Мой личный дракон и мальчик с пальчик

На что похожа временная петля? Это трудно объяснить, проще прочувствовать на себе и все сразу понять. Мы словно с Лелем были сразу в двух местах. В доме Кирия, переживая заново старые события, разговор о женитьбе, о колье и бегстве от навязчивой Гертруды. И в тоже время перед нашим взором обрушивал воды великолепный каскад. В котором я и постирал свои испачканные спермой штаны. Когда двойственность, головокружение и тошнота исчезли, Лель молча протянул мне руку, и мы снова оказались на заднем крыльце волшебной хибары Кирия. Колдун курил свою любимую трубку и пускал искусной вязью колечки в вечернее небо. Солнце лизало горизонт, и он думал о чем-то о своем, колдовском. — Вам пора домой. Ночь уже близка. Заметили нам, даже не глядя на наши переплетенные руки. Хвост тихо тявкнул, на водопады мы перемещались без его участия, как бы пожурил за то, что мы его бросили на произвол судьбы. Лель кивнул Кирию и, свистнув волка, пошел к химерному дереву. — Если он тебе так дорог, не оставляй его ни на секунду. И как можно быстрее сделай полностью своим, — заметили мне скупо, а потом сплюнули между расставленных ног. — Вздорная баба! — Я не насильник, — заметил я в ответ, обходя его вытянутые ноги по кривой. — Не всегда бывает красиво, по любви и гладко, как в сказке. — Его окрашенные кровью заката глаза смотрелись как огни преисподней. — Не тяни с ним, принц. Мой тебе добрый совет. Ты же знаешь, я за просто так их никому не раздаю. Я кивнул Кирию. Мол, спасибо за совет, и пошел за исчезнувшей спиной. Тропа эльфа. Это искривление пространства и времени чем-то похожа на петлю Кирия, но совсем по-другому. Небольшой морок, как будто я окунулся в водоворот с мерцающими огнями. Пара шагов, и мы в восточном крыле нашего дворца. Покои Леля на пролет выше. Ибо его статус ближе к королю, чем мой. Но вместо того, чтобы, попрощавшись с ним, уйти к себе, я увязался за семенящим по мерцающим следам эльфа Хвостом. Волк смешно потявкивал, как будто продолжал бухтеть. — Не ворчи. Нас сам Кирий оттуда вышиб. И потом, ты не любишь скакать по времени. Я же знаю. Лель и не заметил моего преследования и даже вздрогнул, когда я следом проскользнул в его личные покои. — Михаэль? Глаза луны распахнулись так широко, но руки пропустили меня, прикрыв поплотнее за моей спиной крепкую дверь. По ней поползли странные светящиеся узоры. "Наверное, охранные знаки Леля," — подумал отрешенно я. — Почему ты пошел за мной? — Я беспокоюсь, — недовольно ответил я и, оглядев главную комнату, определил под свою любимую тушку изящный диван. — Думаю, это подойдет. — Ты будешь спать тут? — удивленно смотря, как я подминаю под себя одну из подушек и переворачиваюсь на спину. — Ну, могу спать и в твоей кровати, если пригласишь к себе. — Я кивнул на занавесь спального алькова, где стояла роскошная кровать Леля. И, увидев, как его чуть заостренные ушки покрываются нежным румянцем, задорно подмигнул. — Что скажешь? — Я... принесу тебе плед... — выдавил Лель из себя через силу. «Не судьба!» — усмехнулся я собственным развратным мыслям, а когда тонкие руки накрыли меня теплым полотном, перехватил нежное запястье. — Я могу приласкать тебя ртом в любое время суток. Что угодно и где угодно. Помни это. — Я помню... Лель снял мои пальцы в легкую, подтверждая, как он физически силен. Он погасил огонь мановением руки и, окруженный собственным свечением, ушел за занавесь тонкого полотна своего алькова. Я оглядел руки, до сих пор часть моего тела светилась. Конечно не так ярко, как у Леля, но все же. И это давало надежду, что все же эльф станет рано или поздно полностью моим. Меня поднял из дремы, протяжный стон и визг Хвоста. Кто-то усиленно сдирал с меня покрывало. — Что такое? Я