До последнего дня

Быть может, когда ты уйдешь от меня, Ты будешь ко мне холодней. Но целую жизнь, до последнего дня, О друг мой, ты будешь моей. Я знаю, что новые страсти придут, С другим ты забудешься вновь. Но в памяти прежние образы ждут, И старая тлеет любовь. И будет мучительно-сладостный миг: В лучах отлетевшего дня, С другим заглянувши в бессмертный родник, Ты вздрогнешь — и вспомнишь меня.

Стайлз не часто приезжал к своему отцу, ведь теперь это было особенно сложно. Слишком большое расстояние для того, чтобы часто преодолевать его с маленькими детьми. Но Лидия настояла, и вот, серебристый джип остановился на подъездной дорожке у дома шерифа Стилински. Из машины выбежали двое очаровательных малышей, и с визгом бросились к ожидающему их на крыльце деду. Стайлз тем временем вытаскивал тяжелые сумки, набитые одеждой и всевозможными подарками, которые так долго и тщательно выбирала Мартин. Девушка же, решив, что ее мужу не нужна помощь, отправилась вслед за детьми, на ходу вереща обо всех событиях, кажется, за последние несколько лет. Стайлз иногда поражался тому, насколько Лидия обошла его в умении выдавать иногда по тысяче слов в минуту, ведь когда то он был абсолютным чемпионом. Это всегда особенно раздражало... Тут Стайлз прервал собственные размышления, просто не выдержав внезапной вспышки боли в сердце, словно старую, почти зажившую рану снова вскрыли, и теперь она кровоточит сильнее прежнего. В такие моменты хочется свернуться в клубок, потому что, кажется, еще чуть-чуть, и ты умрешь от потери крови. Стайлз инстинктивно прижал руку к груди, словно пытаясь остановить кровотечение. Сумки упали на землю, послышался хруст раздавленного стекла. -Стайлз, ты что творишь?! - Возмущению Лидии не было предела. - Чего расселся?! Ты разбил вазу, которую я купила перед отъездом для твоего отца! У тебя руки то откуда растут?! Девушка говорила еще что-то, но мужчина ее не слушал. Он все еще не оставлял жалкие попытки справиться с болью. Но она не отпускала, словно черная дыра, затягивая в себя все хорошее, что было в жизни Стайлза за последние.. 15 лет. Не выдержав, Стилински молча поднялся и пошел в сторону леса, упорно не замечая удивленных возгласов жены. Хотя Лидия привыкла. С ним так бывало. Девушка не знала, в чем причина, но догадывалась, что лучше об этом не спрашивать. Она лишь пожала плечами, подняла с земли сумки и вернулась в дом. *** Стайлз брел по такому родному лесу. Казалось, он знал здесь каждое дерево, каждый уголок. Каждая веточка, торчащая из земли, каждый камешек - все было на своих прежних местах, словно не было тех долгих и мучительных лет. Словно Стайлз снова подросток, словно завтра ему опять предстоит выслушивать крики тренера и смеяться над шутками Скотта. Словно он снова увидит.. Нет. Это выше его сил. Слишком тяжело. Слишком больно. Стараясь больше не погружаться в воспоминания, Стайлз не заметил, как оказался на ТОЙ САМОЙ поляне. Теперь здесь стоял большой коттедж, во дворе которого резвились чьи-то дети. Этот участок выкупили давным-давно. Полуразрушенный дом снесли, а на его месте другая семья начала новую жизнь. Стараясь не смотреть в сторону дома, Стайлз пошел в другую сторону. Снова не замечая ничего перед собой, Стилински шел по какой-то тропинке. Мрачные мысли овладевали им все сильнее, с каждым шагом словно становясь темнее на несколько тонов. Одни воспоминания сменяли другие в бесконечном калейдоскопе, но все они приносили одинаковую боль. Вдруг ставший чутким за столько лет общения с оборотнями слух уловил