Сказанье о междумирных ошибках

В этот суматошный июньский вечер застава напоминала муравейник, в который кинули увесистый камень: по коридорам стремительно сновали широкоплечие богатыри, низенькие женщины-экскурсоводы, тайно следящие за порядком на острове, змии в человеческом облике... В воздухе витало предвкушение, ведь впервые за полгода ведьма-хозяйка посетила остров с проверкой, и кто знал, чем это может обернуться! Помня о её взрывном характере, обитатели заставы старались свести к минимуму возможный урон, но вряд ли кто-либо сейчас догадался бы, что происходило в кабинете слежения за границей... — Смотри, Мир, это — дядя Котофеич, он — добрый мент-богатырь, на заставе занимается тем, что не даёт всякой бяке — родственникам твоего отца — испортить твоей маме выходной... Ребёнку, честно сказать, было чуть менее, чем всё равно, кто и как мешает Хортице отдохнуть, но внезапно появившиеся усы и кошачьи уши ему явно пришлись по душе. — М-р, Ирина Симурановна, у вас сыночек — загляденьице, — мурлыкнул Котофеич, и Мир окончательно расплылся в широкой улыбке. Выбраться на обход владений оказалось не так-то просто, как казалось на первый взгляд — сложновато пристроить троих младенцев в хорошие руки даже на полдня. Танька отдала Марьяну родителям (к ней удалось сбагрить ещё и Ангелину), а сама уселась за экзамены, не желая вылететь с заочного отделения института, Ларисе, всё ещё почти не говорившей, не оправившейся, было страшно доверить всех, но с Деном она посидеть согласилась. При мысли о матери в душе Хортицы поднималось тихое раздражение: какой бы ни была потеря, не выпадать же из реальности на два месяца! У неё есть вполне живой маленький сын и муж, устающий не меньше её, есть и долг, только вот она о нём и не вспоминает, зациклившись на негативе! Ирка тоже потеряла дорогого человека, но она помнила о своих обязанностях и о том, что идёт война. В конце-концов, если вечно жалеть себя, жизнь не изменится в лучшую сторону, а Храмоги не самоубьётся. Пока Котофеич сюсюкался с Миром, его мать успела в подробностях расспросить Мыколу о закрытии границы на прошлый солнцеворот и даже узнать дату свадьбы Еруслана и Катерины, на которую была приглашена одной из первых. Парочка особо отметила, что без благословления ведьмы-хозяйки и свадьба — не свадьба, и та не без довольной улыбки согласилась. Приятно же! — Значит, нелегальный портал теперь открыть невозможно? — поморщилась Ирка, тряхнув головой. Как бы она не рвалась в работу, но сходу втянуться не получалось, главным образом потому, что голову занимали совсем другие, посторонние мысли. Близился солнцеворот, надо было готовиться к нему, но как сделать это, если и без праздника дел выше крыши? Вся надднепрянщина будто с катушек съехала, когда хозяйка внезапно начала осуществлять свои угрозы и таки провела несколько ревизий. Неделя обещала быть весёлой! — Можно, тильки мы дознаемся про це сразу ж. А там можно затримати перемещение на деякое время, а на тот час мы вже прибудем. Богатырь махнул рукой на внушительную карту, обложенную мелкими камнями с рунами и засушенной травой. — Наши кони быстрее ветра, — довольно проурчал Котофеич, пока Мир облизывал пуговицу на его кителе. Что бы не происходило, Ирка внезапно поняла, что на богатырей она может положиться, и позналось это не в рутине, отнюдь. Наверное, стоит отблагодарить их за верную службу, думала ведьма, выходя с заставы с сыном на руках. Занятая креплением клюющего носом ребёнка к специальной сумке