Обрести друг друга

      Он упустил момент. Ещё пару лет назад Патрик Джейн не думал, что его мысли будет занимать что-то, кроме мести. Он и представить не мог, что его существование будет отравлять кто-то, помимо серийного убийцы.       Казалось, всё стало налаживаться. У него и Терезы Лисбон была новая жизнь и работа в ФБР. Больше не было вечного гнета в лице Кровавого Джона. Теперь они были свободны. Теперь они были вдвоем. Всецело поглощены друг другом. Словно спала пелена. Они стали ещё ближе друг к другу. Его внимание больше не отвлекала вечная погоня, теперь она стала центром его вселенной. Новый город. Ни друзей, ни родных. Только они. После прошедших пары недель Джейн понял, что между ним и Лисбон всё осталось по-прежнему, но в тоже время изменилось всё. Больше нежности, трепета, заботы. Он практически бежал на работу, зная, что первым, что он увидит — её сияющий взгляд и искреннюю, открытую улыбку, которую теперь она не прятала, а так часто демонстрировала ему. Он был окрылен, счастлив, влюблен? Но в тоже время это пугало. Больше нет преград, осталось сделать шаг... Но он не мог. Просто боялся. Его устраивало то, что было между ними, но в тоже время он хотел большего. Двойные стандарты. Иногда Джейн ненавидел себя за это. Она хотела большего, он видел это в её взгляде. А вдруг всё разрушится? Если он всё испортит? Тогда ничего не восстановить, а он не может её потерять. Столько лет он был сломлен, подавлен, одержим. Пройдя через ад, смогут ли они быть вместе после всего пережитого? Он предпочитал не отвечать на эти вопросы. Продолжать держаться на расстоянии, но при этом оставаться рядом с ней. Да, так лучше, безопаснее. Флиртовать с другими девушками, отрываться в новых расследованиях, разгадывать головоломки, доводить агентов ФБР, дразнить её. Всё по привычной схеме. Ведь она всегда будет рядом, его Лисбон. В конце концов она бросила всё и приехала ради него в Остин.       Лисбон ждала, верила, надеялась. Теперь, когда весь ужас в прошлом, они, наконец, могли быть откровенны друг с другом. Она чувствовала, что просто физически находиться рядом с ним и не иметь возможности даже слегка коснуться его руки, стало практически невозможным. А он продолжал делать вид, что ничего не происходит. Ей хотелось взвыть от отчаяния. Хотелось встряхнуть его и прокричать, что она рядом, по-прежнему рядом с ним. Он лишь продолжал воплощать в жизнь свои гениальные планы, иногда, попутно обманывая и её, что, по правде говоря, дико раздражало её. Нет, он был внимателен к ней, но, как только появлялись намеки на что-то большее, он тут же отстранялся, проводил границу, чётко давая понять, что они — друзья. Она даже не была уверена в том, что творится у него в душе. Она просто измотала себя.       Ну а спустя некоторое время её взгляд попросту потух. Теперь в зеленых глазах плескалось только разочарование и безграничная усталость. Она больше не могла так жить. Центром её вселенной был Патрик Джейн. Она, как влюбленная дура, возомнила, что уж теперь между ними всё изменится. Мечты, надежды, как глупо. Она никогда не решилась бы сделать первый шаг, так как не могла точно определить, кем же она в итоге является для него. Она не могла рисковать их дружбой. Тереза знала его больше десяти лет, но так и не смогла понять его. Они так близки, но он так и остается для неё загадкой. Лисбон нуждалась в тепле, уюте, объятии близкого человека. Несмотря на то, что Патрик Джейн снова часть её жизни, она была одинока.       