* * *
Сириус встретил их в гостиной на Тисовой улице. Артур Уизли задействовал связи в министерстве, и камин снова подключили к магической сети на четверть часа специально для перемещения Гарри Поттера и его друзей. Наскоро обняв Гарри и пожав руку Рону, Сириус помог Гермионе встать. Маггловский камин был низким и неудобным для путешествий в отличие от того, что находился в «Норе» или «Дырявом котле» в Косом переулке. Гарри оглядел гостиную и восхищённо выдохнул. На Рождество у Дурслей он не появлялся пять лет подряд и совсем забыл, как выглядит дом зимой. Теперь же его было не узнать. В углу гостиной переливалась разными огнями украшенная ёлка, на которой вперемешку висели изящные маггловские игрушки, разномастные волшебные фигурки и суетливые электрические лампочки. Стены были украшены пушистыми гирляндами из цветной бумаги, остролиста и омелы, а камин — рождественскими носками. Кажется, Сириус с тётей Петуньей и Дадликом действительно их ждали. Опустив глаза, Гарри с удивлением узнал напольные часы, которые год назад видел на площади Гриммо. — Сириус, а они-то тут зачем? Крёстный провёл рукой по затылку и нахмурился. — Только старайтесь не наступать на них лишний раз, хорошо? Они здесь для защиты. Я в них не очень-то разбираюсь, но Римус обещал вернуться со дня на день. Он посмотрит, всё ли с ними в порядке. — Для защиты от кого? От нас, что ли? — пробурчал Рон. — Тут же больше никого нет! — Для защиты от врагов! — отрезала Гермиона. — В каждом волшебном доме придуманы свои ловушки. А эти часы, если я правильно помню, выстреливают деталями в незваных гостей! — Гермиона права, — растерянно кивнул Сириус. — Только тут они почему-то пару раз выстреливали деталями в меня. Еле увернулся… Ну да ладно. Располагайтесь, как дома, и спускайтесь скорее обедать! Но не тут-то было. В гостиную гордой походкой вошёл Дадли и с хмурым недовольством уставился на компанию. Он, кажется, похудел ещё больше и к тому же отрастил довольно длинные волосы. — Ты Гарри Поттер? — громко спросил он. — Привет, Дадли, — улыбнулся кузену Гарри. Тот насупился сильнее и заслонил собой единственный выход из гостиной. Сириус взглянул на него с любопытством и потёр рукой лоб. — В какую школу тебя собирались отдать в детстве? Ну-ка отвечай! — лениво и угрожающе пробасил он. — Э-э… подожди… дай вспомнить. — Гарри нахмурился. — «Хай Камеронс», вроде бы. А что? Дадли многозначительно кивнул и наконец протянул руку. — Я должен был убедиться, для нашей безопасности. С возвращением, Гарри, — важно и чересчур торжественно сказал он. Рон фыркнул, а Гермиона отвела глаза и улыбнулась. — Ты уверен, что они настоящие? — тихо спросил Дадли, без стеснения кивая в их сторону. — Уверен. В Хогвартсе сейчас спокойно, и шпионов среди нас нет. Спасибо за беспокойство, Дадли. Комнат в доме на Тисовой улице было не так уж много, поэтому свою Гарри великодушно оставил Гермионе, а сам вместе с Роном расположился в самой большой спальне, принадлежащей Дадли. То, что кузен безропотно согласился разделить с ними свою комнату, было довольно неожиданным. — Ты уверен, что с ним всё в порядке, Гарри? — с подозрением спросил Рон. — Кажется, ты совсем не так его описывал. На вид он вполне дружелюбный. — Если честно, я и сам не знаю, — пожал плечами он. — Этим летом мы с ним вроде бы даже подружились. Но то, что он меня проверил, действительно странно. — Может, он тоже не знает, как действует Фиделиус? — пробурчал Рон. — В конце концов, не все такие умные, как Гермиона. Тут я его вполне понимаю. Когда они спустились на кухню, Гермиона уже сидела внизу. Тётя Петунья робко кивнула им, не отрываясь от любимых ножей и кастрюль, а Сириус прихлёбывал чай из серебряного кубка и рассеянно водил пальцами по узорчатой тканой скатерти. — Это