Сладкая отрава

      Солнечный луч игриво скользит по подушке рядом со мной. 3а окном уже позднее утро, а я все еще в постели, хотя практически не спал этой ночью.       Чувствую себя разбитым, болит голова, а сердце часто бьется от волнения. Сегодня воссоединятся несчастные влюбленные и, как в старые добрые времена, будут миловаться перед камерой.       Смогу ли я не сорваться? Каково это будет находиться рядом с той, которую я ненавижу, разыгрывая любовь? Скорее всего, стоит ограничиться парой нежных объятий и бросить несколько жарких взглядов. Людям хватит, а я, надеюсь, смогу это вынести. Еще ребенок... Жители дистриктов ведь уверены, что я и Китнисс женаты и ждем малыша. Противно и гадко! Мне что, следует погладить ее по животу и рассказать всем, как я безмерно счастлив?       Ох, какой же я был дурак, когда искренне верил в Китнисс и ее чувства! Все ложь... Хорошо хотя бы то, что теперь не только я ей безразличен, но и она мне.       Встаю с постели, медленно одеваясь. В голове давно созрел план, как манипулировать Сойкой: ее родные. В частности охотник. Он ближе остальных и до него проще добраться, к тому же, он отец ее ребенка. Я слышал, женщины плохо переносят страдания тех, кого любят.       Плюс, у меня есть запасной план: собственно сам ребенок и сестра Китнисс. Если не удастся принудить Сойку к сотрудничеству, угрожая жизни Гейла, можно пообещать уничтожить последних двоих. И тут одно «но» – с моей стороны это блеф, поскольку я не сторонник мучить детей, какого бы они ни были возраста. Остается надеяться, что до этого не дойдет.       Спускаюсь в столовую, где уже завтракают Финник и Энни. Я здороваюсь и стараюсь казаться безразличным, хотя меня все еще злит то, как яро Одейр защищает Китнисс.       – Мы с Энни хотим сегодня выйти в город, прогуляться, – говорит Финник. – Составишь нам компанию?       – Вы пара? – неожиданно даже для самого себя спрашиваю я.       Креста вспыхивает, и я улыбаюсь, глядя на ее пунцовое лицо, обрамленное ярко-рыжими волосами. Она бросает на Финника быстрый взгляд, заговорчески улыбается и все равно молчит. Энни вообще разговаривает редко. За то время, что они живут во Дворце, я всего несколько раз слышал ее мелодичный голос, и почти всегда он предназначался Одейру.       – Да, – уверено отвечает Победитель, – и я сделаю все, пойду на любой шаг, лишь бы обеспечить ее безопасность.       Поджимаю губы и делаю глоток вина. Похоже, я не ошибся, и Финник не зря упомянул о безопасности девушки – Энни та ниточка, за которую можно дергать Одейра, и Сноу воспользовался этим.       – Понятно, – коротко отвечаю я, чувствуя неловкость от того, что залез в это.       – Так ты пойдешь с нами? – спрашивает Энни, и я, признаться, удивлен, что она заговорила лично со мной.       – Не могу, – отвечаю я. – Сегодня надо снять очередной ролик в ответ на заявления мятежников. Ты знал, – говорю я, обращаясь к Одейру, – что в Тринадцатом есть президент?       – Альма Койн, – не теряясь, отвечает Финник.       Я чувствую легкий укол сомнения от того, как много секс-символ Панема знает о еще малоизвестной женщине из дальнего Дистрикта.       – Я видел ее в агит-ролике, – поспешно добавляет Одейр.       Я внимательно вглядываюсь в его лицо, вероятно, ища на нем ответы на свои мрачные мысли, но в разговор снова вступает Энни:       – Как себя чувствует Китнисс? – спрашивает она.       Я понимаю, что за мгновение мои зрачки расширяются от гнева и грубые слова готовы сорваться с языка, но Финник кладет свою ладонь поверх руки Энни и чуть сжимает, чтобы девушка замолчала. Должно быть, Креста понимает, что сболтнула лишнего и начинает оправдываться:       – Я только хотела... Они ведь женаты и ребенок...       