Последняя капля

Мама всегда остается мамой. Даже если бросила, исчезла, умерла. Всегда, кроме двух случаев: когда становится любовницей или... соперницей. Самайн и Имболк. Смерть и рождение.* Гарри заметил это не сразу. В первый год их совместной жизни он совсем не придал значения мрачности... м-м-м... усугублению мрачности своего любовника к кануну Поры Свечей. Притирка между ними шла слишком болезненно и мучительно, чтобы заморачиваться такими мелочами, как очередные внеплановые "критические дни" Снейпа. Восемь же месяцев спустя, на Хэллоуин, Гарри счел себя в праве похандрить самому. Что вылилось в один из их, успевших стать фирменными, молчаливых скандалов. Систему он стал ясно видеть только к четвертому году. Совместный быт ценой множества компромиссов (по мнению Северуса ведущих к всеобщему неудовольствию, а посему весьма односторонних) почти устаканился. Прошла пора первого - трех-трех-с-половиной-летнего - кризиса отношений, предсказанного Гермионой. И наступил относительный покой, на фоне которого кое-что проступило четче. Первый укол догадкой и недоумением быстро забылся во вязком тумане страсти и сумрачном уюте, установившегося между ними вооруженного нейтралитета. Поттер к тому времени уже обладал довольно точной картой болевых точек Снейпа, и при необходимости... Нет, он не бил, но совсем непрозрачно намекал, что еще чуть-чуть и рука не дрогнет. Снейп подобные предупреждения умел понимать и ценить. А Гарри... Так уж получилось, что ядовитые иглы сарказма любимого превращали его душу в сплошную зону боли. Точно так же, как ласки превращали тело в сплошную эрогенную. Поттер смирился: "грехи отцов"... и... "до седьмого колена". Плюсом было однозначно то, что пресловутое "седьмое колено" не предвиделось, равно как и прочие ему предшествующие. Хотя... Взбрыки и срывы случались. Теперь уже реже, но все равно довольно регулярно. Непросто перестать быть собой. Без лицемерия и предельно честно - это кошмарно сложно и больно. Даже ради... Ради любви. За семь прошедших лет Гарри успел: Перессориться почти со всеми Уизли. Тысячи раз проклясть и совершенно искренне возненавидеть отца и крестного. Проникнуться холодным презрением к Люпину. И... Потерять мать - по-настоящему - окончательно и бесповоротно. Из друзей осталась только Гермиона - "Мисс Настырность" по личной классификации Снейпа. Однако и тут установилась жесткая дистанция, грозящая превратиться в ту же преграду, что теперь незримо, но прочно отделяла его от всего мира. Правила. Приличия. Воспитание. Странно ли, что обзаведясь собственной "стеклянной стеной", он не был допущен за "стеклянную стену" Снейпа? Никаких "вдвоем против мира". Просто их - таких замороженных - стало двое. Даже в моменты интимнейшей близости Гарри с каждым днем все явственнее ощущал, как стекло этих стен смыкается вокруг него все плотнее - тонкое, порой согретое и затуманенное жарким дыханием с обеих сторон, но... неразрушимое. Сейчас... Глядя в непроницаемо-ледяные черные глаза, он чувствовал, как каждый его вздох, оседая на хрустальной поверхности, с тихим потрескиванием превращается в изморозь - сплошное изящество и математическая точность кристаллизации. После третьей попытки завязать ничего не значащий разговор за завтраком цель была достигнута: терпение Снейпа балансировало на грани. Пришло время последней капли. И, собрав все накопленное за эти годы презрение к себе самому, Поттер криво, но тепло улыбнулся. Бросив недоуменный беглый взгляд на календарь, примирительно поднял руки и с идеально просчитанным мягким смешком произнес: - А! Прости. День рождения Эванс... И как я мог забыть?! С полным осознанием того, что вполне вероятно в последний раз разговаривает с любимым, он наслаждался моментом с фанатичным восторгом камикадзе летящего к цели. Северус застыл. "Феномен переохлаждённой жидкости - если кинуть песчинку или встряхнуть, прямо на глазах можно увидеть её превращение в лед..." Космическая пустота в его зрачках дрогнула. "Если слишком долго всматриваться в бездну, то бездна начнет всматриваться в тебя..." Треснет сосуд или нет? Поглотит ли его Бездна? Выдержав затяжную паузу, Гарри с удовольствием, впервые за много месяцев, позволил себе, вот так просто - по старой почти вытравленной привычке запустить пятерню в волосы и, мысленно отсалютовав Джеймсу Поттеру, сокрушенно вздохнул: - Сегодня я удручающе бестактен... - и досада, и вина в его голосе были искренни и неподдельны. Почти. - Сейчас допью кофе и устранюсь до вечера. В конце концов, два дня в году - не так уж и много. Вот так. Он наконец-то опускает взгляд в чашку. Выпивает остывший горький напиток залпом, едва не подавившись гущей. Встает, не торопясь, но и не медля. Окидывает внимательным взглядом так и не шелохнувшегося Северуса - каждую линию стройного тела, каждую черточку любимого лица. Прощаясь. На всякий случай - навсегда. И спокойно выходит. Из кухни, из дома... Из его жизни? *1 февраля - Имболк, 31 октября — 1 ноября - Самайн, Лили Поттер (Эванс) 30 января 1960 - 31 октября 1981