Сказанье о междумирных ошибках

Несмотря на всё желание поскорее поговорить с Симарглом, это дело пришлось отложить до завтра. Богдану пришлось срочно заменить коллегу в клубе фехтования, Танька внезапно вспомнила об огромной горе литературы. Зато на следующий день к ним присоединилась Ирка, оповестив о том, что неубиенный Айт отсыпается после вчерашнего отмечания. Решив не откладывать дело в долгий ящик, друзья вызвали Симаргла, тут же получившего от дочери весьма конкретные вопросы. Поняв, что ведьма настроена очень и очень решительно, он нехотя произнёс: — Не хотелось бы выносить это за круг богов, но, вижу придётся. — Если не скажешь — пожалуйста, — мрачно, с достоинством истинной ведьмы-хозяйки, произнесла Хортица. — Только не забывай, что я — твоя дочь, а поэтому вполне могу заявиться в Правь* и вытрясти нужную информацию из первого попавшегося мелкого божества. Я не позволю вашим тайнам убивать гадов и тех, за кого я отвечаю. Бог природы печально посмотрел на неё. Хоть он не часто виделся с Иркой, но отчётливо понимал — она — хозяйка своего слова и, не колеблясь, исполнит угрозу, докопается до истины. Только одно дело если одна из Правьских сплетней безболезненно и тихо достигнет ушей ведьмы-хозяйки, которая, по правде говоря, имеет право знать, а другое — если эта самая ведьма-хозяйка дерзко и грубо проникнет в крону Мирового Древа, переполошит Правь, а потом выяснится, что она — его дочь… — Храмоги ещё лет семьдесят назад была вполне мирным божеством. В потенциале слабым, но на деле — исполнительным и покорным. Исполняла мелкие поручения, помогала другим… — Богиня на побегушках? — со знанием дела спросил Богдан и тут же получил традиционный тычок от Таньки. — Только в более высоких массах, нежели ваши сидельцы в офисах, — в голосе говорящего прорезались нотки превосходства, но тут же потонули в раздражении и печали. — Но это мало кому нравится, вот и она, просидев несколько лет над книгами, сбежала. Мы сначала не приняли это во внимание, но потом… Храмоги не увеличивала свою собственную силу, а вытягивала её из мёртвых. Никто не знает как, но ничего не достаётся даром, так что она с каждым годом теряет человечность, ей приходится постоянно подпитываться мертвечиной. В прямом смысле, — Таньку передернуло. — Жители Нави** недовольны, но пока не связываются с нами. Пока. На самом деле мы не знаем, на сколько хватит их терпения. — То есть эта ситуация задевает ещё и мёртвых? — поморщилась Ирка, представляя масштаб проблем. — Да. Это всё, что я знаю. А сейчас вынужден покинуть вас, — Симаргл, заметив сияние какого-то из своих странных колец, поднялся с места и растворился в воздухе, переносясь на многие километры, а, может, и в другой мир. Хортица раздражённо саданула кулаком по столу. В последнее время друзья всё чаще и чаще замечали за ней эту привычку, стоившую один раз паутины трещин на штукатурке офиса богатырской заставы. — Чёрта с два! Всё это и так на мне, а ещё эта её ненависть к полукровкам... Тань, не знаешь, с какого ляда Храмоги так крысится на них… на нас? — Банальная зависть, я думаю. Полукровки с большой вероятностью рождаются равными по силе родителям, иногда даже сильнее, а если, например, ребёнок двух ведьмаков, то по силе он будет отставать от них. Зависть, определённо она. Но важно другое: как её уничтожить? — Я не знаю! Она, блин, семьдесят лет вытягивала силу из мёртвых, так что те в любой момент могут предъявить претензии к Прави, а та со спокойной душой пошлёт их ко мне. И из этого выходит, что главная проблема — не Храмоги, а то, что она может натворить и уже натворила. Но если убрать её, то решать остальное будет легче. Богдан, судя по просветлившемуся лицу, что-то придумал: — А если её, как мы тогда Костея? Надо только памятник найти… Ирка вскочила и, подбежав к окну, бросила: — Я кое-что придумала, а вы ищите ближайший памятник, могущий удержать Храмоги. Встретимся сегодня в девять у нас с Айтом. *** Холодный ветер гулял по лесу, моросил мелкий дождь, тем не менее