Я резко выдыхаю и с силой сжимаю оказавшуюся в руках вилку. Хочется громко крикнуть, причем так громко, чтобы расслышали все: "Я не женат и никто не носит под сердцем моего ребенка!".       С шумом отодвигаюсь от стола и, не прощаясь, тороплюсь к выходу. Меня колотит: я в ярости и снова внутренности раздирает от одного из самых сильных чувств на свете – великой ненависти. Захлопываю за собой дверь столовой и прислоняюсь к ней спиной. Часто дышу. Один из безгласых, дежурящих у двери, подходит ближе, взглядом спрашивая в чем нужна помощь, но я отрицательно качаю головой – никто не в силах мне помочь.       Частый стук каблуков по мраморному полу стремительно приближается, и я поворачиваюсь, ища источник шума. Ко мне спешит Кларисса.       – Китнисс упертая, как сто быков! – заявляет моя помощница, оказываясь рядом. – Я битый час пыталась заставить ее хотя бы помыться, старалась объяснить, что надо готовиться к съемке... Все даром! Она молчит и делает вид, что меня нет!       Кларисса явно расстроена, но сейчас мне ее не жалко. Я дал ей поручение, а она не в состоянии с ним справиться, хотя сама предложила помощь.       – И? – раздраженно интересуюсь я.       – Мне позвать миротворцев? – спрашивает Кларисса, а меня передергивает.       Ну, уж нет, вчера я уже понадеялся на миротворцев, и один из них не устоял, собираясь изнасиловать Китнисс... Чертыхаюсь про себя и спешу на этаж, где содержат взаперти символ революции.       Распахиваю двери темницы и уверенным шагом прохожу внутрь. Китнисс расположилась на своей кушетке, поджав ноги к груди и обняв их руками. Взгляд ее серых глаз устремлен на меня, и я читаю в них упрямый отказ подчиниться. Подхожу ближе, стараюсь выглядеть как можно более суровым, впрочем, это не проблема, потому что я и так очень зол и полон решимости осуществить свой план.       – Встала и пошла мыться, – чеканю я, и на мгновение в глазах Китнисс мелькает сомнение, но почти сразу она мотает головой.       – Нет, – спокойно говорит она.       Как по мне, так слишком спокойно, учитывая, что в ее нынешнем положении это прямая угроза для ее жизни. Я и так злюсь, а ее упрямство приводит меня прямо-таки в бешенство. Окидываю Сойку беглым взглядом: все те же грязные штаны из Тринадцатого, а вот изорванная майка исчезла. Теперь на Китнисс непонятный черный балахон, который ей слишком велик и сваливается с плеча.       – От тебя воняет, – говорю я, и моя колкость достигает цели.       Уязвленная женская гордость дает о себе знать гневно поджатыми губами, но врожденное упрямство побеждает. Китнисс снова качает головой, выражая свой отказ.       Вздыхаю, стараюсь сдержать рвущиеся наружу эмоции, и перехожу к прямым угрозам.       – Я слышал, Гейл Хоторн потерял много крови, схлопотав пулю в живот, – говорю я. Зрачки Китнисс расширяются, выдавая ее волнение. – Ты ведь еще помнишь своего охотника?       Сойка молчит.       – Да или нет, Китнисс?! – требую я. – Это простой вопрос.       Она часто моргает и произносит тихое:       – Да.       – Значит, тебе было бы неприятно узнать, что его добьют, стоит мне отдать приказ? – продолжаю я.       Китнисс смотрит с недоверием, плотнее сжимает кольцо своих рук, обнимающих колени, и говорит:       – Что Сноу с тобой сделал, Пит? – в ее голосе волнение, которое теперь не скрыть. – Это не ты! Я ведь знаю, ты не такой!       Подскакиваю ближе и хватаю ее за шею одной рукой. Надавливаю на кожу, пока на глазах Сойки не выступают слезы и говорю:       – Я все тот же, Китнисс! Разница лишь в том, что теперь я знаю "какая" ты, а это сильно изменило дело!        