распахнул глаза и уставился в бельма Волка напротив. А когда снова услышал стоны со стороны алькова, все сразу понял. Лелю было плохо, и Хвост меня из-за этого разбудил. — Спасибо, Дружок, с меня должок! Я потрепал добрую псину за ее пушистую шерсть и, сорвавшись с дивана, помчался к своей любви. Лель полыхал, его свет был настолько ярок, что навевало мысль о странной болезни. А то, что простыни были полностью влажными, вообще откровенно пугало. Я сбегал до ванной комнаты и, набрав в серебряный таз прохладной воды, примчался обратно. Я никогда не видел, чтобы тело Леля было влажным. Да он из воды священного озера выходил всегда сухим, как будто и не купался вовсе. А тут! Я буквально обтер его всего, нежно оголив. Тем более его рубашка и домашние штаны были полностью мокрыми. А когда увидел его текущий стояк, то, тяжело вздохнув в который раз за эти сутки, припал туда жадным ртом. Крайняя плоть вокруг налитой головки была все также тугой, но, возможно, мне показалось, на этот раз чуть больше открыла мне пространства для нежных ласк. Все же я уже обследовал его пенис языком сегодня и ни на раз. Но может мне это только показалось? Лель задрожал особенно сильно и, слив пряное семя мне в рот, затих. А через какое-то время его заколотил озноб. Ну вот... не то, так это. Я перетащил его на сухое место обширного ложа и, раздевшись догола, скользнул к нему. Теперь его тело было жутко холодным. Что ж, одно хорошо. Если даже у меня и был стояк, его как корова языком слизала. Я накинул на нас все, до чего мог дотянуться, и, прижав к себе трясущееся в лихорадке ломкое тело, стал греть... *** — Каким местом ты голый и лежишь со мной? В одной кровати! Утром от того, что творилось ночью с Лелем, ни осталось и следа. Даже одежда, что я содрал с его влажного тела, валялась на полу абсолютно сухой. — И почему ты меня раздел? А самое главное пугает другое. Я абсолютно не помню этого? Так как такое случилось... что я ничего не почувствовал? Лель выпутался из моих крепких объятий и усевшись на разворошенную кровать, схватился за голову. — Не мудрено. — Я сел рядом с ним и, коснувшись его волос, объяснил, как мог. — У тебя был жар. Меня Хвост разбудил и позвал к тебе. Я даже тебя обтирал, ты весь был в поту и светился, как маленькое вспыхнувшее солнце. Лель уставился в таз с губкой, в которой даже не было намека на воду. — Этим? — Ну да... — Полный бред... Лель откинулся на подушку и глянул на меня из-под тонкой руки. — А что еще делал? — обследовали мои губы въедливым взглядом с особой тщательностью. — Что и днем, у тебя был болезненный стояк. — И ничего более? — Лель другую руку сунул к себе в промежность. — Обижаешь. Я спустил ноги с постели и, встав, стал собирать свои разброшенные вещи. — Прости... — меня обняли сзади, прильнув. — Но мое сердце пока молчит, хотя тело совершенно не против... отдаться тебе... И я не понимаю, правильно я поступаю или нет, выбирая тебя. Мы такие разные... — мое плечо поцеловали и выпустили из кольца сильных рук. — Как знаешь, но с сегодняшнего дня я твоя тень, — предупредил я его и даже не удивился его согласному кивку. *** Из школы умотали вместе, вернее мотал Лель, я же попросту пошел за ним. — Зачем нам в город? — Сам не пойму... Лель нервно оглядывал вывески улиц, словно искал что-то. Хвост следовал за ним по пятам, он даже в школу бегал упорно за Лелем. Просто в учебное здание его обычно не пускали, и верный волк ждал снаружи. И как только эльф выходил, трусил за ним. А еще я заметил другое, эта "слепая" псина стала проявлять сдержанную симпатию ко мне, чего ранее за этим четвероногим отродясь не наблюдалось. Обычно на меня рычали, предупреждая, или пытались укусить. Улочки пересекались путанными зигзагами, и эту часть старинного города