Чуть позже Лисбон неожиданно встретила хорошего парня. Он был милым, галантным, добрым. И всё было так просто, легко, без уверток и обмана. Это подкупило её. Однажды он просто заявил, что хочет быть с ней. Она согласилась. Не надо ломать голову над тем, что у него на уме, она просто знала. Не так как с Джейном. Она устала засыпать с мыслью о том, что же в сегодняшнем поведении или действии Джейна показало, что он, возможно, тоже влюблен в неё. Она устала гадать. Лисбон играла в эту игру много лет. Теперь её терпение лопнуло.       Эта новость оглушила его, как гром среди ясного неба. Сначала он думал, что это — мимолетный флирт, но её холод по отношению к нему говорил об обратном. Словно это была ее месть за его нерешительность. Лисбон стала избегать его. Говорили они исключительно по делу. Джейн пытался быть обходительным, приветливым, но, казалось, она не замечала этого. Она стала задерживаться по утрам, но с работы она уходила во время. Её взгляд был умиротворенным, словно она обрела какое-то внутреннее спокойствие. На ослепительную улыбку Джейна она теперь не реагировала или делала вид. Возвела стену ещё выше, чем она была раньше. Отгородилась от него. Её безмятежный, отрешенный вид испугал его до чертиков. Джейн готов был кричать от осознания того факта, что свою другую сторону, которая раньше предназначалась только ему, теперь она демонстрировала своему новому парню, что теперь свою улыбку она дарила кому-то другому. Она вообще перестала разговаривать с Джейном, будто Снежная Королева, которая высокомерно, безучастно, лишь изредка удостаивала его мимолетным взглядом. Все заметили эту перемену в ней. Но кто-то посчитал, что от этого равнодушия она стала лишь лучше работать. Она подкрепила эти умозаключения своим решением о переводе в другой город, где ей грозило повышение. Все происходило настолько быстро, что Джейн с трудом успевал за ходом событий. Он не хотел верить в то, что она могла уехать. Он не верил, что она в действительности настолько отгородилась от всего, от него. Джейн знал, что в ней по-прежнему живет та влюбленная в него девочка, которая с восхищением следила за его очередными трюками, а отчуждение, побег — это лишь её защитная реакция на потерю всякой надежды быть с ним. Его состояние было близко к паническому. В любом случае менялось все, и все исходы данной ситуации пугали его. Быть с ней или потерять её навсегда? Перестать отрицать, что она — его жизнь. Признаться ей во всем. Он должен был хоть что-то сделать.       Было около полуночи, когда раздался стук в дверь. Лисбон, поправив свою любимую длинную толстовку, недоуменно посмотрела на часы. Увидев в глазок, кто её ночной посетитель, она с шумом выдохнула и прислонилась лбом к двери, постояв так пару секунд, прежде чем открыть. Джейн в своем костюме, но без привычной озорной улыбки и искорки в глазах стоял на её пороге. Лисбон сразу же отметила эту перемену:       — Джейн, всё в порядке?       — Да, — тихо ответил он. — Можно я... можно войти?       — Да, конечно, — она сделала шаг назад, позволяя ему войти. Что-то явно тревожило его.       Он встал посреди её гостиной, неловко переминаясь с ноги на ногу. Джейн посмотрел на Терезу, её взгляд был удивленным, но в то же время пустым. Он пытливо изучал её где-то с минуту, пытаясь увидеть в ней хоть что-то от прежней Лисбон. Но её броня была слишком прочной. Она научилась защищать свой внутренний мир от душевных ран. Лисбон не выдержала первой:       — Что? — раздраженно спросила она.       — Как у тебя дела, Тереза?       Лисбон вздрогнула от звучания своего имени из его уст.       — У меня все прекрасно, Джейн. Ты пришел для того, чтобы узнать это? — её тон был надменным, резким. Джейн не привык чувствовать себя неловко в её присутствии.       — Нет, я... — Джейн запнулся, опуская глаза. Это было тяжело. Она не облегчала ситуацию, на что имела полное право. Он заслужил. Заслужил своими выходками, отношением к ней. Она не была железной, хотя старательно делала вид.       