Cry little sister

Они вернулись в спальню. Приглушённое освещение развеивалось белым светом из ванной комнаты, дверь в которую была настежь распахнута. Задним числом девушка приметила, что на полу не было уже ни капли воды, а на умывальном столике снова царили порядок и чистота. Всё схвачено. Сдержав усмешку, она перевела взгляд на мужчину, который отпустил её руки и прошёл к креслу, стоявшему в двух шагах от кровати. Сняв пиджак, он взял с тумбочки бокал с вином и сел, закинув ногу на ногу. — Сними с себя всё лишнее. — Вновь приказ, мягкий, но не терпящий возражений. Брюнетка подчинилась. Ей не впервой было раздеваться под прицелом его пристального взгляда, но сейчас это вызывало ещё больший трепет в груди. Она стояла как раз перед открытой дверью и из-за яркого света могла различить лишь силуэт брата, но тем не менее чувствовала на себе сосредоточенное внимание и только подогревала его, неспешно стягивая кружева и освобождая ноги из плена тончайшего капрона и высоких каблуков. — Устраивайся поудобнее. Покажи, как справлялась со своим телом без меня. Ей хотелось сказать, что он заблуждается, что каждый раз, когда она хотела расслабиться и порадовать своё тело, он волей-неволей вставал перед глазами и смотрел на неё из глубин памяти, давая поверить в своё присутствие. Он был рядом всегда, в её мыслях и воспоминаниях. Не сказав ни слова, Флоренс забралась на кровать и улеглась на спину, устремляя взгляд на бархатный балдахин цвета спелой вишни, высившийся над ней. Холодный свет ванной всё ещё достигал её, словно прожектор, выбравший на сцене ключевого персонажа. Она улыбнулась своему мысленному сравнению, проводя рукой по покрывалу и проникаясь его мягкой, приятной к коже тканью, прежде чем прикрыть глаза и прикоснуться к себе. Едва ощутимо пробежаться по ключицам кончиками пальцев и проложить невесомый путь от груди к животу, тут же ощущая покрывшую кожу зыбкую прохладу. Взгляд из темноты был почти осязаем, и Джастина не стала томить его ожиданием, широко разводя ноги и полностью открываясь ему. Воображение было маленьким спасательным кругом в её одиночестве. Лёжа на своей кровати в съёмной квартире, когда вся ругань соседей и сигнализация машин под окном отходили на второй план, она могла представить, что вместо её пальцев влажный клитор дразнят пальцы Джеймса, что это его рука проводит ногтями по её шее и сжимает грудь, играя с затвердевшим соском. В какой-то момент она открыла глаза, чтобы убедиться, что она не погрязла в собственной фантазии и всё происходящее реально. Он реален. Он смотрит, смачивая горло дорогим вином, в то время как от неравномерного дыхания её горло одолевает сухость. Пальцы проникают внутрь, тогда как ладонь усиленно массирует чувствительный комок, повышая напряжение и делая низ живота практически неподъёмным. Давление сосредотачивается в одной точке, обращаясь в нарастающий импульс, отголоски которого волнами охватывают всё тело и словно пытаются вырваться наружу. Девушка невольно смыкает колени, зажимая свою руку между бёдрами, и выгибается, отпуская с губ обрывочный стон. Внутри будто что-то лопнуло, разливая дурманящее содержимое по каждой клеточке. Воображение рисует бесчисленное множество воздушных цветов, пестрящих бесконечным разнообразием оттенков и форм. Они распускаются и спешно сбрасывают лепестки, лениво отгоняя эйфорию и возвращая мысли в нужную колею. Придя в себя, брюнетка повернула голову и увидела стоящего у кровати брата. Он одобрительно улыбался, разглядывая её раскрасневшееся лицо и держа в руках массивный кожаный ошейник, прохладу которого она уже через мгновение ощутила на своей шее. Поводок натянулся, приказывая подняться на ноги и, преодолевая разморившую тело истому, проследовать к креслу. Когда мужчина сел, Джастина опустилась перед ним на колени, следуя правилу «голова ведомого не должна возвышаться над головой ведущего». Она помнила все правила, ведь, в отличие от любых других, их нельзя было