***
За всю ночь Чунмён так и не сумел сомкнуть глаз. Шорохи, скрипы, вой ветра – все эти звуки, прежде не имеющие никакого значения, теперь же заставляли вздрагивать и внимательно прислушиваться, боясь пропустить долгожданный приход тех самых “остальных” ребят. Никакой слабости, скопившейся за весьма насыщенный событиями день, он не замечал, успешно игнорируя тревожные сигналы организма. Нельзя было позволить себе даже на мгновение прикрыть веки, отдавшись приятной дремоте. Ближе к рассвету молодому учёному показалось, что в углу комнаты, за большим деревянным шкафом, прячась во мраке, за ним наблюдает чья-то тень, время от времени хлопая своими большими, как бы испуганными глазами. Но едва начало светать и лучи солнца прокрались сквозь старые занавески вдоль стен спальни, прогоняя последнее эхо ночи, видение исчезло, растворяясь в прохладном с утра воздухе. Блондин никак не мог отделаться от неприятного чувства тревоги: он жалел, что оставил без присмотра шестерых парней, решив заночевать всё же в своей комнате. Хоть Лэй и производил впечатление вполне адекватного и серьёзного человека (даже дал обещание, что будет следить за порядком), всё-таки на душе было не спокойно. Мало ли, что могло произойти за целую ночь. Никаких звуков и голосов он не слышал, но... Нужно было остаться с ними, несмотря на неловкость... В семь часов Чунмён не выдержал терзаний и подскочил с кровати, наскоро умылся, почистил зубы и, одев свой любимый синий спортивный костюм, решил навестить ребят, дабы унять смущающее беспокойство. В длинном коридоре было светло и холодно. Пыльные стёкла на окнах еле пропускали солнечный свет, в воздухе парили микроскопические пылинки. Пахло ветхостью и тайной, исходящей от старых обоев и картин, на которых были изображены прекрасные нимфы и ангелы небесной красоты, а небольшие трещины и паутина на потемневших со временем стенах вносили крупицу чего-то пугающего, тем самым делая коридор более похожим на портал, ведущий в прошлое. Парень, потирая плечи замёрзшими руками, прошёл по старому ковру к соседней комнате и, чуть помедлив, открыл скрипучую деревянную дверь, вцепившись от волнения в посеребрённую ручку. Нельзя было не улыбнуться, смотря на эту милую и по-своему особенную картину. На большой двуспальной кровати, раскинув руки и стройные ноги в разные стороны, дрых Тао, тихо бормоча что-то невнятное и забавно чмокая губами. Рядом с ним в обнимку мирно посапывали Лухан и Крис. Оленёнок то и дело сильнее прижимался к юноше, утыкаясь носиком в широкую грудь. Чен устроился на софе, под боком у Лэя, заснувшего в полусидячем положении с какой-то книгой в руках. Не хватало только одного. Сюмина. Тот ещё вчера предупреждал, что вряд ли сможет уснуть и наверняка сбежит из комнаты до рассвета на прогулку. Блондин отлично понимал его. Ему и самому не помешало бы пройтись, подышать свежим лесным воздухом и привести мысли в порядок. Но кто же тогда приготовит завтрак? Чунмён осторожно, чтобы ненароком никого не разбудить, прикрыл дверь и спустился на первый этаж, направляясь на кухню. В голову неожиданно пришла идея сотворить что-то эдакое, приправленное ванилином и сахарной пудрой, в придачу политое сверху шоколадным сиропом. Проще говоря – наготовить всякой вкуснятины, чтобы порадовать ребят, создав им с утра хорошее настроение. Почему бы и нет? К тому же, остальные так и не появились. Это будет нечто вроде презента в знак знакомства. Учёый остановил свой выбор на яблочном штруделе. В такие моменты становишься по-настоящему горд, что в детстве каждое лето проводил у бабушки, разрешая ей баловать себя различными десертами. Отсюда и знания огромного количества рецептов в комплекте с неплохим опытом. Когда