***
Нормальной еды там, как назло, не было — нормальной едой я называю то, что могу есть, даже сидя на диете, а пирожки и бутерброды с варёной колбасой туда явно не входят. От скуки я решила прибраться в шкафах, где мы храним посуду и специи. Открыв дверь одного из них (предварительно зажав нос, чтобы не расчихаться от обилия пыли), и оглядев все полки, я пришла к выводу, что работы тут много. Перечницы были в кастрюлях; сковородки были усыпаны пакетиками муки и риса; вилки и ложки торчали из сахарницы; где-то сзади звенели склянки неизвестного назначения. Заколов волосы и одев перчатки, я принялась за работу.***
Не так уж и долго я прибиралась, скажу честно — по моим прикидкам работы было часов на пять, но справилась я за полтора часа. Кастрюли стояли в ряд, рис и мука были расставлены по полкам, сковородку я вынула и решила помыть после небольшого отдыха. Единственный вопрос, который я не решила — что делать со склянками? Их оказалось больше, чем предполагалось, целая коробка. Я начала извлекать их по одной. "Оливковое масло", "Уксус", "Оливковое масло", "Оливковое масло" и... "Оливковое масло"! Гениально. Запасы масла на нашей кухне неистощимы, но ни одного блюда с ним я в ФЭС не видела. Остался последний флакончик — маленький, с жидкостью, цвет которой определить было нельзя из-за того, что бутылочка была коричневой. Создавалось впечатление, что это какое-то лекарство, но этикетки наклеено не было. Заинтригованная, я решила исследовать его в лаборатории. Компьютер выдал результат через пару десятков секунд: Образец — цианистый калий. — Вань. — Я снова набрала его номер. — Да придёт Рогозина, придёт! — Голос Тихонова звучал устало. — Да я не поэтому звоню! Я у нас в буфете... Яд нашла.