я, честно говоря, не знал. Да и сам город особо не любил. Предпочитая просторы леса или бесконечные беседы Кирия, на худой конец. — Может у Кирия «это» есть? — заметил я, оценивая, как ладно смотрится фигура Леля в учебной форме. — Если бы я знал... что именно... — замялись передо мной, как, охнув, схватились за низ живота и глянули недоуменно вниз, себе в промежность. Учебные брюки шили из черной плотной ткани, но когда из-под ее штанин на мостовую закапала обильно кровь по белым чулкам, пачкая замысловатые и совершенно непрактичные, в отличие от сапог, белоснежные туфли, я чуть не побился лбом о близлежащий забор. Чумовая ситуация, да и только! Похоже, он искал первую аптеку. Но, видно, мы свернули совершенно не туда. Ибо по пути нам точно ни одного креста с полумесяцем в оправе шестиконечной звезды Давида не попадалось. Я содрал с себя камзол и, притянув недоуменного Леля за талию, повязал его вокруг, прикрывая ему задницу на которой резко проявились кровавые пятна, а потом рванул у своей тонкой блузки рукав. Он с треском оторвался, идеально так... по шву. — Сунь себе в промежность! И уходи к Кирию, я знаю что тебе так нужно, — заверил я его и чуть не рухнул от дурного вопроса. — Правда? А я вот так и не понял... почему у меня кровь? — объяснить парню, что у него обычные месячные... пристрелите меня. Я сам понял это только потому, что часто подглядывал за кухарками, было дело. Пока не понял, что мне нужен только Лель. И спрашивал у отца, зачем иногда женщины носят в своих панталонах окровавленные прокладки. А потом с нетерпением ждал, когда этим прижмет идиотку Гертруду. Может месячные собьют с нее хоть ненадолго эту ебнутую спесь?! — Центральную аптеку помнишь? Ту, у храма! Откроешь для меня проход, да иди же ты, — я подтолкнул в спину хромающего Леля. — Я лучше к озеру... — пробормотали мне, исчезая в мороке перехода. Что ж, озеро тоже не плохо, можно убрать все ненужные следы. В центральной аптеке у Храма Святых паломников всегда полно народу. Я же тупо смотрел на волшебные прокладки и гадал, какие прикупить. С крылышками, бесконечной впитываемостью, обезболивающие или эти... «Эти» были странными стрежнями с веревочками на конце. Кончилось тем, что одна девушка меня, честно говоря, пожалела и со словами: — Что, девушка любимая отправила покупать? Бывает, ничего, привыкнешь! Я иногда своего мужика тоже пинаю в аптеку, когда сильно прижмет, — прочитала мне целый экскурс. И я, право, за десять минут познал целую вселенную нескончаемых гигиенических женских прибамбасов. Выбрал самые убойные и по впитываемости, и по деньгам. — Повезло ж кому-то, такой красавчик и щедрый, — шушукались ушлые бабенки, пока я выпадал бордовым на улицу. Впрочем, уже за порогом, сделав особый знак рукой, тут же оказался у озера. А там, наверное... я сошел с ума от представшего мне зрелища. Лель оголившись снизу до талии, полоскал свои заляпанные кровью штаны. Практически стоя ко мне раком, сверкая раскрасневшейся промежностью. И по его женским лепесткам все еще сочилась небольшими струйками кровь. Она собиралась на его сжавшихся яичках и, стекая, капала с кончика члена прямо в воду. — Я подмою тебя... — я и сам не понял, что выдал вслух и как оказался с ним рядом. — Я... сам... могу... — ухнули у меня в руках, пытаясь ослабить хватку. Но тут всплыли слова Кирия, что не всегда бывает по любви и шоколадно-сказочно. Как бы этого не хотелось. Я не знаю, что со мной произошло, но Леля я разложил прямо тут же на белом песочке. В голове стучала только мысль: «Мой и никому не отдам!». И почему-то эльф вдруг стал слабеньким, как маленькая заблудшая овечка. В штанах налилось так, что хоть вешайся, и я просто подмял его хрупкое тело под себя. А когда моя изнывающая головка члена