова рука скользит вниз, и ощутимо сжимает напрягшийся от ласк член, поглаживает его, дразнит, заставляя Сержа уткнуться ему в плечо и глухо постанывать. Но этого ему мало, и рука скользит за пояс идиотских широких штанов, но сейчас так даже удобнее - больше места для маневров. Он продлевает все то же самое сквозь тонкую ткань черных боксеров, ощущая горячую плоть, готовую порвать трусы, очерчивает большим пальцем головку, второй рукой расстегивает пуговицу и стягивает штаны с бельем до колен. Серж поднимает голову, и впивается черными от возбуждения глазами в Тома, и увидев в ответ короткий кивок, расстегивает тому рубашку до конца. Пиццорно кладет Тома лопатками на столешницу, его затылок упирается в зеркало, не удобно, но наплевать, потому что губы скользят по его груди, находят сосок, слегка его посасывают, прикусывают второй и вот уже язык прочерчивает линию до штанов, которые тут же нетерпеливо расстегивают длинные пальцы Сержа, и вот губы уже сомкнулись вокруг его члена. Том всегда любил оральные ласки, Сержу в этом не было равных, хотя и сравнить было не с чем - никто, кроме Сержа, Тома никогда не привлекал. Иногда он даже сомневался, что он гей - ему были чужды все классические киношные признаки радужности - он не носил стринги или дурацкие яркие вещички, не ходил отрываться под караоке с трансвеститами в гей-клубах, коих в маленьком Лестере было штук шесть, что уж говорить о Лондоне. Ему не нравился макияж, он не использовал исковерканные до идиотизма словечки, не жеманничал и вообще был мужчиной на все сто процентов. Вот только Серж спутал все его карты, вскружил голову, и сделал Тома самым счастливым человеком на земле. Рядом с ним Том не ходил - он летал, его охватывала жажда жизни, и была бы его воля, он бы не расставался с любимым ни на миг, но это было невозможно, а потому в такие редкие моменты уединения стоило брать от жизни все, и даже немного больше. Умелые губы скользили по стволу, язык ощупывал венки, рисовал узоры и снова рот вбирал член в себя, погружая все глубже, до самого горла, позволяя головке проникнуть в гортань, вызывая уже неприлично громкие стоны. Том понял, что близок к тому, чтобы кончить, и усилием воли поднял руки и потянул голову Сержа на себя, буквально укладывая его сверху, получая неимоверное удовольствие от прикосновения горячей кожи, от ощущения горошинок затвердевших от возбуждения сосков рядом со своими. Это было невозможно, слишком чувственно для перепихона в туалете кинотеатра, слишком хорошо, чтобы заканчивать так скоро, но в любой момент за ручку могли дернуть, и не стоило испытывать судьбу. Оттолкнув Сержа, Том выпрямился, обхватил рукой его член, провел пару раз вверх-вниз, растирая капельку смазки, быстро поцеловал его в губы и, соскользнув вниз, развернулся к Сержу спиной, стянул штаны до щиколоток и уперся руками в край столешницы. Жадный взгляд Сержио скользил по томовой фигуре, и он все это отлично видел в зеркале. Серж хотел его, сходил по нему с ума, и пока Том будет видеть этот огонь в его глазах - он будет счастлив. Сержио опустил ладони на спину Тома, поглаживая поясницу, чуть надавливая, заставляя выгибаться, чтобы ему было удобнее войти, сжимая ягодицы до красных следов. И вот, наконец, член Сержа касается Тома, он расслабляется, утыкаясь лбом в свои руки, готовясь принять его. Смазки с собой нет, и это может быть неприятно, но уже все равно. "Ну что же ты медлишь?!" - Том поднимает глаза на отражение Сержа, задавая этот немой вопрос, но тот слишком увлечен. Он трется о Тома, проводит стояком между ягодиц раз за разом, дразня, заставляя дрожать, сжиматься от предвкушения, ловя кайф от этой ласки, но Тому этого мало. И тогда он сам облизывает свою ладонь, тянется назад, обхватывает член любимого, проводит по нему влажной рукой и сам вводит внутрь. Сил на большее нет, Серж успел вымотать его за считанные минуты, и теперь он просто лежит щекой на прохладной поверхности, закрыв глаза, и улыбается, пока Серж размеренно совершает поступательные движения, растягивая его, готовя к последней части их сумасшедшего приключения. Сильные руки сдавливают бедра, божественное ощущение быть игрушкой