***
Лея в раздумьях смотрела на приближающуюся планету. Был ли у нее выбор? Не сделала ли она ошибку еще тогда, в самом начале — возможен ли был другой вариант для них двоих?.. Она закрыла глаза, то ли вспоминая прошлое, то ли медитируя…***
Дверь медитационной камеры с шипением захлопнулась, и принцесса, пройдя до середины, остановилась, выжидательно оглядываясь на Вейдера. Смятение и растерянность ушли бесследно. Вейдер прошел мимо нее, слегка задев девушку полой плаща, отчего она вздрогнула, словно от электрического удара — всем телом, но осталась стоять на прежнем месте. — Энакин, — начала она звенящим от волнения голосом. Он жестом прервал её. Она глубоко вздохнула, выравнивая сбившееся дыхание. Она нервничала — перебирала кончик ремешка платья, дергала и выкручивала его, прикусывала нижнюю губу, а веки слегка подрагивали — все признаки волнения налицо, и Тёмный Лорд наверняка их видел. — К медитации, Лея, — приказал ситх, и принцесса послушно опустилась на пол перед его креслом, принимая медитационную позу и прикрывая глаза. — Откройся мне. Она послушно сняла ментальные щиты — все, до одного. Вейдер направил поток Силы на сканирование ее разума, перебирая воспоминания, эмоции, чувства. Он делал это с ней впервые — так глубоко, так подробно узнавая один за другим детские и подростковые секреты и переживания, страхи и сомнения, радостные и счастливые моменты жизни маленькой Леи. С некоторой опаской он развернул представления Леи о себе, об их отношениях и со страхом и удивлением увидел фигуру в черных доспехах и маске, картинка с имперского агитплаката. Фигура была окружена аурой любви и тепла, которыми принцесса пыталась согреть, достучаться через глухую черноту непроницаемой бронированной оболочки. Вспыхнуло, окрашенное алым цветом боли, воспоминание о поездке на Набу, страшная правда, сказанная Кеноби, ударила снова в сердце Тёмного Лорда, заставляя его судорожно схватить воздух ртом в болезненном вздохе. «Лея», — он обратился к ее разуму, не прерывая транс. «Да, Энакин». «Малышка, ты молчала… Потому что не желала меня ранить?» Можно было и не спрашивать, он отлично видел в воспоминаниях Леи, как она методично подсчитывала снова и снова все потери, настигшие его в жизни, как представляла себя стеной, крепостью между ним и обстоятельствами. Хрупкая маленькая девочка, замершая сейчас в беспомощной позе, раскрывшая перед ним свой разум полностью, до самого последнего уголка. Это было похоже на соитие — когда она также доверчиво прижималась к нему обнаженным телом, раскрывалась перед ним, отдавала себя без тени сомнения или страха… Сейчас перед ним была обнажена её душа. «Милорд, — позвала Лея. — Энакин, позволь мне говорить с тобой обычным способом… Мне… трудно так». Он вздрогнул и освободил её разум от пронизывающих нитей Силы. Ментальное сканирование было не просто дискомфортным, оно было болезненным для Леи, и Вейдер это знал. Она поморщилась от резкой головной боли, но встретившись взглядом с Тёмным Лордом, неуверенно улыбнулась. Они помолчали, глядя друг на друга, первым нарушил молчание Вейдер: — Прости меня, Лея, — его голос дрогнул. — Я виноват в том, что случилось. Мне больно от того, что ты столько времени молчала, не осмелившись сказать мне. — Я могу встать? — холодно поинтересовалась принцесса. Вейдер молча кивнул. Она поднялась на ноги, оправила сбившееся платье, провела ладонью по волосам, отвернулась и уставилась в стену. Чуть дрогнули плечи, ладошки сжались в кулаки в бессильной ярости. Наконец, приложив все мыслимые и немыслимые усилия, она взяла себя в руки и резко развернулась к Тёмному Лорду. — Что вы собираетесь делать, Лорд Вейдер? Где теперь вы определите моё место в своей жизни? Он оставил заданный вопрос без ответа, не имея ни малейшего представления, как на него ответить. Казалось, не то что слово — любой произнесённый звук добавит непонимания между ними. Лея прикрыла глаза, сосредотачиваясь и прикасаясь к нему в Силе. Лёгким, еле заметным прикосновением — лишь поймать настроение, а поймав — тут же отшатнулась назад. Еще несколько секунд тягостного молчания. Неожиданно Лея спросила будничным тоном: — Почему тебе не нравятся Кодексы: ни ситхский, ни джедайский? Он удивленно посмотрел на принцессу. — Кодексы ограничивают