Пикник длиною в вечность

С тех пор прошло два года. Москва стала открытием для Марка. Яркие неоновые вывески, высотки, бесконечные потоки машин и людей, роскошь и море достопримечательностей - все это было лишь малой частью того, к чему ему пришлось привыкнуть. Первый месяц я все свободное время тратил на то, чтобы быть его личным гидом. Жили мы совсем недалеко от центра, в моей скромной по меркам Москвы и огромной по меркам Марка квартирке. Несмотря на все его прошлые возмущения и мне на радость, съезжать он не собирался. Зато заставил отказаться от еды, доставляемой на дом. Новая должность оставляла ему кучу свободного времени, поэтому Марк решил заделаться моей личной домработницей. Теперь квартира сияла чистотой, а после работы меня всегда ожидал вкуснейший ужин. В офисе мы, кстати, виделись чуть ли не каждые пять минут, так что соскучиться особо не успевали, только если мне не приходилось летать в командировки. Марк же самолеты не переносил, поэтому ждал меня дома. Я сказал о том, что люблю его, едва ли через месяц после того, как меня выписали. Удивительно или нет, но оказалось, что взаимно. Можно было бы процитировать Никиту Джигурду [1], но маты больше по части Марка, так что скажу проще: нету худа без добра. Даже в сотрясении мозга есть свои плюсы. А в женском заговоре и подавно. Со времен нашего с Марком знакомства, мы регулярно выбирались за город, на то самое место, где встретились. Как сегодня, например. Дата была выбрана не случайно - ровно два года прошло с той злополучной июльской ночи. Особенной ночи. И, надеюсь, сегодня она станет еще более значимой. Марк, как всегда, хлопотал у костра, готовя уху. Рыбу мы купили заранее, ибо в здешней реке последнее время даже купаться было страшно. - Еще десять минут и готово, - улыбнулся он, пробуя воду на соль. - Иди руки мой, еще глистов подхватишь. А ведь когда-то он утверждал, что это я чересчур заботливый. Сердце предательски сжалось от страха. И даже коленки, кажется, стали подрагивать. Ну же, соберись. Сделай это - будь что будет. - Ой, у меня шнурок развязался, - хрипловато сказал я и присел на одно колено перед Марком, чтобы завязать его. - Эт ты мне так руку и сердце предлагаешь? - усмехнулся парень, глядя на мою позу. Я же, тем временем, незаметно достал из-за резинки носка - отличное место для хранения столь ценных вещей - маленькую бархатную коробочку. С богом. - Если честно, то да. Марк, выходи за меня замуж? - выдохнул я, показывая кольцо на мягкой подушечке из бархата. Ровное, платиновое, с черной вставкой посередине. Сделанное на заказ. Ложка выпала из рук парня, и он, широко открыв глаза, ловил ртом воздух. Потом, зажав его рукой, закивал. Зеленые глаза затуманили слезы. На душе стало так легко, что, казалось, я вот-вот поднимусь в воздух и улечу отсюда куда-то далеко вверх. Поднявшись на ноги, я трясущейся рукой надел кольцо на не менее трясущийся безымянный палец Марка и принял его горячее объятие. Он все еще не мог говорить, но уже хохотал сквозь слезы. Мы так и стояли, обнявшись, пока шипение убежавшей ухи не прервало эту идиллию. - Ой! - воскликнул Марк и побежал снимать котелок с огня, попутно вытирая слезинки с глаз ребром ладони. Счастье распирало меня изнутри, и я почему-то заранее знал, что с годами оно никуда не исчезнет, и теперь вся наша жизнь будет как один большой пикник длиною в вечность.