в его руках, отдаться ему, довериться и знать, что он никогда не причинит тебе боли, что все, чего он хочет, это сделать Тому хорошо. Он движется все быстрее, наращивая темп, меняя угол, приподнимая томовы бедра, входя на всю длину и тут же почти покидая его тело, все это кажется бесконечно долгим, Том давно уже не здесь, не в маленькой туалетной комнатке, а на другой планете, перед глазами плывут звезды, и с яркой вспышкой перед глазами он кончает, даже не притронувшись к себе, погружаясь в черноту. Когда через минуту он приходит в себя, все еще раздетый Серж немного дрожащими руками пытается застегнуть ему рубашку, прижав обмякшее тело к стене, а закончив тянется к крану, и влажными руками остужает раскрасневшееся лицо своего любовника, стирает выступившие капельки пота, его движения безгранично нежные и несут столько заботы, что губы сами собой произносят: "Я люблю тебя, Серж", и стоящий напротив взъерошенный мужчина говорит ему: "И я люблю тебя, Томми, счастье мое". Снова крепкие объятья, горячее дыхание на щеках, запах разгоряченной кожи. Том целует Сержа за ухом, кожа соленая, и искусанные губы щиплет. Он облизывается и помогает Сержу поднять штаны, а затем и пристегнуть галстук на место. Пока Серж приглаживает волосы, Том украдкой вытирает бумажным полотенцем со стенки свою сперму, не хватало еще оставить после себя ТАКОЕ. В ушах все еще звенит, да и их вид, несмотря на все усилия, весьма "говорящий", но сидеть тут вечер нельзя, пора выходить. Хитрый Серж, король маскировки, достал из кармана мобильный, и сделав вид, что обсуждает что-то важное, вырулил из туалета первым. Пока закрывалась дверь, Том услышал привычное "Е мэн, е...", посмеялся, но через минутку предстояло выйти и ему, они и так пробыли тут слишком долго, да и щелчок замка в холле наверняка был слышен. А, плевать, совесть Тома переживала и не такое! Он решительно толкнул дверь, и стрелой пролетел к черному ходу, чтобы не столкнуться взглядом со скучающим персоналом. Из зала доносился Vlad the Impaler, и, значит, через всего 10 минут холл будет полон людей, и легко будет затеряться в толпе. На улице, как и следовало ожидать, стоял с сигаретой Серж. - У дураков мысли сходятся, - хохотнул он, и протянул Тому пачку, а затем и зажигалку. - Ты хоть понимаешь, как мы рисковали? - спросил Том, затягиваясь. - И все сейчас начнут задавать вопросы о том, куда мы так внезапно пропали. - Не бухти, солнце, - Серж приобнял его одной рукой за плечо, поцеловал в висок, да так и остался висеть на Томе. - Тем более после твоего каминг-аута на Гласто у народа не должно быть вопросов, что может делать парочка гомосексуалистов в туалете. - Дурак ты, - Том обвил его талию свободной рукой, - но знай, я люблю тебя и таким! Ай! Звонкий шлепок по заднице заставил Тома отскочить в сторону, и, пока они хохотали, дверь открылась, и появился Труп с Дибсом. Вид у последнего был сонный, а Айтор потягивался с нескрываемым удовольствием, и Серж понимал его, как никто другой. У него тоже ныли все мышцы, но он готов был жить с этой болью, если ее причина будет такой, как сегодня. - Чего это вы смеетесь? Весь концерт пропустили. Были дела поважней? - спросил Труп. - У нас был свой концерт, правда, Том? - Серж игриво подмигнул, и Том залился краской. - Да, вспомнили старые добрые времена, когда мы с Сержем пели под гитару в его спальне... - Тооом, только не заводи свою шарманку о том, что вы с 17 лет вместе, после Гласто ты повторяешь ее, как мантру! - взмолился Дибс, Том нахмурился, и потушил окурок об урну. Подошедший за тем же Серж внезапно обдал его ухо горячим дыханием: "Моя спальня всегда открыта для тебя, малыш. А наша лучшая песня еще не спета!". Лоб Тома моментально разгладился, а грудь защемило от переполняющего его счастья и любви. Вечер обещал быть волшебным. "Нет, не только этот вечер, вся жизнь волшебна, когда рядом человек, которого ты любишь" - подумал Том, заходя в шумный холл, и сжимавшая его пальцы ладонь Пиццорно вторила этим словам. "Мир будет существовать, пока есть такая любовь, - подумал Дибс, глядя им вслед. - 17 лет вместе, а все такие же влюбленные оболтусы, как и в юности... ". The End