Стопроцентно идеальная девушка

      Я не часто заболевала. Сказывалось воспитание в семье, где единственным существом, не достойным внимания, всегда была я, даже если вдруг температура подскакивала под сорок. Максимальный уход, который я получала в эти моменты, была ледяная ванна, куда меня скидывали – а в остальных случаях я всегда справлялась сама. Но как уже стало заведено – с переездом в общежитие моя дурацкая жизнь с каждым фрагментом все больше и больше начала походить на дораму. И главным героем там был Хен Джун.       Моя квартира мне не светила, дотащив меня сразу к себе, сонбе достал все подушки и покрывала и обложил меня ими, как птенца в гнезде. Мне было тяжело справляться с лихорадкой, я задыхалась, кашляла, конвульсивно металась по кровати, придавленная тремя одеялами, собранными с обеих наших квартир – а он сидел рядом, абсолютно спокойно вытирая мне лицо и периодически поднося мне ко рту лекарства и чашку с водой. Казалось, он давно привык ухаживать за больными, не было ни волнения, ни дурацкого мельтешения вокруг моей (его) кровати. Он был спокоен, как холодильник – и благодаря этому я не заостряла внимания на том, что причиняю кому-то неудобства.       Стыдно признаться, но голова у меня работала в перерывах между сном только о Джесс. Она говорила, что не помнит, как провела тот день. И что спала у себя в номере. Но можно ли было этому верить? Я ведь не придумала себе тот ужас, он мне не приснился, она действительно была на работе и там что-то произошло. Однако она не помнит ни о чем, я по голосу знала, что её слова не ложь. Но если положиться на её выпавший из памяти день, откуда она тогда узнала, что я на работе? Не помнила бы – не стала бы меня там и искать, да еще и вместе с сонбе. И как он там оказался? Почему они были вдвоем? Мне очень хотелось спросить обо всем у самого Хен Джуна, но тело не слушалось и язык не работал. Приходилось лежать и откашливаться, то скатываясь с подушки от слабости и забываясь, то молясь всем богам о быстром летальном исходе – задыхалась я ужасно. Это было мне не свойственно, из хронических заболеваний во мне всегда было только абсурдное невезение, но уж никак не астма, а все симптомы указывали именно на нее. И сам Хен Джун это тоже через какое-то время понял, одевшись и выйдя куда-то на полчаса.       Когда же вернулся – я резко захотела снова потерять сознание. Он притащил шприцы и антигистаминное в ампулах. - Не надо… я в порядке… - едва смогла прошептать я, хватая его за руку, когда он полез меня раздевать. - Ни хрена ты не в порядке, поворачивайся давай, - недовольно пробухтел он через зажатый в зубах шприц с лекарством, - сейчас будем играть в доктора. Не волнуйся, за больными я ухаживать умею. - Нет… ну пожалуйста, сонбе… только не уколы… - я все еще отпихивала его руку от своей задницы подальше. Это было очень сложно, учитывая то, что слабость была катастрофической. - Боишься, что ли? – хмыкнул Хен Джун. - Нет… не хочу, чтобы вы… не хочу… нельзя… все в порядке… - задохнувшись в очередном приступе кашля, я поняла, что ни хрена у меня ничего не в порядке. - Да-да, я прям вижу, как ты, здоровая кобылка, у меня тут разлеглась и сексуально манишь над собой надругаться! – заржал сонбе, пользуясь моментом и переворачивая меня на живот, одновременно стаскивая с задницы штаны. – Успокойся, Ён. Ты сейчас пациент. Если думаешь, что я никогда не видел женских ягодиц, то ты очень сильно ошибаешься. И уколы я ставить тоже умею. Так что просто подумай, что мне повезло с больной, что именно тебя пришлось лечить, а не какого-нибудь 70-летнего дедушку. Поверь, там задница в миллион раз хуже, чем у тебя. - Мне стыдно… ужасно… - даже через кашель и температуру я залилась краской, как помидор, уткнувшись в подушку. Что может быть хуже, чем сонбе, который ставит мне в правое полупопие укол?! - Да успокойся ты, нашла из-за чего стыдиться. Трусы в горошек меня не напугают! – легкомысленно хмыкнул сонбе, быстро шлепнув по ягодице