Джейн посмотрел на неё. Его взгляд был глубоким, зрачки расширены. Его руки слегка дрожали. Лисбон нервно вздохнула. Его приход не предвещал ничего хорошего. Что он опять задумал? Почему, как только она обрела подобие внутренней гармонии, приняла значительные, кардинальные решения в своей жизни, как только она научилась справляться со своей безответной любовью к этому человеку, он возникает на её пороге, чтобы все разрушить?       — Послушай, Джейн, уже поздно. Если ты не против, я хотела бы отдохнуть. Завтра мне предстоит тяжелый день с улаживанием всех формальностей по поводу моего перевода. Так что... - она не договорила, а лишь махнула рукой в сторону двери, указывая ему на выход. Она надеялась, что он просто уйдет, сбежит, как и всегда, не нарушая её вновь обретенный, хрупкий мирок.       — Не уезжай, — внезапно проговорил он сдавленным тоном.       Лисбон закивала головой, смахивая вдруг подступившие слезы. Нервным движением она убрала прядь волос. Она начала истерично смеяться. Джейн хотел её успокоить, подходя к ней, но она выставила руку, будто защищаясь от него.       — Ты, наверно, издеваешься надо мной?! — спросила она повышенным тоном.       — Лисбон... — начал он, но она прервала его:       — Ты заявляешься на мой порог ночью, потому что вдруг, за пару дней до моего отъезда, осознал, что не хочешь, чтобы я уезжала?! Да ты же чертов эгоист, Джейн! Ты привык, что я всегда рядом, как верная собачка! Привык, что я покрываю тебя, поддерживаю любую твою безумную выходку! Тебе удобно работать со мной! Легко, так как ты можешь вертеть мной и помыкать, как только твоей душе угодно! Но только у меня появляется малейший шанс на счастье, ты врываешься в мой дом, потому что не хочешь, чтобы твою любимую игрушку отбирали!       Глаза Джейна стали влажными. Он не хотел верить в то, что она действительно думала так о нем.       — Тереза, ты же знаешь, что это не так...       — Я ничего не знаю, Джейн! Я не знаю, что у тебя на уме, что ты чувствуешь на самом деле! Я привыкла к тому, что в любой момент ты можешь забрать свои слова обратно, - его словно скрутило судорогой. Она припоминала ему все его промахи, огрехи, его забранное признание в любви. — Ты привык жить в своем замкнутом мирке! Привык, что вокруг тебя прыгают люди, которым ты небезразличен, а тебе лишь доставляет удовольствие играть на их нервах! А сейчас ты бесишься, что тебе не уделяют достаточного внимания. Твоя эгоистичная натура не можешь принять тот факт, что люди могут двигаться дальше, и что мир не заканчивается на тебе, Джейн! - она уже кричала. Одинокая слеза скатилась по её щеке. Она выплескивала всю ту многолетнюю боль, которую накопила в себе. Джейн чувствовал, как нарастает пульсирующая боль в его голове. Как он мог не замечать, как мог допустить, что она настолько раздавлена его отношением к ней. Он тяжело и часто дышал. Как бы он хотел все исправить, но он уже сломал её. Как доказать ей, что под этой маской скрывается самое настоящее и искреннее чувство к ней.       — Лисбон, это не так. Я просто не могу допустить того, чтобы ты уехала...       — Хватит, Джейн. Я смирилась с этим, смирилась с тем, что ничего не изменится. Я больше не могу постоянно бегать за тобой, поддерживая твои безумства. Наконец-то я вздохнула свободно. Появился человек, который любит меня. Мне предложили прекрасную должность, у меня появился шанс на обретение семьи. Я научилась справляться с безумием по имени "Патрик Джейн", — её голос дрожал. Сейчас она была откровенна как никогда, фактически признавая свою влюбленность в него. — И теперь я отпускаю тебя. Я могу справиться с этим. Я смогу жить без тебя, я поняла это, — её слова, как нож полоснули по сердцу.       — Ты сама не понимаешь, что говоришь, — Джейн в отрицании качал головой. - Ты просто не понимаешь.       Лисбон была близка к истерике. Как же её бесила его убежденность в её абсолютной, необъятной любви к нему. Ей хотелось просто назло показать ему, что она больше не нуждается в его обществе.       — Ну как же, зато ты снова невероятно проницателен, - она начала медленно приближаться к нему. Её колотило от злости.       — Да, я — трус, Лисбон. Я всегда боялся того, что будет между нами после смерти Кровавого Джона, — Джейн пытался донести до неё смысл своих слов, но она была будто в трансе и продолжала медленно подходить к нему.       — Поэтому ты решил, что проще оставить все как есть, а сейчас ты опомнился? — Лисбон подошла к нему вплотную, глядя снизу вверх. Она дрожала. — Не нравится, что мне всё равно? — её тон стал вкрадчивым и издевательским. Не зная её, Джейн подумал бы, что она получает удовольствие от всей этой сцены. — Не нравится, что мне стало плевать, Джейн? Не нравится безразличие? Не приятно, правда? — она улыбнулась ему хищной улыбкой. — Не всегда можно получить все, что хочешь.       Он никогда не испытывал к ней безразличия. Все, что угодно, но не это. Он больше не мог терпеть её слов, поэтому наклонился и прервал её речь поцелуем. Мимолетное касание его губ словно ударило её током. Он отстранился от неё через пару секунд, чтобы увидеть её реакцию. Всё её красноречие резко пропало, она ожидала от него чего угодно, но только не этого. Это стало откровением для неё.       — Что ты творишь, Джейн? — её дыхание сбилось. Пульс участился. Состояние, близкое к панике. Она должна была быть хозяйкой положения. Она научилась справляться с чувствами в присутствии него. Она была уверена в своих силах и победой над ним. Лисбон уже была готова гордо выпроводить его за дверь. Но теперь её недавно возведенный, внутренний барьер разрушился, как карточный домик. Вся её хваленная выдержка просто исчезла. Джейн увидел это. Её глаза были широко раскрыты, в них плескался испуг. Джейн не смог сдержать улыбки. Его маленькая, влюбленная девочка вернулась к нему, и он не собирался упускать этот шанс. Он снова медленно сократил расстояние между ними. Между их губами оставались миллиметры.       — Джейн, не надо... — она перешла на шепот. — Теперь я не одна, ты знаешь. Поздно... Я не могу...       — А я не могу без тебя.       Теперь они оба шептали:       — Всегда всё по-твоему. Ты вновь ворвался в мою жизнь, как вихрь, но позволь мне жить своей жизнью.       — Ты сама не веришь в то, что говоришь.       — Ты — чертов эгоист, и я не могу больше плясать под твою дудку. Давай все оставим, как есть. Теперь я счастлива...       — Я не верю тебе.       Мысленно Лисбон проклинала его за то влияние, которое он оказывает на неё, как податлива она становится. И сейчас у неё кружилась голова от его близости, а его соблазнительный шепот и прекрасные, голубые, грустные глаза доводили её до исступления. Он наклонился ещё ближе, и его губы слегка коснулись её. Лисбон негромко застонала. Сколько раз она представляла себе, каково прикосновение его губ, и, потеряв всякую надежду на это знание, теперь её губы покалывает от его невесомых ласк.       — Джейн, я прошу тебя, не надо, — она прикрыла глаза. — Ты победил, снова. Хватит, Джейн... остановись...       Джейн оставлял легкие поцелуи, слегка касаясь её губ, дразня, мучая. Он уж не мог остановиться. Будь он проклят, если отпустит её. Он просто не может.       