Эксклюзивный

Телефон срывается на нервную вибрацию. Йесон смущенно извиняется и убирает жужжащий аппарат в карман. - Вы не ответите? – улыбается девушка-гример. А он бы ответил, если бы она рядом не стояла, потому что знает на сто процентов, кто ему написал, и на восемьдесят - о чем ему написали. Девушка, словно читая его мысли, отходит и начинает перебирать баночки на столике. “Я хочу своего кота”. Господи, Вукки, ну что у тебя за привычка? Чонун быстро набирает ответ и прячет телефон обратно в карман джинс. “Я знаю, что у тебя запись. А ты знаешь, что на мне нет белья?” – незамедлительно приходит ответ. - Пф-ф-ф, - Йесон с силой выдыхает и обворожительно улыбается вернувшейся девушке. Приступы крайней озабоченности настигают Рёука не часто, Чонун даже выявил закономерность: только в дни его записи, и если до этого они как минимум день не занимались любовью. Такая привязанность к сексу с ним льстила, но временами была не к месту… Телефон вновь завибрировал, а потом еще раз…и еще. Йесон еле сдерживался, чтобы не прочитать, но вместо этого послушно подставлял лицо под спонж. Спокойно вытерпел, когда ему подводили глаза. Но уже от такой ерунды, как предвкушение прочтения, он начал возбуждаться. - Я закончила, - прочирикала гримёр и отвернулась, расставляя косметику по местам. Йесон поклонился и поспешил найти укромный угол, где бы его не побеспокоили ближайшие пару минут. “Я тут лежу у нас на кровати и думаю: тебе больше нравится, когда я под тобой, или когда ты меня сажаешь сверху?” “Ты знаешь, что почти все наши сегодня уходят? Ты больше не будешь ругаться, если я начну громко стонать?” “А если вдруг все уйдут, можно мы поиграем на столе?” Йесон хмыкнул и одернул край рубашки пониже, прикрывая ширинку. “Ты малолетний извращенец, ты знаешь об этом?” Чонун нажимает кнопку “отправить” и ждет ответ. “Точно! Ты подал мне идею”. Это было последнее, что он успел прочитать. Съемки. *** Хичоль был уже нетрезв, слишком уж нервно он жестикулировал и без конца смеялся. Рядом с ним вышагивал Хангён, восхищённо глядя на Золушку, и временами поддерживал её в бою с силой притяжения Земли. Канин, Шивон, Донхэ и Ынхёк шли чуть в стороне и что-то активно обсуждали. Кибом шёл следом, уткнувшись в телефон и полностью абстрагировавшись от реальности, а рядом как верный поводырь семенил Итук, чтобы (не дай Бог!) не потерялся, не отбился. Шиндон, скорее всего, уже у своей девушки. Вукки оказался прав, общежитие сегодня будет свободно. Остались только Сонмин и Кюхён. Йе не спешит, он стоит в тени и ждёт, когда они пройдут, чтобы не возникло даже малейшей возможности утянуть его за собой. Сегодня он хорошенько накажет эту взбалмошную вредину. Из-за него Йесону пришлось просидеть весь эфир как на иголках. Зрители явно опять подумали, что кто-то включил режим Облака, но на самом деле Чонун сосредоточенно обдумывал красочный план перевоспитания, а временами просто-напросто молился, чтобы никто не заметил несколько неуместное возбуждение парня. Чонун скользит по лестнице и тихо приоткрывает дверь в их комнату. Он ожидал увидеть многое: от романтического полумрака и свечей до чего-нибудь дикого. Например, груды секс-игрушек на кровати, и Вукки в боевой позиции на ней же. Но ничего такого не было. Комнату заливал яркий свет, а Рёук сидел за столом и что-то усердно писал. Передумал? Йе распахивает дверь шире, ступает жёстче и громче, привлекая к себе внимание. Долго шуршит одеждой, выискивая, во что переодеться; громче, чем обычно хлопает дверью, когда идет в душ. Но его Вукки даже не поменял положения головы. Мало того, что не поздоровался с любовником, так даже не проявил должного уважения к нему как к хёну. Стоя под теплыми струями воды, Йесон перебрал много вариантов, но чаще всего всё сводилось к одному - малыша кто-то обидел. Осталось самое важное: это сделал сам Йе или кто-то другой? Может быть, стоило написать ему лишнюю смс? Вукки мог подумать, что ответы хёна слишком сухие. И