и легко введя иглу под кожу, - ну вот и все. Сейчас лекарство подействует, и дохать перестанешь. Откуда у тебя аллергия? - Какая еще аллергия? Я здорова, как гималайский йети… - я все еще не могла повернуться от стыда, так что приходилось бурчать в наволочку. Когда он уже уберет свою руку от моей задницы?! - Ага. И так же, как снежный человек скоро помрешь от тотального недосмотра. Я впервые был рад увидеть твою горгону сегодня, хорошо, что приехала и сказала где ты, а то так бы и валялась на работе с температурой. Ты вообще следить за собой умеешь? Разговаривать начала, а про остальное забыла? – массируя место укола, чтобы не было синяка, методично ворчал сонбе, я мечтала о потере сознания, - как можно так себя не уважать? У тебя тело одноразовое? Походила денек и выбрасывать можно? Ён, эй, ты меня слушаешь вообще? - Да… сонбе, ради всех святых, отпустите меня уже… - я повернула к нему абсолютно алую морду и умоляюще захныкала, - мне стыдно! Ну хватит! - Да все-все, я закончил… - снова засмеялся Хен Джун, убирая влажную спиртовую салфетку.       Я попыталась одной рукой подтянуть штаны на место, но он оказался быстрее – наклонившись, он чмокнул место укола, поправил мне пижаму и накрыл одеялом с головой.       Кажется, у меня из ушей вылетел пар и гудок товарного поезда. Это было… ну совсем катаклизмом для всей ситуации. И слава богу, что больше он моего лица не видел – погребенная под одеялами через пару минут я вырубилась и до самого утра больше не просыпалась. ***       Когда я пришла в себя, часы показывали почти полдень. На кухне кто-то что-то готовил, я даже через заложенный нос чувствовала пряный запах, но помня о графике сонбе, который сегодня должен был поехать на съемки, я понимала, что это не он. Все оказалось еще невероятнее – когда я вылезла из-под подушек, первыми в глаза ударили длинные рыжие волосы. - Проснулась? Супер. Сейчас есть будешь. – Джесс в переднике. Мать моя, Джесс в переднике! Что мне вкололи? Что за галлюцинации у меня с утра пораньше? - Джесс… дай… воды… - язык не слушался вообще. Даже на «пожалуйста» я оказалась неспособна. - Ща, погоди, - женщина кивнула, вытащила из сонбеннимовского рефрижератора лимон, разрезала его, взяла половину и одной рукой выжала его до капли в кувшин. Я икнула. Нифига себе у нее силища, мне такое было бы слабо даже в здоровом состоянии, - держи. Жрямкай витамины, а то вообще на ноги только через месяц встанешь. - Спасибо, - после того, как промочила горло, говорить стало легче. Я завозилась на кровати, стараясь сползти на пол, но Джесс грозно рыкнула и пришлось только сесть, - что ты тут делаешь? - В смысле? – она так искренне поразилась, что я машинально присвоила своему вопросу статус «идиотский», - к тебе пришла, типа ухаживать, что же еще! Крокодил на съемки умотал, слезно просил за тобой присмотреть, вот я и сделала милость! – я отвела глаза. Ага, как же. Я прям верю, да-да. – Ты мне лучше скажи, почему в 10 часов вечера твоя задница была на работе! Да еще и в таком состоянии! - Не надо про задницу… - я снова покраснела, как бурак. – Ты не помнишь, что вчера было? - Говорила же, что нет. – Она что-то перевернула на сковородке. – У меня раньше иногда случались провалы в памяти, может и снова начались, я не знаю.       Я с негодованием наклонила голову, но Джесс была далека от заботы о себе. Она кого-то жарила и очень усердно. - Ён, я думаю, что скоро что-то случится, - её тон не был серьезным, но мое больное сознание будто током пронзило, - когда мы с Бингу поругались, я думала, что через неделю-две-три все наладится, как обычно. У нас всегда так было: я понимаю, когда надо уйти, чтобы у него мозги встали на место, и так и происходит, он делает выводы и все налаживается. Но не в этот раз… Я не думала, что он меня бросит. Я доверилась ему настолько, насколько сама себе никогда не доверяла, я никто без него. И я люблю его даже сейчас, врать бессмысленно. Кроме него в моем сердце никого нет. И ни один