И пусть мир перевернется...

Самолюбие — скорее заносчиво, чем слепо; оно не скрывает от нас наши просчеты, однако убеждает нас в том, что просчеты эти со стороны незаметны. — Сэмюэл Джонсон

- Пап, что опять случилось? – пинком открываю массивную деревянную дверь. Возмущения отца с каждым днем становились все бессмысленнее, вот и сейчас, выслушивать его причитания особого желания не было. Нагло разместившись на кресле напротив его стола и закинув ногу на ногу, вытаскиваю руки из карманов. Отец никогда не одобрял мой внешний вид, но и изменить ничего не может. Смысл? Ведь все равно буду одеваться, как захочу. Недавно перекрасил волосы в пшеничный - глаз не отвести, глаза подвел карандашом – просто красавчик. Приталенные джинсы с многочисленными цепочками, дырками и заплатками, легкий свитер, открывающий мои ключицы и шею, побрякушки на руках и серьга в ухе – все девушки у мои ног. Что еще нужно для счастья? Вот именно, ничего. Я лучший, все принадлежит мне! Я, Чо Кюхен. Известен на весь город, как сын популярных во всей стране людей, наследник миллиардов, да и просто симпатичный молодой человек с отличным голосом. Мне уже 23, а выгляжу на 18, не больше. Сам по себе, и мне абсолютно срать на мнение окружающих. «Почему?» - подумаете вы. Да потому, что я сам создаю это мнение, сам творю будущее и исправляю прошлое, если потребуется. Всего пара купюр и все – дело в шляпе. - Кюхен, ты наследник компании и должен тут освоиться, так что я поручаю тебе работу, - Чо старший замолкает на несколько минут и ухмыляется, видя мое перекошенное лицо. – Скоро будет показ мод в нашем торговом центре. Займись этим, - президент говорил спокойно, четко проговаривая каждое слово, будто пережевывая и кладя в рот маленькому ребенку-несмышленышу. - Если хочешь, чтоб показ провалился, не буду мешать, - я уже хотел ретироваться из помещения и направиться со своими друзьями развлекаться, как услышал то, что не должен был никогда слышать, то, что повергло меня в шок. - Я лишу тебя наследства… - с долей сожаления произнес отец. – Как я могу передать компанию тому, кто умеет только тратить? Разоришь ее еще, а я этого, ой как не хочу. Наверное, придется поскорее Ару замуж выдать… - он театрально поднес указательный палец ко рту, показывая задумчивость. - Отлично, - выпалил я перед тем, как хлопнуть дверью в кабинет. Все планы испорчены, а отмазаться никак нельзя. Длинный коридор от кабинета до лифта, многочисленные повороты и тысячи людей – в этом здании жизнь кипела, рабочие усердно корпели над стопками бумаг и заносили все в компьютер. Шум. Слишком шумно, что раздражало еще больше. Все подчиняются моему отцу, доверяя семью и жизнь, а он только ими пользуется. Улыбка презрения и ненависти, каждый, до единого, марионетка в руках кукловода. Сломанные, потрепанные куклы выкидываются. Алчность… Уже в лифте телефон протяжно завибрировал, сообщая, что пришло сообщение. «Чертов день!» - крикнул на все, и так не большое, помещение, косые взгляды, в которых читалось недовольство были направлены на меня, но все молчали, прекрасно понимая, кто я. Сообщение от отца: «На ресепшене возьми план показа. Чонсу будет твоим помощником». Сверля взглядом экран, я наконец дождался прибытия на первый этаж, и первым кто покинул лифт, стал мой любимый телефон. Пролетая над головами работников, а потом, ударяясь об стену напротив, гаджет проживал последние секунды своей и так недолгой жизни. Ломал телефоны я довольно таки часто- иногда, потому что скучно, иногда, для смены номера, чтоб отец не донимал, но он всегда, непонятным для меня образом, узнавал его, а иногда, как сейчас, что-то меня до ужаса раздражало. Все просто валилось сегодня из рук, день, как и настроение, был просто испорчен. Главный вход в здание, тонированные окна, за которыми виднеется проезжая часть. Сотрудники мельтешат из одного места в другое, в своих до тошноты одинаковых и выглаженных костюмах, аккуратно завязанные галстуки, начищенные ботинки. Все как на подбор. У стойки, у которой должно быть около четырех человек, было пусто. Они