война с мукой, яйцами и несколькими главными ингредиентами была окончена, а “произведение труда и искусства” отправлено в духовку, Чунмён принялся нарезать фрукты, красиво укладывая их на тарелку. Руки слегка подрагивали, и парень пару раз чуть не порезался, мысленно ругая себя за невнимательность. Просто он ещё никогда ни с кем не жил - хотелось сделать приятное, не ударив в грязь лицом. А кропотливый труд всегда оценят. - Как вкусно пахнет, м-м-м! Блондин вздрогнул от неожиданности и поднял голову, отодвигая посуду в сторону. - Привет, хён, - из-за угла показалась сонная мордочка Чена: взъерошенные волосы, глазки-щёлочки, красный след на щеке, очевидно, от плеча Лэя, на котором он, собственно, и заснул. Someone call a doctor... Overdose... Чунмён постарался скрыть умиление, тепло улыбнувшись и отведя взгляд. - Здравствуй. Как спалось? - Замечательно-о-о-о, - парень потянулся, широко зевая и смешно морща нос. – Просто супер. - Отлично. А почему вы не разошлись по своим спальням? Я же вам постелил. Почему вместе спали? - По привычке, - пожал плечами Чен, подходя ближе к духовке и принюхиваясь. – М-м-м, что это? Выглядит аппетитно. Пирог? Круто... - Подожди, скоро готово будет - попробуешь. Хочешь клубники? – блондин повернулся к парню, протягивая тому тарелку с ягодами. – Она не кислая, я сам на рынке выбирал. - Конечно, хочу! – радостно воскликнул Чен, внезапно хитро прищуриваясь и подходя вплотную к ничего не понимающему учёному. Он медленно обвил руками талию старшего, поддаваясь вперед и томно выдыхая. – Покорми меня, хён. Чунмён изумленно вскинул брови, чувствуя, как лицо покрывается красными пятнами. Отчего-то дрожь, прежде беспокоящая лишь руки, теперь охватила всё его тело, мешая сосредоточиться и врубиться в происходящее. Парень продолжал выжидающе на него смотреть. Сейчас он был похож на до жути милого лисёнка, ухмыляющегося в предвкушение. И это неимоверно вгоняло в краску. Покормить? Его? Лось здоровый, выше меня, ещё чего попросит. Нет, лис. Хитрый, наглый лис. Явно от Лухана набрался. Но отрицать тот факт, что затея всё-таки в глубине души ему понравилась, Чунмён не мог. Почему? Сам не знал. Он, судорожно втянув носом воздух и решив, что противиться себе нет смысла, осторожно взял с тарелки одну клубничку. - Открой рот. Чен последовал его указанию и, зачем-то, прикрыл глаза. Очевидно, что клубника на вкус была прелестна, потому что парень тотчас застонал от наслаждения, пережевывая ягоду. - Вау. И правда, совсем не кислая. Очень вкусно. - Ну, вот. Теперь пусти, мне ещё нужно... - Нет, - Чен протестующе замотал головой, сильнее прижимая хёна к себе, не дав и с места сдвинуться. И вдруг, чуть приподняв того, посадил на стол, раздвигая стройные ноги учёного и вставая между ними. – Покорми меня ещё. Пожалуйста. Страстный, почти что пошлый шепот, томный взгляд, ловкие дразнящие движения прохладных пальцев, оголяющих живот и ласкающих нежную кожу. Как тут не сойти с ума, полностью запутавшись во всем, что только возможно? Тарелка выскользнула из дрожащей руки и с оглушающим грохотом ударилась о пол, разлетаясь на куски. Казалось, этот звук услышал каждый, находящийся поблизости в радиусе километра. - Ай-ай-ай, - пальцы переместились на бёдра, несильно сжав их. Блондин весь напрягся, чтобы не дай Бог не замычать от приятных ощущений. – Как же так? Чем же хён теперь будет меня кормить? Хм, я, наверное, знаю. О, нет... Чен тягуче медленно приблизился к лицу Чунмёна, касаясь его губ своими - сначала в совсем невинном жесте. Без напора, простое касание. Лишь невесомо прижимаясь, не решаясь действовать дальше, чтобы не спугнуть. Но старший удивлённо выдыхает и неожиданно обвивает руками шею