свободу, — ровно ответил Вейдер. — Догмы, рамки, ограничения… Человек должен быть свободен, одарённый — тем более. Сила, не ограниченная условностями Кодексов… Лея перебила, не дослушав: — Догмы. Ограничения. Условности. Ты не любишь их, да, Энакин? Её голос был хриплым и монотонным. Что-то менялось вокруг — пространство стало тягучим, как мёд, а время вытянулось в тонкую нить. — Да, — выдохнул он. — Да, я считаю что догмы мешают полностью раскрыть дар Силы… — Почему тогда ты ограничиваешь себя сейчас? — Что? — Ты хочешь изменить наши отношения. Сделать вид, что между нами ничего не было. Тому причиной — догмы и условности, которые общество диктует нам. — Лея, — он устало вздохнул. — Дело не в обществе. Дело во мне. Ты — моя дочь, и этого уже не изменишь. Лея почувствовала, как ее лицо исказилось от ярости: — Я не твоя дочь, Энакин. И этого уже не изменишь! Прошлое неподвластно нам. Не ты сидел у моей постели, когда я болела. Не ты поддерживал меня за руку, когда я делала свои первые шаги. Не ты вёл меня на выпускной бал. Ты никогда не был моим отцом и не станешь им теперь. Лея вздохнула резко и глубоко, выдохнула и отвела глаза на миг, собираясь с мыслями. — У нас есть два пути, милорд. Либо я ухожу из твоей жизни навсегда, либо остаюсь — но в качестве… любимой женщины. И я не желаю больше слышать этот бред. С меня довольно. — Это ультиматум? - безо всякого выражения спросил Темный Лорд. — Да, — хлестко ответила Лея.***
«Нет, — девушка коротко вздохнула, открыв глаза. — Все сделано правильно. Мужчины… слабы, даже сильные. Иногда их нужно защищать от самих себя. Нельзя перевешивать на Энакина тяжесть этого решения. О некоторых вещах ему лучше не знать. Или… не знать наверняка».***
Когда фрахтовик мягко коснулся взлетно-посадочной площадки корусантской резиденции Вейдера, Темный Лорд уже ожидал путешественников. Вейдер почувствовал волну раздражения — почему-то пришла в голову не слишком своевременная мысль о том, что дальнейшие полёты на борту «консервной банки» кого-то из его близких нужно запретить под страхом немедленной казни. Как эта груда металлолома еще летает?.. Тем временем входной люк «Сокола» распахнулся, и из корабля первым выскочил Крис, огромными скачками направляясь к ситху. Достигнув цели, пес ткнулся мордой в черную перчатку Вейдера, приветственно тявкнул и завилял хвостом, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень собачьей радости от встречи. Следом за собакой из фрахтовика показался Чубакка, миновал проём и обернулся, протягивая мохнатую лапу Лее, помогая ей сойти по трапу, в то время как за плечи девушку поддерживал капитан Соло. Наблюдая за контрабандистами, Вейдер испытал смешанные чувства. Он был восхищен их смелостью, этого нельзя было не признать. Несмотря на недавнее самоуправство, которое могло повлечь за собой, мягко выражаясь, неблагоприятные для них последствия, пилоты прибыли на Корусант, представ перед человеком, от чьего имени начинали трястись от страха бравые имперские адмиралы. Это вызывало у Тёмного Лорда глубокое уважение. Людей, которые могли совершать такие смелые — или безрассудные, как посмотреть, — поступки, можно было пересчитать по пальцам. Имперская армия много потеряла в лице офицера Соло. Сердце кольнула жгучая ревность, когда Вейдер обратил внимание, как трогательно и доверчиво прижимается маленькая принцесса к широкой груди контрабандиста, словно ища защиты и поддержки, и как кореллианин напряжен, готовый в любой момент сделать всё для защиты прильнувшей к нему девушки. Словно считал, что безопасности Леи что-то угрожает. Внезапно вспыхнувшая мысль обожгла разум и душу Тёмного Лорда: «Трудно желать лучшей партии для… дочери, — дышать стало больно от пронзившего сердце мучительного чувства. — Он не даст её в обиду никому, раз не дрогнул даже перед таким монстром, как я…» Мысли стали тяжелыми и неповоротливыми. Ничего не будет как прежде. Хрупкое равновесие, разбившееся о страшную правду, придется восстанавливать по осколкам, крупицам, преодолевая возникшее между ним и Леей… Учиться быть отцом для неё. Ради неё быть сильным и сделать всё, чтобы она была счастлива. И чтобы она была рядом, в поле зрения. Как член его семьи. Он встретился с ней взглядом и шагнул к ней, вырывая себя из