нарушать. — Эксклюзивная модель ручной работы из лучшей кожи, шнурки с нитью белого золота для настоящих эстетов, — будто хвалясь произнёс Мориарти, в привычном жесте закинув ногу на ногу и кивая на свои тёмные оксфорды. — Нравятся? Девушка мысленно улыбнулась его привычке блистать своим безупречным вкусом и, склонившись, коснулась губами носа лощёной туфли. Аромат кожи с отголосками обувного крема наполнил вдох, но она продолжала оставлять лёгкие поцелуи вдоль подошвы. Плавно поднимаясь выше, Джастина опустила ладони на подлокотники кресла по обе стороны от него и с легким нажимом провела подбородком по колену брата, не без удовольствия подмечая реакцию его тела на столь невинную ласку. Флоренс проделала путь от нижней пуговицы его рубашки к верхней, вновь окунаясь в дымку дорогого парфюма. Приблизившись к лицу мужчины, она с неким довольством ответила: — Отвратительно. На это заявление он по-детски надул губы и нахмурился, но в следующую же секунду расплылся в ленивой усмешке. — Это было почти обидно. В таком случае я могу предложить тебе кое-что другое. — Поводок стремительно тянет вниз, заставляя нагнуться и остановить взгляд на уровне выпирающей ширинки. Поудобнее устроившись между ног брата, брюнетка потёрлась щекой о внутреннюю сторону его бедра и, прижавшись губами к вызывающе выступавшему бугру, медленно выдохнула в него струйку горячего воздуха. Тяга поводка ослабла, давая большую свободу действий, и она расстегнула брюки, вынимая из тесного укрытия уже напрягшийся член. Джастине нравилось осознавать, что, несмотря на свою роль в этой игре, она всё же имеет власть над своим покровителем. Она в совершенстве знала его предпочтения и могла заставить Джеймса кончить в считанные секунды, а могла мучить издевательски долгое время. Они прекрасно знали слабости друг друга, однако сейчас ей совсем не хотелось угождать своей жажде мести. Любовно чмокнув головку, девушка несильно сжала основание ладонью и направила влажные поцелуи по всей длине ствола. Его тёплый запах волновал всё её нутро. Губы чувствовали каждую выступающую венку, пальцы нежно поглаживали и играли с крайней плотью, послушно двигавшейся под их руководством. Вторая рука устремилась к животу мужчины, принявшись виртуозно расстёгивать пуговицы рубашки и попутно царапать ноготками кожу, продвигаясь всё выше. Брюнетка заметила, как его пальцы сжали подлокотники, когда кончиком языка она надавила на маленькую ямку в центре головки и круговыми движениями добралась до ободка, то нажимая, то едва касаясь его чувствительной поверхности. Прижав ладонь к груди Джеймса, она могла ощущать тяжесть его дыхания и силу сердцебиения, контролируя отклики его тела, медленно втягивая напряжённый член в свой рот и негромко постанывая, тем самым посылая эхо вибрации по восприимчивым рецепторам. Не прекращая ласк, Джастина украдкой взглянула на брата, с наслаждением наблюдая результат своих стараний: его губы были приоткрыты, голова чуть запрокинута так, что брошенный из-под опущенных век взгляд непременно достигал её и мог уловить каждое движение. Чёрный огонь в его глазах обжигал на расстоянии. Девушка выпустила член изо рта, но незамедлительно вобрала разбухшую головку обратно и принялась старательно ласкать её. Втянуть щёки, надавить языком и через несколько мгновений вновь принять его под самый корень, стараясь максимально расслабить глотку и не поперхнуться. Она смотрела на искажённое удовольствием лицо Мориарти, слышала его первый хриплый стон сквозь сжатые зубы, и возвратно-поступательные движения её головы становились всё интенсивнее, стремясь довести его до предельной точки наслаждения. Когда он схватил её за волосы и содрогнулся всем телом, брюнетка с готовностью поймала языком его горячее семя, отдающее горько-сладкими нотками пряного коктейля. Заметив вернувшуюся к нему осмысленность, она демонстративно облизнула кончик своего пальца и улыбнулась. Дарить ему блаженство ей было так же приятно, как самой получать