мужик никогда его не заменит, каким бы замечательным он не был. Я, наверное, навсегда останусь одна с этим чувством, его не выбросить, не стереть, не забыть... Меня не пугает одиночество. Меня страшит невозможность выкинуть своего мужа из памяти. Но сейчас я уже не единственная... у меня есть ребенок. Статус матери-одиночки, разведенки или еще кого меня не волнует, Джейк мой сын и чтобы не произошло, он останется только моим. Для детей отец и мать одни, я придерживаюсь мнения, что не родной человек почти никогда не сможет стать семьей, только если это не приемные дети. Джейк ребенок, которого у меня не могло быть, я бесплодна. – Она повернула на меня голову и спокойно улыбнулась. А я представила, сколько пережитой боли в этой улыбке. - Но случилось чудо. Я не могу назвать это по-другому. Джейк всегда будет со мной, а вот с Бингу надо заканчивать. Я никогда не останавливаю тех, кто уходит… - … и не закрываешь двери тем, кто хочет войти… - я сама не знала, откуда конец фразы выскочил мне на язык. – Джесс, но ты не в порядке. Посмотри на себя. Ты скоро сломаешься, буквально. - Я не могу есть, Тануки, - она переложила еду на тарелку, поставила её на поднос и понесла мне. Я с шизофреническим удивлением уставилась на большой стейк. Больному человеку. Стейк. Жаренный. С булочками для хот-догов. И графин с лимонной водой. Она издевается? – я просто физически не могу есть, вот и все. У меня такое уже было, Эстер тебе рассказывала. Так что ничего необычного, это пройдет.       Я слушала её очень внимательно, пытаясь сложить части головоломки – провалы в памяти, чудовищную худобу, постоянный сон, бред средь бела дня… это было началом чего-то непонятного, пугающего, страшного. И самым ужасным было нежелание Джесс обращать на это внимание. - Ты же понимаешь, что это ненормально, - я покачала головой, - почему ты не ляжешь в больницу? - Потому что. – Джесс забралась ко мне на кровать, подвинула к себе поднос и начала вилкой отламывать от стейка ровные куски. – Я не хочу лечиться. Мне незачем это делать. - А как же твои друзья? Джик? Сын Хен, родные? – я все еще пыталась достучаться, но она казалось глухой к моим вопросам. - Если я вдруг уйду, все останется на своих местах.       Я похолодела. Она только что улыбалась. Пусть мы и говорили о серьезных вещах, но она творила глупости, жарила мясо вместо варки больничной кашки и несла чушь. А сейчас её тон и её глаза… были настолько серьезны, словно она озвучивала мне сейчас из гроба свое завещание. - Джесс, не пугай меня… - прошептала я одними губами. - Ён. – Женщина взяла меня за руку. Её глаза были прозрачны, как серый лед. Страшные, глубокие, пустые в своих надеждах глаза. – У меня нет ни одного здорового органа. Сын Хен знает об этом. И Эс, и Ки Ра, и мои родственники в Аризоне. Я знаю, что не доживу до шестидесяти. Это абсолютно нормально. Если со мной что-то случится, у Джейка будет семья. А кроме него я больше никому не нужна, ни у кого жизнь из-за меня не остановится. Поэтому я не дорожу своей. Потому что мне не за что цепляться. Когда-нибудь меня выключат и все. Как свет в комнате. Это многие уже пытались сделать, да вот только я не дам никому себя сломать. Это должно быть только время.       Я молчала. - Ты плачешь! – удивилась Джесс, касаясь моей щеки. Я закрыла глаза и почувствовала, как быстро побежали горячие, соленые дорожки. – Эй, Тануки, ты чего?       