Продать дом в два раза дороже рыночной стоимости Вернон согласился быстро и без споров (выгодные сделки он любил), а вот за Дадлика пришлось побороться. Сириус кое-как уговорил его разрешить сыну жить среди ненормальных. Пришлось в очередной раз соврать, что Дадли как талантливый спортсмен очень нужен Волан-де-Морту, и за ним обязательно придут волшебники и дементоры, отогнать которых способен только он или Гарри. Посчитав объяснение понятным и убедительным, Вернон крякнул, но согласился. В демендеров он не верил, но всё равно их не любил.
Петунья была удивлена, что Вернон не стал забирать семейные фотографии и видеокассеты, мебель, утварь и прочий хлам. Она была очень привязана к дому и каждой его частичке. Сириус молча пожал плечами, покосившись на приветливо подмигивающее кресло. Объяснять, что скрывается за геройской щедростью Дурсля, не хотелось.
Мардж должна была приехать к обеду, но на этот раз — для того, чтобы помочь Вернону собраться, а не в гости. Сириус ждал её с нетерпением. Гарри отозвался о сестре дядюшки парой не самых лестных фраз, произнесённых сквозь зубы, Дадли побежал стричь лужайку, Петунья притихла и убежала прихорашиваться, а Вернон поехал её встречать.
— Идём на улицу? — окликнул Гарри. День был свежим и чистым, как утро после дождливой ночи. В воздухе висело чудесное ощущение, словно тот, кто долго молчал, наконец умер. Солнце приятно било в глаза, заставляя жмуриться и подставлять спину. Та самая соседка, что недавно вызвала полицию, с восхищением разглядывала стригущего газон Дадли.
— Добрый день, мистер Блэк! — скороговоркой проговорила она, протягивая руку. Сириус легонько сжал её и тут же отпустил. Жест показался ему странным.
— И вам того же.
— Всё в порядке? — строго спросила она. Сириус понял, что приобрёл ещё одного союзника. Неясно, правда, откуда.
— Да-да, за нас не беспокойтесь, всё отлично. Кстати, а вас как зовут? Теперь, когда я ваш сосед, стоит познакомиться, — вежливо добавил он.
— Я миссис Смит. Позвольте, а что значит — сосед? — она всплеснула руками. — Уж не хотите ли вы сказать…
«Хочешь не хочешь, а теперь сказать придётся» — проворчал он про себя. — «От этой не отвяжешься».
— Теперь я здесь живу, — просто добавил он. — Можете звать по имени. Если понадоблюсь, заглядывайте.
— А как же мистер Дурсль? — сердобольно заметила она.
— Они с Петуньей разводятся, — заключил он.
— М-м… Всё ясно. Какая жалость! Никогда бы не подумала, что с ними может что-нибудь случиться! Ладно, мне пора. Приятно было познакомиться… Сириус.
Миссис Смит посеменила прочь. Сириус давно не видел таких счастливых людей. Оно и неудивительно! Разводом Петунья доставила всему Литтл-Уингингу изысканное удовольствие. Теперь её можно было осуждать или жалеть — а может, и всё это сразу, и то же самое делать и с уехавшим Верноном, и с Сириусом — с кем-нибудь одним на выбор или сразу с двумя. Каждый из занудных соседей мог выбрать развлечение на свой вкус и с упоением его обсуждать. Ничего лучше и придумать было нельзя!
Петунья переодела Дадлика в один из новеньких комплектов формы для «Воннингс». В пиджаке, рубашке и бабочке тёплым августовским днём он выглядел глупо и не к месту, но всё же вышел встречать Мардж. Гарри тихо стоял рядом с Сириусом. На его лице застыло недовольное выражение.
Мардж была похожа на Вернона, но всё же не была его копией. Вместо малинового оттенка лица ей достался вишнёвый, усы были короче и реже, чем у брата, волосы торчали во все стороны и были выкрашены в неестественный хищный цвет (наверняка с приставкой «роковой» на этикетке), а венчали образ две детали настолько же бесполезных, насколько заметных — дряхлый и унылый не очень чистый пёс и тяжёлая дамская трость.
— Дадлик! Мой медвежонок! — хрипловатым голосом знатной скандалистки протянула она. Дадли нахмурился, неуклюже обнимая её и скуксившись от хлюпающего поцелуя. Когда он отстранился, в руках хрустнула сиреневая бумажка в двадцать фунтов*. — Как у тебя делишки, а?