пробиравшийся сквозь кроны деревьев, ссыпаясь вниз ледяными тяжёлыми каплями. Падая на землю, они медленно, но верно превращали почву в сплошное болото. А двум фигуркам, которым, при всём этом, надо было кое-что найти, это совсем не нравилось — Как там это дерево называется? И зачем нам оно? — Айт поглубже закутался в шарф, угрюмо взирая на предательские тучи. В такие минуты можно было позавидовать Халам, что могли управлять погодой — хочешь — дождь, хочешь — снег в начале осени, хочешь — солнце. А он всего-навсего Великий Дракон Вод, самый младший из драконов стихий со «стажем» в шесть лет. Скромно и бедно. — Осина помогает против нечисти, есть шанс, что Храмоги от неё ещё как взвоет… Чёртово дерево! — кулак ведьмы метнулся к коре, скрытой под слоем мха. — Уже полчаса… А-а-а! Ирка отшатнулась от ствола, прижимая пострадавшую конечность к себе. На коже проступили красно-розовые ожоги, указывающие на то, что искомое дерево наконец-то найдено. Айт же, делая вид, что не слышит витиеватых ругательств разъярённой ведьмы, подошел поближе к осине. Действия были обговорены ещё в пути, а поэтому три-четыре внушительные ветки очень быстро оказались у него в пакете. — Столько хватит? — дракон позволил себе немного позлорадствовать — его-то она в канализацию роняла, вот и справедливость внезапно пришла, но благоразумно решил не говорить вслух — Ирка за словом и делом в карман не лезет, это уяснили уже даже представители мелкой тупоголовой нежити. — Вполне, — взгляд ведьмы выявил минутное торжество, однако врождённая тяга к скандалам уступила неудобности ситуации. Ограничилась лишь грозным зырканьем. — Пойдём, заболеть так можно. Оставшаяся часть пути прошла в обсуждении всяких мелочей вперемешку с важными военными деталями. Для Хортицы стало полнейшим шоком то, что хитрючие змеи таки нашли способ связываться друг с другом через наглухо закрытую границу. Вернее даже не шоком, а раздражением — Вольх Всеславович ей не так давно в грудь пятками бил, дескать, граница под охраной, никто не пройдёт... Даже разнос им не устроишь — Айта подставлять нежелательно. — Не так уж это и сложно, — вещал дракон. — А Храмоги пока на пограничников зарится, но Грейл Глаурунг их благополучно гоняет. Если… — Стой! — резкое шипение Ирки, казалось, заставило замереть даже ёжика под корнями соседнего дерева, что уж говорить о натренированном змии. Глаза ведьмы остановились на одной точке. Пустота для всех. Враг для неё. Руки сжались в кулаки. — Айт. Сейчас аккуратненько насмерть бей между тем кустарником и сосной со мхом. Кивнув, дракон резко вздохнул, и в указанное место резко ударила струя кипятка. Удар вслепую не прошёл мимо цели, а с врага упала маскировка — сквозь пар проглядывался невысокий силуэт. Несколько секунд истошных криков — и всё закончилось. Бледная Ирка подошла к обварившемуся трупу, сдерживая непрошенную тошноту. То ещё зрелище даже для неё. На груди мертвеца, неподвластный кипятку, как новенький блестел медальон в форме двух костей, расположенных параллельно. Выпустив когти, девушка с отвращением перерезала шнурок и положила амулет в специальный контейнер на поясе, с которым не расставалась даже на обычных прогулках. — А как ты её заметила? — с интересом спросил Айт. — Робленная ведьма не может отвести глаза рожденной. А Рада Сергеевна была именно таковой. Моя первая учительница ведьмовства. Моя первая несостоявшаяся убийца. — Тебе жалко её? Да брось, она же млеко… людей и змиев убивала, неужели… — Да помню я, помню! — раздражённо передёрнула плечами Хортица. — Просто… Понимаешь, я почти всегда имела дело с тем, чего не жалко. Я никогда не убивала людей. Живых. Не волнуйся, я не тряпка, я привыкну. — Кто сказал, что я волнуюсь? — съехидничал гад. — Просто не к лицу Великому дракону каждый раз марать руки по приказу какой-то там ведьмы. — Айт! — воскликнула девушка, а потом уже ехиднее добавила. — Это само по себе уже собирательное название всех гадов и неприличных выражений. Гордись, гадёныш! — Ах так так? Ну держись…