парня, давая разрешение. Тот не упускает предоставленной возможности и проникает в его рот языком. Поцелуй становится глубоким, горячим, откровенным, он имеет вкус клубники и ещё чего-то сладкого. Блондин отвечает со страстью, совсем ему не присущей, удивляя самого себя и хитрого лиса, тем самым распаляя огонь всё больше. Пальцы беспорядочно блуждают по телу, задевая чувствительные места и заставляя хёна беспрерывно тихо постанывать. Волны будоражущего удовольствия накрывают его с головой, топя и унося на дно океана. Это кажется таким неправильным и естественным одновременно, что кровь начинает закипать и ток пробегает по всему телу, по всем капиллярам, гоняя стаи мурашек. Разум предательски замолчал, а внутри больно тянет тугой узел, стягивая внутренности, заставляя желать предельной, исчерпывающей близости с чужим телом. Чунмён невольно заёрзал, трясь пахом об эрекцию Чена, и всхлипнул, разрывая поцелуй. - Тормози... Слышишь?.. Не надо... - слова даются ему с трудом: в лёгких не хватает воздуха, и глотку неимоверно жжёт. Не важно, нужно остановиться, пока не поздно. – Это слишком... - Нет, - в который раз повторяет младший, сладко выдыхая куда-то в шею дрожащему блондину. – Не хочу. Ты такой отзывчивый, желанный... И снова эти губы. Горячие, лишающие воли и самообладания. Учёный вцепился в мускулистые плечи, из последних сил моля себя не поддаваться. Там же штрудель сейчас сгорит, ну! - Доброе утро. Чен нехотя отстранился от одеревеневшего хёна и недовольно посмотрел на Сюмина, замеревшего в дверном проеме. Чунмён заметил в его глазах поблёскивающие смешинки и облегченно выдохнул, переводя дух и пытаясь восстановить дыхание. Странно, но ещё со вчерашнего дня призрак утратил свою прозрачность и... призрачность? Он казался совершенно обычным человеком. Перед сном блондин намеренно его коснулся и охнул: рука не прошла насквозь. Как это объяснить? - Завтрак готовите? – Сюмин лукаво прищурился, переступая с ноги на ногу. - П-почти, - Чунмён, наконец, смог оттолкнуть от себя лисёныша и слез со стола, коря всю эту ситуацию за присутствующую в ней неловкость. – Будешь ко... кофе?.. Только сейчас он заметил стоящего за недопризраком высокого юношу с острыми оттопыренными ушами, насыщенными голубыми глазами и огненно-красной шевелюрой. Тот приветливо и одновременно застенчиво улыбался во все 32, теребя край синей футболки. Учёный оглядел его с ног до головы и убедился, что всё же не зря вчера заказал в интернет-магазине те самые длиннющие джинсы, на всякий случай. Не прогадал. Чёрт, он так похож на эльфа из моих детских книжек... - Это Чанёль, - коротко представил парня Сюмин, заводя того на кухню и жестом указывая сесть на стул. – Как видишь, они уже здесь. Одетые, обутые - Лэй этим занимается. Разве что голодные и жутко любопытные. Всё расспрашивают о тебе. И да, кофе я сам всем сварю, не переживай. И ЭТО уберу, - он указал на разбросанную по полу несчастную клубнику. - Хай. О, груша, можно? – Чанёль, не дождавшись ответа, схватил с блюдца кусочек фрукта, мигом отправляя его в рот. – М-м-м... - Утречко доброе! – пропел входящий на кухню Лухан, так и посылая всем окружающим лучи добра и любви. – Мён, ты уже встал? Чунмён покраснел пуще прежнего, позволяя оленёнку себя обнять и искренне радуясь, что тот не знает, какие ассоциации всплыли у него в голове со словом “встал”. Я с ними точно в озабоченного извращенца превращусь… На втором этаже вдруг послышалась какая-то беготня, сопровождающаяся грохотом, а затем последовала громкая ругань, заставив всех присутствующих на кухне замолчать, замерев на месте. - Бэкхён, отдай сейчас же! Я их первый взял! - Тао, отвали! Они тебе маленькие, а мне хотя бы цвет идёт! - Ну