Свет, который я не вижу

-Изабель! - Я кричала так громко, как только могла, но в ответ слышала только тишину. Меня колотило от паники. Я заставила себя прекратить кричать, вряд ли кто-то прямо сейчас обнаружит мое отсутствие, а кричать в Запретном лесу не самый умный поступок. Я обхватила себя руками, даже мысль сделать движение вперед приводила меня в ужас. Я часто задышала сквозь судорожно сжатые зубы, чтобы успокоиться. Я вдруг четко осознала, что я в Запретном лесу, ночью, одна. В голове тут же завертелся круговорот картинок и описаний всех существ обитающих в этом лесу. Самыми безобидными тут были единороги и кентавры. С другой стороны единороги не бродят ночью, и вряд ли мне чем-то помогут. Зато кентавры могут вывести меня к Хагриду, а могут и убить, я ведь уже не «человеческий жеребенок». Хагрид и многочисленные затеи Гарри вдолбили в меня одну простую истину: если ты сидишь на месте - ты легкая добыча в этом лесу. Головой я понимала, что мне надо идти, и не шуметь, я стала искать свою трость по карманам, но они были пусты. Возможно, я выронила ее раньше, страх возрос многократно, я боялась сделать даже шаг. Я словно снова вернулась в день, когда потерялась в коридоре Хогвартса. Тогда мне казалось, что я шагаю в бездну и мои ноги отказывались двигаться. Сейчас на этот страх наложился другой страх, я боялась забрести еще глубже в лес и наткнуться, например, на семейку Арагога. Мне хотелось просто усесться на снег и подождать кого-нибудь, но я приравняла шансы на то, что кто-то меня найдет к одной тысячной процента. Я не собиралась ни с кем встречаться, никого не предупредила, куда иду. Гарри и Драко обычно приезжают ко мне по субботам. Дамблдор никогда не заходит ко мне так поздно, ведь я вышла из дома после десяти, и не знала, сколько времени прошло. Даже если он зайдет ко мне, ничего не заподозрит — я теперь могу сама гулять. Северус должен вернуться сегодня или завтра, я не знаю наверняка. Большая часть преподавателей и студентов уехали на каникулы. Я постаралась стряхнуть с себя все. Паника мне сейчас не помощник, нужно сосредоточиться. Я постаралась дышать ровно и равномерно, пытаясь хотя бы примерно определить сколько мы шли. Конечно, ничего у меня не получалось, мои внутренние часы работали так себе. Мысли путались, одна хваталась за другую, мечась от вариантов спасения до способов умереть в этом лесу. Я несколько раз судорожно вздохнула и решила, что для начала мне стоит добраться до ближайшего дерева. Стоять без опоры и хотя бы призрачной защиты было безумно страшно. Так что я медленно по миллиметру стала разворачиваться, если я развернусь на 180 градусов, значит буду смотреть туда откуда я пришла. Утешение на самом деле слабое, но на большее я просто была не способна. В оглушающей тишине ночного леса скрип снега от моих движений и шуршание мантии казались мне ужасно громким, еще немного и его услышат все на мили вокруг. Я, насильно заставляя себя не обращать внимание, начала медленно ползти вперед. Я буквально согнулась три погибели, руками ощупывая снег и пространство перед собой. Меня пугала пустота вокруг до чертиков, но просто стоять было невыносимо. Ожидание бессчетных безликих опасностей расшатывает нервы гораздо сильнее, чем невозможность увидеть куда шагнешь в следующий момент. Я даже представить не могла, сколько я добиралась до дерева, казалось, целую вечность. Но, наконец, мои пальцы наткнулись на шероховатую кору. Я судорожно выдохнула несколько раз, подползая ближе к дереву. Я почти не дышала от страха, пока ползла по снегу. Я вдруг осознала, что от холода пальцы онемели. Я так судорожно цеплялась за ствол дерева, что практически содрала кожу с мокрых, заледеневших пальцев. Я практически упала на снег, вжавшись спиной в ствол. Подтянув колени к груди, я с силой растерла ладони и пальцы. Пока я пыталась согреть руки, в голове моей значительно прояснилось. Твердый ствол за моей спиной, успокаивал мои нервы, позволяя мыслям выстроиться в стройный ряд. Как я могла попасться на эту глупую уловку? И в ту же секунду как я об этом подумала, все мои эмоции просто смело волной ярости. Я была безумно зла на себя, ведь я давно не ребенок, чтобы брать конфетки у подозрительных дядей и теть. -Ох, черт побери! - Я не могла сдержать ругательства, так и срывавшиеся с языка. Вот, ведь идиотка! Я прекрасно знала, что Изабель от меня не в восторге, и это мягко сказано, но стоило только услышать заветные слова — Северус ранен, как я просто поддалась панике и