погрузилась в сладкое лоно его влажных губ, раздвигая нежные стенки, сошел окончательно с ума. Он хрипел подо мной и пытался сопротивляться до последнего. Более того, Хвоста, что сунулся к нам, я попросту швырнул так в дерево, что он, взвизгнув, больше не лез. А еще я совершенно не улавливал то, что мне пытался кричать из последних своих сил Лель. Я просто двигал бедрами, нанизывая его хлюпающую промежность себе на окровавленный стояк, и только когда слил туда, помечая завоеванную территорию, словно пелена глухоты спала с моих ушей. — Успокойся... Михаэль... мне больно. Ох! Ах! Не надо так! Только не так, прошу... Я слез с его испачканного в крови и песке тела, а потом поднял на руки и унес в воду, где обмыл. Леля колотила судорога, но он больше не сопротивлялся, поняв по моим глазам, что меня отпустило. А потом, я помог ему натянуть трусы и приспособить там прокладку. Я стоял рядом и как дурак пялился. Как Лель задирает себе яички и пенис вверх, дабы расположить их удобнее. А потом, поймав себя на странной мысли об этом, решил проверить Хвоста. Волк немного оскалился на меня, но дал осмотреть. Кроме обширной налившейся гематомы на груди, он был полностью в норме. Но стоять на ногах не мог. — Мне кажется, или он усох? — Я взял скулящую животину на руки, обернулся к помятому эльфу. — Скорее твоя сила возросла на порядки. Я ведь сопротивлялся на полную... ни секунды не жалея тебя, — прошептали мне устало в ответ, а потом рукой создали тропу. Кирий разве что не ржал: — А я говорил. Будет хреново. Но это только начало, Михаэль. — О чем ты? — я положил ему огромную помятую псину прямо на колени. Вернее, туда поместилась только передняя ее часть. — О том, что цветочек расцвел. И благоухает теперь на все ваше царство несказанным светом. Словно маяк в ночи, призывая всех эльфов на свой сладкий нектар. Лель вздрогнул, а потом сузил пытливые глаза: — Что ты этим хочешь сказать? Кирий! — Только то, что ты готов зачать своего первого ребенка. И еще, даже не мечтай. Кровь будет идти, пока ты не забеременеешь. А это место просто наводнится перевозбужденными эльфами всех мастей и народностей. Так что, куколка, пока не залетишь от Михаэля, тебе лучше не показываться в замке и тем более в городе, где ты оставил за собой кровавый след. — Лелю протянули странный серебряный ключ и подмигнули. — Ступай в эту комнату. А я побеседую с нашим принцем наедине. Когда Лель исчез, Кирий закурил. — Ты все еще хочешь стать его мужчиной? — спросили у меня вкрадчиво, попыхивая трубкой в яркое небо. — Я уже им стал, — нагло заявил я. — Если ты его трахнул, это не значит, что ты стал парой Лунному Эльфу. Таких трахателей, как ты, у него может быть с десяток, если не больше. Пока на твоей груди не будет его ожерелье, он от тебя не понесет. Я задумался всерьез, а потом, сев рядом с Кирием, попросил: — Расскажи, все... что знаешь о таких, как Лель. Молю! — Ну вот, наконец-то здоровый и конструктивный разговор. Впервые за всю твою сопливую жизнь, мелкий засранец. Кирий запыхтел трубкой сильнее и между всплывающими колечками стал рассказывать мне настоящие, давно забытые мифы один за другим. Оказывается, эльфы — очень разнообразный по своему составу народ. А Лунные это отдельная статья. Причем как не крути и с какого места не смотри. — Ожерелье это своего рода договор. Лунные эльфы не отдельная нация или племя, они появляются от смешанных браков, как ушедшие предки с давней, давно забытой мутацией или редким геном. Раньше их численность была куда выше, хотя достаточной не являлась никогда. Но самое главное, они всегда были девочками среди всех рас эльфов. Можно сказать, это как альбинизм у человека, только тут суть в другом. Обычные эльфы, которые могут родить ребенка, беременеют от силы раз, в