Новый сценарий

Гарри было весьма странно понимать, что Пэнси Паркинсон вызывала у него с каждым разом всё меньше и меньше неприязни. К моменту, когда он решился на записку, из всех чувств его терзало лишь волнение, объяснение которому он пока что не находил.   Вместо обеда сидя в туалете Плаксы Миртл и исписав уже с десяток листов, гриффиндорец не был удовлетворён своими формулировками.   Когда утверждения сменились вопросами и парень был вполне доволен написанным (и в равной степени измучанным размышлениями), его настигла ещё одна «проблема». Конечно, помимо Миртл, постоянно заглядывавшей из-за спины и каждый раз заливаясь звонким смехом и провожая взглядом «полёт» очередного скомканного листа пергамента.   Как лучше подписаться? ГП? Гарри? Поттер? Или всё вместе?   О Мерлин! Он даже к экзаменам так тщательно не готовился!     Пэнси была удивлена, когда во время обеда прямо перед ней приземлилась бумажная птичка-записка. До экзаменов оставалось чуть меньше месяца, и они с Гарри занимались дополнительно лишь раз.   Похоже, парень решил сам проявить инициативу.   Тебе будет удобно встретиться в пять часов вечера в субботу? Твои перфекционистские конспекты очень бы мне помогли.

Г. Поттер

  Губы Пэнси изогнулись в улыбке. Слизеринка тут же принялась высматривать Гарри за гриффиндорским столом. Однако его в Большом зале не оказалось.   Конечно, могла бы и сразу догадаться, что летающая от гриффиндорского стола к слизеринскому записка, весьма необычное явление, которое наверняка привлекло бы внимание.   Девушка, недолго думая, дописала чуть ниже старательно выведенных букв Гарри всего пару слов: «Встретимся в библиотеке».     Её оклик в тишине погружающегося в сон замка прозвучал неуверенно.   Гарри, закидывая на плечо сумку, в которой его ожидали для дальнейшего повторения конспекты по Зельеварению, переписанные у Паркинсон, обернулся.   И, о да, он был несказанно рад предложению слизеринки прогуляться с ней во время патруля уже только потому, что после нескольких часов изучения теории Зельеварения его мозг готов был взорваться.   Пэнси и Макмиллан патрулировали порознь, разделив между собой этажи, так что волноваться было не о чем.   Гарри всё ещё не знал, как окрестить это чувство. Оно стремительными рывками, лёгкими прыжками возвышало в нём желание общаться с Пэнси Паркинсон. Разговаривать обо всём и сразу, зашвырнув подальше азы Зельеварения и даже красивые конспекты, написанные хорошеньким почерком хорошенькой девушкой.   Гриффиндорец помыслить не мог, что столкнётся с такими эмоциями по отношению к… слизеринке? врагу? вечно задиристой девчонке?   Его всполошившийся разум, следуя всем законам подлости, не спешил «подавать к столу» темы для разговора.   Сама Пэнси тоже шла пока что в молчаливой задумчивости. Беседы о желаемой профессии казались ей уже затёртыми всеми старшекурсниками до дыр и от этого более нежелательными.   Но спустя и пять, и десять минут удручённого безмолвия она не придумала идеи получше.   Уже было повесивший нос, надежды и воодушевление, Гарри с запалом поддержал её вопрос, подогревая интерес девушки рассказом о недавней консультации и, казавшейся теперь невероятно забавной, перебранке МакГонагалл и Амбридж.   Паркинсон же, с присущим ей пламенем, высказала свои надежды и ожидания, конечно, связанные с её хобби. В её устах учение Зельеварения звучало так, что даже самому неудачливому студенту захотелось бы нырнуть с головой в тёплую воду знаний.   Было бы очевидно предположить, что слизеринка будет работать в направлении колдомедицины, однако её это особо не интересовало. Огонь в глазах Пэнси зажигался, когда она заводила разговор о Министерстве магии и Отделе по экспериментальным чарам — зародился он относительно недавно, а выглядел заманчиво и сулил весьма неплохие перспективы.   Пэнси не ошибалась, начав разговор хоть с чего-то. Ведь в процессе она частенько могла что-то вспомнить, зацепившись за совершенно другую тему, распаляя беседу словно яркое горячее пламя. Таким образом Паркинсон завела их диалог к собственному рассказу о семье и детстве, любящих и в меру строгих родителях.   