Недоступная

Фуфелшмерц отлетает куда-то в сторону с мощного пинка от девушки с бирюзовыми волосами — внутри все сжимается от наслаждения, когда Перри лишний раз бьет злого гения. Да, Фуфел давно просек в себе мазохиста, который каждый раз создает что-то новое лишь для того, чтобы она раз за разом с выражением вселенского пофигизма на лице ломала все его злодейские (на самом же деле — вниманиепривлеченские) приборы, аппараты и инструменты, раз за разом вырубала бы его с нескольких ударов, обойдя и выбравшись из всех его ловушек, и, автоматическим жестом поправив шляпу, раз за разом уходила бы, бирюзовым пятном выделяясь в мутнеющих глазах уставшего вымотанного доктора. — И тебе еще не надоело? — молчаливая обычно Перри поднимает тонкую бровь, складывая руки на груди, возвышается над Фуфелшмерцем как скала — такая же гордая, неприступная… Мужчина поднимает мутный от боли (наслаждения?) взгляд и пытается выдавить из себя какую-то привычно-ехидную ответную фразу — девушка недовольно кривит губы и отправляет Фуфела баиньки ногой с разворота, сама не понимая, почему не может прекратить эту бесконечную игру в догонялки, попросту сдав злобного гения властям, а затем уходит из штаб-квартиры доктора, тяжело вздыхая, и надвигает шляпу на глаза — все как обычно. Работа сделана. Перри — красавица-тайный суперагент, думается Фуфелу, и парень (друг далекого детства) у нее соответствующий — умный, красивый, сильный… Но уж точно не сильнее самого агента Пи. Странно выглядела эта пара со стороны — огненно-рыжий Финес и льдисто-бирюзовая Перри, разговорчивый улыбчивый парень и молчаливая спокойная девушка, идущие под руку. Но в глазах обоих светилась такая любовь друг к другу, что Фуфелшмерц, как бы он не хотел обладать агентом Пи, каким бы он ни был злодеем, как бы он не хотел их разделить, не мог даже в мыслях себе представить о насильном разлучении этой прекрасной пары. А сам Фуфелшмерц все бы отдал, чтобы просто обнять далекую, неприступную и недоступную Перри, считающую его заклятым врагом. Вообще-то, доктор Фуфелшмерц любит своего заклятого врага уже давно, и сознался, сказать честно, сам себе в этом совсем недавно. Иначе как объяснить то, что сердце заходится в бешеном ритме, что мужчина каждый раз намекает о своем отношении девушке, что он пытается как можно меньше калечить ее? Даже если Перри понимает (а она-то точно понимает, Фуфел уверен в этом), то ей абсолютно все равно — возможно, ей служит единственным развлечением побои доктора, — в ее глазах читается безграничная скука при встрече с ним, с Фуфелшмерцем, абсолютное безразличие и презрительная жалость к своему ничтожному теперь врагу. — Мне не интересно с тобой возиться, — спокойно заявляет однажды агент Пи, привычным и для него, Фуфела, жестом поправляя суперагентскую шляпу на голове. — Ты ослабел, и, похоже, сам перестал интересоваться происходящим. Я потеряла как счет, так и интерес к нашим сражениям, битвам, не знаю как сказать. Чувствую себя, как подросток в песочнице. Впервые Фуфелшмерц слышит столько слов за раз, — Перри всегда молчалива — и в глубине души радуется маленькой победе, ведь такую речь всего лишь за один разговор слышал только он, Фуфел. Агент безразлично пожимает плечами и, разворачиваясь, уходит, демонстрируя мужчине идеально прямую спину и почти военную выправку. — Не уходи… — хрипит впечатанный в стену аж до хруста костей доктор. — Пожалуйста. Простые слова царапают горло, их вкус горчит на кончике языка — за всю свою жизнь Фуфел впервые чувствует такое разочарование, наблюдая за длинной бирюзовой шевелюрой. Девушка дергается и останавливается на месте, замирает как кот, готовый перед прыжком. Фуфелшмерц медлит. — Ты… — он мотает головой, словно прогоняя лишние мысли, и отлипает от стены, стряхивая с темных волос штукатурку. Весь мир сужается до размеров хрупкой фигурки в форме спецагента, стоящей в нескольких метрах от него. — Я люблю тебя. Давно уже люблю. Прошу, прими и пойми… Прошу тебя, — голос срывается на хриплый шепот. Не бывать такому, чувствует Фуфел. Никогда. Перри поворачивает голову так, что доктор видит суженные до тонких полосок зрачки, плотно сжатые губы и полнейшее разочарование в глазах. — Вот как, — девушка тоже говорит шепотом, сжимает кулаки, чтобы не сорваться с места. — Никогда не думала, что чем-то заслужу твою любовь. В глазах Фуфелшмерца проскальзывает надежда. — Теперь-то уж мне здесь точно не место. Перри салютует злобному гению и засовывает руку в карман, привычно для Фуфела покачивая худыми бедрами и цокая невысокими устойчивыми каблучками по холодным плиткам пола. Доктор практически воет (внутренне) от бессилия и в один прыжок достигает агента Пи, крепко прижимает хрупкое тело к себе, утыкается носом в плечо и упивается этим мгновением. В следующее же — крепко получает в нос кулаком, острым локтем — в живот, ступней — в коленную чашечку. Девушка одаривает доктора безразличным на сей раз взглядом и покидает его штаб-квартиру, оставляя опустошенного Фуфелшмерца сидеть на полу в полнейшей прострации. Теперь она не вернется. В голове у злого гения уже зреет хороший план мести. Он с радостью посмотрит на заплаканное лицо Перри, когда она вдруг лишится Финеса.