крайнем случае — два в своей бесконечной жизни. Лунный же может принести бесчисленное количество младенцев, как обычная человеческая баба. Единственное условие, он беременеет только от того мужчины, у которого на шее будет его ожерелье. Раньше это было условием, чтобы блядливая сучка не трахалась на стороне. И не приносила от чужих мужчин в подоле. А только рожала, кувыркаясь со своим хозяином. Но и ты пойми, Лунные Эльфы в определенное время были не редкость, и каждому такому хозяину доставался свой собственный, чтобы заполучить неограниченное количество детей... Описывали мне бредовую ситуацию. — Лель не такой! — М-м-м, ты просто не знаешь его настоящей сущности, принц. Так вот, потом из-за этих шалав, которые любого мужчину — человек он или эльф — просто сводили с ума своим блядливым телом, запахом, мягкостью кожи, особым светом, что излучает каждая клеточка их организма, начались войны. Пересрались все: и эльфы, и люди, и даже гоблины. Если такая детка, как яркий светлячок, попадала в их берлогу. Более того, детей Лунных Эльфов воровали, если их волосы и глаза были цветом полной луны, убивая их родителей. Ведь чего проще, забрать ожерелье себе и воспитать послушного для секса раба. — Почему ты именно сейчас мне это рассказываешь, Кирий? Ведь ты и сам хотел в женишки к Лелю. — Хотел, не спорю! Самый реальный способ сдохнуть колдуну, которому опостылела бессмертная жизнь. А убийц будет столько, что ты потеряешь им счет, как только на тебе загорится лунное ожерелье. Вообще, про ожерелья эльфов отдельный разговор. Тот, кто может дать жизнь, лунный он или другой какой породы, вешал на шею своему избраннику такой вот знак — договор. Как бы подтверждая, что родит ребенка только от него. Я видел разные ожерелья за свою бесконечную жизнь, но у Леля самое красивое... Передо мной на порог положили парный ключ тому, что унес с собой Лель. — Обратного пути не будет. То, что ребенка подбросили к нам, неспроста. Его отец, а именно он отнес к нам в королевство Лунного Эльфа, сделал это специально. Прекрасно зная, к чему приведет его взросление. Ибо мать Леля, как и он сам — Лунный Эльф. Более того, раз ожерелье здесь, то тот, кто родил Леля, уже мертв. И еще, знай, сколько бы Лель не рожал от тебя детей только один, последний... будет Лунным Эльфом. Таким же... как и он сам. — Лель умрет после того, как родит себе подобного... — я с ужасом отдернул руку от предлагаемого мне ключа. — Такие, как он, рождаются раз в тысячу лет. И потом, ты не понял, его мать убили. Лунный Эльф не умирает от того, что родил себе подобного. Он просто после этого становится бесплодным. Вот и все. Но только мать решает, отдавать своему дитю ожерелье его отца, обрекая его на не совсем легкую жизнь, или нет. Кому-то очень нужно было, чтобы Лель со своим ожерельем попал к нам. Ведь без него он не сможет забеременеть. Более того, его созревание как женщины было бы невозможно. — То есть, если бы он не надел его себе на шею! — я схватил Кирия за грудки. — Он бы все равно его надел рано или поздно, ибо знал... что оно есть. Так как уже держал его в руках. Я и так отдалил его взросление как мог, а это по истине адское дело. Подождал, когда твой ебучий конец подрастет. И где же твоя благодарность? А, принц? Я отбросил Кирия от себя. Да так, что тот крякнул от удара и усмехнулся мне криво прямо в лицо. — Так что выберешь, Михаэль? Позволишь кому-то другому носить ожерелье Лунного Эльфа или наденешь его сам? — сплюнули кровью в изумрудную траву. И я, наклонившись, забрал ключ от комнаты, где укрылся Лель. — Учти, он должен принять тебя всем своим сердцем, а не только телом, — усмехнулись криво мне с издевкой, а потом повернулись ко мне спиной. — О! А вы вовремя, други мои! И меня буквально