— Хорошо, — гордо ответил Дадли.
— Отдыхаешь, я смотрю? А что так исхудал? Петунья совсем тебя не кормит? Опять достаёт со своими диетами?
На довольно простом лице Дадли отразились сложные чувства. Он почесал затылок, взглянул на побагровевшего отца и спрятал руки в карманы.
— Не-а, — выдал он и замолчал.
— Что это значит? — хрипло хохотнула Мардж. — Краток, как настоящий мужчина! Весь в папочку…
— Нет! — помотал головой Дадли. — Я не отдыхаю. И меня никто не достаёт с диетами.
Мардж опешила от такой наглости. Над её верхней губой появились капельки пота, а трость нервно застучала по аккуратной плитке подъездной дорожки. Вернон растерянно улыбнулся, глядя на сына.
— А что же ты делаешь, если не отдыхаешь? — шутливо спросила Мардж.
— Стригу газон. Гуляю с собакой. Бегаю. — Чётко, будто наизусть, выпалил он. Мардж закивала, пропуская сказанное мимо ушей, схватила его за пухлую щёку так, будто Дадлику было пять, а не шестнадцать, а после уставилась на Гарри. Её глаза чуть сощурились — как у собаки, выследившей добычу.
— А ты что? Совсем от рук отбился, подкидыш? — громко и звучно протянула она, щеголяя силой голосовых связок. — Так, что Дадлику приходится тебе помогать?
Гарри побелел. Было видно, что ему приходится нелегко. Сириус крепко схватил крестника за плечо, подтягивая к себе. Заметив Сириуса, Мардж побагровела ещё больше. По её виску поползла капелька мутного пота.
— А вы, если я не ошибаюсь, тот самый Сириус Блэк? Местный знаменитый маньяк? — зычно протянула она. — И как вам жилось в тюрьме? Надеюсь, там вам было достаточно плохо?
— Похоже, что так, раз я сбежал. Хотя я многому там научился, — пожал плечами Сириус. Мардж прищурилась сильней.
— Ещё один несносный грубиян! Правду говорил Вернон. Вы — старый тощий безумный…
— Мардж, не желаешь ли перекусить? — взревел побледневший Дурсль. Ссориться с Сириусом, неожиданно оказавшимся богачом, ему не хотелось. — Ты наверняка так устала с дороги!
— Конечно, Вернон. — Мардж приторно улыбнулась. — Ты такой галантный! Сразу видно, кто здесь нормальный человек. Пошли! Наверняка Петунья приготовила что-нибудь вкусненькое. Да, кстати… — Она раскрыла потрёпанную старомодную дамскую сумку и громко пошебуршала там рукой. Бульдог навострил уши. — Держи, неблагодарный сукин сын!
В руках Гарри оказалась пачка собачьего печенья. Он задержал дыхание, выпрямился и сунул руку в правый карман. Сириус легонько тряхнул его и выхватил из рук пачку.
— Собачье печенье! — радостно констатировал он. — Вот спасибо! — Разорвав одной рукой мятую пачку, он запустил руку внутрь, вытащил бледно-коричневый крекер в виде косточки и громко захрустел им. Гарри широко улыбнулся, приходя в себя и взъерошивая волосы. Мардж остановилась как вкопанная. Её глаза раскрылись так, что наконец стали видны красноватые белки.
— Мардж, милая, пожалуйста… — Вернон не очень галантно дёрнул её за руку, но у Мардж было на одну опору больше, и с места она не сдвинулась — только пошире расставила ноги.
— Постойте. Куда это вы собрались? — не очень тихо и неразборчиво буркнул Сириус.
— Обедать, — заискивающе улыбнулся Дурсль и вовсе не галантно пихнул Мардж в бок. Она даже не пошевелилась.
— А как же печенье? — вежливо поинтересовался Сириус и для наглядности потряс пачкой. Крекеры дружелюбно грохотнули внутри. — Я думаю, Гарри с удовольствием вас угостит.
— Конечно! — рассмеялся Гарри. — Забирайте всё!
— Нет! — громко отрезал Вернон. — Не хотим! — Дадли загоготал.