какое-то движение впереди. Стайлз напрягся всем телом, ожидая увидеть кого угодно. Кого угодно, кроме него. Боже... за что?.. *** -То есть ты просто возьмешь и уедешь?! Вот так возьмешь, и бросишь меня?! А как же мы? Как же я, Дерек? Стайлз смотрел на оборотня своими нереально огромными глазами, которые сейчас были влажными от слез. Дереку было тяжело смотреть в них, но он не смел отвести взгляд. Он должен был уехать. Так было правильно. Стайлз любил Лидию, они должны быть вместе, и альфа не собирался им мешать. Раньше ему было бы все равно. Но не сейчас... Сейчас Дерек сделал бы все что угодно ради этого мальчишки. И он сделал то, что должен был. Не смотря на то, что этот выбор стоил ему сердца. Потому что как после этого жить, Хейл не представлял. И все же, сейчас он стоял в пустой гостиной своего лофта, держа за руки самого дорогого ему человека. Человека, которому он причинял столько боли, но которого так искренне любил. Дерек никогда не умел выражать чувства словами. Поэтому сейчас он просто притянул мальчика к себе, нежно целуя его, и чувствуя, как по его щекам снова начинают катиться слезы. Дерек лишь углубил поцелуй, теперь в нем была горечь. Горечь расставания, горечь потери. Но мужчина упорно твердил себе, что так надо. Что так будет лучше для всех. Стайлз прижался к сильному телу альфы, больше всего на свете желая, чтобы тот не уходил. Но вот парень стоит посреди комнаты совершенно один, в его руках лишь серебряный кулон в виде воющего волка. Дерек оставил ему это на память. Он хотел, чтобы в новой, счастливой жизни парня была частичка Хейла. Пусть и такая незначительная. Следующим воспоминанием была уже свадьба, потом роды, близняшки. Двое мальчишек с ярко-рыжими волосами и голубыми, но огромными глазами. Они были прекрасны, унаследовав лучшее от обоих родителей. И Стайлз любил их очень сильно. Но не так, как ЕГО. Исчезнув из жизни Стайлза, Дерек забрал с собой сердце подростка, оставив на его месте лишь зияющую рану, которую не могли заполнить ни жена, которую он столько лет добивался и любил еще со школы, ни дети. Наверное, это все из-за серебряного кулона, который порой так жег кожу парня. Он никогда не снимал кулон, в глубине души надеясь, что Дерек вернется. Но шли годы, а от него не было вестей. Стайлз уже отлично устроился, у него была семья, был свой дом, но не было сердца, которое могло этому порадоваться. Лишь кровоточащая рана... *** Вокруг было тихо, даже птицы не подавали голоса, предпочитая переждать непогоду в гнездах. Шел дождь, смывая с листьев грязь и делая воздух чистым от пыли. Они стояли и смотрели друг другу в глаза. Не говоря ни слова: они здесь не нужны. Стайлз снова прижал руку к груди, но там ничего не было. Боль, мучающая столько лет, исчезла, словно ее никогда и не было. Про себя Стилински отметил, что Дерек очень изменился. Когда-то гордо расправленные плечи теперь были сутулыми, черные как смоль волосы выгорели, местами поседели. Лицо покрылось морщинами. Из него словно ушла вся мимика. А глаза... В них словно не было жизни. Лишь ее отблеск. Жалкое воспоминание. И боль. Она преследовала обоих, ни на миг не отпуская. Стайлз шагнул навстречу тому, кто забрал его сердце. Дерек не шелохнулся. Стилински подошел ближе к Хейлу. но тот продолжал просто молча смотреть в глаза Стилински. Человек протянул руку, желая прикоснуться к такому родному телу. Но руки наткнулись не на человеческое тепло. Что-то мягкое, немного шершавое. Стилински с ужасом распахнул глаза. Перед ним была лишь грязно-белая стена, обитая войлоком.