Никто не верит в приметы

Алекс Руссо встречает Сабрину на одном из шабашей. То есть, конечно, это день рождение тетушки Кристы, но, давайте признаем, это — шабаш. — Тут ужасное освещение, — морщит носик Руссо, но покорно садится рядом с Сабриной, как гласит карточка на тарелке. Витиеватые буквы серебрятся, и Алекс уверена, что ничья рука не выводила имен на плотном картоне — излишне плебейское занятие для ведьм. — Зато нам дали лучший столик, — несколько натянуто сообщает Сабрина, которая, видимо, с гораздо большим удовольствием критиковала мероприятие вместе с Алекс, но Руссо успела занять эту роль быстрее, а треклятые правила этикета никто не отменял. — Наверно, им нас жаль, — язвит, ухмыляясь, Алекс. Руссо почти двадцать пять, и мама не заставляет ее ходить по таким сборищам, но раз в год появиться считает нужным даже безалаберная Алекс. Не то чтобы ей это приносит какое-то удовольствие, хотя иногда бывает действительно приятно почувствовать столько сильных энергетик колдовства. — Я больше свадьбы люблю, — помолчав, отзывается Сабрина. У нее в руках треугольный, совершенно неудобный (уж Алекс-то знает) бокал для мартини с оливкой на дне. На вид Сабрине лет восемнадцать, но Руссо почему-то уверена, что та приблизительно ее возраста. Алекс до зуда на кончике языка хочется спросить об этом, чтобы убедиться в своей правоте, но она сдерживается, закусив щеку изнутри. — А я не люблю, — возражает Алекс и, глотнув кислого шампанского из обычного, не треугольного бокала, добавляет: — Букет этот дурацкий ловить. Вроде ведьмы, а верят в такую чепуху. Да хоть вагиной его лови, ни черта ты не выйдешь замуж. — Так ты не замужем? — Сабрина выуживает вместе с оливкой со дна бокала нужную информацию из потока ненависти Алекс. — Не горю желанием, — несколько высокомерно отвечает Руссо. Она и правда так думает — Алекс хватает внимания мужчин, но останавливаться на одном считает несусветной глупостью. — Харви, мой бывший муж, был очень мил, — склоняет голову Сабрина, слизывая нежно-сливовую помаду. — А сейчас? — старается скрыть интерес Алекс. Получается у нее плохо, но Сабрина не ставит ее в неловкое положение. — Ты же знаешь, как опасна жизнь ведьмы, — пожимает плечами Сабрина и в ее голосе скользит искренняя грусть. — Ну, и с ведьмами жить не так уж и безопасно. — Понимаю, — тянет Алекс, на деле совершенно не понимая. — Сабрина Спеллман, — качает в ее сторону бокалом Сабрина. — Алекс Руссо, — с тихим звоном касает своим бокалом ее Алекс. — Будет неплохо, думаешь? Сабрине Спеллман нравится улыбка Алекс.

___

День рожденье тетушки Кристы плавно перетекает куда-то в Прагу. Или в Люксембург, но Алекс на это наплевать. Она немного пьяно улыбается и телепортируется двойным щелчком в бар. Сабрина держит ее под руку, позволяя перенести и себя. Они обе недостаточно пьяны для глупостей, но обеим нравится игра «Чикаго Буллз» и бармен, который наливает выпивку за свой счет. — Это гораздо лучше пражских ресторанов, — улыбается Сабрина, неумело отпивая из темно-коричневой бутылки с пивом. Алекс поднимает ее на смех за неумение пить — она-то перепробовала весь алкоголь, когда вырвалась из-под семейной опеки. — Почему ты этим гордишься? — спрашивает ее Спеллман, но Руссо лишь кривится и ничего не отвечает на вопрос. «Чикаго Буллз» побеждают; Алекс выпивает в два раза больше Сабрины и тащит ее в торговый центр. Остается пять минут до его закрытия и их не хотят впускать, но Руссо небрежно машет рукой, выставляя костлявое запястье. — Мне лотерейный билет, — говорит Алекс, и Сабрина усмехается краешком губ. — Шарф с витрины, — мелодично произносит Спеллман и улыбается недовольному продавцу. Парень сразу же проявляет интерес к покупательнице, и Алекс, заметив это, обвивает шею Сабрины сзади, звучно целуя в висок. — Она моя, лузер, — строит смешную мордочку Руссо и прижимает ко лбу руку с пальцами, показывающими «L». Сабрина смеется негромко, словно давно этого не делала, и хватает Алекс за руку, обнимая в ответ. Она целует ее в щеку, оставляя совсем немного нежно-сливовой помады на щеке Руссо. И забирает голубой шарф со стеклянного прилавка, расплатившись золотой подставкой под мелочь, которая живо становится таковой после щелчка пальцев. Алекс и Сабрина не особо задумываются о том, что позже совет, наверняка, узнает об их баловстве и возможно даже накажет. — Мы ведьмы, мы не можем быть паиньками, — горячо шепчет ей в губы Алекс, сжимая руки на волосах Сабрины. Спеллман не хочет говорить о Харви, рассказывать о говорящем коте, сетовать на отсутствие популярности даже во взрослой жизни. Она цепляется за Алекс в своем поистине элегантном платье с шарфом, замотанным вокруг шеи, и мешающимся пальто в руках. Они должно быть выглядят, как две пьяные клубные девицы, но Сабрине слишком весело с шебутной Алекс, а той и вовсе плевать на чужое мнение. — Ты знаешь, мне брат сказал на днях, что я больше ему не сестра, — задумчиво говорит Алекс, грея руки о пластиковый стакан Стар Бакса, в котором они заходят по пути. По какому именно пути никто не уточняет — это не имеет значения. Волна смеха как-то разом сходит на «нет», когда они заходят в кофейню. Они почему-то пропускают предыдущую, и заходят именно в эту. — У меня муж умер, — невпопад делится Сабрина, хотя это ясно стало Алекс ещё на том самом шабаше, который день рожденья. — Я не явилась на его свадьбу. Предпочла зажечь в Мексике с текилой, — цокает языком Руссо, отпивая слишком горячий кофе. — Дура, — комментирует Спеллман, чувствуя некий нелепый стыд за грубость. — У него невеста страшная, — вроде как оправдывается Алекс. Сабрина ей не верит, но кивает.

___

Они целуются в кинотеатре в пять утра на самом первом сеансе, и Сабрине не хочется думать, что это неправильно. — Мы живем в толерантной стране, — заявляет Алекс, задирая юбку. У нее глаза горят исследовательским интересом — Сабрина видит, что у нее это впервые. У Спеллман был только Харви и парочка парней без имен; после рассказов Алекс она выглядит, как монашка. — Это сумасшествие, — Сабрина облизывает уже совершенно «голые» губы. Она молодая вдова тире ведьма, не ей целоваться с другими ведьмами в кинотеатрах. — В средних веках ведьмы устраивали оргии, где трахались друг с другом и убивали девственниц, — иронично округляет глаза Руссо, а Сабрине почему-то хочется спросить одинаковые ли у Алекс с братом глаза. Руссо целуется длинно, медленно, немного знакомо, и, в конце концов, дергает за волосы, приземляясь всем весом на колени. — Откуда знаешь про средние века, — между поцелуями спрашивает Спеллман, отмечая блеск света сменяющихся кадров на полотне экране в темных волосах Алекс. — В истории я была лучше братца, — вытягивает губы трубочкой Руссо. Сабрине хочется познакомиться с Джастином именно в то мгновение, когда Алекс произносит его имя в ее волосы. В их разговорах слишком много Джастина, а под руками слишком мало его же.