The Hyperborean One

0-1 - Климов, - тихо позвала Кэрри. - Ммм?.. - Пойдём внутрь?.. - А что? - Холодно. Он провёл мокрой рукой по волосам, взъерошив их, и прикрыл балконное окно. Кэрри сидела всё в той же позе, недвижимая и похожая на несчастного воробья, - собравшаяся в комок, с печально-колючими глазами. - Извини, - сказал Климов. - Хочешь чаю? Она кивнула и, аккуратно высунув ноги из-под пледа, всунула их в махровые тапочки. Климов внезапно вздрогнул - и понял, что промёрз до костей. Он то ли не чувствовал, то ли просто не задумывался над этим, но сейчас холод ворвался в него изнутри и снаружи одновременно, резко и безапелляционно. - И я, пожалуй, тоже выпью, - улыбнулся он. Родителей Климова не было в городе. Они сказали, что старые друзья позвали их на вечеринку, от которой невозможно отказаться, но сам он подозревал, что они просто хотели в спокойной обстановке обсудить, как быть дальше. Без него, естественно. Грустнее всего было от того, что Климов осознавал: на их месте он сделал бы точно то же самое. - Как твои родители? - спросила Кэрри, входя в кухню. Плед она взяла с собой и, добравшись до стула, уселась на него в той же позе. - А как насчёт меня? - А что ты? Ты Климов, прирождённый саппорт. Суисайд, деточка! - она кривовато улыбнулась. - Да у тебя же в крови мазохизм, за тебя я вообще не беспокоюсь. Климов, наливая чай спиной к Кэрри, улыбался. Он понимал, что так бестолково она пытается поддержать его, и был благодарен ей за это. - Думаю, они в растерянности. Да и я тоже, если честно. Ситуация, согласись, странная. Вроде как паниковать поводов нет, но и оставаться совершенно спокойным невозможно. - И каково это? - Это… раздражает. Как будто грызёт где-то внутри понемногу, понимаешь? Вроде яда, который убить не сможет, но здоровья отнимет прилично, и ничего ты с ним не поделаешь. Он поставил перед ней чашку с чаем и сел напротив. Некоторое время они пили молча. Тепло разливалось по телу нехотя, но уверенно, и Климов, сквозь короткие судороги и мурашки, понимал, что оживает. - Поиграем во что-нибудь? - предложил он неожиданно даже для самого себя. - Во что? - удивилась Кэрри. - Есть одна игра, - внезапно сообразил Климов. - Отлично подходит для моего случая. Называется “Виселица”. - Твой пессимизм радует меня почти так же, как горячий чай, - Кэрри попыталась улыбнуться. - Тащи бумагу. 6. Мама встретила Климова у порога. - Привет! - Привет. Как посидели? - Как всегда, отлично! Нездоровая пища и бессмысленное и беспощадное веселье - всё как мы любим! - Я рада. Звонили из школы, Дима. - И..? - Хотят тебя видеть. - В смысле? - не понял Климов. - Просили тебя явиться сразу, как придёшь домой. - Но сейчас же… девять часов вечера? Климов начал понимать, что происходит, и это ему совсем не нравилось. - Да. Просили тебе не звонить и отправить тебя в школу вечером. “Когда никто не увидит, что я туда вхожу. Очень интересно”. Климов вздохнул и снова открыл дверь. - Дима?.. - Да? - Ты ничего не хочешь мне сказать?.. - Нет, - Климов покачал головой и вышел, прикрыв за собой дверь. Мама закрыла её изнутри. Он дошёл до лифта и накинул на голову капюшон - как-то машинально, не задумываясь. Затем медленно снял его. “Что, блядь, происходит?!” На улице уже темнело. Сургут погружался в мутные сумерки, то и дело разбавляемые неясными возгласами и выкриками, резкими звуками тормозящих шин, вырывающихся из одичавших машин басов и разбивающегося стекла. Климов шёл медленно и самым долгим путём, который смог придумать. Его школа, к сожалению, была близко к дому. “Всё указывает на то, что меня вызвали из-за теста. Но я не мутант. Но меня вызвали” Чем дольше Климов пытался хоть что-то понять, тем отчётливее понимал, что ничего не понимает. Он вздохнул и свернул на дорогу, которая привела его к школе через пару сотен метров. Бояринцев сидел на крыльце прямо в белом халате и курил, созерцая носки своих чёрных ботинок. Судя по количеству валявшихся рядом с ним бычков, сидел и курил он уже давно. - Э-э… здравствуйте, - сказал Климов. - Дима? - учёный поднял голову. - В смысле, Дмитрий Константинович Климов? Климов кивнул. - Пойдём, - Бояринцев встал и, затушив полсигареты о ступеньку, решительно поднялся и направился в здание. - Извини, что вытащили тебя так поздно, - произнёс он через плечо. - Но по-другому, похоже, никак. “Ну офигеть теперь”, - он молча пошёл за учёным, и настроение его становилось хуже с каждым шагом. - А чай у вас есть? - спросил Климов. - Это меньшее, что я могу тебе предложить, - рассеянно ответил Бояринцев. Юноша мысленно выругался. 