Праздники проклятых

Горячий воздух, исходящий от камина, обжигал пальцы ног Кэролайн, и каждые несколько секунд она отводила их от пламя в ожидании, когда кожа остынет. Её глаза были прикрыты, а тело чуть покачивалось из стороны в сторону, словно она слышала какую-то мелодию, которая доносилась до самого сердца, а затем вибрацией отдавалась в сознании. Сейчас, сидя в уютной теплой гостиной поместья древних вампиров в чистой одежде и с полной тарелкой стоящей рядом на кофейном столике, ей уже трудно было представить жизнь без всего этого. Может она и провела свою жизнь в одиночестве, но больше она не хотела быть одной. Даже бездушные монстры, живущие в этом доме, её не пугали: она была рада видеть их и разговаривать с ними. Все свечи были потушены, единственным освещением в этой комнате являлся камин, что освещал лишь малую часть комнаты. Но это не мешало Никлаусу наблюдать за Кэролайн и разливать вино по бокалам. Её лицо казалось ему умиротворенным, могло бы показаться, что она спит, но покачивания тела и игра пальцев выдавали её. Словно чувствуя его долгий взгляд, она медленно распахнула глаза и обратилась взором к нему. - Думала, ты запретил мне пить, - заметила она. Он криво ухмыльнулся, отставляя бутылку в сторону. - Только с моего позволения, - его рука чуть качнула по кругу бокал, вдыхая терпкий запах. - Это варварство! – возмутилась Кэролайн. - Разве? – его брови игриво скользнули на лоб, и девушка, покачав головой, улыбнулась. – К тому же это вино с хорошей выдержкой, я слишком жаден, чтобы делиться слишком многим. Так что тебе придется ограничиться одним бокалом. - Разумеется, - Кэролайн наколола еще кусочек пиццы на вилку и отправила его к себе в рот. – Не припомню, чтобы ела что-то более вкусное. - Многие называют это пищей Богов, - как много она не знала об этом мире. Как много пропустила, живя глубоко в лесу и неудачно охотясь на дичь. Клаус находил это забавным. - Ну, не знаю, есть ли эти Боги, лично я их не видела. И если посудить, то они ведь сверхъестественные существа, так разве святые не должны проходить сквозь меня, когда приходит их время? - Ты не думала, что они попадают сразу в рай? - Да, наверное, на той стороне им делать нечего. Я не знаю, куда уходят люди, когда умирают, но я знаю, куда уходят все сверхъестественные существа. И поверь мне, им там совсем не весело. Кстати, о мертвых. Я выяснила, что проклятье охотника можно снять, но все еще не знаю способа. Мы что-нибудь придумаем, - её обнадеживающая улыбка вселяла в него веру каждый раз, когда она это делала. Казалось, что она борется, когда все вокруг сдавались, и это вселяло веру. Возможно ту веру в спасение, которую он потерял уже очень давно. – Как твои галлюцинации? - Все также, - просто ответил он, не желая говорить о своих слабостях. - Становится все холоднее - скоро ляжет первый снег. В этой стране намного холоднее, чем во Франции. - Да, Норвегия намного холоднее, - согласился Никлаус, - здесь совершенно другой климат. - Не мог выбрать страну потеплее? – она улыбнулась и допила вино в бокале. Никлаус посмотрел на её пустую тарелку и бокал, понимая, что их ночная трапеза подходит к концу. Он тут же снова наполнил её бокал. – Мне казалось, что мне позволено лишь один бокал. - Сейчас в Норвегии наиболее безопасно. Со временем мы продолжим свой путь. - Только не говори, что придется снова идти лесами, я сойду с ума в таком случае или умру от холода. Хотя, конечно это невозможно, но все же, - он засмеялся. – Расскажи что-нибудь о своем прошлом. - Оно весьма однообразно и это скучная история, - она, сомневаясь, сощурилась. - О прошлом, когда ты была человеком, и ты ведь понимаешь, что я могу не только попросить, верно? – он намекал, что может угрожать ей, а она легко на это поддалась. - Что еще можно было от тебя ожидать? – шуточно спросила Кэролайн. – Хорошо я расскажу тебе. - Видишь, как все было просто, - Никлаус прислушался к тишине в поместье, чтобы убедиться, что никто не слушает, как он весьма непринужденно говорит с девушкой. - Моя семья…мы жили на Черном Острове в деревне Кроматри. Мой отец Кумалл покинул семью, когда мне было семнадцать. Они с матерью часто ссорились, а потом он принял веру и просто ушел. Греттир, мой брат, был еще младенцем, но отцу было все равно. Лилит, так звали мою маму, очень переживала и вскоре умерла. В нашей деревне был обычай, что когда взрослые умирали, то их подвешивали за шею на петлю. Смотреть на это было ужасно. Отец знал, что мама умерла, но так ни разу и не появился. Остались лишь мы с братом. А потом, случилось то, что случилось и осталась только я. - Что произошло с твоим братом? – Кэролайн отвела взгляд от костра и взглянула на Клауса. Трудные семейные отношения для Клауса были неудивительны, его собственная семья не отличалась преданностью. - Греттир был убит от руки духа, который проклял меня, - Кэролайн вспомнила пугающие глаза женщины, которая забрала единственное, что оставалось у Кэролин в жизни. - Духа? Ты же не думаешь, что… - Духи поддерживают равновесие - это верное общественное мнение, но в них нет ничего хорошего. Они только и делают, что убивают и потребляют. Я мало что о них знаю, но я их видела. - То есть ведьмы поклоняются перед духами для того чтобы их не убили? – объяснить что-то постороннему человеку оказалось намного сложнее, чем могло бы показаться. - Думаю, духи позволяют ведьмам колдовать пока это для них полезно, моя теория состоит в том, что ведьмы просто делают всю грязную работу духов, - Никлаус кивнул, картина была не полной, но он мог работать над этой информацией. - Так возможно, что проклятье охотника создали духи? - Как я и сказала, мне мало что известно. Лучше не лезь туда, они любят месть. - Я тоже её люблю, - на его лице расцвела злорадная улыбка, а Кэролайн разочарованно поднялась на ноги, собираясь покинуть общество Никлауса. - Доброй ночи, Клаус. *** Не громкий стук раздался в дверь хижины. Шестнадцатилетняя девушка сонно потерла глаза и медленно отрыла дверь. Увидев знакомое лицо, она в испуге сделала шаг назад, хоть и понимала, что он ничего не может сделать ей, ведь вампир не приглашен. - Замечательно, - хитро улыбнулся вампир и потер ладони, - ты меня помнишь, Бонни Беннет.