его. Джеймс провёл языком по пересохшим губам и, застегнув брюки, встал с кресла. Заметив огорчение сестры тем, что он не избавился от одежды, мужчина легко провёл ладонью по её волосам в совсем родственном жесте. — Будь послушной, дорогая. — Поводок натянулся, побудив Флоренс подняться на ноги, игнорируя тупую боль в коленях. — На живот, быстро. Стальные нотки в его голосе привели её в замешательство: она явно ожидала смягчения после всего полученного братом удовольствия. Желание хоть как-то проявить внутренний бунт отпало в один миг, и Джастина безропотно легла на кровать, прислушиваясь к шороху и стуку ящиков где-то позади себя. Не успела она опомниться, как одна её нога оказалась резко отведена в сторону и прикована мягким браслетом к углу кровати. Вторую ногу и обе руки ждала та же участь. Девушка оказалась совершенно беспомощной: длина этих своеобразных кандалов не позволяла ей толком встать на четвереньки или хотя бы немного повернуться набок. Она замерла в ожидании, когда старший брат оседлал её ноги чуть ниже колен и нежно провёл ладонями по упругим ягодицам, сжимая и тут же отпуская их. Эти прикосновения успокаивали, но в то же время разжигали предвкушение и, казалось, безмолвно угрожали, принуждая лежать смирно и дышать как можно тише. — Ты получила удовлетворение, когда была с ним? — Прозвучавший вопрос молниеносно отрезвил мысли. Брюнетка прекрасно понимала, о ком он спрашивал, но замешкалась с ответом всего на секунду, и это послужило поводом для первого удара. Судорожно вздохнув, она поспешила отрицательно замотать головой: — Нет, ни малейшего. След от его ладони горел на ягодице, которую в следующее же мгновение Мориарти поспешил утешить. — Что ж, всё равно это не оправдание, — с еле уловимым злорадством заключил он, после чего нанёс удар по другой ягодице и снова размыл чувство жжения ласковостью своих рук. Уткнувшись носом в покрывало, Флоренс чувствовала, как тепло большим шаром прокатывается по всему телу и сосредотачивается всей своей массой внизу живота. С замиранием сердца и практически не дыша, она мысленно отсчитывала удары и вскоре смогла позволить себе полноценный вдох, воспользовавшись подаренной паузой. Однако передышка оказалась недолгой. Джастина вздрагивает, ощущая прохладу силиконового геля, которым брат обильно смазывает горячую кожу между её ягодиц, и предусмотрительно расслабляет мышцы, когда пластиковый конус шприца Жане стремится проскользнуть в задний проход и выпустить в него всю имеющуюся в цилиндре воду. Процедура была ей знакома, поэтому она без лишних проблем выдержала несколько заходов и заключительный штрих — анальную пробку. Сдавленная наполненность отягощала. Хотелось сдвинуть ноги, сомкнуть бёдра как можно сильнее, лишь бы ослабить это чувство, но сценарий здесь придумывала не она. Стоило девушке почувствовать щекочущее прикосновение к спине, как она сразу же догадалась, что ей предстоит дальше. Это были перья, прикреплённые к наконечнику ротанговой трости. Мелкая дрожь пронеслась по телу, когда воздушные пушинки прочертили путь вдоль позвоночника и мягко коснулись порозовевших ягодиц. Свистящий звук рассечённого воздуха произвёл большее впечатление, нежели сам удар. — Считай вслух, иначе я могу случайно сбиться, и тогда придётся начинать заново. — В тоне Джеймса читалось некое упоение, он явно был настроен воодушевлённо. Брюнетка подчинилась. В периоды между ударами он дразнил её невинными касаниями перьев и периодически надавливал на основание пробки, тем самым добавляя остроты ощущений и практически мучая нарастающим возбуждением. Ей было жарко, промежность практически зудела от недостатка внимания, а ягодицы горели, несмотря на то, что кожа уже слегка онемела под напором наказания. Двадцать два. Слёзы неконтролируемо текли по щекам, хотя плакать сейчас Джастина вовсе не хотела, это происходило само собой. Двадцать три. Удар последовал вслед за предыдущим без задержек, заставив её зажмуриться от неожиданности