ледяного оцепенения, словно сковавшего по рукам и ногам. Нужно было сделать первый шаг, но это оказалось трудно. Провести последние сутки в медитационном трансе, не выпуская принцессу из объятий Силы, оказалось намного проще, чем прикоснуться к ней в физическом пространстве после всего пережитого, но это было необходимо именно сейчас. Это было важнее всего — не дать отчуждению окончательно завладеть душами. Очередной удар судьбы нужно было принять с высоко поднятой головой. Оба медлили, остановившись в нескольких шагах друг от друга, словно несколько дней, прошедшие с момента расставания, пролегли между ними непреодолимой пропастью в сотни парсеков. Лея решилась на полсекунды раньше — она вырвалась из рук пилота и ринулась к Тёмному Лорду, чуть не сбив с ног шагнувшего было к ней Люка — тот проворно отпрыгнул с её дороги — видимо память тела была сильна, и подсознание напомнило юному Скайуокеру, какой сильной становилась с виду хрупкая принцесса в минуты душевного волнения. Лея упала в объятья Вейдера, прижимаясь к нему, намертво вцепляясь в броню. В ней пылала такая отчаянная решимость, что казалось, она никогда не отпустит его, что во всей Галактике нет такой силы, что могла бы заставить её разжать пальцы. — Не отпущу, — прошептала принцесса, отвечая на мысли Повелителя Тьмы. — Никогда не отпущу. Тяжелая ладонь ситха привычно легла на её затылок, еще сильнее вжимая её в твёрдую прохладную броню. Она тихонько пискнула — стальные объятья причиняли боль, но не попыталась отстраниться. — Лея, — его голос прозвучал хрипло, даже вокодер не смог скрыть дрожи и волнения. — Малышка, я всегда буду рядом. «Лея Органа Соло, — Вейдер, преодолевая себя, мысленно примерил принцессе новый статус, и горячий комок подкатил в горлу. — Или Лея Скайуокер Соло?» Сам удивился мимолетно своим мыслям и почувствовал легкое прикосновение в Силе — Лея прощупывала его мысли. Он не стал закрываться — зачем? Наоборот — раскрылся, облегчая принцессе задачу. — Лея Вейдер, — сообщила принцесса, запрокидывая голову и глядя на него. — Твоё ситхское имя мне нравится больше, а мой папочка, по всей видимости, от меня отказался, поэтому Органой я быть не желаю, — она невесело улыбнулась. Он хмыкнул и погладил девушку по спине. Она немного отстранилась, ловя его взгляд, и без перехода произнесла, мгновенно меняя тон — голос прозвучал решительно и требовательно, словно на сессии Сената: — Прости меня за это бегство, мой повелитель. Все произошло слишком быстро и неожиданно. Мне нужно было подумать. Обо всем. И теперь я уверена — я не твоя дочь, Энакин. Это неправда — то, что сказал Кеноби. Он просто хотел ранить тебя, достать через меня и уничтожить. Итак, чтобы ты был уверен окончательно — возможно моих слов для тебя недостаточно — я настаиваю на экспертизе. Немедленно! Вейдер вздрогнул и с трудом сдержался, чтобы не отвести взгляд от её глаз. Странно, ему всегда казалось, что глаза принцессы тёмно-карие, как у Амидалы, но сейчас радужка явно была светлее… Или свет падал так, искажая цветовое восприятие? В её глазах тонуло всё. Хотелось или раствориться в них, или спрятаться от этого пронзительного взгляда. «Она повзрослела», — подумал Вейдер и вспомнил о Люке, который тоже словно совершил прыжок во времени за эти дни — от мальчишки до мужчины. В душе шевельнулось чувство вины — они были почти детьми, когда вошли в его жизнь, но им пришлось повзрослеть слишком резко, принять на себя удары судьбы. Он ощутил, как сын касается его в Силе, стараясь поддержать и успокоить. Это было удивительно и трогательно — чувствовать прикосновения к разуму двух любящих одарённых. Это придавало сил и вселяло уверенность. — Лея, я понимаю. Это трудно принять, но давай поговорим об этом позже? — тихо попросил Вейдер. Ему категорически не хотелось обсуждать этот вопрос прилюдно. Да и честно сказать, результаты тоже видеть не особенно хотелось. — Принять — что? — она раздраженно дернулась, освобождаясь от его объятий. — Принять очередную ложь джедаев? С чего я должна принимать это? Я всю жизнь прожила в твёрдой уверенности, что я — дочь Бейла Органы. Потом мне говорят, что я дочь Энакина Скайуокера. Завтра мне скажут, что я — внебрачный ребенок Императора Палпатина — я тоже должна буду принять это на веру? Экспертиза, Энакин. Я не верю ни одному слову этого… — Лея произнесла неприличное слово на хаттском, — Кеноби. И он согласился. Согласился под ее напором. Согласился, хотя был уверен, что Лея ошибается. Согласился лишь для того, чтобы иметь возможность воздействовать на нее окончательно, расставить все точки над «и», пусть при этом он и терял свою храбрую безумную девочку. Так будет лучше для всех — в первую очередь для нее. Он и так слишком на многое закрывал глаза: на ее терзания, на ее страхи. Он не видел этого. Лея пойдет дальше по жизни, но уже без него. Как бы ему ни было больно.***
