Сказанье о междумирных ошибках

Часы, казалось, сломались. Показывая без пятнадцати семь, они, бесспорно, врали — конечно, прошло уже несколько часов, а не половина одного. Богдан пошевелил шеей и кинул взгляд на небо. Айт с Ле Ксе, командовавшие передовым отрядом, должны были подать сигнал к наступлению, и именно тогда, не раньше, он мог принять облик воина сновидений. Слишком долго находиться вдали от тела опасно, даже теперь, когда во лбу, совсем как влитой, сидит невидимый глаз Ховало. Которое его чуть не схавало когда-то. Из глубины леса донесся и пропал металлический лязг. По всей видимости, богатыри, движимые желанием найти товарища, встали на свои позиции. Однако точной уверенности не было. «Сюда бы Ирку с её собачьим слухом», — тоскливо подумал Богдан, поёжившись. Неумолимо, по-декабрьски, холодало. Через несколько недель новый год, а снег можно увидеть только ночью — утром и днём сплошная, беспросветная слякоть, от которой веяло городским смогом и ни капли — праздничным духом. Танька, между тем, ударилась в гадание по погоде, как всегда вовлеча в это вечно занятую подругу. Иногда казалось (а, скорее всего, так оно и было), что гадание было задумано только с одной единственной целью — вытащить Ирку из её опасных обязанностей, дающих только нервы и злость. Даже Айт в последнее время более обычного помогал ей, а на прошлой неделе вызвался самому разбираться с чертями, нахимичившими в отчётах. Такой поступок со стороны Великого Дракона Вод, сына владычицы Табити, был сродни подвигу — змии и черти обоюдно ненавидели друг друга. Хортица же упорно лезла в самое пекло (пока в переносном значении, но дай ей волю — и до Пекла, за которым Касьян следит, доберётся), как вот, например, сегодня. Слава всем божествам, сейчас она в безопасности, хоть и наверняка вынашивает планы мести. Ничего, потом сама всё поймёт… Дикий порыв ветра всколыхнул макушки деревьев, завизжал в подлеске. В тот же миг лязг возобновился, дополнился топотом отряда богатырей. — Ле Ксе, твою ж! — непроизвольно воскликнул Богдан, глубже ввинчиваясь в куртку. — Не мог не такой холодрыгой отсигналить… Две минуты пути — и мрачный кладбищенский морг распахнул свои двери. Здесь жутко воняло, но для Богдана было главным не это, а относительное тепло и относительный покой. Что бы там они не говорили Ирке, а нападать на штаб врага — дело весьма опасное, порой смертельное. Во «Властелине Колец», так горячо любимым им, хватало битв, но теперь, после семи лет, прошедших с открытия новой сущности, Воин Сновидений проматывал их, перелистывал. Слишком смешно и печально видеть отрепетированную постановку, когда за плечами годы настоящих сражений. Здухач отделился от тела и, кинув мимолётный взгляд на последнее, лежащее на одной из резиновых каталок, устремился на звуки битвы. Они постепенно стихали, не успев толком начаться, и это-то пугало больше всего. Развивая огромную скорость, вихрь миновал полусгнившие стены заброшенного причала и резко замер. — Богдан, там подземелья… Все там! — удивительно громко и разборчиво раздалось сзади. Ле Ксе в облике дракона сдувал заложных — эталонов фильмов про зомби — от рваной дыры в земле. Видимо, раньше там был люк, но сейчас — тёмное пространство, изрыгающее крики и лязг. Воздушный неплохо справлялся сам, а поэтому, коротко кивнув, здухач влетел в дыру. — Там целый лабиринт! — проорал Ле Ксе, и Богдан удивился, насколько по-человечески звучит его голос — Айту и другим до такого ещё к логопеду ходить и ходить. Шутки в сторону. Посмеяться можно потом — за чашкой чая в уютной кухне, а сейчас — работать. Если это можно назвать работой. Улетая вглубь земли, кое-где подпираемой хлипкими деревянными стенами, здухач не мог изгнать весёлый настрой. Подумаешь, лабиринт! При таком количестве выездов на ролёвки и квесты, сориентироваться в подземельях не составит никакого труда. Тем более, следы и шум лучше любой карты укажут, куда лететь. Уже представляя, как будет рассказывать всё Таньке, Богдан вылетел на очередную развилку и замер. Преграждая путь в «тихую» сторону, на землистом полу лежал труп богатыря с аккуратно перекушенным горлом. Никакой крови. Глаза мертвеца — паренька не старше Ирки, из майского набора — выражали лишь безмерное удивление и ужас. Крови нет. На шее лишь один укус. — Мать моя Леголас, — прошептал здухач, приоткрыв от удивления спящие глаза. — Упырь… Если с Храмоги упырь, то сложность их миссии возрастает во много раз. В памяти всколыхнулись дни, когда сама Ирка во время Колдовского Квеста стала Королевой ночи, какой страшной силой поневоле стала обладать. Да и несостоявшийся «жених» её не отличался слабостью. Единственная сила против упырей — солнечный свет, но где его взять теперь, когда на город опустилась ночь, а солнце укатило в Америку? Не обнаружив на губах богатыря тёмную упыриную кровь, Богдан аккуратно отодвинул его с пути, по которому могли пройти другие и окончательно изуродовать тело. Нужно идти дальше и бороться. И всё-таки зря они отстранили от этого Ирку… *** — Взрывать стену, — прокричал Айт на пределе голоса. Глаза слезились от пыли, щиколотку дёргало болью. Путь назад лежит через десяток заложных и пару упырей, а впереди — земляная стена. Сражение длилось уже где-то час, но пока что было похоже на позорную пробежку или чистое избиение — противников не становилось меньше, а пара богатырей и один дракон уже мертвы. Знали бы, что здесь целый лабиринт, полный всякой опасной мерзости — ещё сто раз бы подумали, а сейчас лишь бы выбраться с минимальными потерями. Взрыв. Пыль взметнулась и заполнила собой всё пространство. — Пальлель, можно пробить потолок? Сверху лес, — великий водный затормозил на середине какого-то подземного зала и тут же, не дожидаясь ответа, громко скомандовал: — Бордальцум, засыпайте все входы! Остальным — проверять на наличие ловушек! Пальлель, уже немолодой, но всё ещё мастер земляного дела, уважаемый член Палат, задумался. Он стал одним из немногих тех, кто добровольно, не по призыву, отправился в Явь и не вернулся, когда богатыри закрыли границу, хотя тогда сама Табити соизволила написать ему с просьбой одуматься. На самого Великого Водного Змееногая давно уже махнула хвостом и не собиралась писать ему письма. — Пробить-то можно, — наконец изрёк земляной, — но нас всех тут же завалит деревьями. — А если уйти вбок? Сколько вообще площади занимает этот чёртов лабиринт? — Под всем лесом. Хитрая система, даже не подумал бы, что люди. — Значит, — начал было Айт, но его внезапно резко прервал тычок в спину. В облике здухача Богдан всегда казался спящим, но сейчас его глаза были широко открыты, хоть взгляд и не фокусировался. — Они гонят вас к кладбищу! Я могу проходить сквозь стены и проверил: в туннелях, которые ведут к выходу, полно мертвяков, штук пять упырей, а западные — пустые. В тёмных, почти почерневших глазах дракона зажглась светло-бирюзовая искорка надежды, но лицо так и оставалось непроницаемым. Не дав здухачу договорить, он прокричал: — Идём на запад! Обрушиваем за собой потолки! И они побежали. В спёртом воздухе и тесных стенах невозможно было превратиться всем, а поэтому впереди шло всего три земляных дракона, расчищающих путь остальным — бегущим в человеческом облике. Никто и не думал останавливаться. По пути с отрядом Айта слилась вторая часть штурмующих — сколько-то змиев и семь-восемь богатырей. Те были ужасно измотаны, на шлеме Вука словно прорезанные самым острым ножом виднелись характерные следы когтей. Но самое страшное было в хвосте колонны. Федька и Андрей — исхудавший, в порванной одежде и волосами, лежащими одним колтуном, на плечах тащили Еруслана. Богдан и не сразу узнал его — из щеки всегдашнего красавца торчал кусок крупной колючей проволоки, лицо залито кровью, а кольчуга на груди висела бесполезными обрывками железных цепочек. — Что случилось? — здухач подлетел ближе и заменил выдохшегося Андрея. — Наткнулся на каких-то тварей, — бросил через плечо Вук. — Пошёл на разведку, а когда мы подоспел на крики… Дальше объяснять не было нужды. Айт продолжал выдерживать быстрый темп, хотя в отряде с лихвой прибавилось раненых. С каждым вздохом Богдан чувствовал приближение своего тела, оставленного в морге. Чем ближе — тем сильнее становился здухач, но между тем острая боль в правой ноге усиливалась — тело требовало воссоединения. Близко. Теперь ощущение близости ощущалось с каждым сантиметром. Дух наполнен силой, но тело явно не в лучшем состоянии… Наполнен силой… Как никогда раньше… Чем ближе, тем сильнее. А что, если?! — Айт! — ужаснувшись своей догадки, закричал Воин Сновидений. — Мертвяки сильнее у своих могил! Танька с Иркой говорили! Дракон резко затормозил. Остановились идущие рядом, по инерции прошли, а потом встали те, кто прочищал путь впереди, и вскоре вся процессия смотрела лишь на Богдана, передавшего плечо Еруслана и летящего к командиру. Лицо царевича едва заметно побледнело. — Назад пути всё равно нет, — заметил Пальлель откуда-то сбоку. — Значит, будем идти до конца, — громко объявил Айт, и все замерли. Еруслан поднял голову и приоткрыл покрасневшие глаза, змии вытянулись, как по команде «смирно!», и теперь был слышен лишь шум наступающих заложных и прочей заразы. — Богдан, — тихо