Настоящая обида

- Лед. - Что? - непонимающе оглянулся Химчан на Чонопа, идущего рядом с ним. - Фруктовый. Чан озадаченно нахмурился. Остановился. Улыбнулся вдруг, словно понял что-то. - А! Мы в "слова" играем? Тогда "йод". - Нет. Я хочу фруктовый лед, - говорит невозмутимо Чоноп, переводя взгляд с хена на ларек с мороженным, стоящий прямо под деревьями, что позволяло скрыть мороженное от горячих лучей солнца. - А... Пошли, я куплю его тебе, - не удержался Хим под чарами этого славного дурачка с другой планеты. Уже позже, когда эти двое зашли в отель, младший был явно довольным, судя по его улыбчивой моське и еще более узким глазкам, а Ким был чем-то, наоборот, обижен. Старший ускорил шаг, намереваясь как можно быстрей подняться на свой этаж и запереться в его с Гуком номере, чтобы упасть на кровать и зарыдать в голос. Нет, конечно, Чан не собирался делать подобных девчачьих глупостей! Но... тем не менее, на глаза старшего наворачивались слезы, а он не хотел, чтобы их кто-то заметил. Когда старший ушел уже далеко вперед, к лифтам, Чоноп неожиданно заподозрил неладное. С лица сползла довольная лыба, и танцор ускорил шаг практически до бега. Успел - хен уже зашел в лифт, но двери не успели закрыться. Мун запрыгнул в лифт, заставив старшего сначала в удивлении распахнуть глаза, а затем отодвинуться на шаг к стене. Двери закрылись, лифт плавно двинулся вверх. Двое парней стояли и молчали, словно и не знали друг друга, и даже воздух был наполнен всей этой неловкостью, которой обычно пропитывается воздух между людьми, которые не знают друг друга совершенно. Лифт остановился. Двери открылись. Двое продолжают стоять. Каждый почему-то боится сделать шаг первым. Но вот старший решается и быстрым шагом устремляется прочь от лифта, прочь от парня, что причиняет ему невероятную боль. - Хен! Хен, подожди. Пожалуйста, постой! Хен! Чоноп нагоняет старшего и хватает его за локоть, останавливая. - Чего тебе? - спрашивает резко Чан, одергивая руку. - Что с тобой, хен? С чего вдруг такая перемена в тебе? - серьезно спрашивает Чон. - Ничего, просто... Просто дай мне уйти, - вздыхает Чан. - Нет. Химчан хмурится, не ожидая такого ответа от младшего. - Что значит?.. - начал, было, Чан, но тут его в наглую заталкивают в подсобку. - Что ты делаешь, черт возьми?! - возмущается Чан, вырывая вновь руку из крепкого захвата Чонопа. - Я твой хен! - Да. - Ты не имеешь права держать меня здесь! В этой... подсобке, - попытался осмотреться старший, что в такой темноте было не то, что невозможно, но маловероятно. - Да, не имею. Подобные спокойные ответы почему-то заставляют Хима замолчать и ожидать того, что скажет младший. - Чем я тебя обидел, Химчани-хен? - в голосе младшего слышится озабоченность. Он, правда, хочет разрешить их проблему... "Хах, конечно, я же его любимый хен", - мелькает самодовольная мысль в голове Чана, отчего уверенность в себе вновь поднимается, и он складывает руки на груди. - Обидел. Тем и обидел. - Чем, хен? Скажи, я исправлюсь. Извинюсь. - Ооо, извинений тут недостаточно, мистер Мун. - Тогда скажи, что сделать. Только не дуйся, хен. Я не люблю, когда на меня дуются. - Я вовсе не... - Чан хотел сказать, что вовсе не дуется, потому что это звучит слишком по-детски, но... во-время понял одну мысль. Тонсен сделает ВСЕ, что угодно. - Хм... Может, и есть кое-что. Если сделаешь, я возможно прощу тебя, - "смилостивился" хитрый Лис. - Скажи, хен, - доносится голос младшего. - Кхм... тебе не кажется, что здесь темновато? - вдруг заволновался ольджан. - Когда я запихнул тебя в эту подсобку, тебя это не волновало, - улыбнулся младший. Хим четко это увидел в своем воображении. Его прекрасная улыбка, от которой сердце начинает биться, точно сумасшедшее, - единственная вещь, которую хотел бы видеть Химчан каждый день. Конечно, он видит, но... Эта улыбка не принадлежит ему. - Я...