7. Они молча пришли в спортзал. Половина ламп была выключена, и пространство было наполнено мутно-жёлтым светом. В этом полумраке шаги отдавались тяжёлым эхом, а кабинки с тестирующей аппаратурой, светлые и пластиковые, казались едва ли не зловещими. Бояринцев, остановившись перед самой дальней, недовольно помотал головой. - Знаешь, где тут свет включается? У меня от такого света глаза болят. Дима молча развернулся и побрёл к выключателям. Лампы затрещали, и в зале немного посветлело. Небо, заглядывавшее в зал через окна на потолке, стало казаться почти чёрным. - Так намного лучше, - сказал учёный, удовлетворённо кивнул и шагнул в кабинку. “Цирк какой-то. Почему сразу не сказать мне, в чём дело?” Климов сделал несколько шагов - и замер. “Но к чему мне нужно быть готовым? Что он хочет мне сказать? Что он может мне сказать? Я знаю, что я не мутант, но он позвал сюда меня одного. И он изучает мутантов. Ни фига не понимаю. Буду всё отрицать”. Бояринцев сидел за партой, закинув ногу на ногу, и держал в руках чашку. Рядом лежала пачка сигарет с единственной сигаретой внутри. На соседней парте находились ноутбук и аппарат по определению Икс-гена - коробка размером с принтер. На передней панели красовались две круглые лампочки, чуть ниже них был лоток для приёма образцов крови. Перед первой партой стоял ещё один стул, на который Климов, не дожидаясь приглашения, сел. - Так вот, - сказал Бояринцев и замолчал. Климов приподнял брови. Учёный поставил чашку на парту, побарабанил по столешнице пальцами и скрестил руки на груди. - Вы хотели мне что-то сказать? - предположил Климов. - Да, - ответил Бояринцев и снова замолчал. Юноша решил поддержать учёного и тоже побарабанил пальцами по столу. Бояринцев неожиданно поддержал начинание, и несколько секунд они вместе выстукивали незатейливую мелодию. Ситуация начинала становиться абсурдной. - Так, может... - Это всё наёб, - взгляд тёмных глаз учёного был тяжёл и мрачен. - Что? - не понял Климов. - Обман, - пояснил Бояринцев. - Представление. Фальшивка. - Что именно? - яснее после объяснений учёного не стало. - Лампочки, - кандидат в доктора наук презрительно скривился. - Что вы имеете в виду? - Климов начал догадываться, о чём речь, но должен был удостовериться: слишком невероятным казалось предположение. - Всегда загорается зелёная. Вне зависимости от того, мутант ты или нет. Настоящий результат распечатывается с другой стороны и дублируется в ноутбуке. - То есть вы хотите сказать, что все подростки уходят из кабинок счастливыми, а потом им звонят домой… Климов не договорил. - Лампочка должна была быть синей, да? - он не узнал свой голос: прозвучало что-то скрипуче-мерзкое. Бояринцев неожиданно улыбнулся, и было в этой улыбке что-то неуловимо зловещее. - Нет, - коротко ответил он. 8. - То есть как? - не понял Климов. Его глаза расширились, а голос вернулся к нормальному тембру, - только, возможно, стал чуть более резким. - Э-э-э… - Бояринцев почесал затылок. - В смысле, я вижу не очень много вариантов, - пояснил Климов. - Либо зелёная, либо синяя. Или и тут нам не всё говорят? В голове у юноши за мгновение появилось и исчезло несколько фантастических теорий заговоров, но происходящее было слишком важным, чтобы отвлекаться. - Да нет, всё так, - уверенность из голоса учёного пропала совсем, и это обязательно удивило бы Климова, если бы ситуация ни была так удивительна сама по себе. - Просто… короче, давай я просто тебе покажу. Он встал и, сделав шаг к соседней парте, открыл крышку аппарата для определения Икс-гена. Оттуда Бояринцев извлёк пачку аккуратных листочков. - Держи. - Что это? - Результаты исследования вашей школы. - А это разве не… э-э-э… личная информация? - на всякий случай спросил Климов. - Пфф, - Бояринцев легкомысленно отмахнулся и уселся обратно на стул. - Всё равно там у всех одно и то же. Содержимое