и что. Я их разношу! Отдай! - Прекратите немедленно. Бэк, отдай ему кеды. - Ни за что! С чего бы? - Похоже, Лэй там один не справляется, - прыснул от смеха Чен и выразительно посмотрел на блондина, пожав плечами. – Пойду разнимать их, что ли. - Я с тобой, - Чанёль неуклюже подскочил со стула, чуть его не уронив, и побежал вслед за исчезнувшим лисёнком. Чунмён внезапно почувствовал себя невероятно уставшим – сказалась бессонная ночь. Голова загудела, мышцы неприятно заныли, и усталость накатила с такой силой, что двигаться было невозможно. Учёный, сняв с себя надоевший фартук и закинув его... куда-то, добрёл до кресла в углу комнаты и, не колеблясь, с чистой совестью рухнул в него, прикрывая глаза. Хотелось спать. Просто заснуть спокойным сном без сновидений и проспать так весь день, если не больше. Завтрак всё равно готов, дети одеты, умыты... Какие дети? Ах, не важно… Когда сон уже практически коснулся его своей невесомой вуалью, захватывая в плен и унося подальше от реального, бренного мира, откуда-то со стороны прозвучал вопрос, разбивая в дребезги все надежды на продолжительный сон. - А что это в духовке подгорает?***
Спустя несколько часов, за которые Чунмён успел познакомиться со всеми новоприбывшими ребятами, выслушать множество благодарностей за гостеприимство и новую одежду, помирить поссорившихся Тао и Бэкхёна, поймать на себе пару откровенно пошлых взглядов Лухана и Чена, выпить ничуть не бодрящий кофе, который ему предложил Лэй, и усадить всех за стол, он был, как говорят на современном сленге, в ништо. Единственное, на что молодому учёному хватило сил, - это сесть на диван, утопая в мягких подушках и чувствуя, как же сильно болит всё тело. Уснуть ему так и не удалось: звон стучащих о тарелки приборов, гул голосов, смех – всё это позволяло лишь ненадолго проваливаться в сладостную дремоту, тут же выныривая на поверхность и вновь окунаясь в прозрачные воды, так быстро усыпляющие. - Хён! – послышалось громкое со стороны, и Чунмён, еле разлепляя веки, уже было разозлился, хмурясь. Я. Тут. Отдыхаю. Блин. Но злость в мгновение ока испарилась, стоило ему взглянуть на звавшее его улыбающееся создание, машущее ему рукой. – Иди к нам, а? Чего ты один сидишь? Всё такое вкусное! Хм... Как же его... А, Чанёль... - Нет, извини, - блондин слабо помотал головой, вымученно улыбаясь. Хотелось, конечно, но не омрачать же и так поздний завтрак своей кислой миной. – Я не голоден. Хочу отдохнуть. Устал. Эльф грустно поджал губы, немного поникнув. - Ладно... Но пирог твой обалденный, правда! - Спасибо, - это штрудель. И, если бы не беспокойство за него, я бы отдался тому настойчивому лису прямо на столе, аха-ха. Остатки дремоты исчезли в никуда, но слабость забрать с собой они не потрудились. Парень в поисках чего-нибудь занимательного и интересного неосознанно начал считать сидящих за столом, находя это занятие чуть-чуть увлекательным. Совсем немного. Маленько. Девять... Должно быть одиннадцать. Где носит ещё двоих? Задавать вопросы не хотелось, губы плотно сомкнулись, не желая выпускать наружу слова. В ушах стоял тихий звон, убивающий своей монотонностью. В таком состояние хотелось только одного. Спа-а-а-а-а-а-ать... Но не тут-то было. Чунмён вновь прикрыл глаза, уже не стремясь угнаться за поездом, направляющимся в царство Морфея и стараясь не обращать внимание на то, как кто-то словно царапает пол ногтями, неприятно ими скрипя, шаркая по деревянной поверхности. Но тут же вздрогнул от неожиданного прикосновения чего-то мягкого к своей руке, испуганно распахивая веки. Взбодрился он, естественно, после увиденного как никогда быстро. Над ним, встав на мощные задние лапы, а передними опершись о мягкие