Честный лжец. (Ошибки природы, "часть" вторая, дополнительная)

— Я действительно не понимаю, почему ты это сделал. — А я не понимаю, что ты нашла в этом слизняке. — Он умеет ездить по ушам, — Саша усмехнулась. — К тому же он в такой момент подвернулся, когда было не до разглядывания, что он за человек на самом деле. — Что же это за момент такой? Саша вздохнула и отвела взгляд. Покачала головой: — Я не хочу об этом говорить. — Почему же? — Ты можешь верно истолковать это. — Значит, ответ на мой вопрос положителен? То, что ты говорила полтора года назад — это всё ещё актуально? — И что это меняет? — Всё. Не без моей помощи, конечно. — Почему ты так печёшься обо мне? — Твой отец попросил, но это вторично. А первично то, что вы — пара глупеньких детишек, которые не видят дальше собственного носа. — Ты хочешь открыть ему глаза? — А заодно и тебе. Ведь его чувства, знаешь ли, ни капли не изменились. Он всё ещё любит тебя. И считает, что ты относишься к нему как к другу. — Ты говорил с ним об этом? — Скорее нет, чем да. Но это так, я знаю. В нашей семье однолюбсво словно наследуется. Собственно, как и в вашей, если верить твоему отцу. К тому же я слишком хорошо вас двоих знаю. Но всё равно хочется, чтобы ты это озвучила. — Не хочу произносить вслух. — Ну, как знаешь. Однако завтра приедет Тёма… Так что всё равно придётся это сделать. Саша вздохнула и прикрыла глаза. — Какой же ты упрямый… — И что ты этим хочешь сказать? — Тёма, нахмурившись, смотрел на Олега. Тот ухмыльнулся: — А то, что с этим нужно что-то делать. Хоть кому-то из нашей семейки должно ведь повезти в первой любви. — Ты хочешь сказать, что она сейчас здесь? — И ждёт не дождётся своего принца, примчавшегося к ней на белом самолёте. — Так, а ну признавайся, что ты задумал. — Я всё уже сказал. Свести вас хочу. — Шутить изволишь? — Вовсе нет. Просто есть вещи, о которых я тебе ещё не рассказывал… Ты пей чай, пей, а то остынет ведь. Да и Мирославу Ивановну всё же с её кухни выгнали, так что лучше не задерживаться… Ты ведь помнишь, что было полтора года назад? — Тёма, смутившись, кивнул. — Так вот, после твоего храброго признания и не менее храброго побега Саша была ужасно растеряна. Сначала она, как мне рассказывала, хотела побежать за тобой, да только ноги не слушались. А когда хотела связаться с тобой — ты её откровенно избегал. А она всё настаивала и настаивала, на меня давила, чтобы я вас свёл для разговора… А ты каждый раз словно чувствовал это и отнекивался, находил причины и отмазки… В общем, избегал её очень и очень искусно. А она ведь между тем даже узнавала, как можно в Питер перевестись, да только прогорела эта идея. Так сильно она хотела поговорить с тобой… Почему ты так испугался? Да и чего? Твоё положение намного лучше моего, да и она искала встречи с тобой… Боялся, что начнёт высказывать всякое и презирать? А зачем тогда ей так бегать за тобой? — Да потому что упёртая она, — Тёма нервно усмехнулся. — Как за что возьмётся — так не отстанет, пока самой не надоест. — А ты когда-нибудь думал, что она всё это делала, потому что ты ей не безразличен? Не как друг. — Думал. Но это маловероятно. Она ведь… не замечала меня. Считала удобным и надёжным другом. А тут так вдруг… с чего бы? — С того, что вы — пара идиотов, которые явно достойны друг друга. Но если её глаза лишь чуть прикрыты, то твои склеены. Пришло время открыть их тебе… — Хватит бросаться такими пафосными фразами. Я уже понял, что ты намерен свести нас, поэтому несёшь всякий бред. Но с чего ты решил, что я… — С того, что она всё ещё любит тебя. Любила, пожалуй, всегда, но по глупости своей считала другом. А тут хоп — и поняла, как сильно ошибалась, да только ты дёру дал. А потом вознамерилась найти кого-нибудь, кто будет любить её так же сильно, как ты, и кого она так же полюбит — что-то вроде того. Да только не вышло из этого ничего хорошего. Полгода назад парень, который в тот сложный момент случайно оказался рядом да и присосался как пиявка к ней, избил её и бросил. Она, как призналась мне, несколько раз набирала твой номер, да только никак не решалась позвонить… — Один раз позвонила, — прошептал Тёма. — Как раз полгода назад. Да только ничего не говорила. Пару раз вздохнула и сбросила. — Но ты узнал её? — Кажется, да. — И ты всё ещё будешь утверждать, что разлюбил? — Не лучшая была идея, согласен. Тебя ведь не проведёшь. Но вот так вот рубить с плеча