Я замотала головой. Все просто. Джесс «недолюбили». Она не верит в то, что кому-то нужна, что кто-то будет горевать и страдать, если она заболеет. И даже если она уйдет. Не любимая никем. Не верящая в то, что может быть для кого-то важной. Почему я так плачу о ней? - Джесс… пожалуйста… останься со мной. – Я очень робко протянула к ней руку. Подсознательно боясь, что она меня оттолкнет. – Останься… ради Джейка и меня. Ты нам нужна. - Ух ты, какая борзая козявка… - усмехнулась американка, вытирая пальцем мои мокрые скулы. – Да ты же со мной рехнешься! - Ты мне нужна! – я замотала головой, снова начиная рыдать. В нормальном состоянии я бы никогда не осмелилась этого сказать, но я все еще была больна и голова работала на пьяные откровения. – Ты мне нужна! Ты солнце для меня! Я с ума сойду, если с тобой что-то случится!! - Солнце? – она снова хмыкнула. Я кивнула, давясь слезами. – Хватит воду лить, у тебя опять температура поднимется… - Да, солнце! Ты очень ярко светишь, я иду за тобой, ты мою жизнь превратила в человеческую… - говорить было сложно, но я продолжала что-то судорожно лепетать, - ты мне нужна! Нужна, нужна!! Очень!! Я не знаю, как быть, если что-то с тобой произойдет!! Пожалуйста… не говори о себе так небрежно… ты мне нужна…       Совсем расклеившись, я уткнулась лицом в ладони и окончательно разревелась, как вчера, когда она ушла из офиса. Я не знала, что мне сказать и как. Вряд ли такая, как я сможет дать этой женщине какую-то привязку к жизни. И, наверное, я зря открыла рот – она только посмеется над моими попытками уцепиться за нее. Ведь она Джессика Аллен, а я всего лишь Ён. И её имя – звание, а мое – кличка для зверька. - Спасибо, Ён.       Она подвинулась ближе и обняла меня. Уткнувшись в костистое плечо, я продолжала плакать, а она гладила меня по спине. И повторяла «спасибо, спасибо…» И кажется, она тоже плакала. Но уверена в этом я не была. ***       Мне приснился прекрасный сон. О чем он был, я не помню, но он был чудесным. Там были цветы, залитый солнцем луг, птицы (почему-то это были совы), маленькие звери и что-то еще, главное, чего я, к огромному сожалению, совсем не помнила. Но он, этот сон, оставил после себя ощущение счастья. Такие ночи были для меня редкостью.       А потом начался скандал. - Слушай, курица-гриль, ты совсем сбрендила? Ты на кой черт её мясом кормила?! Она болеет!! Тут что-то мягкое надо, ты совсем ей желудок посадить решила?! - Поучи меня еще, рептилия тупая, ничего лучше говядины силы не поднимает. А варить долго. И еще – если уж так хотел за ней ухаживать как надо, не фига было сматываться! - Ты знаешь, почему я должен быть на съемках! Мне нельзя пропускать, иначе ничего не выйдет! Хватит права качать, ты меня сама туда засунула! - Я и хватит? Нет уж, крокодил, сам начал права качать, теперь слушай и вникай, я тебе не просто так все говорю! И вообще, говори тише, Тануки разбудишь!       Открыв дверь в ванную, где спорили Джесс с сонбе, я приветственно помахала ручкой. - Уже разбудили… - брякнул Хен Джун, окидывая меня оценивающим взглядом. – Как самочувствие, болящая наша? - На все двести! – я улыбнулась и выставила вперед два больших пальца. – Но вы очень шумные. - Извиняться не буду… - фыркнула Джесс, сложив на груди руки. – Иди, умывайся, раз уже вылечилась, то вечером пойдешь со мной на банкет. Награждение кого-то чем-то, я не знаю, мне приглашение присылали на прошлой неделе… - «Ассоциация». Отель «Marriott». Начало в 20-00. – Хен Джун с изумлением посмотрел на меня, я пожала плечами. Я же секретарь все-таки. Это моя работа. – Но там нужно появиться с сопровождающим… - Ок, звякнем Ки У! – хлопнула в ладоши Джесс, расталкивая нас с сонбе и выходя в мою комнату. – Вы тоже собирайтесь. Представлю Ён как свою будущую протеже на актерском поприще, а ты, рептилия, будешь её ловить в случае чего. - Нет, ну никаких нервов с тобой не хватит! Совершенно ни о ком, кроме себя не думаешь! Не удивительно, что от тебя все мужья сбежали, дура чокнутая!! – психанул Хен Джун, уводя меня обратно к себе, совершенно не намереваясь прерывать процесс лечения. Он вообще был уверен, что мне надо лежать неделю, а то и больше.       Я было подумала, что Джесс сейчас за такие слова выдернет ему позвоночник, но она только выглянула в ванную и показала ему язык, как всегда наплевательски относясь ко всем оскорблениям. Телефон, прижатый к её уху уже набирал номер Ки У-сонбеннима, а сама рыжая была странно довольной, словно за время моей спячки она успела наворотить целую гору каких-то мега-приятных дел.