все мозги растеряла. Я едва не закричала от злости, мне пришлось даже сжать крепко кулаки и с силой встряхнуть руками, чтобы выпустить раздражение. Ладони сами по себе закрыли лицо, пальцы впились в кожу на лбу. Теперь придется выбираться из этой задницы, в которую сама себя засунула. Я снова перебрала в голове всех обитателей замка и моих друзей, ничего не приходило в голову. Я просидела в снегу, наверное, целую вечность. Лицо отвратительно кололо, пальцы уже не сгибались. Я пыталась снова растереть руки, и мои пальцы наткнулись на толстые звенья браслета. Я замерла, судорожно обхватив запястье с браслетом. Холодный металл стал для меня откровением, дыхание перехватило, мысли завертелись с бешенной скоростью. Северус дал мне этот браслет, чтобы я могла позвать его, но я давно не пользовалась им, теперь я вполне могла дойти до его комнат сама. Однако Северус сейчас далеко за пределами замка, сработает ли связь, я понятия не имела. Я невесело усмехнулась, это ведь не самым насущный вопрос, гораздо важнее, что у меня нет палочки, так что браслет бесполезен. Разочарование накатило на меня девятым валом, но я все-равно продолжала прижимать браслет к коже. Господи, как было прекрасно в маггловском мире, там у людей есть сотовые телефоны! Я бы все отдала за возможность сейчас позвонить кому-нибудь. Если выберусь отсюда точно насяду на Флитвика, чтобы помог адаптировать телефоны для магии. Сквозные зеркала же кто-то придумал, а они между прочим не требуют постоянного контакта с палочкой во время разговора. Достаточно узконаправленного потока, они работают по велению магии слов. Почему-то в моей голове стройными рядами маршировали строчки школьных конспектов. Сквозные зеркала — это артефакты, которым достаточно магии, вложенной голосом мага в него. Эта мысль крутилась в моей голове, как на повторе. Палочка - зеркало - магия, палочка - зеркало - магия... Мой браслет ведь по-сути тоже связной артефакт, так что должен работать без палочки. Я могу попробовать направить в него свою магию напрямую. Только нужно сосредоточиться, а это я умею, как никто другой. Я старалась дышать ровно и глубоко. Мокрая одежда и пронизывающий холод, сковывающий каждую клеточку моего тела мне совершенно не помогали. Я с большим трудом заставила себя не стучать зубами. Нужно расслабиться, чтобы не чувствовать холода. Проще сказать, чем сделать. Наконец, я смогла взять себя в руки. Я крепко сжимала браслет в кулаке, я пыталась почувствовать свою магию. Постепенно я полностью отрешилась, так со мной бывало, когда я читала новый материал: все посторонние мысли отходят на задний план. Но время шло, а я ничего не испытывала, магия не откликалась. Я даже не понимала, как правильно к ней воззвать. Осознание, что, имея палочку в руках, я никогда не задумывалась о самой сути магии, упало на меня каменной глыбой. Мысли снова разбежались, но я резко потрясла головой, заставляя свою голову снова настроиться на нужный лад. Я решила, что магия слова должна сыграть свою роль, так что продолжала громко и четко повторять: «Северус Снейп». Не знаю, сколько прошло времени, но я стала терять надежду. Мой голос дрожал, слова звучали то громче, то тише. В какой-то момент я поняла, что мне становится тяжело дышать. Тогда я поняла, что по щекам моим текут слезы, и я начала умолять: «Северус Снейп! Северус! Северус, пожалуйста, услышь меня. Пожалуйста!». Мои слова теперь перемежались всхлипами. Я все звала и звала Северуса. Горло противно саднило, дышалось с трудом, я уже даже не чувствовала своего тела от холода. Вскоре голос сел и я окончательно замерзла, я могла только хрипеть. Теперь имя Северуса стало едва различимо. Я сползла ниже по стволу дерева. У меня совершенно не было сил, я не могла даже оторвать руку от браслета. Я пыталась сглотнуть, но горло словно сжалось и стенки слиплись. Я резко задрала голову, хватая судорожно воздух ртом, мне начало казаться, что я вот-вот задохнусь. Дышать стало легче, но больше я не могла произнести ни звука. Шансы на спасение истаяли сизым дымом. Думать о том, что я здесь умру не хотелось, и возможно, даже лучше, что я была не в состоянии о чем-либо думать. В голове сгущался туман, я уже не могла ничего воспринимать адекватно. Голова сама собой склонилась на бок, и я скорее поняла, чем почувствовала, что окончательно сползла в снег. В таких ситуациях говорят: «свет померк», но для меня это произошло в тот момент, когда я перестала ощущать свое тело, так что потери сознания я уже не помню.