зашвырнули в просторный дом, вернее пнули под зад своим громоздким ботинком. На цветущей поляне появлялись эльфийские тропы и, судя по всему, Кирий был прав как никогда. Даже я краем глаза, перед тем как оказаться за дверью, насчитал с десяток. А что же будет дальше? Но в глубине дома меня ждал любимый, которого я никак не мог бросить на произвол судьбы. И меня не пугала такая суровая реальность. Как работает парный ключ? Я уже сталкивался с такими технологиями и не раз, первая попавшаяся дверь, поворот ключа. И ты попадаешь туда, где твой избранник. — Что это? Сначала я подумал, что нахожусь в живом шатре. — Мы на дереве химер, мудром дереве Эльфийских Дланей. Лель оказался сидящим у живой стены ветвей, что создавали не только ложе, стол и пару стульев, но и крышу. — Я, конечно, предполагал, но видеть собственными глазами это совсем другое. Я осмотрел листья этого дерева и понял, что они словно лунный свет. Более того, само дерево испускало свет подобный Лелю. — В эльфийских сказаниях поется: такие как мы зародились именно в ветвях этих мифических деревьев. И кроме того, наличие этого стража говорит о многом. — О чем же? Я подошел к сидящему Лелю и, обняв его за плечи, глянул с высоты этого дерева вниз. Внизу бесновалась толпа перевозбужденных эльфов, и все они были разных мастей и совершенно непохожие на Леля. — К примеру... — Лель доверчиво склонил голову мне на руку. — Кирий проклят, причем моим народом. Коль как цепной пес приставлен к этому стражу. — Но он же уходит от своего дома, — вспомнил я редкие походы с Кирием к тому же заповедному озеру. — Очень редко и ненадолго. Что же этот колдун сотворил, что так разозлил мой народ? Лель отрешенно смотрел на толпу своих же женихов, что срались на повышенных тонах с Кирием, и совершенно не волновался. В отличие от меня. — А ты не боишься, что нас тут найдут? — Нет, Длань контролирует все, даже время. Поймешь вскорости, как только мы встретим здешний закат. На меня глянули серебристым взором глаз, а потом обняли руками прямо за ягодицы. — Спасибо, что пошел за мной... Мне страшно, Михаэль, как никогда. И ты единственный, кому я доверяю. «Но не люблю...» — подумал я тоскливо, а потом обомлел от нежного шепота. — Возьми меня. И мне по-настоящему отдались и не только в вагине, но и в заднице, заключив старинный союз наших тел. С таким отчаянием, превозмогая боль и страх, что мне самому стало неспокойно за нашу общую судьбу... Вначале я не понял, что же все-таки не так. День длился до бесконечности. Спина болела все сильнее и сильнее, особенно когда я сливался с Лунным Эльфом и испытывал оргазм. Но одно хорошо, мы с Лелем не чувствовали ни жажды, ни голода. И в углублении дерева всегда была сладкая влага, которую я пил по примеру Леля. И рядом с ней чуть подальше росли огромные стручки. — Они съедобны. Один Лель сломал в руках и протянул мне белоснежный плод. — Твоя белая пентаграмма на спине светится. Как моя кожа, — мне огладили ноющую спину, от его касаний к рисунку ожгло как крапивой или огнем. Я зашипел, предупреждая, что мне неприятны такие прикосновения, выплевывая сквозь зубы. — И что же это означает? Мы полулежали на ложе и вкушали плоды эльфийских богов. — Я не знаю... Лучше спросить Кирия... — замялся Лель и кивнул на заходящее солнце. — Ничего не замечаешь странного? — Мне кажется, я не заметил, когда была тут ночь... Или мы здесь не так долго. Но ведь... по моим ощущениям прошло не меньше суток? — Твои ощущения тебя не подвели. Мы уже здесь торчим более трех дней. Но ты прав. Ты не мог заметить тут ночи, ибо попросту здесь ее нет. Смотри на солнце... Я наблюдал несколько минут за красным диском, но он словно прилип к горизонту и не собиралось погружаться за край земли. А потом медленно покатилось