у себя на теле, позволявшей нести его, оставляя руки свободными, она не сразу услышала, что её кто-то окликает. — Ирина Симурановна! — грудным голосом поздоровалась девушка в длинном тёмно-синем плаще. Первым, что бросалось в глаза, были огромные тёмные очки в пол лица и деловой стиль одежды: безукоризненно выглаженная и чистая рубашка и галстук, идеально подобранный по цветовой гамме. Белые, бесцветные волосы, затянутые в строгий, аккуратный пучок на голове, ещё больше дополняли впечатление "железной леди", хотя на вид незнакомка была ровесницей, если не младше, Богдана. — День добрый, — настороженно произнесла Хортица, оглядывая её. Мир, кажется заснул, но разбудить его она не боялась — когда у тебя под ухом несколько раз за ночь кто-то ревёт, появляется способность спать в абсолютно любых условиях. — Мы с вами уже имели честь общаться, — продолжила девушка. — Я — ведьма-хозяйка кубанских земель, Агнесс Уотерхаус. Ирка не сразу поняла, что незнакомка назвала своё имя, но у неё были вопросы и интереснее. В конце, концов, если твоего сына зовут Денельвум, а парня — Айтварас, грех удивляться фамилии "водный дом"* у россиянки. — Значит, решилась-таки вмешаться? Не боишься рисковать своей драгоценной задницей? — Не хочу уподобляться остальным хозяйкам, — еле заметно усмехнулась Агнесс и сразу перешла к делу. — До меня дошли слухи, что у вас тут завёлся маг, способный использовать ведьмины круги. Удержаться от удивлённого вздоха не представлялось возможным. О кругах знала только она и Катерина, но та не была сплетницей, значит она знакома с загадочной ведьмой-хозяйкой! — Да, Катерина сообщила мне об этом, — внезапно ответила на невысказанный вопрос та. — Мы с ней когда-то были друзьями, но... — чуть замялась. — Что было, то прошло. — Ты можешь определить чалкуна, сделавшего это? В душе поднялся когда-то задушенный на корню шквал ненависти. — Для этого я здесь, — как само разумеющееся произнесла ведьма. — Ребёнка лучше оставить на острове. Не став возражать, Хортица зашла на заставу и, быстро договорившись с Котофеичем (будто этого и ждавшим!), вернулась к девушке, так и стоявшей на месте. Идеально ровная спина, неподвижность рук и ног, Агнесс замерла на месте словно кукла, у которой резко обрезали ниточки. Однако, стоило подойти, она ожила и, поправив очки, заявила, что отправляются они прямо сейчас. А потом начало происходить что-то непонятное: россиянка положила свою раскрытую ладонь на Иркино лицо, та невольно закрыла глаза, а когда открыла... Они стояли на отгороженном пепелище, некогда бывшем её домом! Это что за Гарри Поттер такой? В славянской чалкунстве нет места телепортации, это удел фэнтези! Тем временем странная ведьма опустилась на колени и в изящном жесте дотронулась губами до рисунка ведьминого круга. Такого странного поведения Ирка точно не ожидала, но спрашивать не было времени; Агнесс резко вскочила и, плавно оказавшись перед ней, выдохнула: — Я узнала чалкуна. От хриплого голоса её повеяло потусторонней силой, и даже Хортице стало не по себе. Казалось, она принимает участие в каком-то нелепом кино-эксперименте — смотрите, дорогие зрители, на круги под глазами героев, отнюдь не красящие шрамы, волосы-мочалки и лица, по которым будто бы хорошенько проехались! — Как ты это делаешь? — Неважно, — девушка передёрнула плечами и, не дожидаясь других вопросов, повторила свой жест, предзнаменующий перемещение. __________________ * Уотерхаус - Waterhouse (англ.). Water house - водный дом.