что, посуда с Гриммо? — удивился Рон. – А она-то что тут делает? — Молли передала, — отстранённо проговорил Сириус. — Они с Артуром наконец привели тот дом в приличный вид. Все артефакты передали Дамблдору; кажется, он нашёл среди них что-то довольно опасное, но тут я не удивлён. Моя мамаша любила развлекаться со всем величественным и тёмным. А прочую рухлядь Молли передала сюда через Наземникуса. Я хотел всё отдать ему, но Петунья не разрешила, — ворчливо закончил он. — И не разрешу! — отрезала Петунья, не поворачивая головы. — Почему это мы должны отдавать всё этому скользкому типу? — Он не скользкий тип! — уже громче протянул Сириус. — Он мой друг! Не забыла? — И что с того? У тебя полно друзей, а у меня нет времени мыть посуду за ними всеми! Тем более что гоблинское серебро защищает от любых ядов! — И когда ты перестанешь слушать этого старого болтуна? — не сдавался Сириус. — Он чего угодно наговорит, лишь бы хлам Блэков остался в сохранности. Не удивлюсь, если он убедит тебя оставить и старые панталоны! — Не убедит! — выпалила Петунья и замолчала. В углу кухни громко фыркнул кран. — Её действительно совсем не надо мыть? — восхищённо выдохнул Рон. Сириус хмуро кивнул и побледнел. — Ух ты! Мама была бы в восторге! На её месте я не стал бы её отдавать. — Посуда из гоблинского серебра защищает от всех ядов? — удивлённо прошептала Гермиона. — Это правда? — Не уверен, что прямо-таки ото всех, — задумчиво проговорил Сириус, — но отравить пищу, которая касалась посуды Блэков, очень непросто. Я и сам об этом не знал. Финеас Найджелус нам поведал. В стаканах он разбирается получше, чем в людях. — Вас пытались отравить? — всполошился Гарри. — Ты мне об этом не писал! — Да не пытались нас отравить! — разозлился Сириус. — С чего ты это взял? Почти никто не знает, что мы здесь! Я единственный хранитель тайны! Мы не едим ничего волшебного. Как нас можно отравить, по-твоему? Просто посуда попалась под руку и оказалась довольно удобной, как видишь. А ещё она не бьётся, как маггловская. Гарри кинул взгляд на сушилку. Среди блестящего серебра с гербом семьи Блэк виднелись только кружка Дадлика с героями известного фильма и аккуратная чашка тёти Петуньи. Ни одной тарелки с геометрическим орнаментом из тех, что Гарри мыл летом, не было видно. — И часто вы ссоритесь? — Гарри покосился на побледневшего Сириуса. Рон с Гермионой молчали. Кажется, им было неловко. — Да постоянно, — добродушно разговорился он. — Мне кажется, Петунья меня ненавидит. Каждый вечер находит, к чему прицепиться, прямо как твоя мама к Джеймсу. — Он быстро подмигнул Гарри, но, кажется, Гермиона это заметила. — Лучше расскажите, как дела в Хогвартсе. Больше ничего плохого не случалось? — Вроде нет. Если не считать Малфоя. Он появился в разгар вечера у Слизнорта, хотя его никто туда не приглашал. И вообще он ведёт себя странно. — А в остальном? Больше никаких опасных учебников не попадалось? — Нет, нет, всё спокойно. — А вы что молчите? — протянул Сириус, обращаясь к Рону с Гермионой. — У вас, кажется, всё не совсем в порядке. — У меня всё хорошо, — поспешно отозвался Рон. Гермиона кинула на него леденящий душу взгляд и промолчала. — Красивая цепочка, — заметил Сириус, не сводя глаз с Рона. — Это Лаванда мне подарила, — поспешно отозвался он. — Моя девушка! — Кто она такая, кстати? — тихо спросил Сириус. — Я никогда о ней не слышал от Гарри. — Ну… она… просто девушка, — буркнул Рон. — С нашего факультета. А что? — Просто интересно, — пожал плечами Сириус, но его взгляд потяжелел. — А ты как поживаешь, Гермиона? Странно видеть тебя такой расстроенной. Что-то случилось? Гермиона кинула на него колкий взгляд, но сделала над собой усилие и сдержанно улыбнулась. — Спасибо, Сириус, у меня всё отлично. — Что-то