***
Пак поймал его на выходе из университета, крепко хватая за руку и таща за собой в сторону баскетбольной площадки. Крис, как ни странно, не сопротивлялся, а покорно шел за ним, не говоря ни слова. Когда они дошли, ЧанЁль припер его к самой ближней стене и сжал воротник его, до раздражающих бликов перед глазами, белой рубашки, и хорошенько встряхнул. - Не трогай Бекхена, усек? - прошипел Ёль, наклоняясь вперед и еле ощутимо касаясь теплыми сухими губами чужой мочки уха. - Кто ты такой, чтобы мне указывать? - Крис резко отпихнул его от себя и усмехнулся, растягивая губы в плотоядном оскале. - Я его друг, ясно? - это прозвучало так нелепо и так по-детски, что Крис рассмеялся в голос, не скрывая своей издевки. Чтобы хоть как-то заткнуть его, ЧанЁль резко притянул парня к себе, впиваясь в его губы дерзким поцелуем, кусая губы и пытаясь языком проникнуть в его рот. Крис не отвечал, но и не сопротивлялся, просто позволяя чужим губам больно терзать свои. Через несколько секунд Пак отстранился, с отвращением вытирая губы рукавом своей рубашки, но увидел лишь еще большую усмешку в глазах парня. - Привет, Бекки, - произнес Крис, глядя куда-то за спину Чана, а у последнего что-то оборвалось внутри. Что-то важное и незаменимое, дорогое и очень близкое сердцу. Он медленно обернулся и поднял свои глаза на друга. Бледный, с дрожащими губами и влажными глазами, Бекхен стоял и не мог пошевелиться. ЧанЁль сделал шаг вперед, протягивая руку, чтобы коснуться щек парня и стереть слезы, которые заставляли сердце гулко падать вниз и разбиваться снова и снова, но старший отпрянул, как от удара. - Я прощал все твои идиотские выходки, Чан, я на многое закрывал глаза. Но сегодня ты совершил ошибку. Я люблю Криса, по-настоящему люблю, и я говорил тебе это. Я хотел бы всю свою жизнь делиться с тобой радостью и горем, я хотел бы всю жизнь быть твоим другом, но ты все разрушил. Я ненавижу тебя, слышишь? Я не хочу тебя знать. Уходи, Пак ЧанЁль, - под конец голос Бекхена совсем охрип от слез и стал тихим, но для ЧанЕля эти слова были подобны смерти. Все правильно. Он сам все разрушил, сам поломал то, что они так кропотливо строили все эти годы. Он признал свою вину и свое поражение. И если Бекхен хочет, то он сдастся и уйдет.***
Всю следующую неделю ЧанЁль старательно избегал старшего в университете, потому что было слишком больно смотреть на то, как Бён обнимает Криса и шепчет ему что-то на ухо с улыбкой на губах, как сидит с ним за одним столиком в столовой, хотя до этого он сидел только с Паком, как незаметно от всех целует его в щеку и переплетает пальцы их рук, как он счастлив. Счастлив без него. ЧанЁль взял академический отпуск, потому что смотреть на всё это стало до тошноты и сжатых кулаков невозможно. Хотелось врезать Крису несколько раз, забрать Бекхена к себе и никогда не отпускать. Хотелось целовать его наверняка сладкие губы, обнимать, согревать своим теплом. Вместо этого Пак заперся в своей квартире, отключил телефон, выкинув батарейку в окно, сидел один в пустом помещении и думал. Воспоминания яркими красками всплывали в голове и делали еще больней. Он сходил с ума. Так продолжалось примерно пару недель, и длилось бы еще дольше, но неожиданный звонок в дверь сломал все планы паковской депрессии. На пороге стоял Бекхен, заплаканный, с красными глазами и носиком, всхлипывающий, дрожащий и мокрый. Чан сначала подумал, что у него, наверно, развивается шизофрения, но до боли родной и любимый взгляд мигом отрезвил его. На улице шел проливной дождь, и Бён промок до нитки. ЧанЁль затащил парня в квартиру, по пути стаскивая с него прилипшую к телу одежду и вытаскивая из шкафа полотенце и свою чистую. Он положил ее рядом со старшим и вышел из комнаты, чтобы заварить обожаемый другом фруктовый чай. Все это они делали молча, никто не сказал ни слова. Через полчаса на пороге кухни появился Бекхен, одетый в большую футболку Чана и короткие шорты. Его волосы уже успели немного подсохнуть, но непослушные капельки воды все-равно стекали за ворот футболки. Он нерешительно прошел в помещение и сел за стол, где уже стояла чашка с его любимым горячим напитком. Помнит пронеслось в голове старшего и он невольно улыбнулся. ЧанЁль сел напротив, морщась от сладкого запаха фруктов и отхлебнул свой зеленый чай. Он терпеть не мог фруктовый ароматизатор, но ради Бекхена всегда покупал коробочку напитка и ставил на полку, ради таких вот случаев. Они сидели так некоторое время, не смея нарушить тишину, но первым заговорил Бён. Он долго рассказывал, что начал замечать за Крисом всякие странности, вроде запаха чужого парфюма на его одежде, и решил проверить свои догадки. Все подтвердилось. Крис изменял Бекхену с каким-то Тао, тоже, кстати, китайцем. Они расстались с громким скандалом и битой мебелью, нервным срывом Бека и громким хлопком входной двери. И вот сейчас он здесь, просит прощения за горькие слова, сказанные в порыве ярости, и просит принять его обратно. ЧанЁль же, только начиная слушать рассказ друга, уже знает, что никуда больше его не отпустит. Ведь это его Бекхен, ради которого он падал и поднимался с колен, ради которого покорит любые вершины и сделает все, чтобы он всегда улыбался. Даже смирится с тем, что старший никогда не сможет полюбить его, как парня. Пусть так, главное, чтобы Бек был счастлив. Неловкость быстро сменяется привычным смехом на всю квартиру и громкими криками о предстоящем баскетбольном матче. Они сидят на диване, прижавшись друг к другу, едят поп-корн и болеют за любимую команду. Чуть позже они веселятся, потому что "Феникс" выиграла кубок, и пьют газировку. После полуночи они засыпают в обнимку на одном диване, так и не удосужившись сходить в душ и переодеться. Все встает на свои места. Они снова лучшие друзья, снова за одним столиком в столовой, снова неразлучны. Вот только теперь ЧанЁль не предпринимает попытки понравиться старшему, он уже смирился с ролью друга в жизни Бекхена. Но судьба, как известно, та еще стерва, ведь так?***