Да и Гарри, чувствуя её расслабленность, не упустил возможность и припомнил многочисленные забавные случаи с Дадли и свои собственные курьёзы.   Гарри не знал насколько было поздно, однако, когда он вернулся, в гостиной не было ни души несмотря на выходной день.   Его сердце билось слишком часто, чтобы он хотел узнать в котором часу наконец лёг спать.   Было ново и странно признать вслух, что это общение им обоим приятно. Хоть Гарри и корил себя из-за того, что признал это после Паркинсон. В общении с девушками он был так же смел, как и старина Рон в отношении к паукам.   Стыд всё ещё покалывал жаром в щеках, когда Гарри забылся безмятежным сном.   ***   Как показал случай, для сближения и более дружеского отношения между Слизерином и остальными факультетами сдвигать столы в Большом зале не стоило. Стоило лишь продемонстрировать полное отсутствие неприязни между двумя враждующими факультетами на примере Блейза и Джинни. Что и сделали молодые люди в своё время.   Постепенно обстановка намного смягчилась. Выяснилось, что слизеринцы дружат не только со слизеринцами. Зелёные галстуки стали появляться за столами Пуффендуя и Когтеврана, чему были несказанно рады директор и преподаватели. А вот для Пивза это стало новым поводом для проказ, хотя основное его внимание занимала теперь Амбридж.   Блейз стал частым гостем за гриффиндорским столом, оставляя Драко и Пэнси трапезничать в одиночестве за змеиным столом. Каждый из них с завистью наблюдал за парочкой Забини-Уизли, мечтая о своём, с боязнью поделиться.     За день до первого экзамена Драко припозднился на завтрак, застав лучших друзей сидящих за столом в отдалении ото всех и бурно перешёптывающихся между собой.   — … не очень хорошая идея, Блейз.   Парочка тут же затихла, заметив приближение Драко. Парень подошёл, однако предпочёл не садиться.   — Выкладывайте, — непреклонно, как и всегда; скрестив руки на груди; со стойким выжидающим взглядом.   — И тебе доброе утро, — в унисон поприветствовали блондина Блейз и Пэнси, игнорируя его требовательность и вкладывая в слова столько укоризны, сколько могли.   Стоило отметить, что в таких «гляделках» Драко Малфою равных не было — он мог хоть весь день простоять над тобой, добиваясь въедливым взглядом нужного эффекта или цели. И в данный момент все трое это понимали.   — Мы обсуждали твой день рождения, Драко, — наконец сдалась Пэнси, хоть голос её и не утратил упрёка.   — Джинни однозначно будет присутствовать, — продолжил Блейз. — Но я ещё подумываю пригласить Грейнджер, — хитрый, с явным намёком, взгляд парня был направлен на Драко.   Забини не пришлось долго ждать реакции друга, чьи щёки тут же покрылись алыми пятнами неловкости. Но блондин тут же сориентировался.   — Ещё чего! Ты бы ещё Поттера пригласил, а с ним и «почтенного короля» в придачу!   — Кстати о Поттере, — лицо Блейза снова загорелось лисьим ехидством. — Мне тут Джинни недавно кое-что поведала…   Парень был прерван чрезмерно громким шиканьем жутко покрасневшей Пэнси. И Малфою, и Забини досталось по несколько болезненных шлепков по плечу, а затем они были насильно увлечены девушкой в пока ещё безлюдный холл.   — А может ты не будешь разбалтывать всей школе чужие секреты, Блейз? — зло зашипела Пэнси.   — Мне кажется, — театрально заговорческим тоном начал Забини, — что нам троим будет намного проще и комфортнее, если между нами не будет такого рода тайн.   Слизеринец хоть и вёл себя расслабленно и непринуждённо, в своих словах и суждениях был серьёзен.   — Ты не узнаешь никаких грязных подробностей, Забини, — вам может показаться, что Драко не поддержал идею друга, — потому что их нет. Она встречается с Роном Уизли. А дружеское общение, — он намеренно сделал паузу, якобы прочищая горло, — насколько я осведомлён, не воспрещено. И уж точно никому не повредит.   — Разве что её отношениям с Рональдом, — хмыкнул Забини.   Эта тема была закрыта общим молчанием. Блейз выглядел донельзя довольным ходом событий, а всё ещё пунцовая Пэнси вперилась ошеломлённым взглядом в Драко.   — Я так понимаю, нас всех потянуло на представителей Гриффиндора? — разобличающий взгляд Блейза теперь был всецело обращён к Пэнси.   — Я просто помогаю ему с Зельеварением… А обычное, нормальное общение — приятное дополнение…   — Да ты по уши влюблена в «Избранного»! — Драко присвистнул от удивления. Но ему ли осуждать?   Их разговор был окончен агрессивным шиканьем Паркинсон, её окончательным смущением и первыми студентами, покидающими Большой зал.   — Блейз, попытка отвлечь моё внимание блестящая, но что там с моим днём рождения? — троица уже была на полпути к озеру. — Это ведь как раз перед экзаменом по ЗОТИ.   — Дружище, кажется, общение с Грейнджер тебе всё же не идёт на пользу — становишься занудой. У меня есть отличный план, следуя которому мы и теорию повторим, и практику подтянем, и повеселимся… — Блейз светился предвкушением словно новенький галеон.   — О нет… — обречённо-страдальчески простонала Пэнси, опасаясь сюрпризов друга.   ***   Хоть и с внушительным количеством алкоголя, и с громкой музыкой Выручай-комната сейчас напоминала кокон, в котором каждый присутствующий, каждая вещь, каждая пылинка были наполнены неловкостью. Бетти была слегка взволнована, но в целом испытывала радость в ожидании предстоящего. — Гермиона Грейнджер!   Девушка вошла в кабинет, делая глубокий вдох и мысленно себя успокаивая.   С заклятием Депульсо она разобралась довольно легко и от экзаменатора не услышала ни единого упрёка.   Но ведь одним простым заклинанием защиты дело не ограничилось. По её коже пробежал холодок, когда перед ней с помощью левитации опустили большой старый сундук.   — И напоследок, мисс Грейнджер, будьте добры продемонстрировать заклинание Ридикулус.   Сундук распахнулся, а Бетти невольно отступила назад, думая какая же из её тайн и опасений сейчас раскроется. Перед её взором постепенно возник — кто бы мог подумать! — её рабочий стол в фирме Марка Робинсона.   Но что бы такое придумать?   Спустя минуты полторы морального настроя и вспоминания некоторых подробностей из книги Бетти проделала нехитрое движение палочкой, произнося заклятие.   По меньшей мере дюжина шумных фламинго пришли на замену боггарта мисс Джонсон и рассыпались на множество искорок с первым смешком её экзаменатора.     Драко и сам боялся представить, что сделает с Блейзом, когда весь этот кошмар закончится абсолютным провалом. Он не подумал даже, что Забини всё же воплотит свой безумный план целиком и полностью. Вот он-то вместе с Джинни, в отличие от остальных, выглядел совершенно непринуждённо. Теперь стоило только надеяться, что никто не сболтнёт ничего лишнего. Чего хотелось меньше всего, так это скандала в день рождения. — Драко Малфой!   За что и стоило поблагодарить Блейза, так это за зелье от похмелья. Драко с совершенно ясной головой написал экзамен утром, а теперь вполне сносно демонстрировал защитные чары.     Когда Блейз говорил про свой «план», это уже сулило неладное.   Когда он же отказался от её помощи в подготовке вечеринки, всё стало ещё хуже.   Пэнси поняла как сильно ошибалась и что волновалась недостаточно, когда оказалась в Выручай-комнате вместе с Золотым трио.   «Приведите пример чар, превращающих предмет в камень — формула, описание движение палочки и цвет.»   Она определённо чувствовала себя увереннее на письменном экзамене после вчерашнего повторения материала.   «Приведите наиболее полное описание, включая историю происхождения, обезоруживающего заклинания.»   Это задание вызвало у Пэнси улыбку, а выражение лица приобрело оттенок мечтательности.     Гарри Поттер на дне рождения Драко Малфоя.   Звучит как глупая и, по меньшей мере, жестокая шутка.   Но вот он здесь. По приглашению Джинни и Блейза. Пьёт уже вторую стопку огневиски. Правила просты — чем вернее и точнее ответ, тем крепче выпивка.   — Пэнси, — звонкий голос Джинни, что выполняла роль ведущей и под присмотром брата пила лишь Сливочное пиво, вновь раздался в помещении, — теперь твоя очередь! Обезоруживающее заклинание — поподробнее о нём и ждём применение на практике! Гарри наблюдает как слизеринка уверенно отчеканивает теорию и через пару минут замолкает, в замешательстве застывая — на чём или ком практиковаться? Напротив девушки возникает стол с несколькими небольшими подушками. Взмах руки расчерчивает воздух необходимым движением. — Экспелиармус, — спокойно и решительно. Ничего не происходит. Даже красная вспышка не появляется. — Гарри, — голос Джинни выводит парня из раздумий, — ты, как истинный знаток этого заклинания, не окажешь ли Пэнси любезность и не поможешь ли ей с исполнением? Рон, выказывая скептицизм, громко хмыкнул, чем привлёк внимание сестры и оказался следующим «экзаменуемым».   Рон, с его корявыми ответами, остался где-то на заднем плане, кода Гарри взял руку Пэнси в свою. Небольшой изгиб, затем — виток. Ещё раз и ещё раз. Чтобы она получше запомнила, а не чтобы продлить приятное прикосновение. — Пробуй сама, — с этими словами гриффиндорец убирает со стола лишние подушки, оставляя только одну. — Экспелиармус! — она не привыкла терять твёрдость мысли и действия после поражений. Красный луч ударяет по подушечке и та мгновенно отлетает на другой конец комнаты, будто с огромной силой её швырнул кто-то невидимый. — Кажется, у нас получается неплохой бартер, — тихо говорит ей Гарри, подходя совсем близко. В это время Рон, под всеобщий смех, понижает градус Сливочным пивом за неверный ответ. Даже без зелья от похмелья, он бы сдал ЗОТИ. Оставалось только довольно наблюдать за кислой физиономией Амбридж, когда он блестяще продемонстрировал Щитовые чары и даже небольшую прихоть экзаменатора — вызов Патронуса.   После весёлой и насыщенной ночи он был странным образом окрылён лёгкостью и, кажется, счастьем. Во что ему, может, и с некой нерешительностью, пришлось поверить и признаться себе.   Рон не успел сказать ни единого слова отказа и возражения. Джинни умела убеждать и говорить с той же непреклонностью, что и их мать. Сестра быстро, доходчиво и ясно объяснила, что пойдёт на день рождения к Драко Малфою и, конечно же, приглашает его, дабы он не волновался и не устраивал потом глупых сцен. А так как девушка понимала, что брату будет неуютно одному в такой компании, то Гарри и Гермиона также были приглашены.   Именно такой речи был удостоен Рон Уизли без права на какой-либо ответ, кроме задумчивого кивка.   Несмотря на всё его недоверие к затеям Джинни и Забини, Рону не составило особых трудностей написать утром экзамен, а после — и сдать практику.     Блейз и Джинни вели себя настолько расслабленно, насколько это вообще возможно в окружении стольких противоречивых людей. Будто бы это совсем не странно. Когда Поттер спокойно и дружелюбно помогал Пэнси. Когда Гермиона благодаря множеству правильных ответов опьянела и начала поднимать каждую стопку огневиски за именинника. Когда Драко сначала увлечённо наблюдал за Грейнджер, а потом — бросал настороженный взгляд на Рона Уизли. Блейз старался не поддаваться беспокойству и болтовне Джинни по поводу его же экзаменов.   Он был наиболее силён в практике. Даже незнакомые заклинания давались ему на отлично после краткого их изучения.   Слизеринцу определённо пригодился тот материал, который он выбирал и выписывал, составляя карточки с вопросами-ответами для Джинни.   Да, корпя над вопросами по ЗОТИ утром, ему пришлось постараться выудить информацию из памяти. Однако на практике он показал очень хороший результат.   ***   Оказавшись в тёмно-синем вихре, Гермиона не могла вымолвить и слова. Почему так кружится голова ей было вполне понятно. А вот почему она держит Гарри за руку?   Где она?   Она привыкла влипать вместе с Гарри и Роном во всякие передряги, но почему сейчас с ними были Невилл, Джинни и… кажется, эту девочку зовут Полумна?   — Нам не понадобится уходить отсюда, пока мы не найдём Сириуса… — голос Гарри вывел её из тревожного ступора и заставил работать  мозг на реальность, не закрываясь в себе, как она уже привыкла.   — Куда теперь, Гарри? — Рон озвучил общее любопытство.   Ответ Гарри принудил Гермиону с лихорадочным темпом гонять мысли из одного закоулка памяти в другой.   Коридоры, лифт, множество дверей… Она даже мысленно не решалась произнести свою догадку, ожидая подтверждения.   «Но лучше же, конечно, опровержения…» — так же про себя добавила гриффиндорка.   Войдя вслед за Гарри в комнату, Гермиона даже не сощурилась от яркого света. Она с первого мгновения оказалась в некоем трансе, медленно и завороженно следуя в центр комнаты, к огромному подобию аквариума. В тёмно-зелёной жидкости, создавая чарующий контраст, плавало что-то издалека напоминающее огромные жемчужины. Посмотреть бы поближе…   — Вододышащие личинки! — восторженный голос Полумны привлёк внимание Грейнджер. — Папа говорил, что в Министерстве выращивают…   — Нет, — вот оно. Подтверждение. Которого она опасалась. Министерство магии. Каким образом они здесь оказались? И это определённо обескураживало. Это уже совсем другой уровень. Данная ситуация казалась ей совершенно невероятной. Гермиона постаралась совладать с внутренней паникой и растерянностью. — Это мозги, — девушка склонилась над аквариумом, внимательно всматриваясь.   Гермионе стоило некоторых усилий оторваться от созерцания плавающих мозгов и пойти вслед за Гарри и остальными обратно, в тёмную комнату с дверьми.   Внезапная мысленная вспышка озарила её, когда комнату последней покидала Полумна.   — Стойте! Их нужно помечать, чтобы не запутаться и не терять время. Флагрейт! — Гермиона взмахнула палочкой, произнося заклинание. Прежде чем дверь закрылась, на ней появился огненный крест.   За второй дверью оказалась большая слабо освещённая комната. Она вызывала странные чувства, которые нельзя было назвать положительными. Опасение. Страх. Ощущение чего-то потустороннего. Мрачного. Будто ночью на кладбище.   Пол комнаты спускался вниз ступенями, образуя огромную каменную яму. На дне ямы была такая же платформа и каменная арка.   Арка выглядела зловеще. Но на Гарри и Полумну она производила явно другой эффект. Они зачарованно, прямо как она сама в предыдущей комнате, приближались к арке.   Они явно были не там, где нужно. Но Гарри совсем не спешил. Разве не нужно было найти Сириуса?   Конечно, Гермиону Грейнджер терзало множество вопросов, а догадки были одна сумасшедшее другой, но это она решила приберечь до более спокойной обстановки. Когда всё закончится. Сейчас точно было не подходящее время упоминать о своём незнании, непонимании происходящего.   Гарри и Полумну удалось увести из комнаты с огромным усилием. Это почему-то разозлило гриффиндорку больше, чем ожидалось от ситуации.   Третья дверь и вовсе оказалась заперта — она не поддалась ни ножу Гарри, ни заклинаниям.   Что насторожило Гермиону ещё больше, так это то, что некоторые слова вырывались у неё помимо воли, и говорила она к тому же о тех вещах, о которых и знать не могла.   Четвёртая попытка, ко всеобщему облегчению, была верной. Конечно, это была лишь небольшая передышка. Вскоре накал только возрос.   Прошло не более десяти напряжённых минут, прежде чем компания студентов спешно дошла до девяносто седьмого ряда.   Пока Гарри в смятении старался найти Сириуса или по крайней мере придумать объяснение тому, почему крёстного здесь нет, Гермиона почувствовала, что именно она должна сказать ему это.   — Я… я не думаю, что Сириус здесь, — с каждым годом становилось всё труднее огорчать друзей разочаровывающей правдой.   Все с досадой наблюдали за меняющимся в лице Гарри, за тем, как друг с безумной надеждой, граничащей с отчаянием, начал метаться между рядами.   Находка Рона была очень кстати, дабы переключить внимание Гарри и хоть немного утихомирить.   Предостережения остальных, которых разом одолело необъяснимое волнение, лишь укрепили желание Гарри взять в руку пыльный шарик с пророчеством.   Стоило им подойти к Гарри, как совсем недалеко раздался голос, наполненный спокойствием и уверенностью, так рознившийся с внутренними переживаниями ребят.   — Очень хорошо, Поттер. А теперь повернись, медленно и без глупостей, и отдай его мне, — Люциус Малфой сделал пару неторопливых шагов, приближаясь.   По обеим сторонам, преграждая путь, тут же показались чёрные силуэты, возникшие будто из воздуха. Их было по меньшей мере десять.   