и вскрикнуть ещё громче. Двадцать четыре. Сердцебиение отдавалось где-то в горле, и ошейник показался невыносимо тесным, почти удушающим. Двадцать пять. Она слышала только грохот в своей груди и видела яркую пляску точек перед глазами... Секунда, вторая, третья — следующего удара так и не случилось. Девушка отстранённо заметила, что сковывающие её браслеты исчезают один за другим, однако двинуться с места не посмела, продолжая пускать неровное дыхание в ткань одеяла и слушая неспешно стихающую истерику сердца. Поводок натянулся, и она с трудом встала на дрожащие колени, морщась от нестерпимого давления внутри и торопясь отдышаться. Прохладные пальцы сжали подбородок, принудив повернуть голову и посмотреть в чёрные глаза, игривый блеск которых всегда мог согреть душу. Мужчина убрал прилипшие к покрасневшим щекам сестры волосы и, на мгновение коснувшись губами её влажного виска, ласково улыбнулся. В этот момент ей отчаянно захотелось поцеловать его. — Даю тебе пять минут на ванную, Джей, — произнёс он, — время пошло. Опираясь на его плечо, брюнетка слезла с кровати и осторожным шагом двинулась в ванную комнату. При ярком освещении она увидела, что ягодицы и задняя сторона бёдер пылают оттенками алого, и поспешила охладить кожу прохладной водой, заодно смывая с себя остатки липкого жара. Вернувшись в комнату, Флоренс остановилась перед братом, сидевшим на кровати в одних брюках, и немедля опустилась на колени. Он был доволен, очарован и искушён ею — это угадывалось в его взгляде и обращало в пыль весь тот кошмар, что она пережила за время его отсутствия. На эту ночь она всё ему простила, желая лишь насытиться им и вновь отречься от мира в его объятиях. Мориарти поманил сестру к себе и, когда она приблизилась, уложил животом на свои колени. Он гладил её по спине, словно кошку, а затем слегка шлепнул ладонью по покрасневшим ягодицам, в очередной раз пробуждая вспышку тепла между бёдрами. Девушка разомлела под его прикосновениями, которых ей чертовски не хватало всё это время, и в нетерпении прикусила нижнюю губу, когда измученную кожу вновь покрыл холодный гель. Его пальцы уверенно скользнули глубже и принялись мягко массировать анус, лаская и подготавливая его. Заботливость их движений умиротворяла, редкие игривые проникновения постепенно сменялись более глубокими и продолжительными, доставляя немалое удовольствие. Ладонь свободной руки прижалась к подбородку Джастины, не позволяя опустить голову, а большой палец раздвинул губы и юркнул в её рот, тут же попадая в горячий плен прыткого языка. Брюнетка со смаком посасывала его, невольно срываясь на стоны от умелых ласк брата и хмельного предвкушения чего-то большего. Время потеряло своё значение. Она уже не помнила, сколько длилась эта пытка, и как давно мысли стали бессвязными, но отчасти пришла в себя, когда Джеймс отнял от неё свои руки и потянул за поводок, принуждая подняться на ноги. — Поставь колено на кровать, — приказал он с видимым нетерпением, и девушка подчинилась, чувствуя, как сердце ликующе заметалось в груди. Мужчина пристроился сзади, приняв ту же позу, и властно сжал её плечо, побуждая слегка наклониться и прогнуться в спине. Брюнетка ухватилась рукой за колонну балдахина, чтобы удержать равновесие, и с трудом сглотнула, ощутив, как разбухшая от возбуждения головка дразняще скользит по анальной впадинке, после чего с неторопливой настойчивостью начинает проникать внутрь, растягивая податливые мышцы. Она желанно принимала его, словно он был неотъемлемой частью в пазле её тела, постанывая от возрастающего чувства наполненности и смелости пальцев, нежно поглаживающих чувствительные складки плоти между ног. Сладкие спазмы сотрясали всё нутро Джастины, пока брат покачивал её на своих руках, словно в колыбельной, прислоняясь лбом к её спине и углубляясь в неё миллиметр за миллиметром. Она чувствовала, как его горячее дыхание скользит вниз вдоль позвоночника, разгоняя мурашки по покрытой испариной