Сойка царапает мои пальцы, пытаясь ослабить хватку, которая душит ее, и только жалобно хрипит в ответ.       Отстраняюсь так же резко, как оказался рядом. Тяжело дышу и будто все еще чувствую подушечками пальцев тепло ее кожи. Странные ощущения. Смесь желания свернуть ей шею и вместе с тем потребность приласкать.       Хитрая! Старается оплести меня своими чарами. Я не поддамся, у Китнисс нет шансов.       – У тебя есть выбор: продолжать сопротивляться, хотя в итоге я все равно добьюсь своего, попутно убив Хоторна, или подчиниться сразу, избежав лишних жертв. Ну, так как? – спрашиваю я.       Китнисс выглядит, наконец, напуганной то ли тем, что я пытался ее задушить, то ли тем, что я угрожаю ее любовнику. Думаю, сейчас самое время и повторяю приказ:       – Встала и пошла.       Медленно, явно перешагивая через свою гордость, Китнисс встает и идет к двери. Отлично, решаю я и двигаюсь следом.       Мы втроем доходим до душевой, и я прошу Клариссу остаться в коридоре. Подозреваю, что когда Китнисс поймет, что я собираюсь лично проследить, насколько качественно она моется, возражений не избежать. Не хочу впутывать в это свою помощницу, тем более что от ее присутствия станет только хуже.       Кларисса спорит, чопорно напоминая, что мы с Китнисс люди разных полов и это в высшей степени неприлично, но, когда я ехидно напоминаю ей, сколько ночей провел в кровати Сойки, аргументы у Клариссы кончаются. Горько усмехаюсь про себя: "сколько" ночей я провел в ее кровати? А толку? Я берег ее невинность, считая, что оскорблю ее, если потребую большего... Хотя какая теперь-то уж разница? Мне противно от одного воспоминая о том, как она отдавалась Хоторну и стонала, моля его не останавливаться...       Закрываю дверь за собой и Китнисс и сопровождаю ее в большую комнату от пола до потолка, отделанную мрамором.       – Раздевайся, – без церемоний говорю я. – Снимай свои грязные тряпки.       Китнисс поднимает на меня глаза и выглядит озадаченной.       – Тебе не ясно? – злюсь я.       – Выйди, – тихо отвечает Сойка.       Я точно вижу, что она смущается, и это как лекарство для моих душевных ран.       – Я останусь, – сообщаю я ей, и когда до нее доходит смысл моих слов, щеки Китнисс покрываются румянцем.       – Нет, – упрямо повторяет она, сложив руки на груди. – Или ты выйдешь, или я вообще не буду мыться.        Подобное заявление, как и любой торг, неуместны, так что я делаю шаг в ее сторону и вкрадчиво произношу:       – Неужели жизнь Гейла так мало для тебя значит?       Буря эмоций на ее лице забавляет меня. Я прекрасно понимаю, как унизительно для Китнисс раздеться перед чужим человеком, и я хочу испить ее муки до дна. Заслужила. Если я не могу мучить ее физически, значит, будет страдать морально.       – Пит, пожалуйста, – просит она, сменив упрямство на уговоры. – Я очень тебя прошу – выйди, и я все сделаю... Я не могу при тебе...       Хорошая тактика, думаю я. На прежнего меня это произвело бы впечатление, но новый я лишь улыбается в ответ. Протягиваю руку и, ухватив за слишком широкий воротник майки, дергаю его вниз. Тихий треск рвущейся ткани, и эта одежка становится не пригодна для ношения.       – Я никуда не уйду, Китнисс, – намеренно спокойного говорю я, наслаждаясь властью над ней. – Штаны мне тоже порвать, или сама снимешь?       Сойка отступает, пятится назад, прикрываясь разорванной майкой.       – Пит, – снова просит она и замирает, упершись спиной в мраморную стену.       – Стоило сделать это самой, – тихо говорю я и в один прыжок оказываюсь рядом.       