листочков, действительно, не блистало разнообразием. Там была простая табличка с двумя строками: “Имя” и “Икс-ген”. Имена Климову были неинтересны, а во второй строке у всех значилось “Отрицательно”. - Ну и? - Дима по-прежнему не понимал, что происходит. - Давай сюда палец. Думаю, без демонстрации не обойтись. Климов на всякий случай, просто машинально, закатал рукав. Бояринцев достал из нагрудного кармана запаянный пакетик с маленьким прибором для взятия крови, а из заднего кармана - пузырёк со спиртом. - А ватка? - возмутился Климов, когда Бояринцев, взяв кровь, направился к аппарату. Учёный обернулся и кинул на Диму короткий, но весьма красноречивый взгляд. Проба крови с лёгким шелестом въехала в аппарат, и он тихо зажужжал. Через минуту загорелась зелёная лампочка, и Бояринцев поприветствовал это явление брезгливым хмыканьем. - А теперь подойди к аппарату, - скомандовал учёный. - Открой крышку и смотри. Климов повиновался. Из отверстия неторопливо и бесшумно появился листочек, по виду идентичный тем, что Климов изучал чуть раньше. Разница оказалась в содержании: в верхнем поле было “Неизвестно”, а нижнее - пустовало. - У меня один вопрос, - задумчиво проговорил Дима, повернувшись к Бояринцеву. - Почему я “Неизвестно”, а не “Дима Климов”? - Вводить было лень, - учёный пожал плечами. - Это же ноутбук включать надо. - Ага, - Климов кивнул и, прикрыв крышку аппарата, вернулся на стул. - Ага, - согласился Бояринцев. 9. Они опять молчали. - Ты, наверное, хочешь знать, что означает пустое поле Икс-гена, - Бояринцев заговорил через пару минут, которые он сам заполнил созерцанием пачки сигарет, а Климов - попытками ни о чём не думать. - Хочу, - кивнул Дима. - И я хочу, - Бояринцев кивнул в ответ. - Вы издеваетесь. - Ничуть. Это первый такой случай в российской практике и, насколько мне известно, в мировой тоже. - Первый. - Первый. Климов почувствовал желание истерично захихикать, но сдержался. Всё перевернулось и смешалось, мысли никак не могли понять, тысячи их, миллионы или нисколько; сердце, казалось, не билось, а дрожало. Климову стало дурно. - Вы обещали мне чай, - произнёс он глухо. - Точно! - спохватился Бояринцев. Судя по его виду, необходимость в крепком чае была написана у Климова на лице крупными буквами, очевидно, мутно-зелёного цвета. - Сейчас принесу. - Покрепче, - Климов на всякий случай решил уточнить. Учёный коротко кивнул и вышел. Когда он вернулся, Климов сидел на полу, прислонившись спиной к стенке кабинки и вытянув перед собой ноги. Бояринцев, ни слова не говоря, протянул ему гранёный стакан с чаем и алюминиевой ложкой. - Две ложки сахара, - уточнил он. Климов кивнул и начал размеренно помешивать чай, не касаясь ложкой стенок стакана. Бояринцев сел на свой стул и занялся тем же самым, ужасающе гремя алюминием по стеклу. - Ты как? - спросил он, наконец. Климов сделал большой глоток и честно ответил: - Не знаю. - А я не знаю, что делать, - признался учёный. Климов посмотрел наверх. Квадрат вечернего неба в странном окне на потолке сиял чернотой, спокойной и отрешённой. Мутный свет зала как будто вертелся вокруг, не решаясь разбавлять эту красоту, и потому всё, что внутри, начинало казаться искусственным и нелепым, а всё, что снаружи - настоящим, и Климов уже почти чувствовал, что на самом деле так оно и есть. - А какие у вас есть варианты? - спросил он. - Я вижу три варианта, - учёный ответил мгновенно и тоном человека, который думал над проблемой долго и всерьёз. - Первый - подделать результаты. Аппарат не показал у тебя наличия Икс-гена - следовательно, ты не мутант. - Логично, - Климов слабо улыбнулся. - Второй вариант - доложить в РАН, откуда информация пойдёт в Отдел. - Отдел? - Отдел ФСБ по контролю за мутантами. О его наличии в правительстве говорить не принято, но он есть. - И что они сделают? - Заберут тебя и будут исследовать, - Бояринцев мрачно усмехнулся. - Сомневаюсь, что твоей жизни будет что-то угрожать, но приятного всё равно мало. Климов кивнул. Его стакан опустел уже почти наполовину, и зелёный цвет с лица, по ощущениям, начал пропадать. - А третий вариант? - Самый… рискованный, - Бояринцев посмотрел Диме в глаза. - Связаться с теми, кто может выяснить, что с тобой, не