и бежать к ней со всех ног я не намерен. — Я и не настаиваю. Но всё же вам надо поговорить. И с её отцом, я думаю, тоже. Правая рука парня медленно, но сильно царапала его левую руку, но он вряд ли замечал это. Взгляд его был направлен в кружку с чаем, но время от времени пробегал по комнате и скользил по Олегу, сидящему напротив. Тёма был глубоко задумчив и даже на писк домашнего телефона, лежащего тут же на кухне, не отреагировал. — Мирослава Ивановна, это наверняка вам, — произнёс Олег, выходя с телефоном в коридор. Женщина тут же появилась из зала и, кивнув, приняла трубку. — Знаешь, — сказал вдруг Тёма. Олег стоял за его спиной, и он об этом знал. — Нам с ней действительно нужно всё обговорить. Не могу я просто сидеть и думать об этом. — Тогда поехали. Только вынужден предупредить, что кое-что в ней изменилось. Ты будешь явно удивлён… и да, весь сыр-бор поднялся именно из-за этого. И из-за состояния здоровья Анатолия Витальевича. — Понятней ты, конечно же, сказать не можешь? — Сам всё узнаешь, — усмехнулся Олег. — И заедем в аптеку за валерьянкой, ладно? — Где там валерьянка? — тихонько спросил Тёма, как только увидел Сашу, открывшую им дверь. Олег усмехнулся и пихнул его в спину: — Не стой на пороге. Вот я его и привёл, как и было обещано. — Не помню такого обещания. Чай будете? — Было бы неплохо. Я фруктов тебе купил и шоколада. Анатолий Витальевич где? — В поликлинике, но скоро придёт. И я буду признательна, если кто-нибудь поможет мне с чаем, пока я буду сидеть. — Тём, намёк ясен? — рыжий подмигнул младшему брату и пихнул его на кухню, а сам прошёл в зал и завалился в кресло. На душе было паршиво. Зачем он лез в это? Потому что эти дети без него ничего не смогут понять. Любят ведь друг друга, причём не первый год — но из-за страха и гордости не могут сказать это друг другу одновременно. А теперь ещё и эта беременность… Но это, пожалуй, мелочи, на чувства влиять не должно, они ведь просто так не исчезают из-за сложностей или неприятностей. Скорее уж сильнее становятся… Но вот Тёма запросто мог просто сбежать, и его нельзя было бы винить. Вдруг, ни с того ни с сего, вешают на шею девушку, в которую он влюблён уже давно, с чужим ребёнком во чреве… Несправедливо, пожалуй. «Впрочем, бесплодность Тёмы всё ещё не опровергнута, — заметил про себя рыжий. — Чужой ребёнок — не такая уж и плохая идея… для меня уж точно. Эх, может жениться на какой-нибудь брошенке, а? — но почему-то в голове появилась фотография сестры Матвея с улыбающимся ребёнком на руках, которую ему показывала Валерия Архиповна. И самого Матвея, который укачивал кричащего племянника. — Я, конечно, несерьёзно о брошенке, но… к чему такие образы? Ох, мне, кажется, лечиться уже пора…» — Значит, боишься, что чужая тебе женщина будет воспитывать ребёнка одна, и поэтому пихаешь к ней младшего братца? — Тёма сверлил взглядом Олега, но тот обратил на него внимания лишь после сказанного. — Неужели вы так и не поговорили о том, что любите друг друга? — Поговорили. Даже покричали немного, я, как она крикнула в окно, снова трусливо сбежал, но потом всё-таки вернулся, и мы всё-таки сделали вид, что являемся серьёзными людьми, и обсудили всё. И ещё: в гостях спать неприлично. — Извини, просто из-за нервов несколько ночей уже почти не сплю. — А мне казалось, что из-за работы, которую ты взял с собой в отпуск. — Из-за бессонницы попросил подкинуть мне что-нибудь. — Извини, что сейчас, по всей видимости, расстрою тебя, но я не намерен вдруг начинать семейную жизнь. Но всё же… это была хорошая идея. Как-то спокойней стало, когда мы обо всём поговорили. Пошли домой. — Подожди немного на улице, ладно? А я пока кофейку выпью, а то упаду где-нибудь по дороге. — Хорошо, — Тёма кивнул. Лицо его было серым, выражение на нём отсутствовало. Но во взгляде действительно читалось что-то спокойное и обнадёживающее. Саша была заплаканной. Олёг обнял её, ожидая, что его оттолкнут и будут обвинять во всех смертных грехах. Но вместо этого она лишь только горько усмехнулась: — И зачем поверила тебе? Решила, что случится какое-то чудо… Конечно, он прав, это всё нужно было обсудить… поставить точки над «ё»… но от этого, знаешь ли, только хуже. Раньше я могла хотя бы верить, что всё наладится, что будет хорошо… Что, возможно, что-то произойдёт между нами… А теперь… — Обязательно произойдёт, — пообещал рыжий. — Я в общем-то предполагал, что будет