Она продолжала что-то шептать, пытаясь его остановить, но её жалкие попытки не возымели действия. Он обхватил её лицо, поглаживая большими пальцами скулы. Лисбон начала задыхаться, не могла ему сопротивляться, да и не хотела. Её рот приоткрылся, и Джейн тут же захватил его, углубляя поцелуй. Когда их языки столкнулись, она со стоном запустила пальцы в его шевелюру, притягивая ближе к себе. Рука Джейна по-хозяйски опустилась ниже талии, вторую он также запустил в её волосы, чувствуя шелковые пряди. Казалось, что этим поцелуем они утоляют многолетний голод. Глубокий, жаркий, чувственный. Джейн отстранился от Лисбон только для того, чтобы переключиться на её шею. Когда Тереза почувствовала, как он слегка покусывает её, то её губы открылись в немом крике удовольствия. Джейн подхватил её, беря на руки, и двинулся в сторону спальни. Она обвила его ногами, чувствуя его желание. Препятствие в виде стены не остановило их. Джейн придавил её, пробираясь руками под толстовку и вновь приникая к её губам. В перерывах между поцелуями она пыталась сделать последнюю попытку остановить его:       — Джейн, подожди... — она не смогла договорить, стон вырвался из её горла, когда руки Джйна под толстовкой сжали её грудь.       Терпеть больше — не представлялось возможным. Они смогли добраться до спальни. Оторваться друг от друга для того, чтобы избавиться от мешающей одежды — стало настоящим испытанием. Его поцелуи, казалось, были повсюду. Она наслаждалась прикосновением его чувственных губ. Лисбон перестала сопротивляться. Слишком долго она этого хотела, слишком долго ждала, слишком долго желала его, а сейчас он принадлежит только ей. Она прикоснулась к его груди, в районе сердца, второй рукой она провела по его груди, затем ниже и ниже. Джейн издал стон. Его поцелуи стали более требовательными. Он повалил её на кровать. Ощущение контраста прохладных простыней и его кожи дарили настоящее блаженство. Он проложил дорожку поцелуев от её шеи до ключицы, захватил губами чувственный сосок. Лисбон не смогла сдержать очередной стон. Таким острым было удовольствие, граничившее практически с физической болью.       — Боже мой... — она шептала, словно в бреду. Как было возможно, что пятнадцать минут назад она решила для себя, что больше не нуждается в этом человеке.       — Моя... — Джейн шептал в перерывах между поцелуями, чем доводил её почти до грани сумасшествия. — Я люблю тебя... люблю, — он снова накрыл её губы поцелуем. Лисбон впилась ногтями в его спину. Ощущать тяжесть его тела, силу его желания — это было слишком прекрасно.       — Джейн... люблю тебя... — она притянула его ещё ближе к себе, углубляя поцелуй, словно доказывая себе, что все это происходит наяву. Его рука опустилась ниже, надавив на центр её наслаждения. Лисбон вскрикнула. Её дыхание сбилось. Мир перестал существовать. Был только он. Её мир - это он.       Джейн вошел в неё мощным толчком. Лисбон выгнулась ему навстречу.       — Только... моя... люблю... — его движения были резкими. Аромат её кожи, её стоны. Он чуть не потерял её. Он бы не смог жить без неё. Он бы не выдержал. Их крики любви становились все громче, ритм всё яростнее и отчаяннее. Они будто поглощали друг друга.       Они взорвались почти одновременно. Обессиленные, они боялись отпустить друг друга. Они не могли справиться с дрожью. Голова Джейна покоилась на её груди. Лисбон провела пальчиками по его влажным волосам. Безумие в любви. Чуть не потеряв, они боялись поверить в то, что обрели друг друга заново. Они были сломлены, но надеялись на излечение друг в друге. Джейн произнес:       — Я никогда тебя не отпущу.       Она прошептала:       — Я хочу верить в это.       Он поднял голову, чтобы посмотреть на неё. Её лицо освещала растерянная улыбка. Тереза произнесла:       — Будь со мной.       — Я всегда буду с тобой... Прости меня... - прикосновение его губ. - Не бросай меня... Лишь бы ты была рядом, — его чувственный шепот перешел в поцелуй, заставляющий забыть о существовании всего в этом мире.