как мелкого теперь наказывать, если в ближайшем будущем, скорее всего, придется просить прощения? А если его обидел кто-то другой? Йе наспех вытирается. Майка тут же прилипает к влажному телу. С волос стекают капли воды, но вытирать их нет времени. Парень накидывает на голову полотенце и спешит в комнату. - Что не так? – начинает он с порога. Вукки пожимает плечами и молчит. Чонун подходит ближе, наклоняется к самому уху любимого. – Я что-то не так сделал? Плечо под его рукой вздрагивает, Рёук как-то весь скукоживается, словно старается стать меньше. Если до этого Йе был обеспокоен, то теперь началась паника… Неужели какая-то сука посмела тронуть его Вукки? - Малыш, - губы мягко касаются виска. - Вы не должны со мной так разговаривать, - всхлипывает и опускает голову ниже, скрывая глаза за челкой. - Не должен? – брови летят вверх. Что еще за новости? - Нет, - качает головой и опускает её еще ниже. - Нет? – Йесон разворачивает стул и устраивается на коленях перед Вукки. Тот молчит, и у него подрагивают плечи. Сердце сжимается. Вот за это он его и полюбил. За его хрупкость: тонкие ручки, острые плечики; за беззащитность, за то, что его постоянно хочется обнимать. А может и наоборот - сначала полюбил, а потом захотелось обнимать его каждую минуту. – Маленький, расскажи, что случилось. – Чонуну неловко говорить такие слова, он не привык сюсюкаться, может, поэтому он теперь в опале? Надо нагонять. Рваный выдох. - Когда Вы меня трогаете… - Вукки делает паузу и смущенно теребит край рубашки. Только сейчас Йе замечает, что с одеждой… что-то не так, -…мне так приятно. Рубашка, темно-синий жилет, галстучек и узкие черные брюки. Он не ходит так дома, скорее это похоже на… - Учитель, разве это нормально? Чонун обнимает худые лодыжки и утыкается лицом в колени Вукки. Ему нужно успокоиться, чтобы не убить этого поросёнка, чуть не доведшего его до инфаркта. - Почему вы молчите? Мне уйти? Звучит угрожающе. Рёук бесится, что его игру не поддерживают. - Нет, останься, - Чонун поднимается с колен и запускает руку в тщательно прилизанную шевелюру. – Я закрою дверь. - Зачем? – встрепенулся Вукки, почувствовав отдачу. Вот же сволочонок! - Я думаю, нам следует обсудить кое-что важное, не так ли? Не хочу, чтобы нам помешали. Рёук кивает и откладывает тетрадь в сторону, складывает руки на коленях. Он ждёт, и без слов понятно, что от Йесона требуют следующего шага. Как себя должен вести учитель-извращенец? Чонун запирает дверь на ключ и возвращается к столу, вновь опускаясь на колени перед любовником. Господи, чистой воды старшеклассник, скромник и ботан. А вот его, Чонуна, в домашних штанах и слегка великоватой футболке даже за учителя труда не примешь. - Расскажи мне подробнее, - приподнимает покрасневшую мордашку за подбородок. – Что ты чувствуешь? Вукки прикусывает губу. Тут не учитель извращенец, тут ученик-нимфоман. - Так тепло, - рука скользит к низу живота и поглаживает там. – Вот здесь. Йесон сглатывает. Стоит признать, довольно возбуждающая игра. - А тебе нравится, когда я трогаю вот тут? – подушечки пальцев проходятся по шее и обводят ключицы. - Тут хорошо? - Да. - А здесь? – ладони накрывают грудь и поглаживают её сквозь рубашку и жилет, массируя и слегка надавливая пальцами на соски. - Да-а, - Вукки откидывается на спинку стула и ослабляет узел галстука. Его губы пересохли, а ноги не слушаются, против воли (а может, и по воле хозяина) раздвигаясь и давая партнеру возможность приблизиться теснее. - Очень. - Хочешь, я сделаю еще лучше? – черные глаза лукаво блестят из-под челки. Губы Вукки чуть расползаются в улыбке, он кивает. Йесон приподнимается и аккуратно припадает к шее губами. Не целует, не посасывает, просто греет ее теплом губ и ждет, когда бестия начнет его подгонять. - Ну-у-у…- фыркает “ученик”, его рука зарывается в шевелюру “учителя” и надавливает на затылок, призывая к активности. Йе лениво проводит языком вдоль шеи к кадыку, целует его и отстраняется: - Тебе жарко? Может, снимем жилет? “А заодно рубашку и брюки”, – мысленно добавляет учитель. Он помогает юноше стащить через голову форменную жилетку, как бы между делом расстегивает пуговицы на рубашке и хватается за ремень брюк. - Учитель, разве можно? – спохватывается зазевавшийся и разомлевший ученик. Он делает попытку прикрыть оголившуюся грудь, но, смирившись, опускает руку. – Мне неловко. - Тс-с-с, все хорошо, - Йесон накрывает его губы и продолжает стягивать брюки. Он поглаживает бедра и ноги до колен, ласкает живот на границе белья и голого тела, иногда забираясь под резинку, но не дотрагиваясь до члена. – Нравится? Вукки неразборчиво мурчит и тянется за поцелуем, но Йе не дается. - М-м? – брови Рёука вопросительно приподнимаются, но любовник этого не видит, он слишком поглощен стягиванием белья с любимой задницы. - Мы должны быть тихими, - напоминает Чонун, прежде чем касается головки языком. Рёук всхлипывает и вцепляется в плечи “учителя”, освобождая их лишь иногда, чтобы зажать рот рукой. Ушли из общаги не все, и им в очередной раз приходится контролировать шум. Член у хёна в руках чуть вздрагивает от напряжения, и можно предположить, что Вукки скоро будет готов разрядиться. Возможно, сказывается возраст и довольно небольшой опыт, но парень никогда не мог сдерживать себя. Поэтому Йесон не сосёт член, не стимулирует его рукой, а просто лижет и целует. Но даже в этом затягивать не стоит. В смс Вукки говорил о столе. Желание принимающего - закон, стол так стол. В общежитии еще могут быть Сонмин и Кю, поэтому придется довольствоваться тем, что они имеют, рисковать нельзя. Подхватив любовника под бедра, Йе устраивает его на столе. Тот слишком узкий и максимум, что Вукки может себе позволить - слегка откинуться на руках и пошире раздвинуть ноги. Руки Йесона проходятся по внутренней стороне бедер, поглаживают их, спускаются на ягодицы и чуть сжимают. - Ах, учитель, - выдыхает Рёук и приподнимает таз. Чонун вздрагивает от такого обращения и запоздало вспоминает, что они сейчас играют. - Потише, мальчик, - выдыхает он на ухо. – Нас могут услышать. Нам же не нужна огласка? Ноги юноши обвивают его за талию, притягивают ближе. Это вполне можно расценивать как требования поторопиться, но…но на этом этапе возникает незадача. Смазка и презерватив далеко, Вукки его не отпустит, а входить в него нерастянутого Йе себе не позволит. Какое-то безвыходное положение! - Давай же. Давай, - Рёук хрипит, елозит по столу и не знает, куда себя деть. - Презерватив, - предпринимается попытка объяснить. - Без него! - Но… - Я буду кричать, - Вукки наклоняется к самому лицу хёна. – Что будет, если нас застанут в таком положении? Вас уволят? Плохо будет. Конечно, то, что он будет кричать – факт довольно спорный, но зачем проверять? - Хорошо, - сдаётся хён и смазывает анус слюной, растягивает. Вот пусть ему будет больно, заслужил наказание. Вукки шипит, когда член начинает входить в него. Скребет по полированной поверхности стола, закусывает губу. “Сам хотел,” – успокаивает себя хён, но не может не чувствовать вину. Замедляется, сдерживает себя, целует, шепчет чушь всякую… - Да давай уже, - двигается навстречу Вукки и чуть не валит их обоих со стола. Всем бы учителям таких учеников. *** - Как ты думаешь, нас слышали? – Чонун приподнимается на локте и заглядывает в глаза любовника. - Сонмин у девушки, - Вукки сворачивается на полу клубком и урчит себе под нос. Трахать его на столе было неудобно, а пол, оказывается, весьма не плох для такого дела. – А Кю… Где-то там. Йесон стаскивает с кровати покрывало и укрывает себя и свою “личную проблему”, которая, очевидно, вставать не собиралась. - Ты знаешь… - бурчит Рёук. - Что? - Пойду-ка я в театральное… - Зачем? – улыбается Йесон, поглаживая растрепавшуюся шевелюру. - Ну как. Зачем такому актеру пропадать? А еще может нам костюмы в следующий раз понадобятся. - Ты ненормальный. - Я - эксклюзивный, - зевает Вукки, прижимаясь к своему хёну.