обратно, совершенно в ненормальном своем движении. — Погоди, солнце движется против своей оси? — Ну да... временной вектор. Один день идет по оси, второй по обратной. Солнце здесь как мячик в пинг-понге стучит по границам горизонта. Я это знал давно, хотя Кирий всегда пытается скрыть от чужих глаз сей позорный факт. Поэтому он всегда выпроваживает гостей на закате, причем когда день бежит вперед. Если остаться так сказать "на ночь", окажешься снова в том дне, что прошел. Я как-то жил у Кирия целую неделю зайцем, пока он меня не поймал и не выпнул взашей. А в нашем мире прошли только сутки. — Значит он не такой уж и вечный? — хмыкнул я, понимая суть проблемы нашего колдуна, плод оказался очень вкусным и безумно пахнущим. Я обсосал себе пальцы и обнял Леля вновь. Не давая задевать свою ноющую спину. — Скорее проклятый... эльфами... — подтвердили в ответ и совершенно не стали сопротивляться, когда оказались снова подо мной. Мне казалось прошла целая вечность бесконечного дня, когда я проснулся от того, что на моей шее что-то явно проскользнуло как тонкая змея. Я распахнул глаза и понял, что цепочка с Леля переползла словно живая на мою шею. — Лель, проснись, у нас получилось! Мой эльф подскочил, хватаясь за свое горло и, не веря, уставился на мое. — Как, уже? Но я не чувствую изменений. Свое тело ощупали и поняли, что в промежности продолжают течь. Причем все в таких же убойных пропорциях. Вообще, если бы не волшебство Длани, мы бы уже оба потонули в менструальной крови Леля. А так все куда-то чудесным образом исчезало. Да и Лель не чувствовал такой боли внизу живота, что была ранее. А затем, коснулись своей чуть набухшей груди. — И сердце молчит... так почему ожерелье переползло к тебе? Я его укрыл странным, явно нетканым пушистым одеялом и нежно поцеловал в висок. — Только не волнуйся. Я схожу до Кирия, а ты пока побудь здесь. Что ж, ключ я вложил в дверь, поворот, и вот я и в доме колдуна, и, слава Богам, он тут был один. — Умно было его оставить в Длани. Пока не залетит, это единственное место, где его не достанут другие эльфы. Да и весьма удобно, не захлебнетесь в менструальных потоках. Мне указали смолящей трубкой прямо в грудь. Вернее, в ожерелье. — Если оно на тебе, это еще не значит, что оно не может переползти на другого. И так будет всегда, пока твой избранник не носит очередного ребенка под сердцем. — Но ты же сказал, что Лель забеременеет от меня, если ожерелье окажется на мне? — Да... но не сразу. Пока он мажет кровью, это значит, он не беременный. — Погоди–погоди... а потом, если забеременеет и родит, то снова будет истекать кровью? И так всю свою вечную жизнь? Кирий заржал, поперхнувшись дымом. — Ну, ты меня и рассмешил. Даже Лунные Эльфы размножаются не как кроли. Одна течка, один раз в сто лет. — А когда я умру? Я с ужасом подумал, что если даже и протяну триста лет, то потом что же будет с Лелем? Без меня? — Цепь переползет к Лелю и будет на нем, пока он не найдет другую себе достойную пару. Но не грузись ты так! — меня хлопнули по плечу как близкого дружка. — Тем более раньше времени. А то смотри, с радостью тебя подменю. Ожерелье спрячь под одеждой. И навести своего отца. — Зачем? — я послушно запахнул одежду на себе поплотнее, не обращая на подъеб Кирия насчет подмены. — Ну... сам решишь... о чем с ним поговорить, — пропыхтели мне клубами дыма нагло в лицо, а потом трубкой ткнули в зажатые школьными брюками, натруженные частым сексом, уставшие муди. — Или думаешь, что интимную связь с Лелем «такого характера» сможешь скрывать вечно? Не советую. Вообще-то... заодно узнаешь много интересного и от своего пройдохи-деда и от глупого наивного отца. — Какого это? Я отстранился, без тропы эльфа топать до замка придется полдня. Ибо Кирий коней