***

В приземистой комнате на Ирийской заставе веяло прохладой, несмотря на жару на улице. Блики светильника причудливо играли на чешуйках, которыми были выложены стены, зрелище захватывающее, жаль Бордальцуму, в одиночестве сидящему за столом, было не до него. В руке дракон держал Явьский лист бумаги, на котором мелким почерком, который он узнал бы из тысячи, значилось: "Здравствуй, дружище! Извини, что не прибыл на праздник Посева, сам понимаешь, работа. Я уже писал тебе про пожар, но недавно выяснилось, что он был необычным. Будет время, почитай про Ведьмин огонь, пусть ты и не любишь Явьские ритуалы. Лариса до сих пор не может прийти в себя. А вообще, есть и хорошие события. В мае наша ведьма-хозяйка родила, и один из её детей, девочка, точно тебе говорю, дракон! Мы с Айтварасом (да, смейся-смейся, но я общаюсь с Великим Водным на равных и учу его играть с младенцами!) лично видели, как она окатила своего брата, разбудившего её, водой! Ирине пока не говорим, но Великий ходит довольный, и я его понимаю. И ты поймёшь, когда у тебя появятся дети (я не отстану, даже спустя двадцать лет). Однако я слишком много болтаю. Тот же Айтварас по секрету рассказал мне, что позиции мятежников-огненных укрепляются, да и мы все чувствуем, что что-то готовится. Ирина считает, что Табити не видит смысла останавливать Великого Огненного, ведь Храмоги перестала нападать на Ирий. Что-то подсказывает мне, за этим готовится большая буря, а моё начальство редко когда ошибается. В общем, предлагаю, нет, прошу, выбираться. Только напиши, и мы оформим тебе перевод в Явь (даже через закрытую границу), в Ирии оставаться опасно. Неделю назад весь альянс под руководством Ирины набил себе татуировки (потом расскажу), защищающие от сменообразов. Честно, я подозреваю, что со дня на день будет прорыв границы. Сам знаешь, самый безопасный путь с широчайшей пропускной способностью — основной портал. Официально ничего не объявляют, но... Просто вспомни мою интуицию и выбирайся оттуда. С надеждой на скорую встречу, Ле." Дракон вздохнул. Его природная неуверенность мешала принять решение, означающее чуть ли не предательство родины. Ле, изгнаннику, проще рассуждать, но Бордальцум ещё сомневался, вспоминая всё, от присяги до строчки гимна: "Пусть воины лягут костьми за Ирий, а предателей сожжет ярость Уробороса." Однако в глубине души решение уже было готово. Пусть он оставляет Ирий, но не лучше ли предоставить свою силу и знания стороне, реально борющейся со злом? Табити, верно, забыла о предателе в своём ближайшем окружении и о том, что уничтожавшая деревни и города в её мире сила всё ещё на свободе. Аккуратно сложив письмо в карман, земляной, боясь передумать, настрочил ответ и встал из-за стола. Осталась лишь малость: через щель в закрытой границе передать весточку другу и всё, прощай безупречная репутация! Впрочем, это было не столь важно. И тут, когда он уже обходил стол, дверь распахнулась. Порог переступил мужчина с неровно покромсанными опалёнными волосами, обвисшими щеками и животом. — Именем Великого Дракона Огня, Амстунга Иниз Фая Лодэ, требую открыть границу, — прошипел Татзельвум Ка О Рио. Бордальцум смежил веки. Началось. Друг, как ни старался, опоздал. За спиной огненного загрохотали шаги по меньшей мере двух-трёх десятков драконов — больше, чем обычно бывает на Явьской заставе. Остаётся только одно: сопротивляться до последней капли крови и уйти с честью. — У меня нет права открывать портал, — подавив дрожь в голосе, ответил змий. Амулет, открывающий портал, под тонкой кольчугой давил, словно ярмо. Вот и артефакт, обагренный кровью тысячи драконов, нашёл новую жертву своего проклятья. Ловушку, открывающийся пол под ногами, можно активировать лишь со стола дежурного, ведь никто из создателей не ожидал, что в один прекрасный момент правда будет по ту сторону границы. Бордальцум медленно отступал к двери, в голове, остававшейся на удивление трезвой, зрел план. — Да ладно тебе, червячок, — хохотнул Татзельвум. — Отдай по-хорошему, и мы тебя не тронем. Земляной резко подался назад и что есть силы захлопнул дверь за своей спиной. Резко выпростал амулет и, черканув пару слов на обратной стороне своего ответа, позволил ослепительному водовороту