Схватив ее руки одной своей, я дергаю за ремень ее штанов, пытаясь расстегнуть его. Китнисс извивается, старается вырваться, но я сильнее – у нее нет шансов. Поборов ремень, отщелкиваю пуговицу на поясе и тяну вниз замок.       – Ну же, Китнисс, сколько дней ты уже не мылась? Разве гигиена не превыше всего?       Одной рукой пытаюсь стянуть с нее штаны, но из-за того что Китнисс прижата к стене, мне это не удается. Чуть тяну худое тело на себя, но Сойка использует это в свою пользу и, изловчившись, вцепляется зубами мне в кисть. Возглас боли вырывается из моего рта, и я, позабыв про штаны, бью Китнисс по лицу, заставляя разжать челюсти. Сойка стонет и выпускает мою руку.       Вид собственной крови сводит меня с ума. Она снова пытается меня убить, сломать, покалечить? Мое тело вновь будет страдать из-за нее?       Отвешиваю ей еще одну пощечину и, сильно дернув за растрепанную косу, вынуждаю запрокинуть голову назад. Китнисс больше не сопротивляется, покорно принимая то, как я, дергая, стаскиваю с нее штаны, и не пытается вновь прокусить мне руку, когда я снимаю с нее лифчик и в завершение резким движением рву сбоку ее плавки, оставляя ее совершенно голой.       Руки Китнисс стыдливо пытаются прикрыть обнаженную грудь и темный треугольник ниже живота, а из глаз сплошным потоком льются беззвучные слезы. Окидываю ее взглядом, отмечая про себя, какой испуганной и затравленной она теперь выглядит.       Вот оно – унижение. Наслаждайся, Китнисс, ты заслужила!       Протянув руку в сторону, поворачиваю кран, и на нас сверху обрушивается стена теплой воды. Слезы Сойки смешиваются со струями новой влаги, и я замечаю, как Китнисс дрожит. Ее плечи сотрясаются от рыданий, но она не издает ни звука и больше не умоляет о пощаде. Мы стоим, не двигаясь, некоторое время, и я непроизвольно рассматриваю ее.       Тощая, угловатая... Небольшие холмики грудей, кое-как прикрытых рукой, чуть раздавшаяся из-за беременности талия; аккуратный изгиб бедер, длинные стройные ноги... Ловлю себя на том, что мое сердце начинает биться сильнее, а низ живота наполняется истомой...       Плавные линии ее тела, светлая кожа, влажная и чуть блестящая от воды. Я с удивлением обнаруживаю, что мне хочется заставить Китнисс убрать руки, чтобы увидеть ее всю, целиком.       Поднимаю глаза к лицу Сойки, но непроизвольно задерживаюсь взглядом на ране – клейме. Выглядит паршиво, резко выделяясь красными рубцами на белоснежной коже. Китнисс все еще плачет и мне, кроме прочего, становится жаль ее.       – Сама можешь умыться? – спрашиваю я тихо, но даже так знаю, она меня слышит.       Сойка кивает, но не открывает глаз, заходясь в новом приступе слез.       Моя злость куда-то делась. Внутри неясное томление и желание почувствовать мягкость кожи Китнисс, прижать ее к себе, успокоить. Обычная жалость, решаю я, и тянусь за куском мыла. Разворачиваю Китнисс спиной к себе и поспешно убираю руку.       Я ведь ненавижу ее! Отчего же мое тело так странно реагирует на близость Китнисс? Одной рукой кое-как распускаю намокшую косу, а второй тщательно намыливаю волосы. Запускаю обе ладони в темный каскад и массирующими движениями мою голову Сойке. Случайно бросаю взгляд вниз, задерживаясь на маленькой ямке внизу поясницы.       Округлые ягодицы, тонкая талия…       Понимаю, что врать себе и дальше бесполезно: я возбужден и хочу обладать прекрасным женским телом, от которого меня отделяет только поток воды.

фанфик находится в разделе "Ждет критики", и все отзывы награждаются подарочком :) И не забывайте ставить плюсики - автор будет счастлив :)