Темный Лорд, уйдя от всех подальше, с недоумением рассматривал результаты экспертизы. Сравнительный ДНК-анализ пришлось прочитать несколько раз. Почему-то все плавало у палача Империи перед глазами — может, линзы запотели? — и он видел лишь то, что ему сказал бывший, теперь уже мертвый учитель. «Лея - твоя дочь!» - кривлялись уродливые буквы и цифры. Поняв, что так ничего не поймет, он отвел взгляд. Собрался. Взглянул еще раз и осознал, что, по всем данным, Лея и впрямь его родственница. Но не ближе, чем любой другой представитель человеческой расы. Первым желанием Дарта Вейдера было отправиться на Звезду Смерти и опробовать супероружие на мирной планете Альдераан. Но здравый смысл через какое-то, крайне небольшое, время взял верх над приступом ярости, и ситх приказал доставить к нему принца-консорта Бейла Органу. В конце концов, миллионы жителей этой прекрасной планеты были не виноваты в том, что им так не повезло с правителем. Органа десятый раз прочитал тот же тест. Чуть ли не до дыр его затер. Сполз по стеночке. Потом жуть как обрадовался. Потом жуть как испугался. Запинаясь и пряча глаза, поведал трогательную историю о том, как джедаи в лице магистра Оби-Вана Кеноби и гранд-мастера Йоды сообщили ему о рождении у Падме двух малышей, а потом вручили ему девочку с напутствием воспитать ее как положено — в духе непримиримой борьбы с Империей. «Когда время придет, — сказал тогда гранд-мастер альдераанцу, — воспользоваться этим мы сможем». Органа сбивчиво рассказывал о том, что не мог лично наблюдать процесс появления детей на свет, поэтому принял на веру слова джедаев. Республика содрогалась в агонии, потрясение от смерти сенатора Амидалы и известие об уничтожении Ордена отнюдь не способствовали рациональному и критическому мышлению. По всему выходило, что Органа тут совершенно не при чём, а во всем виноваты джедаи-интриганы. А он приложил все усилия, чтобы воспитать Дарту Вейдеру достойную жену. Они не родственники, но тесть — он и на Корусанте тесть! Так что извольте быть повежливее! Вейдеру было неприятно видеть, как лебезит и выкручивается альдераанский правитель, да еще попутно пытаясь выцарапать какие-то поблажки. Он снова не выдержал и вышвырнул Органу из своего кабинета с пожеланиями побыстрее сдохнуть в страшных мучениях. Впрочем, немного успокоившись и еще раз витиевато пройдясь по татуинским народным выражениям, Тёмный Лорд понял, что не испытывает ненависти или гнева по отношению к альдераанцу. Лишь непонимание и отвращение. Он искренне не мог понять, что могло заставить сделать судьбу и жизнь юной девушки, которую Органа растил с младенчества, разменной кредиткой в грязных политических играх… Это категорически не укладывалось в голове даже у монстра, палача и императорского цепного пса. Припомнив несколько «лестных» прозвищ, которыми его награждали граждане Галактической Империи, Тёмный Лорд вдруг развеселился и решил оставить в покое попытки проанализировать мотивацию — как революционера Органы, так и служителей света Кеноби и Йоды. Он не хотел об этом думать — ни сейчас, ни потом. Вообще никогда. Вполне достаточно на них с Леей свалилось испытаний за последнее время. Сразу после прибытия «Тысячелетнего Сокола», Вейдер отдал приказ представить пилотов к высоким государственным наградам, не обращая внимание на изумление чиновников. Чуббака не был представителем человеческой расы, а в высших кругах Империи царила негласная ксенофобия. Однако смельчаков, которые рискнули бы высказать свое недовольство Вейдеру, не нашлось — испытать на себе знаменитый телекинетический захват разозлённого ситха никто не желал. Вспомнив об этом, Вейдер усмехнулся. В