заговорил водный дракон, обращаясь только к нему. — Ты можешь проходить сквозь землю и стены. Беги за помощью, именно беги, потому что когда Пальлель и его змии будут пробиваться наружу, я не смогу дать гарантии, что с твоим телом будет всё в порядке. Так вот, беги к Ирке, пусть она собирает ведьм и летит сюда, мы сможем удержать свиту Храмоги на какое-то время, но если появится она сама, — прерывистый вздох. — Ты понимаешь. И, — это было произнесено почти на пределе слышимости, — присмотри там за Иркой и Ларисой, ладно? Здухач кивнул и, напрягшись, устремился вверх с одним чувством — чувством долга. И не из таких бед выбирались. *** Давно стемнело. Лариса, растрёпанная и беспокойная, наконец-то уселась в старое, продавленное кресло, но теперь вскакивала при каждом шорохе. Танька читала одну из древних книг, что до этого были надёжно спрятаны в недрах старинных шкафов, а ныне лежали на крепком самодельном столике, стоявшем перед креслом, в котором сидела ведьма. Внешне она казалась совершенно спокойной, погружённой в чтение, но Лариса при всей своей взвинченности периодически подмечала, что в зеленовато-бирюзовых глазах проступает ничем не прикрытый страх. В комнату неторопливо вошла Елизавета Григорьевна. Вот она — истинная ведьма — сдержанная, всё ещё по-своему красивая и ныне не нуждающаяся в «суржицком маскараде» перед внучкой. Веня тихо зевнул и заворочался в бабушкиных руках. Впервые за весь этот вечер он заснул, хотя предыдущие несколько часов почти не переставал кричать и брыкаться. — Ира тоже там? — тонко спросила Лариса, осторожно поглядывая на сына. Танька вздохнула и окончательно отложила книгу. Она уже пол часа перечитывала одну и ту же страницу. — Нет. Но хотела. — Кто бы сомневался! — воскликнула Елизавета Григорьевна, на краткий миг напомнив ту Иркину бабку, которую все знали много лет. — А она не подумала о своей… — Обстоятельстве, — подсказала Танька, хотя и понимала, что эта игра в шпионов скоро — через месяц максимум — потеряет весь смысл. — Не потрудитесь ли вы мне объяснить, сколько можно считать, что я действительно ничего не понимаю? Лариса всегда по умолчанию считалась Танькой не очень сообразительной и весьма отдалённой от дочери, но именно сейчас она поняла — эта женщина действительно родная мать Ирки Хортицы. То же возмущённо-снисходительное выражение — дескать, догадалась я, в следующий раз старайтесь получше! —, та же поза — руки, скрещённые на груди. — Да, я не такая слепая, как вы думаете, — гордо заявила женщина, забирая у матери сына. — Хоть у меня нет супер-слуха, крыльев или ещё чего-то такого, но определить твоё и Ирино положение я вполне в состоянии. Танька с Елизаветой Григорьевной переглянулись. Последняя приподняла густые чёрные брови: — Да, Лариска, недооценили мы тебя. Ты же понимаешь, что об этом никто не должен знать? — Почему? В глазах Ларисы стояла решимость и беспокойство, но ни капли праздного любопытства. — Почему? — тихо повторила она. — Оба моих ребёнка замешаны в ваших сверхъестественных войнах, а я узнала об этом только два месяца назад. Мне хочется знать, что происходит. Танька отвела глаза, размышляя. С одной стороны, если рассказать Ларисе, что происходит на самом деле, то вряд ли она сможет спокойно спать. С другой же её тоже можно понять — муж и дочь втянуты в войну, сын — потенциальная цель противников, а она даже не понимает, что происходит. Решено. — Что именно ты хочешь узнать? — Елизавета Григорьевна всего на долю секунды опередила размышления дарёной. *** — Царевич, больше ждать нельзя! Они всё сильнее! — Пальлель обеспокоено взглянул на стену — деяние земляных. Она вся пошла трещинами, а разноголосый вой из-за нее не прекращался уже долгое время. Айт откинул со лба слипшиеся от пота волосы и кивнул. На большее не было сил. Он завел отряд в катакомбы, из-за него пострадал Еруслан и остальные, умереть спокойно даже не получится — Ирка достанет его с того света и нашинкует в салат. Значит, выход лишь один — выжить. — На счёт три обрушиваем потолок! Отойти к южной стене! — прокричал Пальлель. — Раз! Земляные выстроились и приготовились. — Два! "Если я не умру, то обязательно перестану мешать Ирке истреблять всякую Явьскую чешуйню!", — мысленно пообещал сам себе Айт, создавая вокруг собравшихся в кучу богатырей и себя ледяную стену. — Три! Потолок и стена, осаждаемая мертвяками, обрушились одновременно. В нос ударил свежий воздух и терпкий запах гнили, глаза застилала пыль. Рёв, грохот и вопли в мгновение вырвались из рваной земляной дыры, разнёсшись по лесу. Отряд вступал во мрак, зная, что шансы почти приравнены к нулю.