— На вашем месте я бы не стал отказываться. Это невежливо, — ещё громче и веселее добавил Сириус. Вернон взглянул на него с ужасом. — Если хотите, садитесь прямо на траву. Устроим пикник! Правда, приятель? — он протянул крекер Злыдню — бульдогу Мардж, и он с радостью выхватил его из рук, виляя обрубком хвоста. Мардж выпустила любимого пса из рук, и тот взвизгнул, ударившись о землю.
— Вы что, ненормальный? — прогудела автомобильным басом Мардж. — Думаете, мы будем есть эту дрянь?
Сириус кивнул, отвечая на оба вопроса сразу, и расхохотался. Мардж сжала кулак с тяжёлой тростью, будто собираясь его стукнуть, а Вернон, опасно покачнувшись, отобрал пачку печенья. Дадли таращился на всё, не понимая, что происходит.
— Ну, хорошо, — похвалил сообразительного Дурсля Сириус. — Бери побольше! Пока не сгрызёте всё, обеда вам не видать. — И тут же повернулся к Дадли. — А ты чего стоишь?
— А… Я ему ничего не дарил! — испуганно выпалил Дадли. Тон Сириуса ему явно не понравился.
— Зато деньги ты взял, — без улыбки ответил Сириус. — Так возьми и собачьего печенья! Ты не стесняйся, всё равно тётушке Мардж больше нечего тебе предложить. Хотя я на твоём месте продавался бы подороже. — В его голосе скользнул холодок.
Дадли обиженно поморщился, но протянул руки, и Вернон отсыпал ему крекеров. Себе Дурсль-старший взял больше всего и грыз печенье бодро, если не сказать — лихо. Отказавшись от завтрака, приготовленного Сириусом, и выпив голого чая, он был голоден с самого утра. Мардж давилась крекерами с перекошенным от ярости лицом и изредка кашляла, как бульдог, а Дадли жевал их сосредоточенно и медленно, будто пытался извлечь всю возможную пользу. Все трое выглядели недовольными, но молчали и смотрелись гармонично, как любое трио. Гарри счастливо улыбался, переводя взгляд с одного на другого.
Доев своё печенье, Дадли нахмурился и поколебался, но вернул тётушке деньги. От обеда Дурсли отказались. Когда через пару часов они стащили вниз тяжеленный чемодан, Вернон выглядел уставшим, а Мардж — довольной. Похоже, она всё это время не помогала, а учила его жизни. Дадли закрылся у себя, а Гарри проверял, всё ли собрал к приходу Дамблдора. Вернон нацепил свой самый дорогой костюм вместе с пиджаком и блестящие ботинки, и вспотел, не успев выйти из дома. Сириус подумал, что он, похоже, совсем не привык к поездкам. Все, кто хоть иногда путешествовал, знали, что одеваться в дорогу надо удобно, а не вычурно. Из кухни выглянула растрёпанная голова Петуньи.
— Уезжаешь? — бросила она.
Вернон запыхтел и ничего не ответил. Петунья, всхлипнув, выскользнула из-за белоснежной двери целиком и крепко обняла его, наклоняясь и целуя в обе щеки, но не проронила ни слезинки. Прощалась она не впервые. Вернон не оттолкнул её, но в ответ не обнял. Глупых нежностей он не любил.
— Петунья, милая! — донёсся сверху голос Мардж. Она, пыхтя, слезла по лестнице вниз и встала рядом с Верноном. — Я как раз хотела попрощаться!
Петунья поджала губы и потёрла ладони друг об друга, будто согревая или намыливая.
— Знаешь… Я всегда чуяла, что с тобой что-то не в порядке. Конечно, Вернон молчал, но я не раз его предупреждала. Без обид, Петунья, но настоящая женщина никогда не променяла бы любимого мужа на этого наглого лоботряса!
Петунья покраснела, её губы дрогнули. Мардж сыто улыбнулась. Вернон стоял как вкопанный и не знал, что делать. За язык Мардж он не тянул, но и заткнуть её духа явно не хватало. Сириус спрятал руки в карманы и непринуждённо хохотнул.
— Милая Мардж, а вы-то откуда знаете, если сами ни то, ни другое?
— Знаю что? — хрипло отозвалась она, тыкая его тростью в живот. Сириус покосился на трость, но не тронул её и пальцем.
— Настоящий мужчина, настоящая женщина… — Он поцокал языком и покачал головой. — А вы-то кем будете?
— Как — кем? — гаркнула она. — Вы что, сами не видите?
Сириус весело фыркнул и дёрнул плечами.
