Полночь

Неважно, что было в прошлом, и неважно, что будет в будущем. Мы живем в настоящем, и должны радоваться тому, что происходит сейчас. А сейчас молнии освещают небо и крупные капли дождя бьют по окнам. В особенные дни время застывает, проблемы отходят на задний план и, кажется, что душа оживает. Еще пару минут — и время перевалит за полночь: тогда–то все и начнется, тогда–то и появится лучик света в этой кромешной тьме. Щелчок, и дверь открывается, пропуская в дом поток свежего воздуха и своего хозяина. Парень переступает порог своего жилища и скидывает с плеч мокрый плащ. Замерзшее тело покрылось мурашками, что означало, что в душ надо идти прямо сейчас. Так и было сделано. Теплые струи воды согревали юношу. Прозвучал будильник, оповещающий о том, что полночь наступила. В подтверждение этому за пределами душевой кабинки послышались звуки и шаги. На деревянный стульчик, стоящий близ душа, опустилась пара полотенец. Прохладный ветерок на мгновение коснулся спины парня и сразу же сменился разгоряченным прижавшимся телом другого юноши. — Опаздываешь, — зло произнес владелец дома. — Кёя, я не специально. — Только что зашедший человек прижался сильнее к распаренному телу и обняв, уткнулся носом в шею. — Я скучал, Хибари, очень… Губы говорившего коснулись мочки уха Хибари, и того пробила крупная дрожь. Парень резко повернулся и впился грубым поцелуем в губы гостя. — Мукуро… — прошептал Кёя и прижал к себе дорогого ему человека, — я ничего не могу сделать для тебя. Слишком много времени прошло. — Я знаю, — так же тихо ответил ему иллюзионист, — я знаю… Легкая улыбка коснулась губ Рокудо, дождь на улице прекратился. Хибари с остервенением целовал Мукуро, не желая отпускать того от себя ни на секунду. Когда дышать стало нечем, и от пара стали слезиться глаза, парни смыли с себя пену и вышли в ванную комнату. — Как предусмотрительно, — сказал Хибари и потянул руку к махровому полотенцу, лежащему на стуле. — Конечно, ведь ты же не заботишься о себе. Глава Дисциплинарного Комитета хмыкнул и протянул второе сухое полотенце хранителю Тумана. Рокудо же выронил его из рук и, проведя языком по губам, нагнулся за ним. Хибари, все это время неотрывно смотревший за его действиями, сглотнул и, обернувши полотенце вокруг бедер, пошел в свою комнату. Следом за ним в спальню зашел иллюзионист. — Чем займемся, Хибари–сан? — лукаво улыбнувшись, спросил Рокудо. — Мукуро, прекрати приходить ко мне, я больше этого не вынесу. Очень тяжело видеть тебя и знать, что тебя нет. Рука легла на плечо главы Дисциплинарного Комитета, Кёя повернулся и провел пальцами по щеке Мукуро. — Я не могу вернуть тебя, мое кольцо бесполезно. Я потерял все, что имел в тот день… — Так ты из–за этого носишь при себе тонфу как сувенир? Хибари, забудь все плохое, это не стоит твоей загубленной жизни. Посмотри на себя, разве это ты? — Говоривший грустно улыбнулся и продолжил: - Нет, не ты. Тень, оставшаяся от грозного Хибари Кёя. Ты не должен зацикливаться на этом. Пожалуйста… Хибари подошел к столу и взял свои тонфу. Вихрь воспоминаний завертелся в голове. Вот последняя битва семьи Вонгола, вот враг, вот Мукуро, спасающий Саваду, и прямой удар в сердце. Не обман, не иллюзия, конец. Кровь, последние слова Хранителя Тумана и пустые глаза, больше не дарящие этому миру свет. А ведь Хибари тогда только открыл свое сердце одному-единственному человеку. Он доверился такому же, как он сильному хищнику и обрел покой. Но случай изменил все. Рокудо Мукуро похоронили в гробу с эмблемой семьи Вонгола. Тсуна принес свои извинения и на время отошел от дел, свалив все на Гокудера–куна. Остальные хранители тоже приходили в себя. Все были так заняты собой, что не заметили убитого горем, но сохраняющего маску безразличия Хибари–сана. Парень каждый день приходил на могилу своего друга. А друга ли? Полная луна освещала очередную ночь, проносившуюся