именно так. И думаю, что в будущем всё наладится. Вот увидишь. Саша, высвободившись из объятий, грустно улыбнулась. — Кофе сам себе наливай, — произнесла нарочито бодрым голосом. — И без него обойдусь, — отмахнулся рыжий, смотря в окно. Во дворе Тёма беседовал с Анатолием Витальевичем, который словно бы случайно где-то задержался. — Думаю, мне уже пора. Но я ещё загляну перед отъездом. Думаю, что даже мы заглянем. Всего тебе хорошего. — Да… Олег, просиживая ночи перед компьютером и поглощая кофе, с усмешкой косился на дверь комнаты, некогда принадлежащей Кире. Он знал, что является не единственным бодрствующим в этой квартире. Но Тёма умело скрывал свою бессонницу и мешки под глазами; казалось, что в нём ничего не изменилось. Но это было не так: с самого разговора с Сашей он всё больше и больше погружался в собственные мысли и игнорировал окружающую действительность. «Чтобы он ни говорил, он примет её», — уверенно думал рыжий, глотая горький кофе. И вновь поворачивался к ноутбуку, понимая, что не одному Тёме нужно решать, как стоит жить дальше. — Быть того не может! — воскликнула женщина приблизительно одного с Олегом возраста. Мальчишка лет двух, которого она держала за руку, внимательно посмотрел на свою маму, а после — на стоящих перед ней мужчину и парня. — Я слышала, что ты укатил не то в Москву, не то в Питер. — Да, так и есть, — Олег кивнул. — Приехал в гости к Илье Сергеевичу. А ты, как я вижу, замуж вышла? — А ты думал, что тебя дожидаться буду? — Оля фыркнула. И внимательно посмотрела на Тёму: — У тебя, как я вижу, с личной жизнью всё по-прежнему. Тёма аж покраснел от негодования: — На что это вы намекаете?! — Понимаешь, когда мы с ней расставались, я в кое чём ей признался, хотя и несколько приукрасил действительность, — Олег улыбнулся; он еле сдерживал смех. — Но я-то тут причём?! — Не обращай на него внимания, — Олег обратился к удивлённой Оле, — скоро прекратит беситься. Он просто впервые узнал, что меня изредка принимают за педофила. И не шуми ты так, вон, ребенка пугаешь, — рыжий улыбнулся мальчику, но тот спрятался за ногой матери. — Как его зовут? — Володя, — Оля погладила сынишку по голове и вновь посмотрела на Тёму. — Извините, что подумала так, просто… были на то причины. Даже неловко как-то… — Кстати, если хочешь знать, то причина нашего окончательного разрыва — кроме того, что ты меня ужасно доставала — действительно он. В тот день я забирал его у отца, документы об опеке уже были оформлены… В общем, в каком-то смысле злиться ты можешь. — Подожди, я запуталась, — женщина нахмурилась. — Ты бросил меня из-за мальчишки, которому тогда было… лет восемь-десять? — Он мой брат, — улыбнулся Олег. — Забота о нём стала моей обязанностью, и я решил, что на тебя мне времени хватать не будет. Прости уж. — Вот ведь ты… рыжий! — возмутилась Оля. — Не мог всё рассказать?! — Тогда ты бы не отстала. К тому же зачем сейчас злиться? Ты вроде как счастлива. И у тебя такой милый сынишка… — Кстати, твой, — бросила женщина. Олег рассмеялся: — Хорошая шутка. — Не очень. Ладно, я пойду… — Постой, — Олег, вдруг вспомнив один слух, схватил женщину за руку. Она удивлённо на него взглянула. — Я задам не очень деликатный вопрос… Это ведь не его ребёнок? — он кивнул на обручальное кольцо. Оля побледнела и, немного помявшись, кивнула. — Можешь рассказать об этом? Просто у одного знакомого похожая ситуация вырисовывается. А ты знаешь мою любовь совать нос в чужие дела. — Да что тут рассказывать… Бросил на третьем месяце. А с Серёжей я давно уже знакома была, одногруппник мой… Влюблённый в меня с первого курса. Сказал, что хочет устроить мне достойную жизнь и всё такое. Родителям своим и моим сказал, что это его, но слухи-то всё равно пошли, куда уж без них. Так что… скоро у нас будет второй ребёнок, — Оля улыбнулась; глаза её блестели. — Я мало кому ещё сказала, но я на втором месяце. И если уж ты так хочешь кому-нибудь жизнь испоганить, то… Не знаю уж, что там у тебя за друзья такие — и не ты ли сам себе друг, но… отец тот, кто вырастил, вот и всё. Я счастлива, что Серёжа оказался таким благородным. Не представляю, как бы мы сейчас одни жили… Но это всё зависит от человека. Нам пора. — Всего хорошего. Пока, Володя. Мальчик помахал ручкой и поспешил за матерью, говоря что-то на своём детском языке. А Олег, улыбнувшись Тёме, заметил, что им лучше поторопиться, а то сядут за стол без них.