подушки дивана, чуть зацепившись острыми на вид когтями за приятный материал, возвышался громадный белоснежный волк неописуемой красоты. Грудная клетка его тяжело вздымалась от шумного дыхания, шерсть была пушистой, словно пух, а взгляд глубоких, бездонных тёмных глаз буквально прожигал насквозь, будто изучая чужака-соперника, появившегося на его территории. Потрясающе... В любой другой раз блондин, не задумываясь бы, кинулся бежать сломя голову, ну, или, в крайнем случае, притворился бы мёртвым. Любовь к животным была сильна, но укус бешеной собаки из детства он запомнил на всю жизнь. А ту целый ВОЛК! Но сейчас он не мог оторвать от прекрасного животного глаз, как завороженный и околдованный глядел на внушительных размеров челюсть, туловище, сильные лапы... Лапы... Та самая лапа! В голове учёного что-то щёлкнуло, словно кто-то нажал на кнопочку, и память выдала отрывок из вчерашних событий, а так же фразу, многое объясняющую. "Кай, мог бы и нам оставить." А вот и десятый. Вервольф. Удивительная коллекция - фортуна сошла с ума. - Так это... ты вчера стащил манго? - чуть дрожащим голосом спросил парень, боясь случайно разозлить. Он был уверен, что его очень даже хорошо понимают. И это пугало. Волк внезапно, издав тихий утробный рык, запрыгнул на диван и... устроился под боком у Чунмёна, положив свою большую голову тому на колени. За секунду до этого блондин был уверен, что его кишки будут висеть на люстре, а вылетевшая печень собьет с пьедестала красивую вазу, испачкав пол кровью и желчью. Стоит ли комментировать состояние его сердца после такого подарка воображения? Парень, не веря в реальность происходящего, очень осторожно поднял руку и дотронулся до умопомрачительно мягкой шерсти, поглаживая загривок. Животное заурчало и едва различимо заскулило, высунув розоватый язык и обжигая дыханием живот блондина. - Из-за тебя многие его не попробовали. Кай лишь фыркнул, облизываясь и обнажая клыки, скалясь в усмешке. - Эй, не надо так! – рассмеялся Чунмён и смог, наконец, спокойно выдохнуть. – Придётся из-за тебя ещё покупать. Это же надо, пять штук один съел. Со мной поедешь, чтобы скидку сделали. Волк несильно толкнул парня в грудь и тут же, напрягаясь, глухо зарычал, услышав приближающиеся торопливые шаги. - Йа, хён! – Чен плюхнулся рядом с Чунмёном, бесцеремонно задевая локтем морду волка, сгоняя тем самым того с насиженного места. Животное недовольно заворчало, засеменив в сторону стола. – Всё нормально? Ты не очень хорошо выглядишь. Вернувшуюся усталость было уже невозможно терпеть. Чёрт дёрнул его переживать по пустякам целую ночь - весь день насмарку. Ну, кроме восхитительного утра... - Я устал. Ох, я больше не могу, - блондин в отчаянии закатил глаза, положив голову на плечо лисёнышу, не думая о последствиях. Тот легонько приобнял его, убаюкивая в своих теплых объятиях. – Всю ночь не мог заснуть, ни разу режим не нарушал, а тут... Да, я знаю, ничего поделать было нельзя: сложившиеся обстоятельства не позволяли, но... Я хочу спать. Очень. Неистово этого желаю. - В чём проблема, хён? – Чен нежно провёл по светлым волосам, целуя затылок старшего. – Спи. Ты сегодня хорошо потрудился. Не до конца... Но мы ещё всё успеем. Спи. Отголоски бодрствующего разума твердили, что есть ещё незаконченные дела, нужно было всё-таки начать исследования, хотя бы простой опрос... Чунмён сквозь накатывающие безмятежные волны слышал разговор лисёнка с кем-то слишком серьёзным и явно беспокоящимся о нём. Кажется, это был Лэй, держащий хёна за руку. После подошёл ещё кто-то, но учёный, укрываемый прозрачной вуалью, уже давно ничего не видел и не слышал, мысленно обещая себе на следующий день заняться жестоким самобичеванием.