— Эту загадку мне не разгадать. Навскидку даже предположить страшно. Знаю одно: по-моему, вам давно пора было выбрать. Только очень прошу — женщиной не становитесь. Даже искусственной. Не думаю, что у вас получится.
Петунья робко улыбнулась и свернула руки на груди. Мардж хотела было что-то ответить, но Вернон с силой наступил ей на ногу и умудрился отпихнуть к двери. Тяжело дыша в унисон и гремя чемоданом, они покинули дом на Тисовой улице. Автомобиль уехал неслышно, только мягко прожужжала дверь опустевшего гаража.
* * *
Альбус Дамблдор выглядел почти так же, как и много лет назад, когда Петунья видела его. Та же длинная борода, шляпа со звёздами, странные часы, выглянувшие на миг из складок мантии, даже очки — и те совсем не изменились. Под мышкой он держал картину в пыльной раме.
— Добрый вечер. Вы, должно быть, Петунья?
— Должно быть, — отрезала она. — Добро пожаловать.
Чемодан Гарри стоял внизу, у выхода, и Дамблдор, не спрашивая разрешения, стукнул по нему пару раз волшебной палочкой. Чемодан вылетел из двери и скрылся где-то в облаках. То же произошло и с совиной клеткой. Гарри и Дадли сидели в гостиной, Сириус вышагивал по дому и не находил себе места. Дамблдор прибыл до неприличия поздно.
— У вас очень милый дом! — вежливо кивнул он. Петунья почувствовала себя неуютно.
— Гарри в гостиной. Сириус тоже. — Дамблдор прошёл в гостиную, и Петунья нырнула туда же. Оставлять Дадли с этим бесцеремонным типом в одной комнате ей не хотелось.
— Добрый вечер, Альбус, — хрипло произнёс Сириус. — Всё в порядке? Вы задержались.
— Да, мой мальчик. Благодарю. — Дамблдор грустно улыбнулся и опустился в единственное кресло. Петунья присела рядом с Дадли. — Ты готов к небольшому путешествию, Гарри?
— Да, сэр, — кивнул он. Гарри не терпелось покинуть Тисовую улицу, как всегда. Любое место на планете нравилось ему больше. Милым уютный чистый дом, в котором он прожил полжизни, Гарри не считал.
— Только не говори Слизнорту ни слова обо мне, — тихо предупредил его Сириус. — Он был без ума от моего братца. И о Петунье тоже, ясно?
— Хорошо, не буду, — рассмеялся Гарри и вскочил. Дамблдор остался сидеть на месте.
— Если тебя не затруднит, Гарри, оставь нас на несколько минут, — тепло проговорил он. — Нам нужно обсудить пару вещей наедине.
— Ну… ладно… — Гарри посмотрел на Сириуса, но тот ответил быстрым кивком. — Как скажете. — Входная дверь хлопнула.
— Я ценю твою решительность, Сириус, но ты снова немного поспешил, — прохладно-сладко заструился по гостиной голос Дамблдора. — Это — маггловский дом, и ты подвергаешь родственников Гарри серьёзной опасности. Я бы даже сказал — чересчур серьёзной. Ты это понимаешь?
— Да, но… — громко перебил его Сириус.
— Подожди, я ещё не закончил. В Литтл-Уингинге помимо этого дома еще сотни других, а соседство с таким знаменитым волшебником привлечёт много внимания. И сейчас, когда твоя двоюродная сестра Беллатриса находится на свободе…
— Она мне не сестра! — резко крикнул Сириус. — Сколько раз повторять!
— Но всё же, — невозмутимо продолжил Дамблдор, — она чуть не убила тебя совсем недавно. Думаю, на этом она не остановится. Петунья необходима нам, и мы бережём её ради Гарри. Ты же подвергаешь всех риску ради собственной выгоды. — Дамблдор развёл руками. Одна кисть была чёрной и обугленной. Сириус побледнел, сунул руки в карманы и замолчал.
— Что у вас с рукой? — подала голос Петунья.
— О, это слишком долгая история, — Дамблдор грустно улыбнулся. — Я не хотел бы сейчас о ней говорить, если позволите.
— Сириус, ты можешь её вылечить? — резко спросила она, не обращая на Дамблдора никакого внимания. — Посмотри! Ему же ужасно больно!