непохоже, — выдохнул Сириус, покосившись на неё с подозрением. — Гермиона, как всегда, учится лучше всех, — решил заступиться за неё Гарри, — и тоже попала в клуб Слизней. И немудрено, после десяти «превосходно» за СОВ! — Ну и что, что она хорошо учится? — донёсся от двери голос Дадли. — Это ещё ничего не значит! — Вот как? — выпалила Гермиона, сверкнув глазами. — Да что я вообще значу? Заучка Гермиона Грейнджер только и может, что учиться! Зачем ещё она нужна? — Тише, — растерянно выдохнул Сириус, и неуклюже сжал её за плечо. — Не сердись на него. Это я виноват. Хотя в чём-то Дадли и прав. Кажется, ты учила больше предметов, чем десять. И на чём же ты провалилась? — На защите от тёмных искусств, — сокрушённо прошептала Гермиона, неожиданно покраснев. — Я просто заработалась, и мне попались сложные чары, да ещё Гойл, который был рядом… — Ну, хватит, я понял, — растерянно кивнул Сириус. — Я тебя не виню. Хотя защита от тёмных искусств сейчас поважней, чем нумерология или астрономия. А Дадли вот справляется с защитой превосходно. Хотя после нападения дементоров сложно о ней не думать. — Кстати, как дела у Розмерты? — проговорил Гарри. — Откуда мне знать? — пожал плечами Сириус. — Думаю, всё в порядке. Дамблдор о ней позаботился. — Мадам Розмерта? — возмущённо выдохнул Рон. — А что с ней не так? На неё напали? — Она была под Империусом, — с грустью ответил Сириус. — Вот уж не ждал, что кто-то додумается заколдовать её. Она, конечно, известный человек, но совершенно безобидный. Если бы у того, кто ей управлял, было побольше ума, неизвестно, что она могла бы натворить. А ты что, беспокоишься о ней? Вы знакомы? — Ну… Немного… — Рон потупился, а его уши покраснели. — Она ему нравилась, — зачем-то проговорился Гарри, но, поймав огненный взгляд Гермионы, тут же затих и, кажется, покраснел не хуже Рона. — Вот как? — проговорил Сириус. — А тебе что, нет? — Гарри беспомощно выдохнул, но ему ничего не оставалось, как кивнуть. — И неудивительно! Она всем нравится. Поэтому все и ходят в «Три метлы», а не в «Кабанью голову». Улыбка Розмерты располагает к себе получше, чем оскал Аберфорта. Но до этого она никогда так не вела себя с клиентами. Кажется, тот, кто ею управлял, не очень хорошо представляет себе, как сохранить хорошую репутацию бара. Так что тут нам, можно сказать, повезло. — А кто её заколдовал? — отозвался Рон. — Ты не в курсе? Сириус нахмурился. На его лбу залегла глубокая морщина. — Один из Пожирателей. Это не имеет значения. — Зачем Пожирателю Смерти заколдовывать мадам Розмерту? — прошептала Гермиона. — Если она совершенно безобидная? — Слишком много вопросов! Это вас троих не касается, ясно? — грубовато оборвал её Сириус. — Хватит с вас и Волан-де-Морта! А теперь — обед! А то совсем заболтались. Гарри и не знал, что Петунья умеет готовить так вкусно. Обед прошёл в молчании; только потрескивали дрова в камине в гостиной, мелодично тикали напольные часы и позвякивали по серебряным тарелкам маггловские столовые приборы. Рон, как обычно, проглатывал всё, не жуя, Гермиона уныло ковырялась в тарелке, Дадли жевал свою здоровенную порцию сосредоточенно и увлечённо, а Сириус обращался с едой на удивление аккуратно. Кажется, Гарри впервые видел, чтобы он вёл себя за столом так культурно. Тем не менее, ел он с куда большим аппетитом, чем остальные. Гарри задумался о том, знает ли тётя Петунья, что из-за него Сириус полгода жил в пещере с гиппогрифом и питался крысами. Сам он об этих временах явно не забыл. Тётя Петунья сидела по правую руку от него и выглядела ужасно напряжённой, но Сириус едва заметно провёл рукой по её спине и тепло улыбнулся в ответ на пугливый взгляд. Это показалось Гарри странным. Разве можно подбадривать человека, с которым каждый день ссоришься по любому