Вон дед параличом разбит — Бывший врач-вредитель... В. Высоцкий
Четырнадцать тронов образовывали ровный круг. На каждом троне восседала величественная фигура, окруженная сиянием своего уникального оттенка. В центре круга стояли, понурив головы и щурясь от света, двое. — Ну что ж, значит, на повестке дня дело врачей! — Намо откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу. Повисла неловкая пауза. Общее настроение выразил Оромэ: — Эх, Намо, жаль, что мы уже давно разучились тебя понимать! Заметив устремленные на него взгляды, Намо добавил: — Я имею в виду убийц в белых халатах. — Почему в белых, а не в бледно-серых? — осведомилась Эстэ. — Намо намекает, что настают последние времена, и мне уже пора на покой, — объяснил Манвэ. — И я с ним отчасти солидарен. Машин с каждым годом все больше и больше, они скоро нас раздавят. Я чувствую, что теряю силы, скоро сяду на склоне горы... — Вообще-то, — перебил Намо, — я не имел в виду правителя, который затеял дело врачей и не дожил до его конца. Я как раз хотел сказать, что перед нами, в отличие от той ситуации, настоящие врачи-вредители. — Ну наконец-то мы говорим о том, что понимают все! — обрадовался Тулкас. — Все, да не все... — осторожно начала Вана. — Да, хотелось бы больше подробностей для тех, кто плохо знаком с ситуацией, — подхватила Нэсса. — Хорошо, — сказала Варда. — Эти два майар, духи из Садов Лориэна, соработники Мелиан — Игливин и Адвэллион (будем называть их теми именами, под которыми они печально прославились в Белерианде), виновны во многих преступлениях. Самые тяжкие из них — это убийства эльфов, людей... — И гномов! — видно было, что Аулэ с трудом сдерживает гнев. — А вот доказательства, — Вайрэ подняла руку, и в воздухе над собравшимися развернулось несколько гобеленов, изображающих сцены насилия, взрывы, массовые беспорядки и мертвые тела. Все подняли головы. Ниэнна всхлипнула и промокнула глаза платком. — Да, — протянул Ульмо, — картина яркая. И ясная. Как море в штиль. — Тогда давайте решать, как с ними поступить, — предложила Йаванна. — А, может быть, сначала послушаем самих обвиняемых? — засуетился Ирмо. — Оправдать их невозможно, все видели их дела. Но неплохо было бы понять, как они сами к этим делам относятся. — Я согласен с Ирмо, — Манвэ слегка кивнул. — А я не согласен! — стал протестовать Аулэ. — Ирмо — лицо заинтересованное! Он за своих переживает! Манвэ жестом попросил тишины и обратился к обвиняемому. — Можешь говорить, Игливин. — Оправдываться я не собираюсь, — отозвался тот. — Обвинять кого-либо в убийстве эльфа и гнома в принципе абсурдно, потому что эльфы возрождаются, а гномы перерождаются. — А как же люди? — Каждый человек мечтает уйти к Эру. До рождения люди видели больше, чем даже мы, айнур, они считают этот мир несовершенным, в течение всей жизни хотят попасть в высшие сферы. Вот я им и помог! — Ладно, хватит. Мы тебя услышали. Что скажет Адвэллион? — Я не буду ни соглашаться с коллегой, ни опровергать его, — Адвэллион смотрел себе под ноги и не поднимал глаз. — Я зайду с другого конца. Сильмарилл — слишком сложная материя для людей и эльфов. Он должен принадлежать только айнур. Ради этой цели можно пойти на многое. — По-твоему, было бы лучше, если бы Сильмарилл остался у Мелькора? — Ну... я... — Все, достаточно. Опять воцарилось молчание. Его нарушил Ульмо: — Похоже, мы зря дали им слово. Они только глубже себя закопали. — Что сделано, то сделано, — снова заговорил Манвэ. — Вижу, все согласны, что разбирать сами преступления и их мотивы уже не нужно, все и так понятно. Осталось определить участь обвиняемых. У кого какие предложения? Первым поднял руку Аулэ: — Обоих нужно выбросить за Врата Ночи! Ну или по крайней мере заточить в Мандосе на пару тысяч лет. Камера осталась, цепь тоже. Камера, правда, одиночная. Ну ничего, посидят в тесноте на одной цепи. А кроме того, наказать надо еще и Ирмо. Он не занимался своими подопечными, не воспитывал их трудом. Именно от праздности появились у них искаженные, губительные идеи. — А что ты скажешь про такого деятельного и трудолюбивого майа, как Майрон? — поинтересовалась Йаванна. — Когда Майрон будет стоять здесь, в центре круга, тогда и придет моя очередь краснеть! Ладно, возможно, я действительно погорячился... Ирмо и Эстэ стали тихо перешептываться между собой, а Ниэнна проговорила: — Мы должны дать Игливину и Адвэллиону второй шанс. Мы ведь даже Мелькору дали возможность исправиться. — Опыт Оссэ показывает, что майар заслуживают второго шанса, — подкрепил ее слова Ульмо. — Правда, тут оба не женаты, так что гарантий нет. — Зря вы Мелькора вспомнили, — вздохнул Тулкас. — Мы его простили, но ничего хорошего из этого не вышло. И сейчас вряд ли выйдет. — Компромиссов со злом быть не должно! — поддержал его Оромэ. Тут слова попросил Ирмо: — Верно было сказано, что Игливин и Адвэллион — наши с супругой подопечные. Поэтому мы посовещались и решили, что готовы сами определить для них подходящее наказание и следить за его исполнением. — Они отнимали жизни, а теперь будут спасать, даже против своей воли, — продолжила развивать мысль супруга Эстэ. — Наказание, которое мы придумали, учитывает, помимо всего прочего, личностные особенности (Игливин у нас идейный, горячий, а Адвэллион — молчаливый, ведомый). Кстати, для того, чтобы все правильно организовать, нам понадобится и помощь Ульмо, и помощь Аулэ. Раз Аулэ настойчиво требовал наказания, пусть сам примет в нем участие... Ирмо и Эстэ подробно расписали свою схему и убедили почти всех, что изобретенное ими наказание будет справедливым и заслуженным. Чуть позже их предложение было утверждено большинством голосов. — Замечательный элемент мифа, брат, — сказал тогда Намо. — И, самое главное, довольно редкий для нашего мира.* * *
С недавних пор в глубине Садов Лориэна, невдалеке от озера Лореллин, появилось два минеральных источника — горячий и холодный. Воды горячего источника стекают в образованный скалами естественный бассейн, где можно принять ванну. Холодный источник стекает со скалы узким потоком пригодной для питья воды. Ходят слухи, что источники подпитывались силами майар, духов Лориэна. Если это правда, то неясно, почему источники не появились изначально, при создании Амана. С чего вдруг два майар занялись этой работой? Если майар резко меняют призвание, это обычно означает, что произошло крупное и тревожное событие. Яркий пример — создание светил. Впрочем, для посетителей сада это неважно. Главное, что источники прекрасно дополняют атмосферу сада, помогают исцелять болезни и печали, а, кроме того, отвлекают от вечно суетящегося, грохочущего и дымящего современного мира...