— Я сожалею, Петунья, — улыбнулся Дамблдор. — Некоторые вещи нельзя залечить до конца. Хотя ваше беспокойство очень лестно. И не вспомню, когда мне в последний раз предлагали помощь.
Петунья немного помолчала и встала с дивана.
— Может, хотите чаю?
— Я хочу! — бодро ответил Дадли.
— Не откажусь, — бросил Сириус. Он был бледен как мел.
— Отличная идея! — поднял здоровую руку Дамблдор. — Но я бы предпочёл кое-что покрепче. В этом году медовуха у милой Розмерты особенно удалась.
Он взмахнул волшебной палочкой, и перед ним в воздухе повисла пыльная бутылка неизвестно чего и четыре бокала. Бутылка сама собой выплюнула пробку и зажурчала, разливая янтарно-жёлтый напиток. Наполнившиеся бокалы заскользили по воздуху, зависая рядом с каждым. Сириус поймал свой и осушил залпом, никого не дожидаясь, Дамблдор сжал стекло длинными пальцами и замер, Петунья понюхала медовуху и поставила на журнальный столик (алкоголя она не пила никогда), а Дадли взглянул на свой с любопытством, и вдруг повернулся к Дамблдору.
— Сэр… А вы почему не пьёте?
— Я предпочитаю подождать. — Дамблдор пожал плечами.
— И чего вы ждёте? — маленькие глазки Дадли сощурились. — Сделайте глоток! Вдруг там отрава?
— Отлично, мой мальчик! — глаза Дамблдора торжествующе сверкнули под очками-половинками. — Твоё здоровье! — и он сделал большой глоток. Медовуха заиграла разноцветными бликами — так, что даже Петунье захотелось попробовать. Дадли просиял и тоже хлебнул медовухи, поморщился, но стакан не отставил. Он доедал и допивал всё — даже конфеты со вкусом грязных носков, особенно когда его за это хвалили.
— Я так полагаю, ты не собираешься возвращаться в свой дом, Сириус? — протянул Дамблдор. Тот резко мотнул головой. — В таком случае я бы попросил тебя повесить где-нибудь вот это. — Из прихожей вынырнул портрет, который он принёс, и впорхнул прямо в руки Сириусу. — Я хотел бы постоянно быть с тобой на связи.
— Как скажете, — буркнул Сириус. — Как скажете.
— И ещё кое-что. — Он взмахнул волшебной палочкой, и посреди гостиной шлёпнулось что-то страшное и уродливое, как крыса или чужой младенец, замотанное в грязную набедренную повязку. — После того, как Кикимер предал тебя в прошлом году, я думаю, стоит… Всё же решить, что с ним делать.
— Это мой эльф! — не очень тихо рыкнул Сириус. — Он обязан меня слушаться! И он будет делать, что я скажу. Кажется, я уже объяснял, Альбус, что я об этом думаю. Или вы считаете, что я даже с эльфом не способен справиться?
— Но за Кикимером нужно присматривать, — терпеливо разъяснил Дамблдор. — А теперь, когда ты живёшь здесь…
—
Это не будет жить в моём доме! — взвизгнула Петунья. — Делайте с ним что хотите, только пусть он убирается прочь! Никаких эльфов и гномов, вам ясно?! — она вскочила с дивана, складывая руки на груди, и негромко топнула. — И никаких крыс!
— Эванс, это мой эльф! — хрипло перебил её Сириус. — И я сам решу…
— А это — мой дом! Или выгони его, продай, подари, сверни шею, или убирайся отсюда вместе с ним! — отрезала Петунья. — Ты слышал меня?
Сириус побледнел и сжал зубы. Казалось, что он сейчас бросится на Петунью. Он качнулся на носках, запуская пальцы в волосы и недолго молчал, но потом всё же улыбнулся — криво, вымученно, но живо.
— Мне всё равно. Я остаюсь здесь.
— Если ты не против, Сириус, я бы посоветовал тебе отправить его в Хогвартс, работать на кухне с другими домовыми эльфами, — мягко сказал Дамблдор.
— Кикимер, вали в Хогвартс к другим домовым эльфам. И не смей показываться никому на глаза. Особенно слизеринцам! — грубо добавил Сириус, не глядя на Дамблдора. Эльф с громким хлопком исчез. — Я пойду попрощаться с Гарри, — глухо добавил он, глядя себе под ноги. — Похоже, вы тут разберётесь и без меня. — Он вышел на улицу, громко хлопнув дверью. Петунья напряглась. Она ни разу не оставалась со взрослыми волшебниками наедине.