над кладбищем. Кёя сидел на земле и начищал свое оружие, когда раздался голос за спиной. Живая иллюзия. С тех пор душа Мукуро приходила каждую новую луну и проводила ночь с любимым. Время останавливалось, давая возможность хранителям насладиться друг другом. Так было и в этот раз. Перед Хибари стояла живая плоть, но в тоже время иллюзия. Как бы он хотел все изменить и вернуть этого парня, покорившего его сердце, но возможности нет. Копье Рокудо рассыпалось, иллюзионист не может воспользоваться ничьим телом. Мукуро скинул полотенце на пол и, подойдя, вновь обнял Кею. — Нет, я отказываюсь. Я буду рядом, пусть и редко, но я могу быть с тобой. Ты же знаешь, я бы ушел, если бы ты побил другого, но ты любишь меня, поэтому я не брошу тебя. Хибари, прошу тебя, продолжай жить и не думай обо мне. Когда-нибудь все изменится в лучшую сторону. Я люблю тебя и не хочу видеть твое превращение в тряпку. Вернись к своей прошлой жизни. Завтра… А пока… Мукуро накрыл губы своего возлюбленного своими и начал медленно целовать его. Одна рука поглаживала спину своего парня, а вторая избавляла бедра от мокрого полотенца. — Позволь? — Рокудо отрывается от мягких губ и подталкивает их обоих к кровати. Два обнаженных тела падают на мягкую поверхность, освещаемую лунным светом. Мукуро трется своим полувозбуждённым органом о член партнера, вызывая у того чуть слышный стон. Поцелуи спустились к ключицам, а руки гладили все, до чего доставали. Мукуро прошелся своим языком до впадинки пупка и проник в неё, Кёя следил за всеми движениями своего любовника, не отрываясь, постоянно облизывая губы. Иллюзионист, крепко сжав бедра Хибари руками, коснулся языком головки члена главы Дисциплинарного Комитета. Кёя вскинул бедрами и запустил руки в волосы другому хранителю. Расслабив горло Мукуро начал насаживаться ртом на член любовника. Его движения становились быстрее и резче и Хибари, почувствовав скорую разрядку, отстранил от себя парня, оттянув за волосы в сторону. Хозяин дома подмял под себя тяжело дышащего Мукуро и поцеловал, не дав выровнять дыхание. Его руки щипали соски, которых сразу же касался язык. Хибари подушечками пальцев дотрагивался до пресса Рокудо, вызывая мурашки по всему телу. Потерявшись в ощущениях от желанных ласк Мукуро застонал, призвав Хибари к активным действиям. Кёя достал из – под подушки тюбик со смазкой и выдавил содержимое себе на пальцы. Один палец проник вовнутрь иллюзиониста и заставил того тихо зашипеть от неприятного чувства. Хибари целовал Мукуро, одной рукой растягивая, а второй надрачивая член любимого. Вообще Мукуро удивился этому, зная характер главы Дисциплинарного Комитета и его несдержанности это было странно. Но тут Хибари не став больше себя мучить вытащил пальцы и сменил их на свой член. Заняв рот хранителя Тумана поцелуем, Хибари одним резким движением вошел на всю длину в Мукуро. Да, каким бы не был снаружи Кёя, он все еще оставался собой. Рокудо может не переживать за состояние своего любимого ведь знает, что чтобы не случилось Хибари Кёя выдержит, еще и сдачи даст. Хибари не сдерживал себя и получал в награду стоны своего любовника. Они ощущали друг друга, их тела жаждали этого единения с их последней встречи. Они нуждались в этом, и могли получить все это этой лунной ночью. Только этой ночью. Время летело очень быстро: парни растворились друг в друге и не заметили, что стрелки часов начали двигаться. Еще пара резких толчков, и комнату наполнил протяжный стон. Парни кончили вместе. Хибари вышел из Мукуро и уткнулся тому в шею, вдыхая родной запах. — Я люблю тебя и не забуду. Мукуро улыбнулся и потянул руку, чтобы поправить взмокшую челку любимого, но рука прошла насквозь. — Рассвет… — Кёя грустно вздохнул и сел на кровать. Мукуро растворялся, иллюзия полной луны проходила. — Я тоже. — Последнее, что успел сказать иллюзионист перед тем, как исчезнуть.