- ЧанЁль, давай попробуем, - шепчет Бекхен, обнимая младшего со спины. Пак давится воздухом и из его рук выскальзывает кружка, которую он собирался помыть. Чан разворачивается, стараясь не выскользнуть из редких, но таких желанных объятий Бёна и заглядывает ему в глаза. - Что? - только и может произнести он, потому что все мысли мигом улетучились из головы. - Я не знаю, правильно ли я поступаю, но мне кажется.. - и он целует Пака, мягко, но настойчиво, игриво проводя языком по нижней губе парня и проникая в рот, нежно касаясь зубов, нёба и чужого языка. А ЧанЁль стоит и боится вздохнуть, потому что все это кажется нереальным сном. - Ошибся, значит.. - отстранившись, тихо произносит Бекхен, прячет глаза под челкой и, отпуская из своих рук теплое тело, отворачивается. Он хочет сбежать, потому что стыдно и совестно за свои мысли, но ему не дают этого сделать сильные руки, которые хватают его и прижимают к широкой груди. Теплые губы касаются чувствительного местечка за ухом, и старший выдыхает, цепляясь ладонями за края своей футболки. ЧанЁль подталкивает Бекхена к выходу из кухни, все еще прижимаясь к нему, и руками забирается под одежду, поглаживая подушечками пальцев плоский живот, и целует в шею. Когда они оказываются в комнате младшего, Пак стягивает футболку сначала с Бёна, а потом и с себя, и сразу же целует его, немного смелее, чем Бекхен делал это недавно. ЧанЁль вздрагивает, когда руки старшего неуверенно ложатся ему на плечи и обнимают, и выдыхает, когда его тянут на кровать. Бекхен падает на холодную постель и ёжится, а Чан нависает сверху, касаясь губами кадыка парня и стараясь не придавить его своим телом. Он ведет ладонями по выступающим ребрам, животу, поглаживая тазобедренные косточки, и расстегивает ремень на брюках Бёна. Тот, в свою очередь, зарывается пальчиками в мягкие волосы Пака и ерошит их, выгибаясь навстречу его ласкам. Джинсы и белье старшего летят куда-то на пол, а ЧанЁль ведет дорожку поцелуев от живота к шее, стараясь не упустить ни один участок бархатной, по аристократически бледной кожи Бекхена. Он вновь припадает к его губам, целуя глубоко и почти развратно, нежно гладит бедра старшего, а после ставит засос на левой ключице. Бекхен уже давно возбужден, и с его губ срывается долгожданный протяжный стон, когда ЧанЁль большим пальцем размазывает выступившую каплю смазки по головке члена старшего. Терпеть уже нет сил, и Пак снимает с себя одежду, после чего, разведя коленом ноги Бёна, устраивается между ними. Бекхен шарит рукой под подушкой и вытаскивает маленький бутылек со смазкой и презервативы. Чан, стараясь не думать, откуда они там взялись, не жалея выдавливает побольше вязкой субстанции на пальцы и чувствует приторный запах спелых бананов. Он усмехается и смазывает пальцы, проталкивая один в сжатое колечко мышц. Бекхен жмурится и напрягается, и от этого становится еще сложнее. ЧанЁль просит его расслабиться, и один палец все же проникает в старшего. Чан растягивает Бека долго и аккуратно, но найти заветную точку никак не удается. Бекхену больно, он хнычет и уголки его глаз мокрые от слез. Пак решается войти в парня, потому что его член в разы больше трех несчастных пальцев, и надеется так найти простату. Он раскатывает презерватив по члену, смазывает его и входит, медленно и осторожно, но Бекхен тянет его на себя и он падает, полностью оказываясь в Бёне. От этого старший стонет в голос и выгибается, а ЧанЁль начинает медленно двигаться под нужным углом, раз за разом выбивая звонкие стоны из Бекхена. Пак целует парня и двигается быстрее, а Бек уже и сам подмахивает бедрами навстречу сильным толчкам. Их обоих не хватает надолго, ЧанЁль доводит до оргазма сначала Бекхена, а после, несколько раз толкнувшись в парня, с тихим стоном кончает сам. Чан перекатывается на бок и снимает презерватив, завязывая его и кидая на пол. Бекхен все еще не может отдышаться, но на его губах расплывается блаженная улыбка, и он поворачивается к младшему. ЧанЁль притягивает его к себе, обнимает и целует в макушку, натягивая на них одеяло. - Спасибо, Бекки, - шепчет Пак в волосы парня и не может сдержать улыбку. - Я люблю тебя. ЧанЁль не может облажаться в этот раз, потому что такой шанс дается один раз в жизни. Он сделает Бекхена самым счастливым на свете. Ревность, конечно, никуда не ушла, но Бек теперь точно принадлежит Паку. Уже засыпая, ЧанЁль все еще чувствует запах бананов, и думает, что фруктовые ароматизаторы, наверно, не так уж и плохи.