принципиально не держал. Кто нужно сам к нему приходил по большой нужде, и Лель заметил правильно. Кирий не любил далеко уходить от своей хибары. Без крайней надобности. — Если скажу, мне все равно не поверишь. Так что на этот раз придется поработать мозгами самому! — ухмыльнулись мне, а потом заговорщически подмигнули. — Ключик-то от своей девоньки не потеряй, а то кто найдет невзначай. И ожерелье само уползет к новому избраннику. Испоганили мне окончательно весь боевой настрой. И я задумался всерьез, а есть ли у Кирия к парным ключам секретный дубликат?! Я оказался в том же дне, когда мы сбежали из школы с Лелем, только ближе к вечеру. Как только покинул заколдованную полянку вокруг священного или можно сказать проклятого эльфийского дерева Длани. В город я притопал глубокой ночью и понял, что тут творится настоящий эльфийский звездец или настоящие эльфийские войны. Я отродясь не видел столько безумно перевозбужденных эльфов. Этот зачарованный народец никогда не жаловал наше царство и тем более его центр и столицу. И, если честно, кроме Леля никого в округе из дивного народа никогда не наблюдалось. И теперь созревшая благодать моего Лунного Эльфа собрала настоящую неуправляемую толпу. Которая шарилась по городу, приставая к испуганным гражданам. Хлестала с какого-то хрена по местным барам спиртные напитки. Расплачиваясь своим волшебным золотом. И с недотраха, по-другому не скажешь, затискивала человеческих девиц. Я попытался просочиться к дворцу деда и понял, что меня с какого-то перепоя принимают за своего. Возможно из-за энергии Леля, тем более после того, как на меня переползла его цепь я перестал светиться остаточным его светом. Теперь это сияние концентрировалось зачем-то по словам моего любимого у меня на спине. — Что? Тоже по текущую пизденку Лунной Потаскушки? — спрашивали одни и, видя мой кивок, хлопали мне по-доброму по плечам. — Так это все зря, браток! Местный проклятый колдун запер нашу девоньку у себя. И якобы с ее избранником, — поддакивали другие, и, если я соглашался, пьяный треп продолжался вновь. — Теперь придется ждать. Три месяца по своду чокнутых Эльфийских Законов. Если лунная сучка не понесет от этого пиздюка. Только пусть он мне попадется под руку! Дальше обычно шли такие необычные кары, что даже я не до конца понимал, что же такое мне сулили. — Можешь попытать счастья! — То есть? — переспросил я у какого-то огненно рыжего пьяного в дупель красавца. — То есть объявят бои. За благосклонность Лунной Пизды! Так что есть время, можешь подкачаться. А потом будет настоящая оргия! Десять самых сильных поимеют эту сученьку во все щели. И на ком окажется ожерелье девы, тот и станет пытать счастье следующие три месяца, — мне ткнули в запахнутую грудь и чуть не попали на то самое «ожерелье». — А если снова будет промах... все битвы возродят вновь. Пока эта девка не забеременеет и не перестанет так светиться на все волшебное пространство. — А если ребенок все же зародится? С первого раза... — ужаснулся я и вправду дерьмовой ситуации. — Тогда я не завидую этому пиздюку... — икнули в огромную кружку эля. — В смысле? — теперь мне уже страшно стало не на шутку. — Если, конечно, он не сам король Эльфов! Ибо следующие сто лет его попытаются убить всеми зверскими способами. Девку отберут, спрячут, и как только снова потечет в следующем столетии... сделают своей. Рыжий стал блевать себе под ноги. Конечно, огненное пойло людей явно было не для утонченных желудков божественного народа. Но это не останавливало его так нажраться в невменяемые дрова. Я дослушал до конца свою горькую судьбину на первую сотню лет и покрылся холодным потом даже изнутри. И в правду, на что это я подписался? Ожерелье Леля словно смертная удавка отяжелело на моей груди.