кхм... Поцелуй меня. Тогда, может, и прощу! Тишина. Секунда, две, три... Ольджан уж было подумал, что совершил глупость. А как же?! Поцелуй меня? Он, правда, попросил своего тонсена поцеловать его?! Что за глупости? Это просто... Но тут до его лица дотронулись теплые пальцы с чуть длинноватыми ноготками, а затем его губ коснулось горячее дыхание, следом за которым было мягкое прикосновение влажных губ Чонопа. Старшего словно током прошибло. Он... взаправду поцеловал его? Даже так: целует? Так приятно... Не хочется, чтобы этот момент когда-либо кончался. Но он кончился. Даже слишком быстро. Хим лишь разочарованно выдохнул. - Ну, как? Простил? - Нет! - слишком резко воскликнул Химчан, отчего сам себе дал мысленно по лбу, однако в реальности произнес другое: - Что это было по-твоему? Поцелуй? Ты хоть целовался в жизни своей хоть раз? Это... И снова Чан не успел договорить - горячие и слишком влажные губы накрыли его. В рот начал вторгаться чужой язык, тут же устраивая свои порядки. Старший простонал, от неожиданности теряя опору и падая спиной на стену, что стало более удобным положением в этой ситуации. Старший почувствовал, что начинает возбуждаться, но заканчивать это безобразие совершенно не хотел. Ему это даже нравилось. Он потерял чувство стыда. Поцелуй снова прекратился. - Ну что? - прошептал Чоноп в губы хену. - И это все, на что ты способен? - прохрипел возбужденно Ким, тут же чувствуя, как крепкие руки младшего работают с его ремнем и ширинкой. Чоноп проскользил рукой вниз по животу Химчана, пока не наткнулся на уже липкую головку члена, касающуюся низа живота. Он тут же обхватил возбужденный орган ладонью, начиная двигать рукой. Ким продолжал сдержанно вздыхать, пока не почувствовал, как его достоинство окунается в теплое и прекрасно место. Вот тут-то и раздался первый, самый громкий стон. Прикушенная кожа на руке немного да помогала справляться с раздирающими нутро эмоциями. - Да...Черт, да!.. Ох, Опи-и...Чоноп-и...Да-а... Ким положил руку младшему на голову, ощущая и представляя как младший сейчас делает это, что заставило старшего стонать еще громче, пока удовольствия не стало через чур много, что его стало невозможно уже терпеть. Ким почувствовал, что уже близок к пику блаженства. - Я!.. Боже...Чоноп-и, я не задел тебя? - прошептал Чан, дотрагиваясь до лица младшего, ощущая на пальцах горячую, липкую жидкость. - Прости, - шепчет старший, пока слышит, как Оп чем-то шуршит, вероятно нашел где-то салфетки - как-никак это подсобка. Тут можно найти что угодно. - Ничего, хен, - в таком ласковом голосе слышится улыбка. Сердце от этого теплеет, а в голове мелькают разного рода мысли, но общее у них одно: он только что заставил Чонопа, их марсианина, отсосать у него. Что он за человек? Чудовище... - Ты простил меня, хен? - с необъяснимой легкостью спрашивает младший, словно не он только что стоял на коленях и...Впрочем, лучше об этом не думать. - Да, Чоноп-и, - иначе он просто не мог. - Так... может быть мы выйдем из подсобки? - неуверенно произносит Чоноп, замечая блеск глаз Химчана. - Да, надо бы, - соглашается старший, застегивая ремень на уже надетых джинсах. Пара секунд. Никто не двигается, но затем дверь приоткрывается, слепя глаза. *** Смятые простыни, одеяло одним углом сползло куда-то на пол, а другим углом покрывает тела двух влюбленных, которые занимаются вполне себе обычным и даже нормальным делом для ночи любви. Ножки кровати то и дело проскальзывают из стороны в сторону, а сама кровать жалобно поскрипывает, словно прося этих любовничков завершить свое дело поскорее. Стон за стоном становился все громче, пока, наконец, не настал конец. Двое замерли, наслаждаясь моментом, а затем старший упал на спину рядом с тем, кого он никогда не прекратит любить так нежно и беззаботно. - Хен? - спрашивает Чоноп немногим позже, когда дыхание и сердцебиение пришло в норму. - Да, Опи? - Посмотрел ольджан на младшего. - Так... за что ты на меня тогда обиделся? Чану не надо было объяснять, о чем речь, ведь было это не так уж и давно - всего-то пару недель назад. - Когда я купил тебе мороженное, ты даже не сказал мне "спасибо"! - возмущенно воскликнул Химчан, выкидывая еще один использованный презерватив.