Как бы Гермиона не храбрилась, к такому она не была готова. Стук сердца заглушал большую часть препираний Гарри с Пожирателями. Пока что дело ограничивалось лишь словесной дуэлью. Как можно быть готовой хоть к чему-то подобному? Она даже не знала сколько времени она пребывала во тьме. Что происходило с её телом? Кто ею управлял?   Гриффиндорку захлёстывала волна страха и паники в двойном объёме. Но конечно же она чувствовала, что и друзья, стоящие рядом, были словно до предела натянутые канаты, медленно, нить за нитью, разрезаемые ножом.   Её переживания были уже далеки от Министерства Магии, когда Гарри наступил ей на ногу. Да, то, что нужно — вернуться к реальности. Гарри что-то придумал. Наконец, они начнут действовать.   — Разбей стеллажи, когда я скажу «давай», — незаметно прошептал Гарри сквозь смех прихвостней Волн-де-морта.   Осторожно и бесшумно передавая слова Гарри остальным. Адреналин стремился к точке кипения. Как бы ужасающе всё ни было, эта встряска ей нужна.   Выкрик Гарри положил начало действию их плана. Как только помещение наполнилось пятью громкими воскликами, вызывая заклинание Редукто, началась полнейшая неразбериха.   Полки с сотнями, тысячами шариков обрушивались, создавая шум бьющимся стеклом и разномастными голосами высвобождающихся пророчеств.   Во всей этой суматохе Гермиона бежала вслед за Гарри, отбиваясь от Пожирателей и укрываясь от осколков.   Она уже смутно понимала: что, зачем и почему. Она стала сплошным инстинктом. Реакцией. Рефлексом. Автоматический режим защиты. Без умозаключений. Внутреннего сопротивления. Мысленный ступор.   Запирающее заклинание и наконец тишина. Покой.   — Где… где остальные? — взволнованный голос Гарри рушит то мнимое умиротворение, продлившееся всего пару секунд. С ними в комнате был только Невилл.   Недолгое замешательство Пожирателей и начало их активных поисков завершили недолгий перерыв друзей.   И снова борьба, вспышки заклятий. И страх. Ощущение беспомощности вопреки всему. Ведь что по факту? Взрослые, измотанные жизнью и Азкабаном, тёмные маги, стремящиеся убить подростков.   И всё же им удавалось давать отпор Пожирателям. Гермиона не могла не отметить, что Невилл успешно справлялся с заклятиями и определённо уже не был тем недотёпой, которым она его помнила.   Она  испытывала гордость, что они одолели двух Пожирателей смерти. Опасных и устрашающих волшебников.   Радоваться и расслабляться было рано — все трое это отлично понимали.   Гермиона не успела отреагировать, когда их нагнали ещё двое. Невилла отбросило на другую сторону комнаты, Гарри, по всей видимости, здорово приложился головой о каменную стену, она же врезалась в книжный шкаф — тяжёлые тома, словно лавина, валились на неё, заставляя дыхание сбиться, оставляя боль и ссадины.   Но это было не самое худшее. Она пожалела, что наложила на Пожирателя Силенцио, когда он невербально запустил в неё заклятие.   Это произошло слишком быстро, чтобы она почувствовала боль, чтобы успела испугаться. Испугаться той тьмы, в которую возвращалась.   ***   Было бы легче без факультетской вражды, предрассудков и поддержания дурацкого имиджа.   Не пришлось бы терпеть Летучемышиный сглаз от Джинни Уизли, поток Оглушающих заклятий, Разоружающее и Чары помех. Будто бы не они неделю назад веселились вместе в Выручай-комнате.   Надоело.   Конечно, Драко узнал всё от Блейза уже вечером пятницы. Да, как бы он не хотел, выбор уже давно был сделан за него. От матери пришло куча писем уже с не скрываемым волнением и даже паникой.   Ему было тошно от бесконечных пересудов, разговоров. Он всех их понимал, но терпение подходило к концу. От выпуска «Воскресного пророка», который он и не хотел читать, но любопытство взяло верх.   Из-за злости, безысходности и, по-другому не скажешь, обязанности поддерживать репутацию, так старательно выработанной и навязанной, хотелось сквозь землю провалиться.   Он забыл о Грейнджер ровно до того момента, как Блейз сообщил ему, что она пришла в себя и идёт на поправку.   Злился ли он на неё? На Поттера? На всю их компанию? Нет. Он злился на весь этот грёбаный мир. Со светлыми и тёмными силами. Добром и злом. На необходимость выбирать сторону. Не в его случае.   