конце концов, мог он хоть раз использовать свое положение в личных целях? Он очень надеялся, что Соло не откажется вернуться на службу в Имперский Флот — такие командиры ему были необходимы. А когда Дарт Вейдер на что-то надеялся, это «что-то» обычно очень быстро сбывалось. Пока он размышлял, дверь открылась, и принцесса бесшумно вошла в кабинет. Она тихонько скользнула на диван для посетителей, подбирая под себя ноги и глядя на Вейдера с теплой улыбкой и нескрываемыми любовью и нежностью. Само пространство, казалось, наполнилось светом её глаз. Темный Лорд жестом поманил Лею к себе и, когда она подошла, усадил к себе на колени и погладил девушку по щеке. В ответ на ласку она замурлыкала, как фелинкс, и потерлась лицом о его плечо. — Люблю тебя… — прошептала она и замерла, прижавшись к нему. — Малышка, — он не смог больше ничего сказать — волна нежности и тепла затопила сердце, лишая способности говорить и думать. Ее слова звучали также легко, как дыхание. Сердце екнуло от осознания того, что он чуть не лишился любимой из-за политических дрязг. Лея пошевелилась, подняла голову и заглянула в глаза. Вейдеру снова почудилось, что непроницаемые линзы не мешают ей смотреть ему в глаза — таким внимательным был ее взгляд, в котором сейчас сквозила укоризна и легкая обида. — Ты правда мог отдать меня Соло? — поинтересовалась принцесса. Вейдер фыркнул, прижимая ее к себе: — Ни-ко-гда! — он слегка щёлкнул ее по носу. — А кого-то надо наказать, за бессовестное копание в мыслях самого Дарта Вейдера. — Накажи, — Лея игриво провела пальчиком по решетке респиратора и прикоснулась к ней губами. Он с сожалением отстранил девушку от себя, стараясь думать о делах, а не о соблазнительных изгибах тела любимой. Получалось плохо, но усилием воли Темный Лорд все же преодолел соблазн. — Чуть позже, малышка. Мне нужно поработать. Она наигранно обиженно надула губки и сползла с его коленей, одернула платье, стащила со стола листок бумаги и уселась на диван, демонстрируя всем своим видом крайнюю степень недовольства. Он слегка прикоснулся Силой к ее разуму: «Я люблю тебя, моя маленькая принцесса». Лея уже увлеченно рисовала что-то на листке синтетической бумаги, и ответом ему стала лишь легкая улыбка на её лице. Но в этом мимолетном движении мимических мышц было столько тепла и любви, что у Темного Лорда сладко заныло сердце. Через некоторое время принцесса все же не выдержала: «Взаимно, мой Лорд». Образ женщины, вытолкнувший ее из небытия на Камино, не шёл у Леи из головы, и она почти не отдавая себе отчет в своих действиях, задумчиво выводила на листке бумаги жёсткие черты лица незнакомки. Ей с детства неплохо удавались портреты, она даже брала уроки у известного альдераанского художника. Портрет становился все более и более выразительным. Погрузившись в своё занятие, Лея не заметила, как Вейдер встал из за стола и приблизился к ней, и вздрогнула, когда он потянулся к рисунку и взял листок у нее из рук. Он долго рассматривал портрет, потом посмотрел на принцессу. — Ты знаешь, кто это? В интонациях ситха было что-то такое, что у Леи побежали мурашки по спине. Боль и изумление — вот что было в его голосе. Лея лишь покачала головой и вопросительно уставилась на Вейдера. Он молчал, глядя то на рисунок, то на нее, и она не выдержала этого взгляда, прервала тяжелую тишину: — Скажи мне, Энакин. Кто это? Он немного помедлил, но потом словно решился. — Это Шми Скайуокер. Моя мать. Ей следовало догадаться давно. Лея взяла его за руку и нежно погладила большую ладонь. — Она не дала мне умереть однажды, — прошептала принцесса. — Похоже, она хотела, чтобы мы были счастливы. — Мы будем счастливы, Лея. Обязательно. Я не могу обмануть ожидания своей матери. Что-то шевельнулось на дне его сознания, какой-то факт не давал ему покоя, ускользая от внимания Темного Лорда. Лея и его мать. Две дорогие ему женщины, одна — живая, другая — мертвая. Где, в реальности какого мира они повстречались? Но слишком много преград было сломано, слишком много было всего, что могло разлучить их, через что им пришлось пройти. Его девочка с ним, его сын — тоже. Даже собака. Возможно, иные могилы лучше и не раскапывать. Чего еще желать от жизни? «Ну разве мира во всем мире…» — вкрадчиво прошептал внутренний голос.