поглотить бумажку. Большой портал открывать нет времени, а послать весточку на заставу для опытного пограничника — запросто. — Вот и для меня прощаться час настал* , — нервно пропел дракон строчку из Явьской песни, что слышал, будучи там. Тогда он впервые за много лет воочию увидел своего лучшего друга, с которым не встречался уже много лет, письма не могли заменить реального общения. Они гуляли всю ночь, Ле показал ему город, провёл в подземные туннели, "метро", затащил на концерт и в "кино" (театр Борд любил, а это было даже интереснее)... А потом была битва в катакомбах, после которой пришлось вернуться домой с ранениями. Но, не смотря ни на что, эти пару месяцев в Яви он запомнит на всю оставшуюся жизнь, до конца которой-то пару минут. Очень скоро мятежники найдут рычаг, открывающий дверь, долго церемониться не будут. Он погибнет достойно. Эта мысль проскользнула в парализованном страхом мозгу за те мгновения, когда дверь открывалась. В следующую секунду Бордальцума приложило к стене так, что в ушах зазвенело. Над ним нависло искажённое гримасой недовольства и злобы лицо с красными глазами попоицы и гнилыми зубами. — Умереть за полукровку, — резкий удар о шершавую стену лицом. — Как патетично. Потом с шеи был сорван амулет, и пока не открылся портал, пограничника пинали, били о стены, перекидывали друг другу и нагло гоготали двадцать братьев. Хотя какие, к чёрту, могут быть братские узы среди миллионов детей? Кости хрустели, словно галька под ногами, отвратительно смещались, кожа стала липкой от крови, лёгкие горели, но последнее, о чём подумал Бордальцум, был теплый осенний день в Академии, когда он впервые увидел щуплого рыжего дракончика, ставшего единственным его близким существом во всём мире. А потом портал открылся, и ярчайший водоворот поглотил его. _________________ * Эпидемия, "Воля к жизни".

***

Ирке определённой нравился этот способ путешествовать: открыла глаза, и уже, судя по пейзажу на улице, где-то в Чехии; за окном мостились маленькие домики, будто бы из Средневековья, и доносились голоса на чешском. Агнесс же не стала наслаждаться пейзажем, и, когда Хортица обернулась, она увидела перед собой связанного старикашку лет девяноста. Глаза его были безразличны, словно для него нет и не может быть ничего обычнее, чем сидеть связанным в окружении незнакомых девушек. — Генри Урбанёк, магистр ритуальной магии, — так же безразлично пояснила Агнесс. — Делай с ним что хочешь, но не убивай, оставь мне. Странная просьба, ничего не скажешь! С одной стороны, с того самого момента, когда она узнала о смерти бабки, Ирка жаждала мести, но с другой, без Уотерхаус её бы здесь не было. Так почему бы хоть раз в жизни не уступить? Тем более, такой... необычной ведьме. Стыдно признавать, но она навевала некий страх. — Ты поставил на дом Елизаветы Хортицы проклятье ведьминого огня? — начала допрос Хортица. — Да, — хмуро буркнул Генри. Интересно. Обычно люди отпираются на допросах, а этот говорит, причем с такой досадой, будто его по-крупному кинули. Хотя, не исключено. — По чьему приказу? Храмоги? — Конечно, — в его голосе просквозило отвращение и досада. — Она очень хотела уничтожить ваш ковен, Ирина Хортица, — внезапно старик принял вид профессора, рассказывающего студентам весьма интересную историю. —Так хотела, что даже дала мне четыре адреса, на которых нужно поставить ведьмины круги. И он, под удивлённый вздох Ирки, назвал их. Дом в балке, их старые квартиры и дом Танькиных родителей! — По истечении срока они срабатывают тогда, когда через них проходит ведьма, — любезно пояснил Урбанёк. — Танька будет забирать Марьяну с Анг! — воскликнула ведьма и почувствовала, как кровь стынет в жилах. Ну конечно же, они проверили все свои дома, а про этот забыли! Как же хорошо, что Тео избавил Анг от дара! Взгляд на часы — срочно! — Агнесс, — почти умоляюще. Россиянка кивнула и уже было собралась телепортировать её, как... — Берегите Хортицкий дуб. Цель моей бывшей союзницы — именно он. Не успела Ирка переварить это, как комната мелькнула, и вот она стоит лицом к дороге на дорожке, ведущей к внушительному особняку. Она не сразу сообразила, что хруст гравия раздаётся за её спиной, а когда поняла, то закричала во всю мощь лёгких: — ТАНЬКА! Блондинка резко обернулась и, неправильно истолковав её крик, бросилась к калитке, до которой ей оставался один шаг. Мгновение — и огромная борзая прижимает её к земле, тяжело дыша. Успела. Голова дарёной была всего в каких-то десяти сантиметрах от линии, за которой начинался участок. — Ирка, что... — Ведьмины круги, — буркнула та, медленно отползая. — Примчись я на минуту позже... Танька потрясённо кивнула: — Да... — И тут покосилась на подругу с каким-то странным выражением. — Ты же сейчас испугалась за Ангелину? — Нет, блин, что ты, — съязвила та. — Каждый день мой ребёнок рискует быть заживо сожжённым, ничего необычного! На лице подруги отразилось то самое выражение, с которым она смотрела на Богдана первые пару лет их знакомства, означающее примерно: "господи, за что мне этот идиот?": — Ты вообще читаешь ту самую малость книг, которую я тебе даю, если в них нет новых заговоров? Ирка читала... иногда. Ну ладно-ладно, из всей громадной кучи она не смогла прочитать только каких-то три-четыре десятка. Однако на то, чтобы пробираться через дебри древне-русского, -греческого, -польского и даже иероглифы, у неё попросту не хватило сил и времени, а протащить в больничное отделение "матери и ребёнка" огромный трактат чёрной магии было не в пример сложнее, чем пакет чипсов и ноутбук. — Поня-ятно, — Танька мученически возвела глаза к потолку. — Ну так вот, в третьем томе Молота Ведьм... — У этой чудесной книжечки про то, как лучше пытать и убивать людей, есть продолжение? — Продолжение от самих ведьм... Так вот, там говорилось, что ведьма-хозяйка обретает полную силу, когда впервые испытывает страх за своего ребёнка. Девушка довольно сверкнула глазами, а Ирка только покачала головой. Танька, конечно, молодец, но не важнее ли сейчас эвакуировать её родителей и дезактивировать круги? А потом разобраться с Агнесс, уж очень любопытно было её поведение. Да и после этого найдутся дела, и не важно, полноправна ли ведьма-хозяйка, если свою работу та выполняет, а застава не ломится от жаждущих кандидатов и преемников? — Понятия не имею, — развела руками подруга, услышав об Уотерхаус. — Но если поднять литературу... Хортица кивнула и собралась было ответить, как краем глаза увидела движение у себя за спиной. Агнесс вновь появилась весьма неожиданно, и на половине её лица, не закрытой всё теми же очками, смешались довольство сытого кота и тревога. Однако в остальном она не изменилась — Вижу, ты успела, — ведьма кивнула на дом, не охваченный огнём, развернулась к Таньке, разглядывающей её со смесью научного интереса и опасения. — Татьяна Проценко... Вы очень известны в некоторых кругах. Если та и удивилась, то быстро взяла себя в руки и с достоинством ответила: — Рада познакомиться с вами, Агнесс. Благодаря вам жив мой ребёнок. —Не стоит, — чуть склонила голову россиянка. Ирка вовремя уловила благодарное настроение подруги и, пока у неё не начался приступ «я в неоплатном долгу перед тобой, твоей семьёй, страной и в особенности домашней шиншиллой», вспомнила о своих вопросах, касаемых неожиданной помощи: — Ну что ж, все живы, а значит, самое время... И, конечно же, раздался звонок телефона. Нет, не у неё, ведь бедный мобильник в данный момент сушился после того, как Дену внезапно понадобилось столкнуть его в унитаз. Танька как всегда изящным жестом, лишённым притворства и позерства, ответила на вызов. Наблюдая, как лицо подруги принимает на редкость озабоченный вид, Хортица заранее понимала, что ничего хорошего не случилось. И точно: дарёная лишь бросила «скоро будем» и, повернувшись к ней, внезапно глупо улыбнулась. Это больше походило на истерику, но, узнав Таньку поближе, невозможно было и думать, что она потеряет адекватность в важный момент. — Граница скоро будет прорвана. Опять! Ирка глубоко вздохнула. Она не опасалась за Мира — богатыри знают толк в аварийных перемещениях и эвакуации, — но… Она ведь не просто мать, но и ведьма-хозяйка, так что, засунув свой инстинкт подальше, надо было действовать. — Агнесс? Такая помощь уж точно не будет лишней, пусть и человек (человек ли?) не спешит раскрывать свои секреты. — Я с вами, — коротко кивнула Уотерхаус, и, может быть, показалось, но на её губах мелькнула хищная улыбка