Тёмный Лорд или смерть? Что же, отличные варианты и многообещающие перспективы.   Час за часом, мысль за мыслью, он понял, что хочет увидеться с ней перед окончанием учебного года. Нет, не просто увидеться. Поговорить — легко и без злости, упрёков. Отвлечься.   Он поймал её в толпе студентов, когда все с улюлюканьем и смехом созерцали побег Амбридж.   Она была далеко от Поттера и Уизли, так что это было легко.   Она была ему рада и не скрывала этого. В её движениях и взглядах читалось то же, что и в его. Они чувствовали друг друга одинаково.   Она возродила в нём запал.   Злость — в разговоры. Беспомощность — в дружбу. Волнение — во влечение.     Что значит это дурацкое «теперь всё в твоих руках»!?   Да, она хотела вернуться. Потому что была масса незавершённых дел и с Драко Малфоем всё только начало налаживаться.   А теперь из-за этого болгарина всё усложняется! Однако, если подумать, то именно из-за него всё и началось. Конечно, она убедила его в помощи — он ей определённо должен. Но появилось столько нюансов!   Интересно, ей нужно ждать ночи, когда уснёт сама Грейнджер или будет достаточно её самой?   Бетти не терпелось вернуться. Что же… Закрыть глаза и считать до отключки?   Один.   Он задавал много вопросов.   Два.   Но на её вопросы у него было не так уж и много ответов.   Три.   Каждый раз он запинался, произнося слово «заклятие».   Четыре.   Она склонялась к тому, что, то, что сделал с ней Тодор Янев имело определение проклятия.   Пять.   Нельзя терять бдительность, находясь в теле Гермионы Грейнджер.   Шесть. Эффект долгосрочный, но нет гарантий.   Семь. Восемь. Девять. Тьма.        Рон пришёл в себя в субботу. Наблюдая за бессознательной Гермионой, у него было достаточно времени на размышления — Мадам Помфри пока что никого к ним не пускала.   То, что с ним происходило — буйство гормонов. Он пережил это с Гермионой. И когда их отношения пошли на спад, Рон понял — Гермиона Грейнджер не та самая.   Она верная  всё понимающая подруга, всегда выручающая сокурсница — кто угодно, но не его любовь.   Их игра в отношения и его долгие попытки — лишь гормоны, которые рвались наружу и выплёскивались на ближайшую «цель».   Рон был рад, что у него всё это произошло с Гермионой и что в дальнейшем он не будет себя терзать размышлениями на тему их совместимости.   С другой стороны, он чувствовал вину и знал на сто процентов, что это было правильным. Гермиона не заслуживала его приставаний и того вечера в подземельях. В тот момент он на поверку оказался и плохим парнем, и плохим другом.   Самая главная укоризна, что его терзала — Малфой выступил в роли героя. Грёбаный Малфой, который постоянно их унижал, и в особенности оскорблял Гермиону.   На фоне недавней слизерино-гриффиндорской вечеринки это выглядело вполне нормально, но ведь тот случай был давно.   А может Малфой знал на тот момент о Джинни и Забини? И поэтому так отреагировал…   В любом случае, слишком много было мыслей о том, о ком думать совершенно не следовало.   Но к чему же приводят эти мысли? Разговор с ней. Придётся как следует подумать и подобрать слова для этого. У него, который никогда не умел красиво говорить и придумывать хорошие формулировки, это займёт уйму времени.   ***   Он был первым и долгожданным ребёнком в семье. И его имя носило значение «подарок бога». Младшим брату и сестре родители выказывали не менее любви и заботы, чем ему. То есть немного. Они были строги, как и заведено в чистокровных семьях, но не жестоки. Они не обладали баснословными богатствами, и бедными их нельзя было назвать. Родители наделили небольшое семейное поместье всеми удобствами, а также некоторыми элементами роскоши, без излишеств. Он с предвкушением ожидал своего одиннадцатилетия. Только ступив на порог школы, он узнал, что родители приложили немало усилий, чтобы его приняли. Конверт был объёмным, на нём лишь значилось его имя: Тодор Янев — безукоризненно выведенные печатные буквы. Ломая восковую печать с гербом Дурмстранга, он знал, что теперь начнётся наиболее захватывающая глава его жизни.