Их любовь никогда не умрёт...

В собственных ушах он слышит гулкие удары сердца. Измученный кусок мяса всё ещё гоняет по его венам пропитанную героином кровь. Перед глазами всё расплывается и ходит ходуном, а по телу прокатывается волна мучительно-сладкой дрожи. Все немногочисленные, сумасшедшие мысли, что были в его голове, рассасываются под действием наркотика. Ноги конвульсивно дергаются, руки тоже дрожат, и шприц выпадает из трясущихся пальцев. Ничего не соображая, он падает с грязно-белого стула. Кайф заставляет его тело содрогаться снова и снова. Неподалёку сидит она. В руке ненавистный шприц с дозой, в зубах догорающая сигарета. С трудом, но всё же фокусирует затуманенный взгляд на вздрагивающем на полу Сиде. Сумасшедшая улыбка, больше похожая на конвульсию в области скул, искорёживает лицо Нэнси. Диким взглядом уставилась на шприц и ввела его в вену. Потухшая сигарета срывается с губ и летит на пол. И сгибаясь пополам, Нэнси тоже падает, рядом с Вишесом вздрагивая и захлёбываясь воздухом. От ряби перед глазами раскалывается голова. Кайф. Их связало что-то бешенное и необъяснимое. Что-то, что разбивает на части и его и её. Что-то, похожее на тот самый героин, без которого их жизнь уже невозможна. Да, это он орал, раздирая глотку: «Детка!» Да, это он жёстко и яростно «вбивал» её в матрас. Да, это он, замахнувшись, что есть дури бил её. Но, он её любил. Такой сумасшедшей и съедающей душу любовью. Она была для него так же необходима как героин. А что она? Она смеялась на каждое его оскорбление. С ненормальной улыбкой встречала его, когда он заявлялся пьяный «в стельку». Визжала и бесновалась на его концертах. Сид пришёл в «Sex Pistols» и стал самым скандальным её участником. Своими безумными выходками он прославил и себя, и группу. Он стал звездой, хотя играть на бас-гитаре не умел. Нэнси же вполне подходила под описание слова «шлюха». Вульгарная и немного невменяемая. Она говорила, что наркоманам нельзя доверять, она ненавидела наркоманов и… себя. И Сида она ненавидела. И любила. Она была никем, никем она и осталась. Но она была всем и даже больше для него. Двенадцатого октября, утром, очнувшись, он обнаружил Нэнси в луже липкой и холодной крови. Дрожащими руками вызвал скорую и полицию. А потом сел на кровать и пустым взглядом уткнулся в испачканные её кровью ладони. Приехавшие в скором времени полиция и скорая так и обнаружили их: его на кровати с кровью на руках и пустыми глазами, и её, в луже собственной крови, со слипшейся неестественно белой копной кучерявых волос. Девятнадцатого его обвинили в убийстве и посадили за решётку. Он умер от передоза. Может потому, что героин был для него напоминанием о ней. Может просто хотел испытать кайф перед тем как подохнуть. В тюрьме, он, незадолго до своей смерти, написал: Ты была моей девочкой / И я разделял с тобой все твои страхи / Такое счастье было обнимать тебя / И поцелуями собирать слёзы / Но вот тебя нет, осталась только боль / И ничего не поправишь / Я не хочу продолжать жить, Если мне больше нельзя жить ради тебя / Моей прекрасной девочки… / Наша любовь не умрёт. Их любовь никогда не умрёт. И они навечно будут вместе…