пустяку? После обеда Сириус поманил Гарри к себе. — Идём. Петунья говорит, что вышло не очень, но, мне кажется, ты оценишь. Он потащил Гарри на улицу. Накинув мантии, они вынырнули во двор. В опускающихся сумерках все дома на Тисовой улице и улице Магнолий переливались украшениями. Сириус прижал Гарри к себе за плечи, указывая свободной рукой на крышу. Дом номер четыре, без сомнения, был украшен ярче всех. Покатая тёмная крыша была сплошь увита разноцветными гирляндами — так густо, что, казалось, была охвачена магическим огнём, а конёк венчала дерзкая и бесстрашная конструкция из двух проволочных оленей наподобие тех, что выставляют в витринах магазинов под Рождество. Олени переливались ярко-голубым светом, как два патронуса. Изначально они наверняка были одинаковыми, но одному из них Сириус, похоже, собственноручно отломал рога. Закреплённые на чём-то, подозрительно напоминающем грабли для свежескошенной травы, они смотрелись гордо и вызывающе, хоть и топорно. — Конечно, я впервые украшаю дом снаружи, — тихо проговорил Сириус, — но я подумал, что тебе понравится, если я сделаю что-нибудь такое для нас с тобой. Теперь, когда мы можем жить вместе и справлять Рождество под одной крышей… Я хочу, чтобы ты знал, как это важно для меня. Гарри взглянул на крёстного и сглотнул тяжёлый комок. Казалось, такие моменты случались очень редко. Сириус выглядел смущённым и не отводил взгляда от своего творения. Гарри понял, что впервые оказался в доме, где ему рады. И не потому, что он — Избранный или сирота, которого никто не хочет приглашать на Рождество, а совсем наоборот. Тут он был просто Гарри Поттером, любимым крестником и сыном лучшего друга. Несмотря на холодный ветер щёки налились румянцем, а внутри взвилось что-то неловкое и горячее. — Это самые красивые олени, которых я видел в жизни, — выдохнул он. — И самый яркий дом в Литтл-Уингинге! Я уверен, что все будут в восторге. — Гарри замолк, пытаясь совладать с голосом. — И спасибо, что напомнил о родителях. — Рад, что тебе понравилось, — с облегчением выдохнул Сириус. — Я никогда и не забывал о них, так что… мне не сложно. Думаю, Джеймс тоже оценил бы мои труды. Он так любил меня подкалывать. Гарри фыркнул и заметил, что Сириус наконец повернулся лицом и смотрит на него сверху вниз. В его глазах мельтешили бледно-голубые и цветные огни и горели смешинки, но лицо было серьёзным.* * *
Гарри валялся на кровати Дадли, листая учебник по зельеварению, когда-то принадлежавший Снеггу. Потеря оказалась ощутимой, и иногда он даже скучал по Принцу-полукровке, но был согласен с Сириусом, что хранить такую книгу в Хогвартсе небезопасно. Рон играл в «Костоломку» на пару с Дадли. Кажется, в чём-то он был очень похож на своего отца. После тревожного гула звонка внизу установилась тишина, но Гарри охватило странное предчувствие. Время перевалило за полночь, и появление любого гостя, даже близкого друга, было маловероятным. Он задержал дыхание, но услышал только привычный лающий смех Сириуса. Гермиона уже легла спать, тётя Петунья что-то старательно нарезала в бывшей спальне, да и часы ничем ни в кого не стреляли. Он расслабился, откинувшись на подушку. Через несколько минут внизу раздался ощутимый удар в стену. Гарри не долго думая нащупал в кармане волшебную палочку и выскочил в коридор. Впереди маячила копна каштановых волос. Похоже, Гермиона соврала насчёт сна. Сбежав по лестнице и кинувшись на звук, Гарри замер у дверей гостиной. Гермиона остановилась чуть сбоку. Гарри много раз видел, как Сириус нарывался на драку и всего дважды наблюдал, как он дерётся по-настоящему. В первый раз он был в собачьем обличии, во второй — схлестнулся на дуэли с Долоховым, а после — с Беллатрисой в Отделе Тайн. На этот раз всё было иначе. Волшебная палочка валялась на диване, а Сириус лупил кого-то голыми руками, закатав рукава и босиком. Человек, которого он прижимал к себе, был тощим и русоволосым, в спутанных волосах сверкала седина. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это Римус Люпин. Или нет? — Сириус! Крёстный, казалось, его не слышал. Он отдавался драке с каким-то странным упоением, будто напал сам на себя. Тяжело дыша, он вкладывал в удары куда больше силы, чем во что-то шуточное, но всё же меньше, чем мог бы, если бы собирался победить. Противник пытался вывернуться, но после нескольких месяцев, проведённых в войне с Пожирателями и Петуньей, победить Сириуса было не так-то просто. — Вау! Как круто! — раздался за спиной растянутый возглас Дадлика. — Дадли! Помоги мне! Нужно его остановить! — выпалил Гарри. Не сговариваясь, они кинулись к дерущимся с двух сторон. Сначала Сириус чуть не отшвырнул их обоих, но, разглядев, заметно сбавил пыл и замешкался, дав возможность повиснуть на себе. — Сириус, что ты натворил? — взвизгнула Гермиона. — Ты чуть его не прикончил! — С ним ничего не случилось бы, — хрипло выдохнул Сириус. — Я просто хотел его проучить. Четыре месяца. Подумать только! Если бы не я, вообще не знаю, когда он соизволил бы вернуться. — О чём ты? — выпалила Гермиона. — Вернуться куда? Зачем ты его избил? На нём и так лица нет! — она склонилась над Люпином. Он был без сознания, а под глазом наливался синяк. — Вернуться к Тонкс! — прорычал Сириус. — Что вы можете понимать? Она уже потеряла способности метаморфа! Ещё несколько месяцев, и она вообще могла лишиться магической силы! Каким идиотом надо быть, чтобы влюбить её в себя и бросить? — Что?! Тонкс любит Люпина? — протянул Рон, переминающийся с ноги на ногу у входа в гостиную. — Но мама говорила, что ей нравится Билл… — Она теряет волшебную силу из-за него? — шёпотом выдохнула Гермиона, перебивая Рона и даже не замечая этого. — И как долго это длится? — С момента, как он уехал, оставив её на меня, — уже спокойней проговорил Сириус. — Если она не врёт, конечно. Я впервые с таким сталкиваюсь. Надо переправить Римуса к Тонксам прямо сейчас, пока он не очнулся. Его ждут, и Нимфадора прекрасно знает, что делать. Нам нужен камин хотя бы на пять минут. Рон, черкнёшь письмо Артуру? Он всё равно сегодня допоздна сидит в министерстве. Сова наверху, в лаборатории. Спросишь у Петуньи. Заодно сообщи, что Римус объявился. Молли о нём волнуется. Рон ответил быстрым кивком и скрылся в дверях. — Но почему ты так злишься на него? — не унималась Гермиона. — Сириус! Он уткнулся взглядом в напольные часы, делая вид, что старается определить время. — Сириус Блэк! — дрожащим голосом повторила Гермиона. — Ну-ка посмотри на меня! Гарри с удивлением глядел на то, как крёстный прячет руки в карманы и поднимает глаза на Гермиону. Казалось, что они говорят о чём-то, чего он совсем не понимает. — Как долго?.. — трепетно выдохнула она. — Не надо было приглашать тебя сюда, — пресно улыбнулся Сириус. — Нужно было вести себя осторожней. Гарри говорил, что ты хорошо смыслишь в таких вещах. Неспроста, я полагаю? Она быстро кивнула. — Думаю, нам есть о чём поговорить. Идём наверх, в лабораторию. Петунья почти закончила с кровевосстанавливающим. — А мне можно с вами? — хмуро буркнул Гарри, уже зная, что услышит в ответ. — Нет! — выпалили Сириус и Гермиона почти одновременно. — Прости, — хмуро добавил Сириус. Через четверть часа Гарри снова сидел в комнате Дадли, листая учебник, но уже не мог запомнить ни слова. Из бывшей спальни Дурслей доносился смех Сириуса, надменный голос Финеаса Найджелуса и резкие, возмущённые реплики Гермионы. Фразы были размыты будто специально: понять, о чём разговор, было невозможно. Ни Дадли, ни Рон понятия не имели, что они делают там втроём.