коже, как он был напряжён всем телом, но держался медленного темпа, прислушиваясь к её ощущениям. — Умница... — Протяжная хрипотца его голоса окутала слух пьянящей дымкой, напористые движения его пальцев подхлестнули вал бушующей в теле эйфории, что топила в оглушающем биении сердца и критичной нехватке воздуха. Влажный язык Джеймса нашел яремную венку на шее, он со всей страстью покрывал её тонкую кожу поцелуями, а после мягко стиснул зубами мочку уха, и девушка вскрикнула, когда твёрдый член стремительно толкнулся в неё, погружаясь по самое основание. Лёгкая улыбка отразилась на её губах и тотчас растворилась в несдерживаемом стоне, когда Мориарти отстранился и без промедления вновь подался бёдрами ей навстречу. От пребывания в одной позе ноги ослабели настолько, что, если бы он не поддерживал её под грудь, она непременно бы рухнула на постель в бессилии. Скованная крепкими руками брата, объятая его запахом и жаром его тела, брюнетка плыла по волнам блаженства и чувствовала, как её всё сильнее и сильнее тянет на дно. Кровь жгла вены будоражащим пламенем, всё больше разгорающимся в слаженных движениях тел и набиравшем силу давлении, готовому в любое мгновение опустошить и толкнуть в бездну забвения. Вопреки всем усилиям, ладонь Джастины всё же соскользнула с колонны, и она упала на кровать, утягивая Джеймса за собой и в исступлении содрогаясь под ним. Пульсация её мышц спровоцировала бурную разрядку, наполнившую ректум горячей спермой и сорвавшую с губ сиплый стон. Девушка ощущала на своей шее неравномерное дыхание брата и капли пота, щекоча сбегавшие вниз по коже. Она улыбалась, наслаждаясь тяжестью его тела и не желая прерывать этот момент даже малейшим вздохом. Ошейник ослабил хватку и вскоре полностью освободил её шею. Брюнетка протестующе захныкала, когда мужчина отстранился, но мгновенно получила компенсацию в виде цепочки поцелуев, протянувшейся от лопаток до её подбородка и обозначившей свой финиш на пересохших губах. Ошейник был меткой — клеймом ведомого, обязующим беспрекословно выполнять все желания ведущего. Игра в неволю закончилась, и теперь Джастина могла утолить свою жажду прикосновений в полной мере. Улыбка искусителя вновь приманила её, как тёплый и опасный свет огня может привлечь потерявшуюся во тьме бабочку. Он знал, чего она желала больше всего в эту минуту, и с удовольствием вручил ей свободу действий. Под напором её ладоней он лёг на спину, под прицелом его пронизывающего взгляда она села сверху, ноготками оставляя на его груди белые полосы, стремительно алеющие на светлой коже. Склонившись, девушка коснулась губами ключицы брата и поцеловала колючий подбородок, изучая призывный блеск чёрных глаз. В какую-то секунду в голове поселилась мысль, что, возможно, происходящее окажется всего лишь шалостью подсознания, реалистичным сном воспаленного ума, вызванным очередной дозой лекарств. Возможно, она и правда тронулась умом и лежит сейчас в своей уютной белой палате, душой пребывая там, где хочет быть больше всего на свете, где утро никогда не наступит. Кончики её пальцев касаются лёгких морщинок у глаз, пробегаются вверх по вискам и достигают смоляных волос, в следующий миг уничтожая причёску в стиле «Крёстного отца»*. Поглаживая бёдра сестры, Мориарти улыбается ей, словно ребёнку, который рвётся всегда всё сделать по-своему. Брюнетка выпрямляется, не отрывая взгляда от его лица, и ёрзает на горячем паху, давая ему ощутить своё возбуждение. Кровь приливает к низу живота с новой силой, когда она упирается ладонями в грудь Джеймса и начинает ритмично тереться влажным лоном о его член, слегка вжимаясь в него и чувствуя, как он твердеет всё больше с каждым движением. Наступила его очередь терпеть и мучиться ожиданием. Флоренс не позволяет ему переместить руки на её талию и, удерживая запястья, прижимает их к своей груди. Ей нравилось наблюдать, как он облизывает приоткрытые губы, как двигается его кадык при каждой попытке проглотить вязкую