Знаешь ли ты?

      — Могу я ненавидеть тебя?       — Уж не знаю, можешь ли.       — Смею ли я?       — Не задавай глупых вопросов.       — И всё же?       — Тебе вовсе необязательно просить разрешения на подобные чувства.       Шедоу продолжал буравить Соника взглядом настойчивым, но в то же время довольно отстранённым — Совершенная Форма Жизни опять искал одному ему ведомый смысл, причём взявшись за дело явно не с того конца. На сей раз объектом туманных рассуждений парня стал Соник — вопрос соперничества с разбавленным оттенком то ли вражды, то ли дружбы ненастным колокольчиком звенел у Шедоу в голове, наряду со странными, почти что фантасмагоричными голосами, требующими обратить внимание на мрачность и тленность земного бытия. Тем не менее, глядя на синюю копну немного спутанных волос, Шедоу предавался сомнениям, можно ли ненавидеть человека целиком, да и существует ли на Земле хоть кто-нибудь, заслуживающий абсолютной неприязни.       А ведь такая особь и вправду была, здесь, на неспешно движущейся голубой планете, и сейчас она, с потемневшими от досады алыми метками, пыталась отогнать мысли о собственной изолированности и принадлежности к отбросам общества. Понятие совершенства для Шедоу становилось всё призрачнее с каждой секундой, проводимой среди людей, отчего ему не раз приходила в голову идея телепортироваться обратно в ARK и прослыть отшельником остаток своей жизни.       Только вот никакого остатка не было. Шедоу нередко приходилось валяться в луже собственной крови, ожидая страшной кончины, которую уже покойные сотрудники космической колонии не забыли уведомить о физических особенностях своего творения и с надменной горделивостью попросили оставить его в покое. Госпожа Смерть, обычно неприступная и нетерпеливая, изящным движением костлявой руки переплавила лезвие своей косы, унёсшей не одну порочную жизнь, и выковала браслеты-оковы для столь несовершенного Совершенства. Разумеется, Джеральд окрестил этот подарок званием куда более нейтральным, дабы не сеять в хрупком сознании «отпрыска» лишние семена забот и сомнений, терзавших Шедоу всю его жизнь, — и вот миру предстал паренёк с кольцами-ограничителями, автоматически обручившими его с самой Смертью и возложившими на него все обязанности некогда прелестной девушки, теперь отрывающей засохшие куски плоти с поверхности черепа. Неясно, чья именно кровь алела на её останках, но происхождение меток Шедоу не вызывало вопросов и вгоняло в тоску их обладателя.       Временами Совершенной Форме Жизни хотелось думать, что эти отметины были вовсе не следствием его родства с нечистью, а некой защитой (быть может, даже благословением) самого Хаоса, волею которого рассудок Шедоу всё ещё пребывал на положенном ему месте. Иногда, в те редкие часы, когда пелена, целиком состоящая из размытых пятен, слегка меркла, а реактивные ботинки излучали гораздо меньшее количество энергии Хаоса, юноша мог увидеть себя со стороны повсюду — те же люди, лениво снующие в поисках своего счастья, такие же неопределённые, ветреные и застрявшие в паутине собственного разума. Однако стоило взору Шедоу встретиться с другим, пускай и похожим — ему быстро и невербально напоминали о том, что он отребье, жуткое и опасное. Люди всегда боялись молчания, ведь ему свойственно прятать в себе намерения хозяина, а для человека нет вещи хуже неизвестности. На этот факт накладывала немалый отпечаток и сила Шедоу, неизмеримая и плохо поддающаяся манипуляции.       Непрошеная, но дерзкая мысль часто имела привычку закрадываться в потайные коморки души черноволосого парня — но ведь и другие располагают силой! Почему же именно ему выпала честь быть джокером-дьяволом, оружием в руках любого, имеющего маломальскую власть? Шедоу не знал. Не знал и не понимал, хотя в действительности от него ускользало понимание даже самых элементарных вещей, часто принимаемых людьми как само собой разумеющееся.       Но имелся человек, чьи способности были идентичны способностям Шедоу, однако не вызывали такой бурной реакции со стороны человечества и даже поощрялись. И этот человек сейчас сидел в нескольких метрах от Совершенной Формы Жизни, ожидая вердикта касательно того, будет ли ненависть между ними официальной, или же парень повременит с выводами. Шедоу не был уверен, что именно он испытывал к Сонику: иногда это могла быть даже симпатия, вызванная неожиданно разлитым безоблачным небом в его волосах, но чаще всего приходила обида — за то, что Синяя Вспышка, в отличие от Чёрной, счастлив, самодостаточен, силён духом и, в конце концов, смертен.       — Мы всё-таки не похожи, — тихо произнёс Шедоу, чей струящийся голос внезапно лишился присущей ему вкрадчивости и словно бы исчез в свете уличного фонаря, разделявшего двух парней.       — Ни за что не поверю, что ты пялился на меня всё это время только для того, чтобы найти отличия, — в глазах Соника, подпиравшего лицо рукой, появился — и тут же сгинул — крохотный игривый огонёк. — Хотя… Скорее всего, ты прав, — в голосе парня теперь уже отчётливо слышалась горечь, а улыбка стала уж очень отчаянной.       — Ты знаешь, какова разница между нами? — взгляд рубиновых глаз вонзился в собеседника не хуже Хаос Копья.       — Если ты не о внешности, тогда мой ответ — нет, — Соник опустил глаза, понимая, что мнимое подобие божества сейчас озвучит список причин, по которым не станет водиться с кем-либо в виду отсутствия его собственных качеств у окружающих. Кто-то, не являющийся совершенным даже на йоту, — не похож на Шедоу — значит, хуже него — а значит, дальнейшие отношения априори невозможны.       — Я контролирую скорость, — голос Шедоу стал ещё тише и глубже, — в то время, как она правит тобой.       Соник не сдержал смешка, за которым последовал облегчённый вздох. А вот Совершенная Форма Жизни изо всех сил старался не показать своего раздражения, вызванного такой беспечной реакцией синеволосого парня, и продолжал выжидающе вглядываться в изумрудные глаза. Некоторое время подростки продолжали диалог, но уже без слов — и всё же, каждый в точности знал, какое продолжение последует.       — А хочешь, я скажу тебе, в чём мы одинаковы? — Соник поднялся с явным намерением загадочно скрыться после высказанной фразы. Шедоу приподнял брови в невольном удивлении, а в глазах, на радужке которых отпечаталась некогда пролитая кровь, забрезжила едва уловимая надежда.       — Наши ноги могут унести нас куда угодно — кроме счастливого будущего.       Пронзительный свист — и Синяя Вспышка в очередной раз оправдал свою кличку. Шедоу ещё долго следил за рассеивающейся пылью, словно она вот-вот должна была принять образ Соника и забрать свои слова назад. Но, увы, Совершенная Форма Жизни так и остался сидеть с широко распахнутыми глазами, покрасневшими уже окончательно.