— Никогда не видел его таким, — улыбнулся Дамблдор. — Петунья, вы — настоящая волшебница.
— Хватит болтать! Возьмите меня в Орден, — выпалила она. Дадли посмотрел на неё непонимающим не очень трезвым взглядом. Медовуха была крепковата для него. — Пожалуйста. Только быстрее. Я хочу тоже попрощаться с Гарри.
— С удовольствием, — улыбнулся Дамблдор.
— Что я говорил? «Пожалуйста» всегда помогает, — рассмеялся надменным прохладным смехом Финеас Найджелус Блэк.
* * *
Когда Гарри уехал, дом опустел. Петунья прекрасно знала это ощущение. Рядом с мальчишкой постоянно что-то случалось, взрывалось и портилось, но отъезд всё равно был грустным. Дом без него сразу становился нормальным, безопасным и пустым. Вялым, как неполитые кусты бегонии.
Петунья готовила ужин на скорую руку. Сириус опасно качался на стуле, сверкал глазами, дёргал себя за волосы и, похоже, не собирался успокаиваться. Ему было скучно, он был голоден и хотел спать. Петунья не сомневалась, что все три заявления — ложь чистой воды.
Дадли шатался по дому и не знал, чем себя занять. Так бывало часто, когда кто-нибудь уезжал или возвращался после долгой разлуки. Сириус впервые оставался с ними наедине, а Вернона не было, и в воздухе висела неловкость.
— Тоже скучаешь, дружище? — хрипло окликнул его Сириус. — Вернон заберёт тебя к себе на следующих выходных. Он обещал.
— Я знаю, — протянул Дадли и замолк. И через минуту продолжил. — А Гарри вернётся только летом, да?
— Почему это летом? — буркнул Сириус. — Есть же рождественские каникулы. И пасхальные. Выходные в Хогсмите…
— Что, правда? Круто! — Дадли улыбнулся, пряча руки в карманы. — Без Гарри грустно. Он крутой друг. И он спас мне жизнь.
— Когда это? — нахмурился Сириус. — Ну-ка расскажи!
Дадли побледнел, но присел рядом с Сириусом, складывая пальцы на столе, как Дамблдор. Получилось, правда, не очень ловко.
— Есть такие чудища… — Его голос сполз на шёпот. — Дементоры! Они очень жуткие. Когда их встречаешь, будто всё хорошее мигом кончается навсегда. Понимаешь?
— Угу. — Сириус резко кивнул, запуская пальцы в волосы, и побледнел. В его глазах застыло жутковатое безнадёжное выражение. — Продолжай.
— Мы встретили их год назад. Их было двое… Это было ужасно. Я чуть не умер! Но Гарри наколдовал что-то и притащил меня домой живым. Они не успели… Высосать из меня душу. — Он неловко закончил, побледнев хуже Сириуса. Петунья нахмурилась, но Сириус вскочил, резко отодвинув стул.
— Знаешь, что? — весело и громко сообщил он. — У нас же лягушки остались! — и бросился наверх. Он вернулся через пару минут с бумажным пакетом и вытряхнул на стол несколько маленьких коробочек фиолетового цвета с золотыми узорами. — Попробуй-ка!
Дадли осторожно открыл коробку, и лягушка тут же выпрыгнула на стол. Сириус ловко поймал её в горсть и вернул.
— Держи крепче! Они очень быстрые!
Он открыл другую лягушку, схватил её за задние лапы и сунул в рот. Его глаза, в которых прятался жуткий холод, вдруг потеплели.
— И что в них? — тихо спросила Петунья.
— В чём? — буркнул Сириус, открывая следующую лягушку.
— В этих сладостях! Они алкогольные? Заколдованные? Или зелье?
— Ничего подобного! — весело фыркнул Сириус. — Просто шоколад! Лучше всего помогает от дементоров. И от грусти тоже. Запомни на будущее, дружище.
Дадли закивал. Он тоже заметно повеселел.
— Дай мне тоже, — сухо бросила Петунья. Она никогда не ела сладостей до ужина и вообще не очень их любила, но всё же…
Сириус открыл следующую лягушку и осторожно вложил Петунье в губы. Лягушка действительно была живой и шоколадной, и брыкалась, болтая ногами, торчащими изо рта. Петунья глупо хихикнула.