слюну, и как от глубокого дыхания вздымается грудь. Она любила чувствовать отдачу его тела и вожделение, которое обдавало её внутренним теплом, когда брат прикасался к ней и смотрел так пронзительно, будто хотел увидеть самые потаённые мысли. Джастина не спешит, насаживаясь на него и вращая бёдрами, чем подбрасывает его терпению неслабое испытание. Порицательный взгляд не умаляет её довольства, однако красноречивый шлепок по ягодице вызывает искреннее возмущение, и она бьёт его по плечу в ответ, на миг теряя контроль над его руками. Тотчас мужчина подхватывает её под колени и, не давая возможности спохватиться, опрокидывает на спину. Дыхание резко сбивается, а кожа покрывается мурашками, когда он без отступлений проникает внутрь на всю длину. Девушка порывисто обнимает брата за шею и плотно жмётся к нему, впиваясь ноготками в его кожу и зажимая торс между коленей. — Нечестно, — тихо выдохнула она, млея от ощутимой заполненности. Мориарти ответил лукавой улыбкой и безмолвно приник к губам сестры в глубоком поцелуе, абсолютно лишая возможности говорить и мыслить. Она горела под ним, задыхалась от напористости его движений и тонула в исходящей от него силе. Чувства защищённости, доверия и полного единения — без всего этого она осознавала себя скорее мёртвой, нежели живой, и была совершенно разбита. Но сейчас, находясь в руках Джеймса и в очередной раз падая вместе с ним в забвение, брюнетка вновь могла собрать себя по осколкам и увидеть, наконец, дорогу перед собой. Блуждать одной в темноте было страшно и больно почти физически, и она не сдерживала слёз, понимая, что вернулась домой. Ведь её дом — это он. Любимый старший брат.

***

Яркий свет, проникавший через приоткрытую дверь ванной, рассекал мрак комнаты пополам. За окном виднелось лишь тёмное полотно свинцового неба, давшего городу небольшую передышку от упрямых ливней и постепенно приобретавшего тёплые предрассветные оттенки. Туман сонливости, приятный и согревающий, убаюкивал сознание, но так и не смог подавить огонёк беспокойства, которому не суждено было погаснуть никогда. Грядущее утро стало нежеланным гостем, но оно приближалось и с каждой минутой раздувало этот маленький огонёк, не позволяя забыться до конца и заставляя льнуть к разгорячённому телу ещё сильнее, чтобы успеть впитать каждую секунду близости, убедиться, что время ещё есть. — Завтракать я буду в одиночестве? — Биение сердца ласкало слух, и Джастина прижалась к груди мужчины щекой, вслушиваясь и мысленно отсчитывая приглушённые удары. — Если будешь с должным уважением относиться к трудам поваров и не станешь больше раздеваться без предупреждения, то, так и быть, официант составит тебе компанию. Она поджала губы и прикрыла глаза, ощущая, как неторопливые пальцы перебирают её спутанные волосы, изредка касаясь обнажённого плеча. Глупо задавать вопрос, ответ на который и так прекрасно известен, но секундная надежда всегда подталкивает на опрометчивость и всегда приводит к разочарованию. Вновь одна на рассвете. Это стало почти привычным, но девушка не могла забыть то светлое трепетное чувство, которое охватывало её каждый раз, когда Джеймс просыпался утром рядом с ней. Редкие моменты, прочно обосновавшиеся в памяти и не раз терзавшие душу на восходе солнца. — Снова исчезнешь? — с горечью усмехнулась она. — Если я не буду слышать твой голос хотя бы раз в день, то сойду с ума. — Звучит как в голливудской мелодраме, — протянул Мориарти с отвлечённой улыбкой, явно не воспринимая всерьёз её тихий тон, который стал твёрже и отчаяннее в мгновенном ответе: — Мне плевать. Я была мертва эти два года вместо тебя, и ты не представляешь, через что мне пришлось пройти. Ведь это невозможно вынести. — Девушка сглотнула, стараясь отвадить от себя картины прошедших дней. Перед воспоминаниями об оглушающем одиночестве она чувствовала себя ничтожно маленькой и знала, что они смогут без труда раздавить, если подпустить их слишком близко. Ощутив успокаивающее