подвергая опасности твоё здоровье. - Вообще-то, это звучит как наименее рискованный вариант, - заметил Климов. - Это было бы так, если бы люди, о которых я говорю, не были американцами. И мутантами. Климов поперхнулся. - Что?! - Есть такой человек - Чарльз Ксавье. Он известный гуманист и руководитель крупного исследовательского центра… - И телепат, - перебил Климов. - Да, я слышал о нём. Лысый дядька в инвалидном кресле, который выглядит как внебрачный сын Хитмэна и Мартина Лютера Кинга. - Причём тут Кинг? - не понял Бояринцев. - Неважно, - отрезал Климов. - Вопрос в другом: почему вы рассматриваете вариант с обращением за помощью к американскому мутанту? - Потому что он отнесётся к тебе как к человеку, а не как к объекту для исследований, - ответил Бояринцев и залпом выпил оставшиеся полстакана. 10. Мама скорее обрадовалась, чем нет. На условной шкале в её голове “Отсутствие результата” явно стояло выше, чем “Мутант”. Её вздох облегчения было слышно, наверное, даже на Юпитере, но Климову это позитивных эмоций ничуть не добавило. “Неужели она так боялась? Значит ли это, что она так боится мутантов? И… значит ли это, что она боялась бы меня, будь я им?” На следующее утро школа гудела. Кто-то, естественно, пустил слух о синей лампочке, загоревшейся у кого-то из учеников, и все перебирали кандидатуры на роль мутанта, останавливая свой выбор, естественно, на изгоях и отщепенцах. Климову слушать это было противно вдвойне: он-то точно знал, что мутантов в школе нет. Горыныч сиял, Шелест был мрачен, - Дима был уверен, что он мечтал оказаться по меньшей мере телекинетиком, а лучше - бессмертным, - а Альметьева и вовсе была откровенно зла. Она поймала его после уроков по дороге в гардероб. - Климов, что ты делал в школе вчера поздно вечером? Дима растерялся. - Тебя вызывал этот учёный, да? Дар речи ещё не вернулся, так что этот вопрос Климов проигнорировал тоже. - Климов, ты мутант? - Нет, - Климов, наконец, услышал вопрос, на который мог дать внятный ответ. - Но почему тогда ты там был? - упорствовала Ника. - А ты? - Климов пошёл в контратаку. - Мимо проходила, - Альметьева равнодушно пожала плечами и, подойдя к Диме почти вплотную, прошептала уже совсем иным тоном: - Если не расскажешь правду, вся школа будет знать. Было в её голосе что-то пугающее. - Ладно, - вздохнув, произнёс Климов. - Только не здесь. Пойдём куда-нибудь, где никто не услышит. “Думаю, у меня нет выбора. Её никто не любит, да и она тоже не очень дружелюбна, так что сама по себе едва ли расскажет. А вот сделать это назло очень даже может. Но я всё ещё не представляю, зачем… что она делала возле школы? Не могла же она раскусить обман с лампочками?! Или могла?” Они дошли до пятачка, который заканчивался кабинетом Труда и, следовательно, всегда был безлюден. “Но даже если раскусила, зачем… нет, не так. Почему это так важно для неё?..” - Климов, - она прервала его размышления вкрадчиво и, показалось, немного грустно. - Ты же расскажешь мне правду? - Да, - он снова вздохнул. - В общем, моя проба не дала результата. - То есть как? - не поняла Альметьева. - Какая загорелась лампочка? Климов понял, что должен очень быстро принять очень важное решение, и осознал, что оно пришло само - и мгновенно. Это пугало, но сопротивляться желанию раскрыть тайну он не мог, да и не хотел. - Зелёная. Только это ни фига не значит. Зелёная лампочка загорается у всех. Глаза Альметьевой расширились. - Результаты в ноутбуке и на листочках, в виде “Имя-Статус”. - И у тебя там?.. - Пусто. - Мутация, которая портит электронику?.. Климов достал из кармана смартфон и демонстративно включил его. - Ты прав, - Ника, как показалось, смутилась. - Я не мутант, и ты это прекрасно знаешь. Теперь, может, расскажешь, что ты делала возле школы поздно вечером? - Расскажу, - кивнула Альметьева. - Когда получу документальное подтверждение тому, что ты не мутант. - С этим могут возникнуть проблемы, - Климов мрачно усмехнулся. - В смысле? - Этот учёный, Бояринцев, хочет подделать результаты, потому что боится, что иначе на мне будут проводить бесчеловечные опыты. - И третьей альтернативы нет? - Нет, - вздохнул Дима. - Так что я, пожалуй, выберу тот, при котором не стану подопытной крысой.