Когда слова не нужны

Легкий взмах кисти, изящные длинные пальцы поправляют выбившуюся из челки прядь, по лицу проскальзывает нежная улыбка - Шину в который раз с приятной досадой осознает, что засмотрелся. Что позволил себе цеплять внимательным взглядом каждое мимолетное движение Джинёна, фиксировать его в своей памяти и ловить от этого поистине эстетическое удовольствие. Чон Джинён идеален. На все 100, 200, 300 процентов. Дону уже давно сбился со счету, когда он в последний раз сказал лидеру, насколько тот прекрасен. Он, кажется, использовал уже весь свой словарный запас по отношению к Джинёну - перестать восхищаться им не получается от слова «совсем». А лидеру не нужны слова. Ему нравится, когда Шину смотрит на него. Нравится ловить этот полный наслаждения взгляд, после чего будто бы нарочно улыбаться и оттягивать ворот огромной футболки, чтобы следом почувствовать уже жадный взгляд на острых ключицах. Джинёну нравится пользоваться своей красотой именно в отношении к Дону - потому что тот всегда добровольно тонет в его идеальности. - Джинён-а, - широкие ладони ложатся на бедра, большими пальцами приспуская край домашних шорт и легко надавливая подушечками на тазовые косточки. Лидер непреклонно продолжает готовить ребятам завтрак: сегодня он встал раньше всех специально для этого. Чужие ладони становятся смелее и забираются под свободную майку, а Джинён, мысленно ругаясь, не справляется с деревянной лопаточкой и случайно роняет ее из рук прямиком на плиточный пол. - Аккуратнее, - теплое дыхание щекочет ушную раковину, лидер ежится от такой близости и разворачивается к Шину лицом. - Ты когда-нибудь дашь мне спокойно заняться готовкой? - вопрос риторический, в ответ на который Дону широко улыбается и, крепче прижав к себе лидера, утыкается носом в его лоб. Джинён пахнет малиной, и Шину чуть ли не урчит от настолько приятного запаха. Джинён прекрасен в любом виде - считает Дону. Когда только-только просыпается и пытается смотреть на мир сквозь закрытые глаза, когда его волосы торчат так, будто его хорошенько шибануло током, пока он спал, когда он уставший или даже злой - Джинён всегда излучает собой совершенство. И Шину купился на это именно в ту самую секунду, когда увидел его: с тогда еще черными волосами, дурацкой прической и чистыми ясными глазами. - Я знаю, что ты хочешь сказать, - лидер ерзает на кухонной тумбе, случайно задевая рукой какие-то контейнеры и тут же дергаясь. - Так что просто помолчи. - Устал от моих бесконечных комплиментов? - Дону тем временем вырисовывает языком имя младшего у него на груди, подхватив его за тощие бедра. - Я и не собирался снова говорить, что ты идеальный. - Ты только что это сказал, - Джинён заливисто смеется, беззлобно стукая Шину по голове и тут же путая пальцы в его длинных волосах. - Сейчас ты обходишься хотя бы одним словом. - Раньше было хуже? - поцелуй за поцелуем, Дону уже оказывается стоящим на коленях и по молчаливому согласию стягивающим с лидера шорты. - Раньше мне приходилось запираться в ванной, чтобы не слышать сладких слов в свою сторону, - Джинён шутит, направляя голову старшего к своему паху одной рукой, и, опираясь на другую, расслабленно наблюдает за его действиями. - Преувеличиваешь, - Шину резко принимает стоячее положение, оказываясь в миллиметрах от губ лидера и сдавливая в сильной ладони его эрегированный член. - Почему я во всех твоих словах и поступках вижу всегда одно и то же? - снова риторический вопрос, на который теперь уже молчаливо отвечает Джинён, втягивая старшего в непозволительно развязный для светлого нежного утра поцелуй. Дону считает, что Джинёну повезло с внешностью. Также он считает, что ему самому повезло с Джинёном. Потому что Шину дозволено наблюдать за лидером 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. И от таких возможностей он сходит с ума - поцелуй из развязного становится грубым и порывистым. Дону подхватывает Джинёна под худые ноги и прислоняет спиной к холодильнику, с каждой секундой понимая, что желание обладать этой покорно подчиняющейся идеальностью, сконцентрированной в одном Джинёне, скоро превзойдет все возможные и невозможные рамки. В такие моменты Шину обычно тянет на поговорить: хочется заваливать лидера бесконечными словами любви, комплиментами, пошлостями, полетами фантазии... Но он понимает, каким-то седьмым, как небо, чувством, что слова сейчас не нужны. Джинён стонет почти что в голос, когда чувствует в себе горячего Дону - тот затыкает ему рот языком, чтобы утренние забавы родителей не разбудили оставшихся троих детей. С массивной дверцы холодильника валятся магнитики, какие-то записки - лидер слишком сильно скользит по поверхности от напора старшего, безбожно царапает его широкую крепкую спину и хочет раствориться в нем до последней клеточки. Джинён в собственной голове слышит, как Шину вновь восхищается им, списывает все это на предоргазменные галлюцинации и только крепче обнимает ногами влажные от пота бедра старшего. ~ На всю квартиру свистит вскипятивший воду чайник, деревянная лопаточка по-прежнему валяется на полу - Джинён и Дону возвращаются на кухню только тогда, когда заспанные детки уже выползли из своих кроватей. Лидер заботливо повязывает розовый фартук на талии старшего и хлопает два раза по бедру: - Все-таки готовка не мое призвание, - Шину тихо смеется и кивает, одними губами отвечая: «Ты и так идеальный».