прикосновение к спине, Флоренс взглянула на брата и встретила его умиротворённый взгляд, не лишённый тени мудрости, с которой родители порой смотрят на своё простодушное чадо. — Помнится, ты обещала не плакать, — произнёс он с укором. — А ты обещал быть рядом. — Я и был, просто ты об этом не знала, — парировал Джеймс, словно не понимая, что именно это незнание и ранит её больше всего. Джастина промолчала и демонстративно повернулась набок, спиной к нему, не обращая внимания на то, что со стороны выглядит капризной девочкой. Позади послышался глубокий вздох, и через мгновение брюнетку укрыли тёплые объятия, внушающие ей чувство защищённости и не позволяющие отстраниться. Она, впрочем, этого и не хотела. — Никогда не сомневайся во мне, Джей. — Перекликающаяся с настоятельностью, мягкость его голоса не позволила ей обратить обиду в недоверие. Она просто не могла не доверять ему, для неё это было противоестественно. Прижав сестру к себе, мужчина оставил ласковый поцелуй на её шее и прошептал: — А теперь спи. Прикрыв глаза, она некоторое время слушала царящую в комнате тишину, которая не казалась теперь такой страшной. Девушка пыталась отогнать от себя сонливость, лишь бы продлить эту ночь и насытиться вернувшейся в душу безмятежностью, что была так приятна и легка, когда второе сердцебиение шло в такт с её собственным. Сильная усталость давала о себе знать, и Джастина поддалась накатившей дрёме, чувствуя горячее дыхание в своих волосах. Закрывая глаза всего лишь, как могло казаться, на пару минут, мы часто понимаем, что провалились в сон и не уследили за течением времени. И это мутное ощущение, словно ты невероятно опоздал, закрадывается в сознание ещё до полного пробуждения. Сонный взгляд застывает на пустом бокале, оставленном на тумбочке возле кресла. Бледное солнце пробилось сквозь облака и наполнило комнату грязным светом, совершенно лишая её атмосферы интимности, но подчеркивая роскошь обстановки в каждой мелочи. Не было смысла шарить рукой по постели, чтобы понять, что вторая её половина давно опустела и потеряла некогда впитанное тепло тела. Девушка почувствовала дразнящий аппетит запах и села, прижимая простынь к груди и наспех оглядываясь. Зародившаяся надежда на краткий миг приободрила её, но в следующий же оставила ни с чем, как всегда заставляя корить себя за наивность. Пусть он не обещал, но мог остаться просто так, чтобы побыть рядом. Ведь ей не так много нужно. Около кровати стоял сервировочный столик, поднос на котором изобиловал разнообразными вариантами завтрака, от французских круассанов до классической глазуньи с земляничным сиропом. Брюнетка слегка улыбнулась, приметив тарелку с дольками яблок, но тут её внимание привлекла прижатая чашкой кофе записка. На белоснежной высокосортной бумаге до боли знакомым почерком, с лёгким наклоном влево, были написаны строки: «Встреча с адвокатом назначена на десять часов, машина ждёт внизу. Игра продолжается». Девушка провела подушечкой пальца по неизменному «xx» в нижнем углу послания и почувствовала, как растворяется вся досада, что увязалась за этим мирным утром, которое впервые за годы разлуки не было наполнено пустотой и бесцельностью. Покидая спрятанную за загадочным кабинетом квартиру, Джастина возвращалась в реальный мир, где её ждали притворство и мысли о том, что теперь придётся частенько терпеть компанию полицейских и прочих умников, которых возвращение Джеймса Мориарти равнодушными не оставит. Но вся эта суматоха была так незначительна перед тем, что она вновь обрела несколько часов назад и с чем почти уже распрощалась. Ни следа отчаяния, подавленности и одиночества, но возрождение уверенности в том, что есть в этом мире человек, который сможет защитить и утешить, которому можно довериться. И теперь ей нужно быть хорошей актрисой, чтобы безупречно отыграть свою партию и сохранить неприкосновенность секретов. Их общих секретов, куда не следовало подпускать других, где для них просто не было места.