все как будто издеваются, заставляя пробыть в этом отвратном помещении лишние минуты моей, до сих пор, прекрасной жизни. Вспоминаю все возможные не совсем цензурные выражения, пытаясь отвлечься. Все выводит из себя, все слишком правильно. Слишком! Громко ударяю по столу, чтоб привлечь к себе внимание. На шум сбежалась охрана, собираясь выгнать нарушителя из здания, но, поняв, что это я, отступили. Все наигранно правильно, что и нагнетало обстановку вокруг меня. Я, как белая ворона, стою в холле среди этих «правильных». Было чувство, будто настоящая жизнь обошла это место стороной, остался только этот зловещий механизм, маленькие шестеренки которого ужасно скрипели, соприкасаясь друг с другом, заставляя кричать и биться в истерике. Легкий смешок и зловещая ухмылка, вот, что увидел молодой паренек, подбегающий к ресепшену, по виду даже младше меня. Только как такого могли устроить сюда на работу? Маленькая сошка для моего отца, невзрачный пугливый. Костюм ухожен, но галстук завязан криво – жены нет. Совсем еще зеленый, долго не продержится. - Простите за задержку, - он легко улыбнулся, пытаясь не обращать внимания на мое выражение лица. Я немного приблизился к нему, смотря прямо в глаза, одной рукой провёл по шее и плечу, притягивая. – П-п-простите, но что вы делаете? - юноша немного заикался, говоря эту фразу, а после того, как почувствовал легкое дыхание на своих губах, покраснел. В его глазах виднелся страх, он боялся – именно этого я и ждал, я это до ужаса люблю. Наркоман. Не могу прожить и дня без запугивания, страх в чужих глазах опьянял меня. Медленно опускаю взгляд, смотрю на аккуратный нос, еле виднеющиеся скулы, пухленькие губки. Опускаюсь ниже – бейджик. - Ким Реук, опаздываете, - опять смотрю в глаза, нагло улыбаясь. – Симпатичный ты, - облизываю свои губы, заставляя его сглотнуть. – Я от президента, мне нужна папочка, очень важная, про показ… Мне сказали обратиться сюда, - говорю томным голосом, из-за чего он становится красным, как рак. - Вы Чо Кюхен? – новенький, мне тебя искренне жаль, куколка из дорогих и крепких материалов. - Он самый. Так можно папку? – резко отстраняюсь и делаю вид, словно ничего только что и не было: холодный взгляд, непринужденность, серьезность. – Что с вами? Что-то случилось? – безразличный взгляд. А он, в растерянности, запутался в собственных руках. Неуклюжий и наивный. Мой любимый тип, люблю с такими играть в «кошки-мышки». - Нет, ничего. Простите за задержку, подобное больше не повторится, господин Чо, - он протягивает папку, от меня не скрывается тот факт, что у него дрожат руки. Это был бы не я, если бы все так закончил, разворачиваюсь и уже собираюсь уходить, но останавливаюсь и зову паренька. - Реук-а~ Не дашь мне свой телефончик ненадолго? – быстро подхожу, приобнимая за плечи, забираю устройство и мило улыбаюсь. Парень старался скрыть свое смущение, как можно меньше смотреть в мою сторону, что получалось у него не всегда. Набираю номер друга и жду ответа. – Мими, ты где? Я сегодня занят, - лукаво смотрю на юношу, поглаживая длинными пальцами его плечико, заботливо стряхиваю пылинки с пиджака, - да старик работу дал. Не могу, Итык будет рядом… Да, я тоже ему сочувствую… До скорой встречи, - слегка ненормальный смех и сбрасываю. Нежная улыбка благодарности. - Позвонишь мне, как будет скучно – повеселимся… - приближаюсь к ушку и шепчу, медленно выдыхая, вбиваю свой номер в контакты. Не отстраняясь от лица, веду рукой вниз и кладу телефон в карман, медленно пересчитываю каждую пуговицу и подбираюсь к галстуку, поправляя. Посылав на прощание воздушный поцелуй, направляюсь к выходу. Повеселился, а теперь пора отдохнуть. Выхожу из здания, лицо обдувает «свежий» воздух: центр города, невероятное количество машин и курящих людей, которые проходят мимо. Жара. Середина июля… - Заебись денек, - итак ужасное настроение упало ещё ниже. Останавливаю такси и, расслабившись на заднем сиденье, диктую нужный адрес. – Завтра же начну… Старик, ты еще узнаешь, как меня заставлять работать… - легкая ухмылка, -ну, папаня, держись!